Crux Untamed

Глава шестнадцатая

Тише

«Давай, дорогая ».

Я ждал на своем велосипеде, пока Сия забиралась позади Ковбоя. Я не мог дождаться, чтобы она оказалась на моем велосипеде, но пока моя эпилепсия не будет под контролем, я не хотел рисковать. Я даже пошел к Райдеру. Поговорил с бывшим братом. Теперь он учился, чтобы стать настоящим врачом в Техасском университете, а не просто тем, кем его сделал его культ. Он указал мне правильное направление. Теперь, когда я принимал новые лекарства, я уже чувствовал себя лучше. Но пока я не знал, что я действительно взял под контроль свою эпилепсию, я не собирался брать Сию с собой.

Скоро-скоро. Скоро она поедет со мной.

Словно угадав, что у меня на уме, она протянула мне руку. Я взял ее, и она сжала мою.

«Готовы услышать вердикт?» — спросил Ковбой.

Я глубоко вдохнул, а затем кивнул головой. Вчера звонил Кай. Сегодня они собирались в церковь, голосовали, останемся ли мы в клубе или нет. Я не был уверен, что, черт возьми, я буду делать, если они проголосуют против нас. Но когда я позволил своему взгляду найти Сию и Ковбоя, моего брата, заставившего ее рассмеяться над чем-то, что он сказал, я знал, что каким-то образом со мной все будет в порядке.

«Готов?» — спросил я. Ковбой кивнул, и мы выехали из жилого комплекса. Я впитывал каждый кусочек проплывающего пейзажа по пути в штаб-квартиру Палачей, на всякий случай, если вердикт окажется отрицательным.

Я чертовски любил Остин. Луизиана всегда была тем местом, откуда я родом, но теперь мой дом здесь, в штате Одинокой Звезды. Сиа снова и снова говорила мне, когда мои демоны приходили, чтобы поиздеваться над нашими отношениями, что Остин был гребаным либеральным убежищем для хиппи. Никому не было дела до межрасовых пар или, в нашем случае, до секса втроем.

И она была права.

Это был чертовски родной дом.

Ковбой ехал рядом со мной, Сия держалась за его порез. Я посмотрел на ее кожаную куртку. Я ничего не хотел больше, чем увидеть порез на ее спине, «Собственность Hush and Cowboy» вышитая на спине. Мой член встал, просто подумав об этом. Кто-то, кого я назову своим. Что-то, чего я никогда не думал, что получу в этой жизни.

Мы прошли мили и мили земли Палача и остановились у дома Лайлы. Сиа виделась со своей невесткой, пока ее брат и почти-брат решали нашу судьбу. Сиа соскользнула с седла Ковбоя и притянула его к себе для поцелуя.

Я видел, как все старушки вышли из дома Лайлы, ожидая Сию. Это был первый раз, когда кто-то из клуба увидел нас всех вместе. Сия вырвалась из Ковбоя и подошла ко мне. Она улыбнулась, черт возьми, разбив мое сердце. Она взяла мою руку, а затем прижалась губами к моим. Я положил руку ей на затылок и держал ее у себя на губах.

Сия вздохнула и неохотно отстранилась. «Я люблю тебя», — прошептала она. «А теперь иди к моему брату».

Сиа вошла в дом. Лайла помахала рукой. Я помахал ей в ответ, а затем посмотрел на Ковбоя. «Ты готов?»

Ковбой подмигнул. «Всегда».

Мы подъехали к Clubhouse . Это место было городом-призраком. Кай сказал нам идти прямо в церковь. Мы прошли через пустой бар и пошли вперед, навстречу своей судьбе. Я постучал в дверь.

«Иди сюда, черт возьми!» — крикнул знакомый голос Кая.

Рука Ковбоя опустилась мне на плечо. Я глубоко вздохнул и вошел в дверь. Я нахмурился, увидев только Кая и Стикса, сидящих на своих обычных местах. «Садитесь, черт возьми», — приказал Кай и указал на наши места за столом.

