Неудачное попадание

Глава 37

Прошло ещё два дня. Я чувствовала, как силы медленно, но верно возвращаются ко мне. Тело всё ещё было слабым, мышцы словно забыли, как двигаться, но я уже могла самостоятельно ходить по палате, опираясь на руку одного из мужей. Они почти не отходили от меня, помогали с любой мелочью и даже спорили, кто первым подаст мне воду или поддержит, если я оступлюсь. Иногда это раздражало, но больше всего — грело душу.

Я была поражена, как быстро шла на поправку. Обычно после такого истощения восстановление заняло бы гораздо больше времени. Но меня удивляло другое — моя магия. Я была уверена, что истратила все силы, когда спасала Ханта от смерти, и после этого ожидала, что лишусь магии полностью. Но… я всё ещё ощущала её внутри. Слабую, почти призрачную, но она была там — восстанавливалась вместе с моим телом. Это казалось каким-то чудом, и я пока не знала, радоваться ли этому или бояться.

Но мысли о Ханте не давали мне покоя. Каждый раз, когда я упоминала его, лица мужей темнели, особенно у Алана. Он сжимал челюсти так сильно, что я слышала скрежет зубов. Я знала, что Ханта держат где-то рядом, но о нём никто не говорил, словно его присутствие было темой табу.

— Я хочу, чтобы ему оказали нормальную помощь, — наконец заявила я на третий день. Я больше не могла молчать.

Эрик тут же нахмурился, Алан отшатнулся, как будто я предложила что-то отвратительное, а Дрейк вздохнул, уставившись в окно.

— Анри, ты не понимаешь… — начал Эрик, но я его перебила:

— Я всё прекрасно понимаю. Но я не собираюсь сидеть сложа руки, зная, что он страдает где-то там, после того, как спас меня. Он заслуживает хотя бы нормального лечения.

Алан вскочил с кресла, тяжело дыша от злости.

— Ты знаешь, кто он⁈ — рявкнул он. — Он из Ордена прозревших! Эти ублюдки ненавидят женщин! Они считают вас… — он сжал кулаки, — … просто вещами. Ты же видела его маску? Это знак их принадлежности.

— Я видела. — Я подняла голову, не отводя взгляда. — Но я видела и другое. Видела, как он рисковал жизнью, защищая меня. Видела, как он сражался и как спасал меня не один раз. И я не могу поверить, что это было ложью.

Повисла тяжёлая тишина. Алан сжал кулаки до побелевших костяшек.

— Ты знаешь, что он не говорит? — наконец выдавил он.

Я удивлённо моргнула.

— Не говорит?

— У него повреждено горло. Лекари сказали, что его голосовые связки серьёзно травмированы, возможно, навсегда. — Алан скривился.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Молчаливый, хмурый Хант… И я даже не подозревала, что за его молчанием теперь стояла не просто замкнутость, а физическая боль.

— Но ведь когда мы были в пути, он говорил со мной, — прошептала я, ошарашенная этой новостью.

Эрик кивнул, глядя на меня с сочувствием.

— Да, и это значит, что травму он получил уже после. Мы пока не знаем, как именно. Возможно… — он осёкся, не желая произносить предположения вслух.

— Ещё одна причина помочь ему. — Я не сдавалась.

— Анри… — начал Дрейк, но я подняла руку.

— Он спас меня. И я не могу забыть об этом. Либо вы сами дадите приказ о его лечении, либо я сделаю это.

Мужчины молчали, но я видела, как в их глазах бушуют эмоции — гнев, обида, страх за меня. Но спустя мгновение Эрик кивнул.

— Хорошо. Но будь осторожна.

Я выдохнула с облегчением. Ханта перевели в одну из охраняемых комнат особняка, предоставили лекарства и еду. Но он всё равно оставался под стражей.

