Не тот маркиз

Глава 35

“Дебютантка должна пробудить в себе внутреннюю укротительницу львов.”

— Примечание к Брачным привычкам местного аристократа

— Элоди, дорогая, — сказала тетя Мейв, входя в гостиную и натягивая перчатки, — мы с Миртл идем в парк, чтобы она могла пофлиртовать с продавцом орехов.

— Когда я сказала Этьену, что ты больше всего любишь фундук, он пообещал принести его сегодня, — добавила тетя Миртл с ослепительной улыбкой, поправляя шляпку на своих волосах цвета серебристой нити.

— Ты готова присоединиться к нам на этот раз?

При упоминании о фундуке игла соскользнула, и Элли уколола кончик пальца. Она тут же поднесла его к губам, думая о том, как делилась с Брэндоном мороженым с жаренным фундуком. И она ненавидела, что всё напоминало ей о нем.

Единственной причиной, по которой они вернулись в Лондон, а не поехали в деревню, был Джордж. Он хотел быть поближе к событиям. В последние годы все больше представителей высшего света стали проводить лето в городе, сдав свои загородные дома в аренду из-за финансовых трудностей. Но она считала эти месяцы душными, воздух влажным и зловонным. Это заставило ее тосковать по Кроссмурскому аббатству… и хозяину поместья, который все еще жил там.

Однако, поскольку она никогда не вернется в этот райский уголок на земле, ей хотелось бы оказаться хотя бы в своем загородном доме, а не в Лондоне, где воспоминания о Брэндоне были слишком яркими. И она могла бы быть там, если бы не Джордж.

Хотя, как оказалось, ей не стоило беспокоиться о том, чтобы ставить его вечно непостоянные желания выше своих собственных. Потому что, как только Элли и ее тети открыли городской дом на Аппер-Уимпол-стрит и поселились там, Джордж зашел к ним, чтобы сказать, что уезжает на неделю или больше по делам недвижимости. Она не знала, что это были за дела. В конце концов, он, конечно, больше не собирался брать в аренду эту собственность в Уилтшире. Не то чтобы это имело для нее значение. То, что он использовал “дела с недвижимостью” в качестве оправдания, скорее всего, было вежливым предлогом для того, чтобы заняться своими мужскими делами. В любом случае, ей было все равно.

Элли отняла палец от губ и рассеянно осмотрела ранку, оставленную уколом иглы. Крови больше не было. Значит, смерть не наступит от медленного обескровливания. Не сегодня.

— Я просто останусь дома, — сказала она тетушкам. — Мне нравится быть одной.

Как только эти слова слетели с ее губ, она почувствовала легкое удивление от того, насколько хорошо она только что солгала. Она совсем не заикалась и не краснела. С другой стороны, в последнее время она вообще не краснела.

Тетя Мэйв прошла дальше в комнату, на ее красивом лице отразилось беспокойство. Затем она подошла и села рядом с ней.

— Ты напоминаешь мне кое-кого, кого я знала давным-давно. Она поссорилась с мужчиной, которого любила, из-за препятствия, которое было непреодолимым или казалось таковым в те времена.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, разглаживая выбившиеся нитки из шкатулки.

— Они разошлись. Он женился на другой, а она… предпочла быть одной. Она чувствовала, что это безопаснее, чем рисковать своим сердцем. В конце концов, если ты никогда его никому не отдашь, его не смогут разбить.

Элли почувствовала, как слезы защипали ей глаза, и она сморгнула их.

— Я понимаю, что ты пытаешься сделать, но это не так просто. Только не тогда, когда сердце разбито настолько, что его невозможно вылечить.

— Я никогда не говорила, что это просто…

Она похлопала ее по колену, встала и направилась к двери.

— И как бы сильно я тебя ни любила, Элоди, но ты не знаешь, что такое разбитое сердце, пока не увидишь, как мужчина, которого ты любишь, живет полной жизнью с женщиной, с которой ты пьешь чай каждый вторник.

Тетя Миртл всхлипнула и сжала плечо сестры.

— Аделаида Миллингтон его не заслуживала.

— Леди Миллингтон?

Элли вздрогнула, хотя за все годы их знакомства и не подозревала об этом. И когда тетя кивнула, она вдруг вспомнила, что лорд Миллингтон скончался прошлым летом.