Мы сели. Ковбой бросил на меня косой взгляд. Я был так же сбит с толку. Кай уставился на нас, Стикс выглядел не намного лучше. В конце концов, Кай наклонился вперед, положив руки на стол, и сказал: «Это не против правил клуба — трахать сестру другого брата», — прорычал он. «Но это чертовски дурной вкус, по-моему». Кай перевел свой жесткий взгляд с меня на Ковбоя. «Достаточно плохо, что это был один из вас, ублюдки, но тот факт, что вас двое, действительно бесит меня до чертиков». Кай сжал кулаки.

В комнате повисла тяжелая тишина, поэтому я ответил правду. «Мы любим ее».

Кай замер. Тело Стикса напряглось. Кай медленно поднял голову. Его лицо было красным, как свекла, и я видел, что брат не очень хорошо справляется со всем этим дерьмом. А затем Кай спокойно сказал: «Единственная причина, по которой ты не собираешь свое дерьмо, в том, что Сия тоже любит вас, придурков». Мое сердце подпрыгнуло. Ковбой поерзал на сиденье.

«Нас не выгонят?» — спросил Ковбой.

Стикс покачал головой. Кай указал на стену. «Поднимайся нахуй». Мне было интересно, что, черт возьми, происходит. Кай поднялся на ноги, просто нахмурившись и ожидая. Чего, я понятия не имел.

Мы встали и двинулись к стене. Кай встал перед нами. Он посмотрел нам обоим прямо в глаза. «Как ваш вице-президент, я не могу выбить из вас дерьмо из-за Сии». Холодная улыбка расползлась по его губам, и он хрустнул костяшками пальцев. «Но я могу, черт возьми, переделать ваши лица, как ее старший брат». Его удар пришелся мне в челюсть. Моя голова дернулась в сторону, отстранившись как раз вовремя, чтобы увидеть, как он нанес то же самое Ковбою.

«Какого хрена, Кай?» — протянул Ковбой, как всегда непринужденно.

Кай схватил нас обоих за порезы и дернул вперед. «Ты когда-нибудь сделаешь что-нибудь, чтобы навредить ей. Ты когда-нибудь посмеешь поднять на нее чертову руку или заставить ее плакать, и я обещаю, что отрежу ваши члены и сделаю из вас обоих евнухов. Понял?»

«Живописно, Кай», — сказал Ковбой, потирая челюсть.

Кай поднял бровь. «Единственная причина, по которой я не делаю этого сейчас, это потому, что, по какой-то чертовой причине, она любит тебя. И она пережила достаточно дерьма в своей жизни, что я хочу...» Он прикусил губу, как будто следующая часть убивала его. Наконец, он выдавил: «... вы, ублюдки, сделаете ее счастливой».

Больше он ничего не сказал, но я понял подтекст — он нас благодарил.

Ковбой развел руками. «Чёрт, вице-президент. Это делает нас настоящими братьями?»

Кай злобно посмотрел на моего лучшего друга. Он злобно указал на наши лица. «Ей лучше бы иметь порез на спине к концу этой чертовой недели. Ты будешь владеть этим дерьмом, и ты убьешь любого, у кого возникнут с этим проблемы».

«Мы сделаем это», — пообещал я. Кай подошел ко мне.

«Я понимаю, что у тебя тоже не самая лучшая жизнь». Он замолчал, и я почувствовал, как мое сердце забилось быстрее. Сиа, подумал я. Что она сказала? «Когда попадешь в беду, будешь иметь дело с дерьмом из прошлого или даже настоящего, приходи к нам». Он ткнул большим пальцем в Стикса, который молча наблюдал за всем этим. Он смотрел на мои заживающие синяки и порезы. «У нас есть старое ранчо, которое раньше принадлежало одному из братьев, который умер несколько лет назад. Это недалеко отсюда». Он улыбнулся. Я понял. Он хотел, чтобы мы были рядом, чтобы присматривать за нами с сестрой. «Отдать его Сиа. Продать ее старое место — слишком много плохих воспоминаний там. Оно не на территории комплекса, но так близко, что вполне могло бы быть. Теперь она тоже часть этого клуба. Слишком поздно, я знаю. Но теперь она здесь. И я хочу, чтобы она была рядом со мной». Он провел рукой по волосам. «Без сомнения, вы, ублюдки, тоже будете там жить».

