Непостоянное сердце

Глава 23

Серена заскочила к Вив вернуть ключи от дома Холта и повезла Кирсти в райвлинскую больницу.

Рин всю дорогу капризничала, но Серене это было только на руку, так как в голове у нее царил хаос, а Кирсти, занятая малышкой, не имела времени развлекать ее пустыми разговорами.

Серене же меньше всего хотелось сейчас беседовать. Голова шла кругом. С кем она может поделиться ужасными подозрениями, закравшимися в душу?

Из Райвлина она сразу же вернулась в Кейндейл и, миновав побережье, поехала по извилистой дороге, убегавшей вверх по склону к вытянувшимся в ряд домикам. Проезжая мимо груды щебня и обгорелых обломков, которая не так давно была ее с Райаном домом, девушка отвернулась. Какое-то время она была здесь счастлива…

Глаза защипало. Она сердито смахнула выступившие слезы. Слезами горю не поможешь! Но как Холт мог так обмануть ее… Холт, которому она доверяла, как себе самой. Неужели это он и был той самой фигурой в капюшоне, которая стояла на выступе рядом с Максом в минуту его гибели? Нестерпимая мысль!

Ей нужно время, чтобы все обдумать. О возвращении к Вив не может быть и речи. Серена медленно вела автомобиль вверх по склону вдоль коттеджей, пока не увидела маленький домик с поблекшей вывеской «Продается» в одном из окон на фасаде.

Серена затормозила у ободранной двери. До чего же унылое, грязное строение. Окна покрыты сажей, но даже сквозь копоть на стеклах заметна паутина, опутавшая углы комнат.

Девушка заставила себя выйти из машины и, отперев ключом замок, вошла внутрь. Дверь за спиной со скрипом раскачивалась на петлях. Серена огляделась. Однако здесь гораздо отвратительнее, чем она представляла. Пол усыпан вывалившейся из трубы сажей. Половицы под ногами с визгом прогибаются.

Это все ерунда, убеждала себя девушка. Ну и пусть нет гостиной. Она прекрасно обойдется и без нее.

Кухня оказалась приличней. Пол, во всяком случае, здесь был крепкий. У одной стены стояла черная чугунная каминная решетка для кипячения воды, у другой — печь с болтающимся таганом. Ничего, это можно отремонтировать. По крайней мере кастрюлю овощей она всегда сможет себе сварить.

Одна из спален на верхнем этаже пропиталась сыростью, просачивавшейся сквозь крышу в тех местах, где была выдрана черепица. Но другая, поменьше, размещавшаяся в глубине дома, оказалась довольно сухой, хотя и грязной. Маленький закуток был оборудован — Серена мысленно расхохоталась: «оборудован» — слишком громко сказано — под ванную с унитазом, раковиной и узкой душевой, выложенной кафелем. В фаянс въелись коричневые пятна, — должно быть, от ржавой воды, вытекающей из резервуара, находившегося в маленьком сушильном шкафу на лестничной площадке. Пятна-то отчистить можно, убеждала себя Серена, но питьевую воду желательно бы получать из источника почище!

Серена сбежала вниз. Решено. Она будет жить здесь. Как-нибудь устроится. Надо только Мари предупредить, что она несколько дней не сможет появляться на работе.

Мари с возрастающим ужасом выслушала заявление Серены о том, где она собирается поселиться.

— Ни в коем случае! — наконец воскликнула она. — Этот дом не пригоден для проживания, Серена.

Интересно, что опять задумала эта девчонка?

— И все-таки я буду жить там. А что мне остается делать?

Джеки отослали готовить чай. Мари, понимая, что секретарша должна вернуться с минуты на минуту, решительно заявила:

— Ты едешь со мной в Уинтерсгилл.

— Нет!

Серена непреклонно покачала головой.

— Не упрямься. — Мари покинула свое место за столом и, подойдя к девушке, ласково тронула ее за плечи. — Серена! Прояви благоразумие. Дом в таком состоянии, что жить в нем просто невозможно. У тебя даже кровати нет.

Их взгляды встретились.

— Я… я могу жить у Вив.

— Дорогая моя, — хмыкнула Мари, — Вив — зануда каких свет не видывал. Запасись сначала противоядием, если намереваешься надолго воспользоваться ее гостеприимством.

— Уф! — Губы Серены дрогнули в улыбке, впервые с момента ее появления в кабинете. — Ну ты даешь, Мари! Я и не подозревала, что ты можешь быть такой язвой.

— Я знаю свою сестру, Серена. — Мари убрала руки с ее плеч. — Так-то лучше. Приятно видеть, что ты наконец улыбаешься. А теперь давай сядем. Вон уже, слышу, Джеки цокает по коридору в своих нелепых громоздких башмаках. Усаживайся. Сейчас отправлю ее под каким-нибудь предлогом и поговорим с тобой, как две разумные язвы, угу?

