Нежный плен

Глава 11

Она не знала, что возмущало ее больше всего: его слова или улыбка на его лице. Но, как бы то ни было, Бет решила немедленно уехать, чтобы скорее оказаться подальше от этого человека.

— Подождите! — крикнул Дункан.

Вопреки своему желанию уйти, она остановилась. Бет знала, что в один прекрасный день любопытство ее погубит. Не удостоив его взглядом, девушка встала к Дункану спиной.

— Подождите. Я не хотел вас обидеть, — примирительно сказал он.

Бет впоследствии не могла понять, почему она ему все-таки ответила:

— Вы меня не просто обидели, а повели себя, как настоящий подлец. Почему вы не закрыли глаза или не подали знак, что не спите? Вместо этого вы глазели на меня, как какой-нибудь мерзкий пират.

«Она попала в самую точку», — подумал он, наблюдая, как гневно поднимается и опускается ее грудь, и снова представил ее обнаженной. Пожав одним плечом, он напустил на себя самый невинный вид и ответил:

— Иногда очень трудно расставаться со старыми привычками.

Глаза Бет сузились:

— Значит, вы признаете, что вы негодяй?

— Я им был, — поправил ее Дункан, наклонив голову. — По крайней мере некоторые называли меня так. — Увидев, что в ее глазах вспыхнуло любопытство, он пояснил: — Я был капером.

— Иными словами, вором? — спросила Бет. И то сказать, между пиратом и капером было мало разницы. Единственное различие состояло в том, что пират был сам себе хозяин, а капер предлагал свои услуги воюющему государству.

Дункан поднял палец:

— Если и вором, то честным.

«Как будто воры бывают честными», — подумала Бет. Неужели он считает ее безмозглой идиоткой, способной поверить в такую чушь?

Улыбнувшись, Дункан опять откинулся на подушку. Нет, все-таки она не права. Он никому не продавался. Он служил своей стране — Англии. К тому же ему надо было кормить свое разросшееся семейство. Но разве девчонка сможет понять его поступок? Расскажи он ей, как все было, она назовет его лжецом. Поэтому он скажет ей то, во что она охотно поверит. Поверит, что он и сам верит этому.

— Деньги — это честный и уважаемый общественный институт.

Не иначе как Дункан над ней смеется! Он считает себя вправе шутить над ней, потому что видел ее совершенно голой.

— Я немедленно покину этот дом. Я не позволю, чтобы меня поднимали на смех.

— Нет, Бет, я не смеюсь над вами, — покачал он головой. — Не смеюсь, а обожаю.

У нее было тело, которому можно было поклоняться, а у него были руки, которые всегда были готовы воздать хвалу этому божеству, осязая тело.

— Вы слишком развязны.

Ее недовольство заставило Дункана рассмеяться, хотя от смеха у него заболело плечо.

— Нет, я далеко не так развязен, как мне хотелось бы.

Нет, с нее хватит. Бет снова повернулась и направилась к двери. «Смотри, чего ты добился», — подумал он. Окончательно вывел ее из себя.

— Подождите, — крикнул он ей, но Бет сочла ниже своего достоинства остановиться. — Вы не можете бросить раненого на произвол судьбы!

Бет распахнула дверь и бросила Дункану через плечо:

— Могу, потому что этот раненый — негодяй и мерзкий развратник.

— Негодяй и мерзкий развратник, который спас вас от бесчестья, — ответил Дункан и, увидев, как вдруг напряглись ее плечи, понял, что попал в точку. Она была из тех, кто считает долгом чести воздавать добром за добро.

Бет резко повернулась на каблуках, ее глаза вспыхнули. И она направилась к кровати словно для того, чтобы вступить с ним в бой. Она отлично поняла, что он хотел сказать, и гневно крикнула:

— Да, вы спасли меня от разбойника, который хотел меня обесчестить! Но вы бы сделали это сами, если бы были в силах!

— Я и сейчас более чем в силах, Бет, — спокойно возразил Дункан. Когда ее рука поднялась, чтобы ударить его, его взгляд встретился с ее взглядом. Дункан был серьезен, хотя и говорил мягко. — Но я никогда не воспользуюсь своей силой и вашей слабостью, вы должны мне верить. И если когда-нибудь мы и сойдемся, то это будет только по вашей воле.

Увидев, что она слушает его внимательно, Дункан поспешил продолжить. Совесть его была спокойна: ведь он говорил ей сущую правду:

— Для меня нет никакого удовольствия в том, чтобы взять женщину против ее воли. — Он улыбнулся. — Соединение двух тел — это действительно чудесная вещь. И ее нельзя портить проклятиями и болью.

Хотела бы она знать, думает ли он так на самом деле. Вот и теперь у нее опять замерло дыхание. Пока он смотрел на нее, она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Бет встряхнула головой, чтобы освободиться от чар, «У него язык как у дьявола», — невольно подумала она и сказала:

— И вместо этого вы гипнотизируете свою жертву, как змея — беззащитную мышку.

Дункан опять рассмеялся, потом застонал, прижав руку к раненому плечу.

— Вы совсем не похожи на мышку, Бет, и отнюдь не беззащитны!