Сегодня я чувствовала себя достаточно сильной и наконец-то собиралась выписаться из лечебницы. Мужья подготовили для нас съёмный особняк в Халдо, где я могла бы восстановиться окончательно. Этот же особняк оказался местом, где держали Ханта под стражей. Всё это время мы были ближе, чем я думала.

Я скорее должна увидеть его.

Не просто из благодарности. Я хотела понять, кто он на самом деле — враг или тот, кто заслужил право быть рядом.

Мы прибыли в особняк в самом сердце Халдо — величественное здание из светлого камня с высокими окнами и резными колоннами. Всё выглядело роскошно, но в то же время казалось чужим, временным. Мужья постарались сделать всё, чтобы мне было здесь комфортно, но я чувствовала, как в воздухе витает напряжение — невидимая стена, ставшая между нами с того самого дня, когда они нашли меня.

Мужчины водили меня по особняку, показывая комнаты: просторную гостиную, столовую с длинным резным столом, библиотеку с полками до потолка. Но я едва их слушала. Мысли были заняты другим. Я снова и снова возвращалась к образу Ханта. Как он там? Ему оказывают помощь? Жив ли он вообще?

— Здесь тебе будет спокойно, — сказал Эрик, открывая ставни, чтобы впустить больше света.

— Спасибо, — ответила я рассеянно, оглядывая уютную спальню.

Но мне не было спокойно. Я должна была увидеть Ханта.

— А где он? — прямо спросила я, обернувшись к мужьям.

Алан нахмурился, Эрик тяжело вздохнул, а Дрейк сжал губы в тонкую линию.

— Анри, может, тебе стоит немного отдохнуть? — осторожно предложил Эрик.

— Нет, — твёрдо ответила я. — Я хочу увидеть Ханта. Сейчас.

Лица мужей потемнели. Алан буквально сжал кулаки, Эрик закрыл глаза, словно пытаясь сдержать эмоции, а Дрейк вздохнул и, наконец, кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Но ты не пойдёшь туда одна. Я пойду с тобой.

— Ладно, — уступила я, понимая, что иначе они просто не позволят мне туда попасть.

Я попросила принести бумагу и перо — раз Хант не может говорить, нам придётся общаться письменно. Когда всё было готово, мы с Дрейком направились к дальнему крылу особняка, где держали пленника.

Проходя по длинным коридорам, я чувствовала, как моё сердце бешено стучит в груди. Я не знала, что меня ждёт. Был ли он в порядке? Получил ли хоть какое-то лечение? Почему он не пытался сбежать? Эти мысли не давали мне покоя.

— Он не пытался сбежать? — спросила я у Дрейка, чтобы хоть немного отвлечься.

— Нет, — ответил он, нахмурившись. — Сначала мы думали, что он строит планы побега, но… он не сделал ни одной попытки. Всё время просто сидит в комнате без каких либо телодвижений, почти не ест. Странный тип.

Эта новость сбила меня с толку. Почему он не пытался уйти? Он ведь легко мог это сделать в лесах, не дожидаясь нашей погони. Или… он специально привёл меня сюда?

Мы остановились у массивной деревянной двери, за которой держали Ханта. Два охранника стояли по обе стороны. Когда мы подошли, они отступили в стороны, ожидая приказа.

— Я войду одна, — сказала я, обернувшись к Дрейку.

Он тут же покачал головой.

— Нет. Ты не знаешь, что он может сделать. Я пойду с тобой.

— Хорошо. Но стой в стороне и не вмешивайся, если он не нападёт, — попросила я, понимая, что спорить бесполезно.

Дрейк молча кивнул.

Один из охранников открыл дверь, и мы вошли внутрь.

Комната была спартанской: деревянная кровать, небольшой стол и стул. Хант сидел на кровати, облокотившись на стену. Его волосы были растрёпаны, а на теле виднелись свежие и старые порезы, несколько ран были едва прикрыты бинтами. Его кожаные доспехи были порваны, а на одной руке виднелся глубокий порез, уже начавший заживать.