«Да», — сказал я.

Кай повернулся, затем, обернувшись к нам, сказал: «Если я услышу хоть слово о том, что ты трахаешь мою сестру... Ты расскажешь любому брату...» Он остановился на полуслове и поправился. «Если ты, черт возьми, посмеешь рассказать Вике, то я смогу по-настоящему переделать ваши лица. Договорились?»

Ковбой рассмеялся, но быстро согласился: «Договорились».

«Договорились», — сказал я.

Стикс поднялся на ноги. Он поднял руки и сделал знак. Кай перевел. «Снаружи. Сейчас». Кай пошёл за ним в ногу.

«Куда, черт возьми, мы идем?» — прошептал Ковбой.

Я покачал головой. Я не знал.

Стикс выскочил из задней двери, солнечный свет, блядь, ослепил меня. Я прикрыл глаза рукой и, блядь, замер, когда увидел то, что было передо мной.

«Чёрт», — прохрипел Ковбой у меня за спиной.

Братья мои.

Все мои братья, ожидающие на своих велосипедах. Готовы и в строю. Я посмотрел в сторону и увидел Сию, стоящую с Лайлой и всеми остальными старушками. Кай и Стикс повернулись, чтобы посмотреть на меня.

Стикс поднял руки. «Ты полностью залатан в палатке Палачей, матери Остина». Я заметил четыре пустых велосипеда впереди моих братьев — Стикса, Кая, Ковбоя и мой. Вайк развалился на руле своего велосипеда, на его лице была огромная чертова улыбка. АК и Флейм были рядом с ним. Смайлер, Танк, Таннер, Бык... все ждали, наблюдая за мной. Рука Ковбоя упала мне на плечо, чертовски удерживая меня, как всегда.

Руки Стикса снова задвигались. Голос Кая объяснил: «Мы твоя семья. А семья заботится друг о друге».

Стикс скрестил руки на груди и наблюдал, как Кай встретился со мной взглядом и продолжил: «И семья, блядь, уезжает, когда один или несколько членов нашей семьи падают». Я втянул воздух, и мое тело замерло. «Твои родители заслужили, чтобы их чтили так же, как Палачей». Я затрясся, мои чертовы глаза начали слезиться, когда я снова посмотрел на своих братьев... У всех них были черные повязки на бицепсах.

Я опустил голову.

Рука Кая обхватила мою голову, и он притянул меня к своей груди. Он поцеловал меня в макушку. «Сегодня ты поедешь впереди, ради своих предков». Я боролся с комком в горле. «Сегодня ты, черт возьми, покажешь миру, что они не забыты. Что мы все, черт возьми, помним их».

Я повернулся, убираясь с пути Кая, и положил руку на стену позади нас. Ковбой подошел ко мне, и тут я узнал руку Сии, держащую мою. Я просто, черт возьми, дышал, не в силах сдержать себя.

Семья , Стикс подписался. Семья.

Когда я, наконец, смог нормально функционировать, я обернулся и увидел, что Стикс и Кай заняли свои места на своих мотоциклах... позади меня и Ковбоя. Мой впереди. Ковбой немного позади, но все еще, черт возьми, рядом со мной.

Я оцепенело пошёл к своему велосипеду. Когда я сел в седло, Лил Эш принёс мне чёрную повязку, а Зейн отнёс одну Ковбою. Эш повязал её мне на руку. Я не мог оторвать глаз от этого чёрного куска материала. От того, что он значил. Что он на самом деле представлял.

Громкий свист Стикса вырвал меня из мыслей. Я оглянулся и увидел руку Стикса в воздухе. Я включил двигатель. Перед тем, как мы выехали, я поймал взгляд Ковбоя... они тоже чертовски блестели. Он кивнул мне.

Я уставился на своего друга, а затем посмотрел на Сию. Слезы текли по ее щекам, когда она крепко держала руку Лайлы. Она поцеловала пальцы в мою сторону. Мир, которого я никогда не знал до этого момента, наполнил меня, успокаивая демонов, которым так чертовски долго отказывали в покое.