Прошлым летом, когда тетя Мэйв заболела, и они не могли найти врача, чтобы вылечить ее.

Жгучие слезы вернулись с удвоенной силой, наполняя ее глаза, и она уже не была не в состоянии их сморгнуть.

— О, тетя Мэйв, мне так жаль.

— Мне тоже. Каждый день, — тихо сказала она и вышла из комнаты под руку с сестрой.

Элли вытерла слезы уголком своей вышивки и прислушалась к своим жалобным всхлипываниям, эхом отдававшимся в пустой комнате.

— На самом деле, я ненавижу быть одной. Это так… одиноко.

Но она сама во всем виновата. Она ушла от мужчины, которого любила больше жизни, потому что боялась. Боялась, что он умрет и оставит ее одну страдать в муках без него.

Тем временем она все равно страдала в муках без него.

С тех пор как она покинула его дома, она по десять раз в минуту думала о том, чтобы приползти к нему обратно. Но она была уверена, что к этому времени он уже понял, что заслуживает кого-то лучшего. Кого-то более сильного, кто бесстрашно будет стоять рядом с ним. Возможно, мисс Кармайкл. Кто-то, кто не боялся всего, включая счастье. Какая идиотка боялась быть счастливой?

Она думала, что это безопаснее, чем рисковать своим сердцем. Элли услышала голос тети Мейв в своей голове.

Эти слова заставили ее задуматься о Джордже.

Девочкой Элли всегда считала его своим романтическим героем, рыцарем в доспехах, верным соседом, который будет рядом с ней, несмотря ни на что. Однако, став старше, она увидела, что он часто бывает ненадежным и легко отвлекается. И все же она придерживалась своего идеалистического представления о нем, не обращая внимания на то, сколько раз он доказывал, что она ошибалась.

Хотя теперь она задавалась вопросом, не цеплялась ли она за мечту выйти замуж за Джорджа просто потому, что он был ее связующим звеном с прошлым, с ее молодостью, с теми днями, когда неизбежный конец жизни и вечность в одиночестве в гробу казались слишком далекими.

Но когда маленькая Элоди Пэрриш выросла, она так сосредоточилась на том, чтобы не умереть, что в какой-то момент забыла о том, что значит жить.

По крайней мере, до тех пор, пока не встретила Брэндона.

Внезапно внутри нее зажглись тысячи свечей.

— Предполагается, что, рискуя своим сердцем, ты не чувствуешь себя в безопасности, не так ли? Вот почему мы влюбляемся. И это пугает, — сказала она стенам гостиной.

— Особенно, если рядом нет никого, кто мог бы тебя подхватить.

Она встала так быстро, что у нее закружилась голова. Обычно она забеспокоилась бы о том, что может умереть от инсульта, но она была слишком поглощена новым планом.

Подбежав к открытому окну, она посмотрела, стоит ли еще карета у входа.

Так оно и было! Она приложила ладони рупором ко рту и крикнула вниз:

— Тетя Мейв? Тетя Миртл?

В ответ она услышала хором:

— Да, дорогая?

— Думаю, я все-таки присоединюсь к вам.

И, возможно, ей удастся уговорить их еще раз сходить в сады Зоологического общества.

Элли решила, что пришло время научиться стоять на ногах и смотреть своим страхам в лицо. И пришло время покормить медведя.

Несколько дней спустя Элли вцепилась мертвой хваткой в лестницу в библиотеке, когда дворецкий объявил, что в гостиной ее ждет посетитель.

— Очень хорошо… мистер Риверс, — сказала она, тяжело дыша и крепко зажмурившись. Она была на второй ступеньке, когда у нее закружилась голова, а на лбу выступил ледяной пот.

— Я сейчас приду.

— Не нужна ли вам — он сделал паузу, чтобы прочистить горло, и в его голосе отчетливо послышались веселые нотки, — помощь, мэм?

— Это бы не способствовало моей цели. Я преодолеваю свой страх перед лестницами.

— И вы прекрасно справляетесь. Мне послать на кухню за чайным подносом для вашего гостя?

Ей удалось неуверенно кивнуть.

— Спасибо.

Элли не была уверена, сколько времени у нее ушло на то, чтобы спуститься на пол. Однако ей показалось, что прошла целая вечность. Она даже подумала, действительно ли выглядит такой старой и измученной, какой себя чувствует.

