Не отдавай меня ему

Глава 24

Прямоугольный белый потолок. Тиканье часов на стене. Пение птиц, доносящееся из приоткрытого окна. Я лежу и смотрю, как прозрачная жидкость из бутылька по тонкой трубке стекает в мою вену. Холодная струйка внутри — единственное, что я сейчас чувствую. Внутри осталась только бездонная пустота: там, где всего несколько часов назад билось маленькое сердце, теперь нет ничего.

Джала сидит рядом на стуле. Её тёплая ладонь лежит на моей ноге поверх одеяла, мягко поглаживая.

— Девочка… — тихо говорит она, и в её голосе столько боли, что мне хочется плакать, но слёз нет. Они все вышли там, в машине, когда я кричала от невыносимой боли в животе и в душе. — Ты ещё молодая. Аллах даст тебе ещё детей, всё ещё будет в твоей жизни.

Я медленно перевожу взгляд на неё. Голос звучит ровно и глухо, будто из глубокого колодца:

— Я не хочу ничего. Только чтобы меня все оставили в покое.

Она сжимает мою ногу сильнее.

— Не говори так.

— Это правда, — шепчу я, снова глядя в потолок. — Если бы не ты, возле моей койки никого бы и не было. По факту, я в жизни была нужна только своей маме. Даже родному отцу всегда было всё равно. Он быстро женился после смерти мамы, привёл в дом другую женщину, спокойно отдал меня Зауру, когда пришло время, лишь бы сбыть с рук.

Джала качает головой, её глаза наполняются слезами.

— Джафар, как только узнал, сразу приехал. Он за дверью. Ждёт. Боится зайти.

Стоит услышать его имя, острый ледяной кол вонзается в сердце.

— Ему не надо, — выдыхаю. — Будет лучше, если он уедет. И отпустит меня. Я и так принесла ему столько бед. А он… кто бы что ни говорил, он не заслуживает этого. Он заслуживает счастья и покоя.

В этот момент в палату входит медсестра. Она улыбается мне сочувствующей улыбкой и ловко снимает капельницу. И именно в этот миг дверь снова открывается — входит Джафар-бей. Он стоит на пороге, огромный и вдруг такой неуверенный. В его глазах — буря из вины и страха. Джала молча встаёт и выходит, давая нам возможность побыть наедине. Тишина становится мучительной.

Джафар подходит и тяжело опускается на стул, который только что занимала Джала. Несколько секунд он просто смотрит на меня, а я не выдерживаю этого взгляда и отвожу глаза к белой стене. Кажется, если посмотрю на него дольше, во мне что-то окончательно надломится.

— Латифа, — зовёт он надтреснутым голосом. — Этого не должно было случиться.

Я делаю глубокий вдох, собирая остатки сил. Пришло время говорить правду. Всю.

— Ваша мама, Джафар-бей, была сегодня в доме, — начинаю я, глядя в стену. — Она прокляла меня. И весь мой род.

Я чувствую, как он напрягается. Слышу его тяжёлое дыхание.

— Я знаю, вы хотели защитить меня, — продолжаю. — Но из-за этого вы сами стали врагом для своей семьи. Для своей матери.

Говорить тяжело. Губы сухие, я облизываю их.

— Джафар-бей, я вернусь в ваш дом, соберу вещи и уеду к тёте. Мне там будет спокойнее. Вдали от всей вашей семьи.

— Нет. Нет, Латифа. Я не могу тебя отпустить. Не могу.

— Почему? — сипло спрашиваю.

Его большая, крепкая ладонь накрывает мою, лежащую на одеяле. Он подносит мои пальцы к своим губам и целует их. Этот жест такой нежный, такой неожиданный, что я прикрываю глаза.

— Потому что я люблю тебя, Латифа.

От этих слов по телу разбегаются мурашки. Я вздрагиваю и пытаюсь отнять руку, но он не отпускает.

— Нет, — протестую я, но в моём голосе уже нет прежней твёрдости.

— Я могу дать тебе всё, что ты захочешь, — говорит он, не разжимая пальцев. Его глаза горят серьёзной, безрассудной решимостью. — Я буду защищать тебя до последнего вздоха. Я никому не позволю обидеть тебя. Никогда.

Я смотрю на него, и моё сердце разрывается на части. Потому что я верю ему. И потому что я тоже люблю его — всем своим израненным, уставшим сердцем.

— Это уже случилось, — шепчу я. — И в этом нет вашей вины. Ни капли. Но я не могу снова стать частью вашей семьи. Я не хочу этого. Будет лучше, если я уеду и начну новую жизнь. Вдали отсюда. Вдали от вас.

Он хмуро смотрит на меня. Взгляд становится напряжённым, жёстким. Я понимаю, что, наверное, разозлила его, отвергнув его чувства. Я уже успела изучить этого мужчину и знаю: он не будет упрашивать. Он спросил один раз. Второго не будет.

Джафар-бей медленно выпускает мою руку. Его лицо каменеет, становится непроницаемым.

— Я понял тебя, Латифа, — говорит он холодно и чётко. — Мои люди отвезут тебя, куда скажешь.

Он встаёт. Высокий, мощный, мужественный. Уходит из моей жизни — и не оглядывается. Дверь за ним закрывается с тихим щелчком.

И только теперь я прикрываю глаза ладонью, и рыдания, которые я так долго сдерживала, вырываются наружу. Громкие, горькие, безутешные. Я люблю его. Люблю так, что нет сил дышать. Но я бегу от него. Потому что неправильно любить брата бывшего мужа. Неправильно снова возвращаться в семью, где тебя презирают и проклинают.

Но я буду помнить его всегда. Я смогу начать заново, и, возможно, моя влюблённость в спасителя со временем угаснет, оставив на сердце лишь светлое воспоминание.