Затем я вывел нас из комплекса на открытые дороги. Рев двигателей был саундтреком к этому моменту. И когда мы ехали через центр города, все на Конгресс-авеню останавливались, чтобы посмотреть, как Палачи выезжают за павшими братом и сестрой, я не мог бы быть более гордым, чем носить нашивку Палача.

Потому что они были моей семьей.

Я наконец-то почувствовал себя своим... после всего этого времени.

После столь долгой борьбы со своими демонами я позволил себе принять правду...

Я был своим.

*****

Месяц спустя...

Церковь переместили в бар. Комната была заполнена всеми презами и вице-президентами из всех южных штатов. Стикс сидел в передней части комнаты, Кай рядом с ним. Был принесен большой стол, достаточно большой, чтобы вместить море людей. Я стоял сзади с остальными членами Остинского отделения. Только през и вице-президент получили место за столом. Мы были единственными нелидерами, кому разрешили присутствовать здесь сегодня.

Ковбой был рядом со мной, но его глаза не были на Стиксе; они сверлили взглядом пизду через стол. Титус сидел рядом с Кроу. Кроу встретился с нами взглядом, когда он пришел. Он покачал головой. У него по-прежнему не было ничего конкретного по поводу подлизы.

Молоток грохнулся об стол. Все глаза обратились на Стикса. Он поднял руки, и, как всегда, за него заговорил Кай. «Я сразу перейду к сути». Стикс по очереди встретился взглядом со всеми в комнате. «Несколько недель назад у нас было клубное дерьмо с картелем Кинтана. Когда все пошло наперекосяк, мы знали, что вероятность войны высока». Он замолчал, и Ковбой посмотрел на меня. Я вздохнул, понимая теперь, почему эта встреча провалилась. Я чувствовал, как напряжение просачивается от моих братьев вокруг меня. Адреналин начал нарастать. «Пять дней назад картель Кинтана объявил войну». Тишина в комнате стала густой и тяжелой. «Семья Кинтана сотрудничает с Ку-клукс-кланом. Они тоже объявили нам войну».

Мое дыхание участилось; горечь, ненависть и все, что я годами питал к этим ублюдкам, вырвались наружу. «Да, черт возьми», — пробормотал Вике себе под нос. Я слышал, как позади меня рычит Пламя, слышал, как сжимаются кулаки и быстро дышит от волнения.

«Мы переходим на повышенную боевую готовность», — жестами показал Стикс, а Кай заговорил. «Я звонил только в южные штаты. Но если эта война станет грязной, все отделения переедут в Техас, пока она не закончится». Стикс вздохнул, затем добавил: «Последняя война унесла много жизней». Он позволил этому задержаться у нас всех. Я посмотрел на Ковбоя. Он посмотрел на меня, и мы оба почувствовали тяжесть слов Стикса. Я снова повернулся к Стиксу. «Я не ожидаю, что это будет как-то иначе». Стикс оглядел комнату. «Некоторые из нас не вернутся оттуда, куда бы нас ни завела эта война».

«Если мы падем на клуб, это будет чертовски почетно», — с гордостью сказал Suede, президент арканзасского отделения. Братья кивнули. Styx кивнул в ответ в знак одобрения.

«Мы должны быть сильными», — прожестикулировал Стикс, Кай — его рупор. «Сражаются только самые преданные братья». Стикс посмотрел на Таннера. Я нахмурился. Какого хрена происходит? Таннер выскочил из комнаты. Затем Стикс посмотрел на Титуса. Я замер. Ковбой протянул руку и схватил меня за руку.

Титус оглядел стол. Он улыбнулся своей обычной чертовой самоуверенной улыбкой. «Ты смотришь на меня, През?»

Стикс наклонил голову набок. «Тебе есть что сказать?» — перевел Кай. «Что-нибудь, в чем... признаться?»

Брови Титуса нахмурились. Но этот ублюдок неловко поерзал на своем месте. Я услышал, как дверь позади меня открылась. Таннер снова вошел в комнату с папкой в руках. Он остановился рядом с Танком.

«Нет», — ответил Тит на вопрос Стикса.