Моё сердце сжалось от боли и чувства вины. Я не могла поверить, что позволила ему остаться в таком состоянии столько времени.

Он поднял голову, когда мы вошли. Его глаза — такие же тёмные, как я запомнила — метнулись ко мне. Я видела, как его тело напряглось, словно он готовился к худшему. Но затем он заметил бумагу и перо в моих руках, и в его взгляде промелькнула лёгкая тень удивления.

— Привет, — выдавила я, чувствуя, как в горле встаёт комок.

Он ничего не ответил, лишь продолжал смотреть на меня. Я не могла разобрать эмоций за маской, но его глаза… В них было столько усталости и… печали?

Я подошла к столу и положила бумагу, перо и чернильницу. Хант медленно поднялся с кровати, слегка прихрамывая. Его движения были осторожными, словно каждое движение причиняло боль. Я заметила, как он едва заметно поморщился, и мне захотелось броситься к нему и проверить, не открылись ли старые раны.

Он подошёл к столу, взял перо и посмотрел на меня, словно ожидая, что я скажу.

— Я хочу поговорить, — начала я, стараясь сдержать эмоции. — Ты не можешь говорить, но… я хочу знать, почему ты спас меня. Почему не сбежал? Почему… — мой голос дрогнул, — почему рисковал своей жизнью ради меня?

Он опустил взгляд на бумагу и медленно начал писать. Перо царапало лист, оставляя чёткие линии. Я затаила дыхание, наблюдая за каждым его движением.

«Я обещал тебе, что не отдам тебя.»

Простая фраза. Но она ударила меня в самое сердце. Я вспомнила, как он сказал это тогда, в ущелье, когда мы были так близки к смерти. Он сдержал своё обещание… даже ценой собственной жизни.

— Почему? — прошептала я. — Ты мог бы сбежать. Ты ведь не обязан был…

Он снова взял перо и написал:

«Я не мог.»

Эти слова были для меня как удар. Я смотрела на него, пытаясь понять — что двигало этим человеком? Он был фанатиком, сектантом из ордена, который презирал женщин… И всё же он спас меня. Защитил. И теперь стоял передо мной, сломленный, но гордый.

— Ты ранен… — я подошла ближе, не в силах больше сдерживаться. — Почему они не лечили тебя?

Он слегка пожал плечами, будто это было неважно. Но я видела, как он держался за бок, как его пальцы сжимались в кулаки, пытаясь заглушить боль.

Я медленно подняла руку, чтобы коснуться его плеча, но он замер. Я могла поклясться, что он даже затаил дыхание, когда мои пальцы слегка коснулись ткани его плаща.

— Я не понимаю тебя… — прошептала я. — Ты спас меня, но при этом скрываешься за этой маской. Почему?

Он не ответил. Только его глаза, полные усталости и чего-то ещё — может, боли или сожаления — говорили сами за себя.

Я не знала, что сказать. Слова застревали в горле. Единственное, что я чувствовала — это глубокую благодарность и… боль за него.

Я не выдержала и осторожно протянула руку к его лицу. Мои пальцы дрожали от напряжения, но я всё же коснулась его щеки, аккуратно, словно боялась причинить ему боль. Его кожа была прохладной, но под пальцами я ощутила лёгкую щетину. Хант не отстранился. Наоборот — он прикрыл глаза, будто наслаждаясь этим мимолётным прикосновением. Его черты смягчились, а напряжение в плечах немного спало.

Моё сердце сжалось. Ему, наверное, так давно не дарили простого человеческого тепла.

— Хант, — прошептала я, стараясь, чтобы голос не дрожал, — я сейчас же отправлю за лекарем. Тебя осмотрят и нормально перевяжут.

Его глаза медленно открылись, он посмотрел на меня с удивлением и чем-то ещё — я не могла разобрать. Он слегка качнул головой, будто хотел возразить, но я не дала ему шанса.