Что она делает здесь, почему разговаривает с посторонним мужчиной о весьма интимных вещах и не уходит? Очевидно, она все же попала под его обаяние, хотя всеми силами противилась этому.

Сжав губы, Бет попыталась подумать о чем-нибудь другом, чтобы отвлечься от влияния, которое на нее оказывал этот человек. Тут она заметила, что он сморщился от боли.

— Вам плохо?

— Когда я смотрю на вас, мне становится лучше, но вы хотите покинуть меня, — печально проговорил Дункан и взглянул на свою аккуратно перевязанную руку. — Это вы сделали перевязку?

Он смутно помнил то, как она его лечила, хотя это воспоминание запечатлелось в его памяти куда менее отчетливо, чем ее изящный силуэт.

— Да, я.

После операции Дункан потерял сознание и не помнил, как она его перевязывала. Бет поправила повязку на его плече и тут же поняла, что сделала это потому, что ей захотелось прикоснуться к нему. Разозлившись на себя, девушка отдернула руку и взглянула ему в глаза.

Дункан снова почувствовал, что сгорает от страсти. «Настанет день, — внезапно поклялся он сам себе, — когда она будет моей». Но сказал совсем о другом:

— Сэмюель перевязал бы мне рану гораздо хуже. Он делает это далеко не так аккуратно, как вы.

— Осторожнее, вы сдвинете бинты, — проворчала Бет, убирая его пальцы и бережно поправляя повязку.

Дункан вдыхал ее запах. Эта женщина, думал он, способна распалить мужчину до крайности. Сейчас она была так близко, что стоило ему протянуть руку, как его пальцы коснулись бы ее лица.

И он сделал это.

Когда Бет почувствовала, что его пальцы медленно скользят по ее щеке, глаза ее расширились.

— Какая у вас гладкая кожа, — пробормотал Дункан. Его пальцы скользнули к ее волосам, коснулись затылка, он притянул ее голову к себе, пытаясь приблизить ее губы к своим.

Бет, уже чувствуя его дыхание на своих губах, слышала, как стучит ее сердце. Она знала, что может и должна вырваться, но думала лишь о том, как это, наверное, приятно — прикоснуться к его губам, почувствовать их вкус.

— Дункан! Ты выздоровел?

Это радостно крикнул Джейкоб, вбегая в комнату. Он скользил по полу, как щенок, который еще нетвердо держится на лапах. Бет отскочила от кровати, моля Бога, чтобы бушевавшее в ней пламя не отразилось на ее лице.

Но Джейкоб, по всей видимости, ничего не заметил, так как глаза его были прикованы к его капитану.

«Парень, как назло, выбрал самое неудачное время для своего визита», — подумал Дункан, заметив, как внезапно отпрянула от него Бет. Прекрасная возможность поцеловать девушку была упущена. Теперь надо ждать другого случая, а когда еще он представится?!

— Я пока что могу только сидеть, — ответил он Джейкобу, и Бет, увидев, что он действительно чувствует себя неплохо, заторопилась к выходу.

Джейкоб захлопал в ладоши.

— Это просто великолепно. — Потом, повернувшись к девушке, сказал: — Я пришел сюда, чтобы сменить вас, мисс, пока вы будете завтракать. Конечно, никто не сможет так ухаживать за Дунканом, как вы, но я очень постараюсь.

Джейкоб со своим братом разыграл в карты право сообщить об этом Бет, и Хэнк остался с носом. И только поднявшись до половины лестницы, Джейкоб сообразил, что именно Хэнк будет сидеть с ней за одним столом, пока сам он будет дежурить возле Дункана.

«Надо скорее уезжать», — подумала Бет. Она чуть было не поцеловалась с этим Дунканом Фицхью, и хотя она не считала себя ханжой, этот шаг был чересчур рискованным даже для нее.

Кивнув, Бет направилась к двери:

— Да, благодарю вас. Мне нужно только…

— Она будет завтракать здесь, — тоном, не терпящим возражений, заявил Дункан. Его голос звучал властно: он привык повелевать едва ли не с шестнадцати лет. — Со мной.

Вся та нежность, которая охватила Бет всего лишь несколько секунд назад, в мгновение ока испарилась, как утренняя роса. Обернувшись к Дункану, девушка едва сдерживала ярость. Как он смеет думать, будто может командовать ею?

— Сэр, я буду завтракать, когда хочу, где хочу и с кем хочу. Вы не имеете права распоряжаться мною. И я не собираюсь подчиняться вашим капризам. — Подобрав юбки, чтобы не споткнуться, борясь с охватившим ее гневом, Бет повернулась спиной к Дункану и уже собралась, как и обещала, выйти из комнаты.

Гнев охватил и самого Дункана, однако он подавил его усилием воли. Криком он не добился бы желаемого результата. Дункан был тонким знатоком женщин и знал, что любую из них можно приручить лаской. Даже такую, чьи глаза мечут молнии, такую, как эта Диана-охотница.

— Прошу вас, пожалуйста.