На этот раз Кай взял инициативу в свои руки. «Мы немного покопались». Он махнул рукой Таннеру. Таннер обошел стол и бросил папку... прямо перед Титусом. Титус уставился на папку. «Заметил, что денег не хватает в отделении в Новом Орлеане». Кай улыбнулся своей чертовой голливудской улыбкой, но она была пронизана яростью. «Оказывается, маленький президент с мечтами о власти белых спускал деньги, чтобы финансировать свой местный старомодный Ку-клукс-клан». Кай хмыкнул, и в комнате поднялось напряжение. «И это просто не по правилам».

Титус швырнул папку обратно через стол. «Это чушь!»

«Не пускай никого с любым цветом кожи в отделение, кроме белого». Кай откинулся на спинку сиденья, скрестив руки на груди. «А потом обвинить в краже единственного темнокожего брата и изгнать его из своего клуба». Мои глаза расширились. Титус резко повернул голову ко мне. Его губы скривились от отвращения. Кроу тоже посмотрел, и я увидел, как на его лице вспыхнула чертова вспышка.

«Есть что сказать, ублюдок?» — сладко спросил Кай, а затем погасил улыбку. «Тебе слово».

Титус вскочил на ноги. Его глаза сузились и обшарили всю комнату. «Этот гребаный клуб раньше что-то значил. Мы были белыми. Вход был разрешен только белым членам». Он плюнул через стол, целясь в меня. «А потом вы все начали пускать сюда черных, коричневых и всех остальных низших типов, которых только могли найти. Клуб быстро пошел в пике». Титус посмотрел на Кая и Стикса. «Когда ваши папы были у власти, по крайней мере, в начале, они были правы. Только гребаные солдаты носили нашивку Палача». Он уставился на Стикса. «А потом этот заикающийся придурок вошел и взял верх. Кашляя и запинаясь, говоря руками, как гребаная слабачка. Сделав нас гребаной шуткой каждого однопроцентного клуба в Штатах...»

Стикс выскочил из кресла, бесшумный, как гребаная ночь, и схватил Титуса за порез. Он вытащил его в переднюю часть комнаты, выбил его ноги из-под него и выстрелил ему прямо в гребаный череп.

Стикс бросил еще теплый труп Титуса на землю, остановившись только для того, чтобы сорвать нашивку «Prez» с его пореза и ударить ею Кроу по груди. Засунув пистолет обратно в джинсы, он показал: «Поздравляю, теперь ты — Prez».

Стикс сел и, как будто на полу не было гребаного мертвеца, а у его ног не было лужи крови, жестами написал: «Еще с кем-нибудь изменником придется иметь дело?» Головы покачнулись. Стикс выдохнул. «Война идет. Так что идите нахуй к своим старушкам, пейте столько гребаного бурбона, сколько сможете, и будьте на хрен готовы... потому что некоторые из наших дней сочтены».

Стикс поднял молоток, объявляя время церкви. В ту минуту, когда дерево ударилось о дерево, двери за нами захлопнулись. Мы все обернулись и увидели, как в дверь вошел высокий блондин. Его волосы были зачесаны набок, как будто он принадлежал к гребаным сороковым. Короткая борода обрамляла его лицо. Он улыбнулся. «Давно не виделись, вы, гребаная кучка янки-дрочеров!» Его сильный британский акцент пронесся по комнате, как молния.

«Да!» — закричал Вайк, вскакивая со своего места, прорываясь сквозь нас, братьев, чтобы поднять парня с пола и развернуть его. «К черту гребаное ДА! Гребаный Барнаби Радж!»

«Вике!» — поприветствовал его парень, широко улыбаясь. «Как там мой соучастник?»

«Теперь, когда ты здесь, я просто в восторге».

Кай протиснулся сквозь толпу. Он застонал и закатил глаза. «Радж, какого хрена ты тут делаешь?»

Радж обнял Вика, их массивный рост совпадал. С дерьмовой ухмылкой он объяснил: «Здесь кулачные бои на трассе. Слышал, что здесь, в добром старом Техасе, была встреча президентов и вице-президентов». Он дернул подбородком. Я посмотрел на его порез. Он был из лондонского отделения в Англии.

«Да, вице-президенты и президенты », — подтвердил Кай, оставив предложение в подвешенном состоянии. Радж явно тоже не был.