— Без возражений. — Я улыбнулась чуть увереннее, пытаясь скрыть слёзы, подступающие к глазам. — Тебя не оставят в таком состоянии. И… вечером мы поговорим снова.

Я почувствовала, как его взгляд становится мягче. Он кивнул, молча соглашаясь. Его пальцы чуть дрогнули, будто он хотел что-то сказать или написать, но передумал.

Я осторожно убрала руку, и, почувствовав пустоту на коже, он слегка напрягся, но я успокаивающе коснулась его плеча.

— Отдохни, Хант. Я вернусь.

Он снова молча кивнул, а я, тяжело выдохнув, повернулась к двери, где терпеливо ждал Дрейк. Мои пальцы всё ещё чувствовали прохладу его кожи, а сердце — странное, щемящее чувство, которое я не могла объяснить.

Хант

Эта малышка завалила виверну! Я до сих пор не могу поверить в то, что только что увидел собственными глазами. Как? Как эта хрупкая женская особь смогла сотворить нечто подобное? С её пальцев сорвался тот странный светящийся заряд — сила, о которой я только слышал от случайных иномирянок которых допрашивал. Магия… Вот как они это называли.

Откуда она у неё? Этот вопрос вгрызался в моё сознание, но ещё больше меня поражало не это. В ней горела не только сила — в ней было нечто большее. Какое-то безумное упорство и готовность сражаться до конца. Даже если это конец для неё самой.

Она упала на колени, тяжело дыша. Силы, видимо, покинули её после такого удара. Я наблюдал за ней сквозь пелену боли, ощущая, как кровь хлещет из раны на боку, оставленной когтями виверны. С каждым мгновением становилось всё труднее держаться на ногах. Голова кружилась, перед глазами плясали тени.

Но я не мог позволить себе упасть. Нет. Не сейчас.

Я помню, как она дрожащими руками добралась до меня, как её лицо, бледное от страха и усталости, склонилось надо мной. В её глазах блестели слёзы — не от боли, нет. От страха за меня. За меня!

Кто бы мог подумать? Женская особь, которая, по идее, должна была видеть во мне лишь угрозу, теперь пыталась спасти мне жизнь.

Меня это… зацепило. Глубже, чем я мог бы себе позволить.

Я — дурак. Проклятый дурак.

До сих пор перед глазами стоит тот момент в пещере… когда она, рискуя собой, подбежала ко мне, чтобы помочь. Её руки, дрожащие, но решительные. Её глаза — полные страха, но упрямо смотрящие на опасность. Она даже не знала, кто я на самом деле. Не знала, кем был и откуда. Но всё равно сделала это.

С самого начала она была странной. Слишком тихая. Слишком смышлёная. И — что бесило меня больше всего — слишком храбрая. Никто из женских особей, которых я встречал раньше, не вёл себя так. Они были другими — ломкими, эгоистичными, раздражающими. Но она… она была другой.

Но больше всего в ней цепляло то, что она пыталась спрятать — эту ранимость. Я видел её. Её трогательность, её страхи, которые она так старательно прятала. И это… это почему-то цепляло больше всего. Она была как треснувший кристалл — на первый взгляд блестящий, но с внутренними трещинами, которые делали её лишь красивее.

Я клялся себе, что больше ни одна женская особь не проникнет в моё сердце. После того, что я пережил, я закрыл все двери. Но теперь, глядя на неё, я чувствовал, как эта клятва рушится.

Я был слаб. Ради неё — я готов умереть.

И, похоже, сейчас именно это и произойдёт.

Каждое моё дыхание давалось с трудом, рана жгла огнём, кровь пропитала одежду и кожаные доспехи. Всё вокруг размывалось. Я с трудом различал её лицо, склонившееся надо мной. Она что-то говорила, её губы двигались, но я не слышал слов. Лишь ощущал тепло её ладоней, прижимающихся к моей ране, пытающихся остановить кровь.