Промокнув лицо носовым платком и спрятав его в рукав, она поняла, что не спросила, как зовут посетителя. И внезапно в животе у нее заколотились крылья стервятника, а шаги замерли прямо за дверью гостиной.

Неужели пришел Брэндон?

Но нет. Она знала, что он все еще в Уилтшире, потому что вчера она заходила в его городской дом, чтобы узнать, не вернулся ли он в Лондон.

Он не вернулся. Очевидно, время, проведенное врозь, только вогнало непреодолимый клин между ними.

Услышав мягкое, мелодичное пение, Элли сразу поняла, кто это.

Войдя в гостиную, она увидела, что Прю стоит у окна и изучает на свету одну из вышивок. Элли уже хотела броситься к ней, чтобы обнять. Но она остановилась на пороге между дверью и ковриком, вспоминая неловкость, возникшую между ними во время их последней встречи. Обвинения Брэндона в адрес Джорджа о том, что он Лорд З., не выходили у нее из головы, как бы она ни старалась их развеять.

Прю встретилась с ней взглядом. Она застыла на месте, настороженная, как белка в парке, которая останавливается и смотрит, ожидая, когда мимо пройдет прохожий с зонтиком. Затем она первая начала двигаться.

— У тебя всегда лучше получалось вышивать. Даже узлы у тебя аккуратные.

— А ты всегда была лучшей певицей. Ты могла бы выманить птицу из гнезда, чтобы она поселилась у тебя на подоконнике.

Она слабо улыбнулась.

— Как дела, Элли?

— Я вышиваю только в оттенках черного, серого и самого темного фиолетового, если это тебе о чем-нибудь говорит.

Прю положила вышивку на стол.

— Так, значит, это правда. Ты не вернешься в Кроссмурское аббатство. Во время моих последних прогулок мне казалось, что над этим местом нависла темная туча.

— Многое произошло с тех пор, как я виделась с тобой в последний раз.

— Это из-за… — она заколебалась, — лорда Незерсоула?

Элли покачала головой. Но вопрос, который не выходил у нее из головы всю последнюю неделю, вертелся на кончике языка, как заноза, которую нужно вытащить, какой бы болезненной она ни была.

— Джордж — это и есть лорд З.?

Прю вздрогнула. Затем ее широко раскрытые глаза наполнились слезами, которые, видимо, давно ждали своего часа. Она в изнеможении опустилась на стул с высокой спинкой и закрыла лицо руками, ее плечи затряслись от беззвучных рыданий.

— Я прошу прощения за свою резкость, — сказала Элли, пересекая комнату, чтобы успокоить подругу, нежно поглаживая ее по спине, пока слезы не утихли. Выдвинув еще один стул, она села рядом с Прю и протянула ей свой носовой платок.

Взяв его, Прю высморкалась.

— Ты имеешь полное на это право. Ты должна ругать меня. Я это заслужила. Но я клянусь тебе, что никогда не хотела, чтобы это случилось.

— Конечно, ты этого не хотела. Я слишком хорошо знаю, каким очаровательным может быть Джордж, и я помню все, что ты сказала, когда мы стояли в галерее. Так что я тебя не виню. Но почему ты назвала его лордом З.?

— Потому что я хотела помнить, что он был для меня под запретом.

— Лорд Запретный.

Элли насмешливо приподняла брови.

— О, как же ему, вероятно, нравится это прозвище.

— Он не знает. Но, прочитав твое письмо, он упомянул лорда З., так что он знает, что я пыталась сохранить его личность в секрете от тебя.

Она опустила взгляд на свои руки, лежащие на столе, и потеребила кружевные края носового платка.

— Я знала, что это абсолютно непростительно — флиртовать с мужчиной, за которого моя самая близкая подруга собиралась выйти замуж. Поэтому я приняла изгнание отца из-за угрызений совести. Я и представить себе не могла, что Джордж последует за мной в Уилтшир. Это только усилило мое чувство вины.

— Ты, должно быть, разозлилась на него за то, что он испортил твою репутацию, — сказала Элли, чувствуя, как ее переполняет гнев по отношению к нему. Бездумный человек! Заботился ли он о ком-нибудь, кроме себя?