Он пожал плечами. «Да, приятель. Но это же я. Судья, блядь! Я знал, что ты захочешь меня здесь видеть, если бы знал, что я рядом».

«Ты знаешь это!» Вайк похлопал Раджа по спине своей огромной лапой.

«Ну и что?» — спросил Радж, его серые глаза нашли Кая. «Что происходит?»

«Мы идем на войну, — взволнованно сказал Вике. — Картель и Клан вместе».

Радж застонал, закатив глаза. Он прикусил губу. «Бляя ...

«Война», — прошептал Вике и издал свой собственный фальшивый стон.

«Ага», — сказал Радж. «Это просто случилось. Кончил на мои чертовы боксеры». Радж подошел к Каю и обнял его. Ему было около двадцати пяти, может быть, и он был чертовски разрезан на куски.

Я понял это, потому что Вайк поднял рубашку Раджа и сказал: «Чёрт, Радж, ты всё ещё, блядь, порезан». На его груди была вытатуирована огромная татуировка в виде британского флага, а на животе — британский бульдог, курящий трубку.

«Всегда». Он нанес несколько быстрых ударов в воздух Вике. «И все еще убивая людей одним ударом». Ублюдок был быстр. Он выглядел как хороший боец. «У тебя есть комната для меня, большой мальчик?»

«Чёрт возьми, да», — сказал Вике, и они растворились в толпе братьев, направлявшихся к бару, чтобы выпить.

«Блядь. Если пойдет дождь, то он, черт возьми, льет как из ведра», — пробормотал Кай, отправляясь на поиски Стикса.

Когда все отошли от стола, мой взгляд упал на тело, все еще лежащее на полу. На мое плечо легла рука. Кто-то подошел с другой стороны. Я поднял глаза и увидел, что это были Ворон и Ковбой. «Думаешь, это сделал кто-то из вас?» — сказал Ворон.

Я покачал головой. Ковбой тоже... потом я встретился взглядом с Ковбоем и понял, что мы оба думаем об одном и том же.

Сиа.

«Ну», — Кроу посмотрел на нашивку в своей руке. «Похоже, мне придется управлять гребаным клубом».

«Поздравляю, ты этого заслужил», — искренне сказал я. Ковбой пожал ему руку.

«Ты можешь вернуться», — сказал Кроу. «Возвращайся домой. Для тебя всегда найдется место за моим столом».

Я встретился взглядом с Ковбоем и понял, что он чувствует то же, что и я. «Теперь мой дом — Техас, Кроу. Но спасибо».

Он кивнул. «Я так и думал, но хотел, чтобы ты все равно это знал». Он хотел уйти, но я схватил его за руку.

«Ты...» — я прочистил горло. «Ты заботишься о...?» Я замолчал, даже не желая произносить их имена.

Улыбка Кроу была просто чертовски злой, когда она расползалась по его губам. «О, mon ami , я, блядь, позаботился о них всех ». Он закрыл глаза и застонал. «На самом деле, я прокручиваю это дерьмо в голове каждую ночь, просто чтобы уснуть». Он ушел, и я быстро выдохнул. Джейс и те другие ублюдки исчезли.

Справедливость восторжествовала.

Последняя привязь, которая тянула меня с той ночи, наконец-то вырвалась на свободу. Ковбой обнял меня за плечо, поцеловал в голову и спросил: «Выпить?»

Я кивнул, собираясь пойти с ним, когда Таннер подошел и встал рядом со мной. Он неловко покачался на ногах. «Мы можем поговорить?»

Я сузила глаза, но, почувствовав ободряющее сжатие руки Ковбоя, кивнула. Я последовала за Таннером на улицу к скамейке, глядя на фреску Аида и Персефоны.

Таннер сел. Он подождал, пока я сяду рядом с ним. Он взял сигарету из своего резака и закурил. Сделав глубокую затяжку, он выдохнул и затем склонил голову. «Теперь я понял», — сказал он, его голос был чертовски грубым. На самом деле, теперь, когда я посмотрел на Таннера, он выглядел дерьмово. Его кожа была бледнее обычного, а вокруг глаз пролегли темные круги.

