Глава 27

Мы продираемся сквозь лес самым безобразным образом, словно бы Рид поставил своей задачей потревожить каждое растение и животное на нашем пути. Хотя, по идее, это не так уж плохо, если мы ищем кого-то, кто нуждается в нашей помощи.

Но плохо, если мы пытаемся избежать медведей.

— Мы не хотим ни на кого наскочить, — говорит он, словно читая мои мысли. — Ни на медведя, ни на кого-то, кто не хочет быть найденным.

Я так не считала.

Сейчас я уже заработала одышку и легкое раздражение нашей скоростью на всех парах, хоть так мы и могли успеть охватить как можно большую территорию. — Он хочет быть найденным, — выпаливаю я.

Без предупреждения, Рид останавливается и поворачивается ко мне. — Я на это не куплюсь. Особенно, если он в этих лесах, Эмма. Если он здесь, если он был так близко все это время, тогда он не хочет быть найденным. — Он делает шаг ближе. — И если он не хочет быть найденным, тогда что? — Он притягивает меня к себе. — Здесь есть я, Эмма. Я не прячусь от тебя, не убегаю прочь, не завожусь с пол-оборота.

Тут я понимаю, что Рид не собирается ходить вокруг да около, и даже не потому, что боится разбудить спящего зверя. Он прокладывал себе дорогу через лес как человек-мачете, потому что был разозлен, Но не совсем так, не с этим вымученным взглядом.

Он расстроен. И просто дает волю чувствам.

Но, похоже, что сейчас он намеревается направить свой гнев на его причину. Меня. — Я бы никогда не оставил тебя, Эмма. Он дурак, что так поступил. И эгоист. Он считает себя слишком хорошим для маленького старого городка Нептун. А это означает, что он считает себя слишком хорошим для тебя.

— Это не то, что он…

— А как еще мне понимать, что у него действительно на уме? Ведь не он здесь, Эмма. Здесь я. Я был с тобой все это время. — Он опускает голову и его губы оказываются нереально близко к моим.

От Рида хорошо пахнет. Его привычный аромат смешивается с запахом леса и сладостью жимолости, которую он должно быть задел. — Я был не прав, Эмма. Поцелуй со мной не заставит тебя принять решение. Он не положит всему конец, всего не скажет. Это не выбор, по крайней мере, не должен им быть. Позволь мне, Эмма. Позволь мне получить шанс.

Мои руки сжимаются на его плечах, и я сглатываю. Один раз. Два. Я не могу моргнуть. Я могу только смотреть ему в глаза.

— Разреши мне, — шепчет он. — Хотя все равно уже слишком поздно.

Неужели я только что кивнула? Конечно же, нет, едва ли для уверенного «да». Но я должна была, потому что он склоняется ко мне, накрывая мои губы своими. Они оказываются мягкими, и куда нежнее, чем я себе представляла.

Перед моими глазами проносится целая вселенная. Я решаю, что в ней есть начало, а что конец. Я решаю, кто есть я, где я и как здесь очутилась. Я вспоминаю Хлою, моего папу, столкновение с Галеном на пляже, падение Рейны сквозь стекло, прыжок Торафа с вертолета, хоровод рыб на подводном Трибунале. Я вспоминаю мурашки и поцелуи, наши шутки и подмигивания, и обмен понимающими взглядами.

И ничего из этого, совсем ничего, не имеет никакого отношения к этому поцелую.

Поэтому я его обрываю.

И, кажется, Рид это понимает. Что я непросто остановила поцелуй, а поставила крест на любом шансе для нас быть вместе. Что я сделала свой выбор, и он не касается воды или суши, Нептуна, Нью-Джерси, или Атлантического океана. Это выбор между Ридом и Галеном.

И я выбрала Галена.

Он кивает, медленно отступая назад. — Все понятно. — Он с шумом втягивает воздух. — Окей.

— Прости, — говорю я.

Одной рукой он проводит по волосам, а вторую поднимает, останавливая меня. — Нет, все в порядке. Не нужно извинений. Я хотел знать, верно? В этом вся суть. И теперь я знаю.

Мы погружаемся в молчание, словно давая миру время прийти в себя после нашего решающего поцелуя. Спустя какое-то время, мирная тишина превращается в ощутимую неловкость. Я уже собираюсь ее нарушить, когда за спиной у Рида раздвигаются кусты.

Появляется мистер Кеннеди. — Ох, божечки, вы меня до чертиков напугали.

Риду почти удается не закатить глаза. Почти. — Привет, мистер Кеннеди.

Мужчина улыбается в ответ. Должно быть, он только начал свой рабочий день, потому что его рабочий халат все еще безупречно выглаженный и не испачканный. Полоска белого крема от загара на носу еще не успела впитаться. — Рид, Эмма, как я рад видеть вас снова этим же утром. — Но судя по его тону, радости он не испытывает. На деле, я никогда еще не слышала ноток сарказма в голосе мистера Кеннеди. И я никогда не видела, чтобы он над кем-то глумился. — Счастлив видеть, что вы решили не бродить к югу от реки, хотя именно в том направлении находятся медведица и ее двое медвежат, — он поднимает вверх большой палец. Что-то здесь не так. — Конечно же, с Дейви Крокетом[4] вы вполне могли не послушаться моего совета оставаться на северной стороне. Но Эмма, ты же уговорила его прислушаться, не так ли? Ты ведь хорошая девочка, правда, Эмма?

А затем мистер Кеннеди направляет на нас пистолет.

Загрузка...