— Сначала так и было. Я сопротивлялась каждой его попытке увидеться со мной, — призналась она. — Но время шло, и моя изоляция усилилась, он стал единственной ниточкой, связывающей меня с той жизнью, которая у меня когда-то была, и я начала страстно жаждать его приезда. Я даже удивилась, что он проделал такой долгий путь, только чтобы увидеть меня. В конце концов, в глазах общества я была погублена. Но то, как он говорил, постоянно строя планы о нашем собственном доме и вечеринках, заставило меня почувствовать, что у меня может быть респектабельное будущее. Он даже убедил меня, что вы с ним как брат и сестра.

Элли нахмурилась, почувствовав кислый привкус в горле. Это был не тот Джордж, которого, как ей казалось, она знала. Да, он был флиртующим и, несомненно, обаятельным. Но это попахивало манипуляцией, особенно когда он пообещал жениться на Элли “в один день”.

— И он говорил такие замечательные вещи, — продолжила Прю. — Что он никогда никого не любил так, как меня. Что наше будущее было единственным в его мечтах. Потом он рассмеялся и, похоже, смутился, когда сказал, что никогда не страдал такой романтической чепухой, но что я пробудила в нем все лучшее. И я, — у нее перехватило дыхание, — поверила ему.

Элли бы тоже ему поверила.

В прошлом она всегда считала Джорджа просто импульсивным мальчишкой. Человеком с юношеским характером и жаждой жизни. Но, по-настоящему прислушавшись к нему в тот день, когда они гуляли по деревне, она поняла, что он был человеком, который так и не повзрослел по-настоящему. Как ребенок, он думал только о себе и стремился удовлетворять свои желания, не задумываясь о последствиях.

Когда Элли увидела суровый взгляд своей подруги из-под опущенных шелковых ресниц, ее охватил новый страх. Она задалась вопросом, действительно ли Джордж способен на то, о чем она теперь подозревала в глубине души.

Поцелуй в саду — это одно. Но действительно ли он погубил ее подругу безвозвратно?

Даже если какая-то часть ее боялась узнать правду, она должна была ее знать.

— И вот, когда в моих письмах не было ничего о Джордже, но было много о лорде Халлуорте, я представляю, как трудно было удержать свое сердце от того, чтобы не поддаться порыву и не позволить себе поверить в то, что он тебе говорил.

Глаза Прю снова наполнились слезами. Она проглотила их и кивнула.

— Он, — пробормотала Элли, — сделал тебе предложение?

— В некотором роде. После того, как мы… — Ее голос дрогнул, и ей потребовалось время, чтобы подавить рыдание. — Он предложил поселить меня в доме. Чтобы я была довольна. Чтобы содержать меня. Но не жениться на мне.

В оцепенении слушая все это, Элли накрыла руку подруги своей. Джордж, что ты наделал! Это было непростительно.

— Это он привез тебя в Лондон?

— Нет. Я оставила записку своим тете и дяде, но не думаю, что они будут сильно огорчены моим отъездом. А потом я сама сюда приехала. Ну… по большей части. Я ехала в почтовой карете, пока не стало совершенно очевидно, что неразумно путешествовать таким образом, когда ты единственная женщина на борту и у тебя нет ни кольца на пальце, ни сопровождающего.

— Прю! — закричала Элли. — Скажи мне, что с тобой ничего не случилось.

— Не бойся. Худшее, что со мной случилось, были злобные взгляды. Но этого было достаточно, чтобы заставить меня передумать и найти другой путь, когда карета резко затормозила, попав в колею. Когда кучера остановились, чтобы починить колесо, я взяла свою сумку и пошла пешком.

— Всю дорогу до Лондона? Одна?

Прю покачала головой.

— Я бы так и сделала, потому что была в таком скверном настроении и злилась на каждого мужчину, который когда-либо жил на земле.

— И у тебя были на это все основания.

— К счастью, вскоре после того, как я двинулась в путь, остановилась прекрасная карета, запряженная четверкой. Леди Честейн, женщина, которая несколько раз навещала мою мачеху, открыла дверь. Поскольку я была с ней знакома, я почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы принять ее приглашение поехать с ней и ее спутником — джентльменом, которому принадлежал экипаж. Или, скорее, она была его содержанкой, или была ею до тех пор, пока их соглашение недавно не расторглось.