Серена села. Джеки внесла чай.

— Джеки, дорогая, помнишь, я говорила, что постараюсь устроить тебя на курсы в колледж?

Молоденькая секретарша вытаращила глаза.

— Конечно, миссис Уайатт.

— Так вот, сегодня утром я туда звонила. Если хочешь, съезди забери проспекты…

— Прямо сейчас? — вскричала Джеки. — Вы не шутите, миссис Уайатт?

Мари кивнула.

— Садись в автобус и отправляйся в Райвлин.

Джеки от изумления раскрыла рот.

— Вы правда думаете, что я смогу? Что я способна освоить компьютер?

— Разумеется, — сухо отозвалась Мари. — Любой способен освоить компьютер. Это ж просто безмозглая железяка.

— Миссис Уайатт… даже не знаю, что сказать. Меня никогда не считали достаточно умной, чтобы направить учиться в колледж.

Джеки ушла, сжимая в руке пятифунтовую банкноту, которую выдала ей Мари из коробочки, хранившейся в ящике ее письменного стола.

— Ладно. А теперь поговорим, — сказала Мари, опускаясь на свой стул.

Серена дрожащими руками поднесла к губам чашку с чаем и, прежде чем сама успела сообразить, что делает, уже выкладывала Мари все, что накануне в больнице поведал ей Райан.

— Я слышала про бредни Джорджа, — призналась Мари. — Думаю, в Кейндейле это ни для кого не новость. Но ты, насколько я понимаю, рассказала еще не все?

От проницательного взгляда Мари не укрылось, что Серена на протяжении всей беседы нервно ломала руки. Да и вид у нее был слишком бледный и осунувшийся.

— Нет, все, — пролепетала девушка, глядя в сторону.

— Давай уж до конца.

Мари подалась вперед.

Серена наконец подняла глаза.

— Я нашла куртку с капюшоном. В чулане под лестницей в… в доме Холта.

— Ты расстроена, — вздохнула Мари. — И потому плохо соображаешь. Холт не убийца, моя дорогая. Макса никто не убивал. Это был несчастный случай. Полиция в свое время заявила, что у них нет оснований кого бы то ни было подозревать.

— Хочется в это верить.

В глазах Серены затаилась мука.

— Ты сильно его любишь, правда?

Серена посмотрела женщине в лицо.

— Это так заметно?

Мари чуть поморщилась и отпила глоток горячего чая.

— Во всяком случае, ты не отрицаешь.

— Нет! — с безнадежностью в голосе выдохнула девушка.

— У Холта не было причин убивать Макса.

— А у кого они были? — не замедлила поинтересоваться Серена.

— Мне о том не ведомо.

— И как теперь быть?

— Как быть? Не торопиться с выводами.

— Уж больно ты спокойная.

— Да, моя дорогая. У меня было время научиться прятать свои чувства и держать себя в руках.

— Это ты о чем?

— Думаю, ты понимаешь. Разумеется, я имею в виду мои отношения с твоим отцом до смерти твоей матери.

— Это было давно.

— А время залечивает раны. Ты это хотела сказать?

— Я хотела бы похоронить в душе свои терзания, но не могу. Я ненавижу себя, Мари, — за то, что так поступила с отцом. Эту рану время не залечит. Никогда себя не прощу.

— Макс теперь бы тебя простил.

— Но мы этого никогда не узнаем, верно?

— Он ни разу плохо не отозвался о тебе, любовь моя. — Серена знала, что Мари не лукавит. — И другим не позволял.

— Мне от этого не легче.

Девушка остановила на ней ледяной взгляд.

— Может, и не легче. Но тебе ведь приятно это слышать, не так ли? Хочешь увериться, что Макс не питал к тебе ненависти перед смертью.

— Я… я бы этого не вынесла. И если Холт как-то замешан в гибели отца, я не желаю больше его видеть.

— Холт с твоим отцом были приятели, Серена. Макс помог ему встать на ноги.

— Да, знаю. Холт говорил, что отец ссудил его деньгами на приобретение его первого грузовика.

Мари кивнула.

— Может, у Холта какие-то затруднения, Мари? Финансовые, например? Может, отец потребовал вернуть заем или что-то в этом роде?

— Холт давным-давно вернул долг, любовь моя, — со вздохом отвечала женщина. — Ни о каких финансовых затруднениях речи быть не может. Холт собственным трудом создал процветающее предприятие. Полагаю, ты не имеешь представления о размерах его маленькой империи?

Серена смутилась.