Эти слова заставили Бет в нерешительности замереть на месте. Она хотела только одного: как можно скорее покинуть эту комнату. Но делать это в присутствии Джейкоба — после того, как сам Дункан обратился к ней с униженной просьбой, — было бы несправедливо и жестоко. Бет могла, конечно, быть упрямой и своевольной, но жестокость была ей чужда. Не в ее натуре было и намеренно унижать человека — даже тогда, когда он этого заслуживал. А Дункан, честно говоря, этого все-таки не заслуживал. По крайней мере не в такой степени и не в присутствии своего подчиненного.

Глубоко вздохнув, Бет опустила юбки, медленно повернулась к Дункану и пристально посмотрела ему в глаза, зная, что Джейкоб все еще здесь и жадно вслушивается в каждое ее слово.

— Хорошо, я останусь. Но только для того, чтобы позавтракать, — подчеркнула она на случаи, если Дункан захочет превратно истолковать ее согласие. Но Дункан лишь улыбнулся в ответ и, склонив голову, проговорил:

— Благодарю вас, Бет.

Джейкоб не знал, как ему ко всему этому относиться. Он понял только одно: их атаман интересуется этой женщиной. Значит, ему, Джейкобу, запрещено даже приближаться к ней. «Да, так оно и есть», — печально подумал он. Во всяком случае для него Бет теперь недосягаема.

— Значит, вы будете завтракать здесь? — спросил юноша.

Бет кивнула, решив, что пока лучше подчиниться обстоятельствам. Впрочем, по правде сказать, все выходило не так-то уж и плохо.

— Похоже, что так, — ответила она.

— Тогда я принесу вам еду, — заявил Джейкоб, стремясь заслужить еще одну ее улыбку. И нисколько не посягая при этом на неотъемлемое право Дункана, приберегающего эту девушку для себя.

— Я вам буду очень признательна, — машинально ответила Бет. — Принесите, пожалуйста, тарелку супа и для Дункана.

Джейкоб, словно на крыльях, вылетел из комнаты.

Уговорить ее остаться оказалось не так уж и трудно, подумал довольный собой Дункан. Интересно, что надо будет сказать ей, чтобы уговорить ее лечь с ним в постель.

Повернувшись спиной к двери, Бет приблизилась к Дункану и прикоснулась к его лбу. Как она и предполагала, его состояние оставалось прежним.

— Лоб у вас холодный, — проговорила девушка.

Взяв ладонь Бет, Дункан приложил ее к своей щеке и хотел поцеловать, но Бет вырвала руку.

Его лукавые, насмешливые глаза следили за ней.

— Но я весь горю, да еще как!

Стараясь, чтобы он ничего не заметил, Бет потерла ладонь о складки своего платья: она хотела, чтобы поскорее прошло то странное волнующее ощущение, которое она только что испытала.

— Сейчас уже не горите, но ночью у вас был жар, — серьезно ответила девушка. — Я боялась, как бы у вас не началась лихорадка. Многие раненые погибают от нее.

— Но я уже погиб.

«Если он намерен совратить меня, то ничего у него не выйдет, — подумала Бет. — Я не какая-нибудь девка, готовая отдаться первому встречному и теряющая голову от нескольких нежных слов».

— Сэр, если вы собираетесь продолжать в том же духе… — И Бет, отступая к двери, сделала шаг назад.

Дункан поднял руку словно для торжественной клятвы.

— Обещаю вести себя хорошо.

— Мне с трудом верится в это, — ответила Бет, оставаясь на месте.

— Клянусь вам, — повторил Дункан, — но с одним условием.

Бет недоверчиво взглянула на него:

— С каким условием?

Его улыбка могла бы обворожить даже птиц, заставив их слететь с деревьев и сесть к нему на ладонь, а не только сбить женщину с пути добродетели.

Но Бет покачала головой:

— Это слишком фамильярно.

— Но ведь это соответствует теперешним нашим отношениям, не так ли?

Девушка строго взглянула на него и возмущенно проговорила:

— Я же предупредила вас, сэр: если вы будете продолжать в том же духе…

Но Дункан, казалось, не слышал ее слов.

— Мы спасли друг другу жизнь, — спокойно продолжил он. — Разве это не сделало нас родными в глазах Божьих? Так что эта фамильярность вполне оправдана…

Бет понимала, что он лукавит, но не стала ему сейчас возражать. «По всему видно, говорить-то он мастер», — подумала она.

— Ну хорошо, Дункан. — Она произнесла его имя так, словно оно было горьким на вкус.

Хотя он и заметил это, но не подал виду.

— Вот так-то лучше. Мне не нравится, когда мои гости разводят церемонии, — весело проговорил он.

— Я не ваша гостья, а всего лишь путешественница, временно здесь остановившаяся, — резко ответила Бет.

Дункан сделал вид, что не заметил ее тона, и спросил с явным любопытством:

— А куда вы едете?

— Во Францию, — ответила она и подумала про себя: «Какие бы беды меня там ни ждали».

— Но вам нельзя ехать, пока не пройдет этот ливень.

Бет взглянула в окно на бесконечные потоки воды и вздохнула. Нет, она не может позволить себе больше медлить. Ее отец ждет помощи.

— У меня нет выбора, — ответила она.