Он повернулся и посмотрел на меня. «Я понимаю, почему у тебя были проблемы со мной». Он рассмеялся, но в этом не было никакого гребаного юмора. «Я имею в виду, я понял, что ты, вероятно, смотрел на меня с моими татуировками белой власти и с тем, что ты...»

«Полукровка-дворняга?» — прошипел я, все еще находя остатки гнева.

Лицо Таннера вытянулось. «Я бы назвал тебя так один раз. И хуже. Я бы превратил твою жизнь в ад». Он втянул воздух, а затем грустно признался: «И я бы одобрил то, что сделали с твоими родителями... Я, возможно, даже сам был там». Я вскочил на ноги, чертовски сжав руки. Я повернулся к нему, готовый выбить из него дерьмо. Ублюдок ждал, опустив руки и готовый принять это. Это заставило меня задуматься. Таннер сглотнул так сильно, что я мог видеть, как его кадык подпрыгивает вверх и вниз. «Продолжай», — прохрипел он, стряхивая дым на землю. Я вздохнул, пытаясь успокоиться. Когда я не пошевелился, он повторил: «Продолжай. Я, блядь, этого заслужил».

«Почему ты ушел?»

Таннер закрыл глаза на мой вопрос. Он снова рухнул на скамейку. «Влюбился в мексиканскую сучку». Я знал это. Но я не верил, что это была вся причина. Глядя на него сейчас, я знал, что не получу больше того, что он предлагал. Он провел рукой по лицу. Он снова рассмеялся безрадостно. «Она дочь Кинтаны».

«Мы воюем с Кинтаной».

Опять этот болезненный смех. «Я знаю».

Я посмотрел на него. «Мы воюем с Ку-клукс-кланом».

Он замер. «Я знаю».

В тот момент моя ненависть к нему улетучилась. У меня были Сиа и Ковбой. Глядя на Таннера, большое тело бывшего нациста, рухнувшее в поражении на старую деревянную скамью, я знал, что он находится в мире боли.

Он был чертовски один.

Я там был. Черт, я еле выжил.

Я сел рядом с ним на скамейку. «Что ты собираешься делать?»

Таннер зажег еще одну сигарету, но даже не поднес ее к губам. Просто позволил этому ублюдку сгореть в его руках. «Сражайся», — сказал он, его голос был хриплым. Он посмотрел на меня. «Я не лгал, когда присоединился к Палачам. Теперь это мой дом. Мое место. И я выступлю против своего отца, дяди и даже брата, если придется». Он покачал головой. «То, что они делают, неправильно. Теперь я это понимаю. Поэтому я борюсь».

Я поднял руку и заколебался. Таннер, должно быть, увидел этот жест; он напрягся. Затем, вдыхая воспоминания о той ночи, о фотографиях, о капюшонах и факелах, я отпустил это дерьмо... и положил руку ему на плечо. Я сжал. «Тебя ждет чертовски трудная дорога, брат».

«Я знаю», — прошептал он.

Я поднялся на ноги. Как только я открыл дверь в бар, он сказал: «Я храню татуировки как напоминание». Моя рука сжалась на дверной ручке. Я посмотрел на Таннера, но он сосредоточил свое внимание прямо перед собой на фреске. «Чтобы напомнить мне о жизнях, которые я разрушил ради дела, которое оказалось дерьмовым». Он глубоко вздохнул. «Они не дают мне забыть. Забыть, каким гребаным мудаком я был большую часть своей жизни». Он повернул голову и встретился со мной глазами. «Они не потому, что я поддерживаю власть белых. А потому, что я их ненавижу».

В тот момент я не чувствовал ничего, кроме жалости к Таннеру Айерсу. Потому что он собирался пройти через ад во время этой войны. Я оставил его одного и вошел в бар.

Ковбой помахал рукой Вике. Когда я подошел к ним, Вик обнял меня за шею и сказал Раджу: «Радж, это Хаш, мой голубоглазый брат цвета молочного шоколада».

Радж пожал мне руку. «Приятно познакомиться, приятель». И с этим выстрел за выстрелом. Братья со всего юга собираются вместе на одну хорошую ночь, прежде чем война зовет, и мы все беремся за оружие.

Как братья.

Как семья.

Как гребаные Палачи.