— Ну, я знаю, что у него, по крайней мере, два грузовика; он говорил, что в Ирландию отправляются два грузовика и четыре водителя.

Мари тихо засмеялась.

— В его компании восемнадцать грузовых платформ. Двенадцать тягачей. Пятнадцать служащих. Машины стоят на старой заброшенной сортировочной станции в Райвлине. Конторы Холта размещаются в зданиях железнодорожной станции — в конторе начальника станции и в бывшей билетной кассе. В скором времени Холт собирается открыть еще один филиал — на этот раз в Мидлендсе, на границе между графствами Дербишир и Стаффордшир. Проект уже одобрен. Он намеревается нанять еще двадцать работников.

Серена так и открыла рот, изумленно глядя на Мари.

— Откуда тебе все это известно?

— Как-никак Холт мой племянник, дорогая. Он частенько наведывается в Уинтерсгилл поболтать со мной, — рассмеялась Мари, качая головой. — Твой отец и Холт скроены на один манер. Оба целеустремленные, трезвомыслящие, несгибаемые. И тот и другой привыкли вкладывать душу в любое дело. Это волевые, глубоко порядочные люди. Таких не стыдно любить. Холт тоже любит тебя, Серена. И не позволяй никому убедить тебя в обратном.

Девушка медленно поднялась со стула и выпрямилась — статная, высокая, горделивая.

— Я верю тебе, — наконец промолвила она. — Но факт остается фактом: куртка с капюшоном висит в чулане Холта.

— В жизни не видела, чтобы Холт надевал куртку с капюшоном.

— Я тоже. — Серена, стоявшая боком, резко повернулась к Мари. — Но ведь это ничего не доказывает, верно?

Мари тоже встала.

— Поедем в Уинтерсгилл, — повторила она свое приглашение. — Хотя бы на одну ночь.

— Не могу.

Серена скорбно взмахнула руками.

— Но спать тебе где-то надо.

— Отправлюсь в тот дом.

— Где нет ни кровати, ни мебели, ни чашек с блюдцами. Будь благоразумна, Серена. Поехали, переночуешь в Уинтерсгилле, и если к утру не изменишь решения, мы с тобой вместе начнем приводить дом в порядок. — Внезапно Мари пришла в голову идея. — Кстати, если хочешь, можешь забрать из Уинтерсгилла кое-какую мебель для своего нового жилища. На чердаке груды всего — в том числе и твои вещи. Там есть и письменный стол, и деревянная кровать, и еще много такого, что могло бы тебе пригодиться.

— На чердаке?

Мари кивнула.

— Макс сложил там и вещи твоей матери. — Ее лицо омрачилось. — Я хотела их выбросить, но он сказал, что, возможно, ты когда-нибудь пожелаешь взять что-то из этих вещей.

— Вещи матери?

Мари пожала плечами.

— Драгоценности! Старинный ящик-секретер викторианской эпохи! Даже, кажется, сундук с одеждой.

— Он поступил бестактно. Не посчитался с твоими чувствами, заставив жить со всем этим хламом, напоминающим о другой женщине.

— Нет. Не бестактно. Думаю, ему просто необходим был какой-то кусочек прошлого, особенно после того, как ты уехала.

— И тебя это не задевало?

Мари резко рассмеялась.

— Конечно, задевало. В конце концов, я ведь женщина, не так ли? Но я любила его. Однако начни я ревновать его к умершей женщине и сбежавшей дочери, вряд ли мне удалось бы надолго удержать возле себя такого человека, как Макс, верно?

— В общем, ты не протестовала, да? Мирилась со всеми причудами отца, лишь бы только остаться с ним?

Мари с полминуты смотрела на нее не отвечая, затем сказала:

— Да. Именно так. Мне нужен был Макс. Только Макс. В нем заключался весь смысл моей жизни. И когда наконец-то я должна была получить то единственное, о чем я больше всего мечтала, — его фамилию, он… он умер.

Мари, чувствуя, что вот-вот разрыдается, сжала губы, и, сморгнув с глаз навернувшиеся слезы, сделала глубокий вдох, пытаясь вернуть себе самообладание.

— Его фамилию? Ты хочешь сказать?..

— Он сделал мне предложение. Был назначен день свадьбы. — Мари взглянула на часы: четыре. — О, давай-ка закругляться. Поехали домой. На сегодня с меня хватит.

— Ты сказала, вы назначили день свадьбы?

— Она должна была состояться в эти выходные, — ответила Мари. — Честно говоря, я бы не прочь как-то развеяться. Как ты смотришь на то, чтобы мы вместе прибрались в твоем новом жилище, покрасили там что-то, поскоблили, а?

— О, Мари…

— О, Мари, — сердито передразнила женщина Серену.

— Поехали.