Моя грудь сотрясала дрожь. Я пытался говорить, но только влажный хрип срывался с губ. Она плакала. Я видел это сквозь пелену. Её слёзы капали мне на лицо, смешиваясь с кровью и потом.

«Не надо…» — хотел я сказать, но язык отказывался двигаться.

Я чувствовал, как жизнь уходит. Быстро, слишком быстро.

Но тут… что-то изменилось.

Я почувствовал, как тепло растекается по телу. Сильное, обжигающее. Её руки, до этого дрожащие от страха, вдруг наполнились силой. Поток магии — тот же, что она использовала против виверны — пронзил меня. Я открыл глаза. Её лицо исказилось от боли и усилия, она использовала свою силу снова. Но теперь не для боя. Для меня. Чтобы спасти меня.

— Не делай этого… — хрипел я, хотя понимал, что мои слова — пустой звук.

Её губы дрогнули.

— Я не позволю тебе умереть… — прошептала она сквозь слёзы.

Я почувствовал, как энергия вливается в моё тело, заполняет рану, затягивает разорванные мышцы и кожу. Но при этом я видел, как она слабеет. С каждым мгновением силы покидали её. Её лицо бледнело, губы теряли цвет.

«Глупая малышка…» — подумал я с отчаянием. — «Ты не должна была этого делать».

Я хотел остановить её, хотел схватить за руки, но тело не слушалось. Я мог лишь смотреть, как она истощает себя ради меня.

И в этот момент я понял: я больше не смогу отвернуться от неё. Никогда.

Я стал уязвим. И если раньше я думал, что смогу закрыть сердце, теперь я знал — слишком поздно.

Я осторожно опустил голову Анриэль на землю и замер, сердце стучало в ушах так громко, что я почти не слышал собственных мыслей. Её глаза были закрыты, лицо бледное, а губы теряли цвет. Я приложил руку к её шее, боясь не почувствовать ничего. Пальцы дрожали — проклятие, я не помнил, когда в последний раз так боялся.

Секунда… две…

Тук.

Пульс. Слабый, почти неуловимый, но он был.

Я выдохнул с облегчением, но это чувство тут же сменилось волной вины и злости на самого себя. Она отдала последние силы, чтобы спасти меня. Глупая, упрямая… Почему? Почему она сделала это? Почему я был настолько слаб, что позволил ей рисковать собой ради меня?

Аккуратно подхватив её на руки, я встал, ощущая, как тяжесть её тела отзывается болью в моём боку — рана от виверны ещё не до конца затянулась. Но это было неважно. Я должен был вытащить её отсюда. К границе проклятых земель, к спасению. Я знал, что там иногда ставят сторожевые посты. Может, мне повезёт, и я найду кого-то, кто сможет помочь нам быстро.

— Держись, малышка, — прошептал я, прижимая её к себе крепче. — Я не позволю тебе умереть.

Я шагал вперёд сквозь пыль и разрушенные камни, сдерживая боль и злость. Каждый шаг давался тяжело — тело ныло от усталости, а горло саднило от сухости. Но я не останавливался. Анриэль была слишком лёгкой в моих руках, словно её жизненная энергия испарилась. Этот контраст разрывал меня изнутри.

И тут… я услышал тот мерзкий, скрежещущий звук.

Сначала подумал, что это ветер. Но нет. Звук становился всё ближе — визгливый, тянущийся, словно когти скребли по металлу. Я поднял голову и замер. В небе кружили силуэты.

О, прекрасно. Ещё и они.

Твари с болота. Гигантские крылатые создания, похожие на гниющих летучих мышей с длинными когтями и мордами, из которых сочилась зелёная слизь. Они не только нападали когтями и зубами, но и плевались кислотой, да ещё и выпускали ядовитые испарения, парализующие при вдохе. Я слышал о них, но не думал, что мне так «повезёт» столкнуться с ними здесь.

— Ну давай, — прошипел я, опуская Анриэль за ближайший валун. — Только попробуйте прикоснуться к ней.