Элли казалось, что она слушает один из романов тети Миртл.

— И кто же был этот джентльмен?

— Лорд Сэвидж. И да, я вижу по твоим широко раскрытым глазам, что ты знаешь о его репутации мужчины, который… ну… содержит женщин.

Она осуждающе вздохнула.

— Кажется, я притягиваю их как магнит, не так ли?

— И все же ты справляешься с этим довольно хорошо. Элли моргнула, совершенно ошеломленная.

— Ты не та застенчивая и сдержанная Пруденс Торогуд, которую я знала. Где, черт возьми, ты набралась такой храбрости?

Ее подруга задумчиво посмотрела на нее в ответ.

— Я думаю, что нашла ее на дне. Это похоже на пятно, которое остается внутри чайника. Оно все равно останется там, когда все остальное будет вытерто.

На этот раз слезы навернулись на глаза Элли, и она сжала руку подруги в своей.

— Что ж, теперь ты останешься с нами, и я не хочу слышать ни слова возражений по этому поводу. И, кроме того, нам нужно закончить книгу, в которой может быть использована твоя точка зрения.

Она хотела сказать гораздо больше. Но в этот момент она услышала знакомый раскатистый голос, обращавшийся к мистеру Риверсу, звук доносился из фойе.

Прю и Элли переглянулись и одновременно произнесли:

— Джордж.

Они обе встали, Прю выглядела как испуганная лань, ее взгляд метался по коридору.

— Я не хочу, чтобы он меня видел.

— Быстрее! В шкаф, — сказала Элли, бросаясь в угол, чтобы открыть узкую дверцу.

В тот же миг безголовый портновский манекен повалился вперед, прямо в объятия Прю. Полки за ним были забиты тканями, вышивками, лентами и шляпками.

— Почему все это в гостиной?

— Мы три женщины, живущие вместе. У нас нет места ни в одном шкафу.

Они поставили куклу между собой, и вся сцена была настолько абсурдной, что они обе начали смеяться. Но Элли услышала тяжелые шаги на лестнице и прошептала:

— Поторопись.

Она как раз закрывала Прю в шкафу, когда в комнату с важным видом вошел Джордж.

— А кто твоя подружка, Элли? — усмехнулся он.

Пораженная, она не сразу поняла, что он шутит по поводу манекена. Она просто смотрела на него так, словно видела в первый раз.

Честно говоря, она все еще не хотела верить, что настоящий негодяй все это время был прямо у нее перед глазами, а она не замечала этого. Как она могла не знать?

Брэндон знал. Он даже пытался предупредить ее. Но она была дурой.

— Я думала, тебя не было в городе, — резко сказала она.

Он подмигнул ей.

— Разве ты не рада меня видеть? Я знаю, что рада. Ты не обманешь меня своим фальшивым взглядом.

— На самом деле, я не…

— Ну же, разве можно так приветствовать меня, когда я пришел задать тебе очень важный вопрос?

Элли фыркнула. У нее не было настроения играть. На самом деле, она злилась на себя, боялась, что Прю может задохнуться в шкафу, и испытывала непреодолимое желание убить Джорджа, избив его портновским манекеном. Но потом она услышала голоса своих тетушек, которые возвращались домой, и поняла, что у нее не будет времени спрятать тело.

Она была в таком смятении, что для нее стало полной неожиданностью, когда Джордж опустился на одно колено и взял ее за руку.

— Элли, дорогая моя, я никогда никого не любил так, как люблю тебя. На самом деле, наше будущее — единственное, о котором я мечтал.

Он рассмеялся, изобразив на лице смущение.

— Конечно, обычно я не склонен к такой романтической чепухе, но ты пробуждаешь во мне все лучшее. Так что ты скажешь, а? Готова ли ты быть моей Элли до самой смерти?

До самой смерти? Что за нездоровый способ делать предложение! Неужели она действительно ждала этого всю свою жизнь, чтобы услашать "до самой смерти"?

Она была настолько ошеломлена, взбешена и крайне разочарована, что никак не отреагировала. Пока не услышала, как ее тетушки дружно ахнули в дверях.

Когда ее взгляд скользнул в ту сторону, она увидела, что Брэндон тоже стоит там.