Я схватился за меч, развернувшись к приближающимся тварям. Их было пятеро. Летели быстро, размахивая кожистыми крыльями, издавая мерзкие визги. Я сделал глубокий вдох и метнул кинжал в ближайшую — лезвие вонзилось ей в глаз, и она рухнула вниз, расплескав кислоту вокруг.

Но остальные не замедлились.

Я отбивался, крутясь в вихре ударов. Двух удалось ранить, их тушки обмякли и упали на землю, но одна успела плюнуть в мою сторону сгустком липкой зелёной жидкости. Я отшатнулся, увернувшись, но в этот момент другая тварь взмыла прямо над головой и, извергнув облако ядовитого газа, полетела дальше.

Я вдохнул этот пар прежде, чем понял, что произошло. В горле тут же запекло, лёгкие сдавило, словно в них влили раскалённое железо. Я закашлялся, на коленях, выронив меч. Казалось, будто кто-то разрывает горло изнутри.

Кислота обожгла слизистые, и я почувствовал, как что-то надрывается. Боль была адская. Я пытался сделать вдох, но не мог — каждый глоток воздуха будто прорывался сквозь иглы.

«Нет… Нет!» — пронеслось в голове. Я не могу упасть сейчас. Она там, за валуном. Без сознания. Я должен… должен…

Сквозь боль я поднял голову и увидел, как последняя тварь пикирует вниз, направляясь прямо к тому месту, где лежала Анриэль.

— НЕТ! — хотел закричать я, но из горла вырвался лишь хриплый, сдавленный звук.

Я собрал последние силы и метнул последний нож. Меткий удар — лезвие рассекло горло твари, и она с визгом рухнула рядом с Анриэль, подняв клубы пыли.

Я снова упал на колени, пытаясь отдышаться, но воздух с каждым вдохом давался всё хуже. Горло горело огнём, голос пропадал.

Вот и всё? — мелькнула мысль.

Но я не мог сдаться. Медленно, опираясь на дрожащие руки, я подполз к валуну и увидел её. Она лежала, не шевелясь, лицо было мертвенно бледным.

Я осторожно прижал руку к её щеке — тёплая. Она жива. Это дало мне сил.

Схватив её снова на руки, я поднялся, с трудом удерживая равновесие. Горло саднило, я чувствовал, как что-то внутри надорвалось. Я не мог говорить — голос просто не выходил. Но мне нужно было двигаться. Пока хоть какая-то сила оставалась.

— Ты выживешь. Мы оба выживем. — хрипел я сквозь боль, хотя звуки выходили почти беззвучно.

Я шагал к границе, даже не зная, сколько ещё смогу выдержать, но я клялся себе — я вытащу её отсюда. Даже если отдам за это свою жизнь.

Когда я, изнемождённый и раненый, наконец-то выбрался к границе проклятых земель, мои силы были на исходе. На руках я нёс Анриэль — её тело было лёгким, почти невесомым, словно в любой момент могло исчезнуть. Я чувствовал слабый пульс, но он с каждой минутой становился всё тише. Я шёл вперёд, сжимая зубы от боли в груди и жгучего огня в горле после ядовитых испарений тварей, которые травили воздух кислотой. Каждый шаг давался с трудом, но я не мог позволить себе остановиться.

Когда я поднялся на последний холм, передо мной открылся вид на группу вооружённых людей, стоящих прямо на границе. Я замер, напряжённо всматриваясь в них. Сердце билось в ушах, а тело ныло от ран. Я был готов ко всему — к бою, к смерти, к новой опасности.

Из толпы медленно вышел мужчина. Хромая на одну ногу, он двигался к нам, уверено. Его лицо было изуродовано ожогом, шрам тянулся от брови до подбородка, скрывая часть его выражения, но глаза — ярко-голубые, наполненный гневом — горели чистой яростью. Он остановился в нескольких шагах от меня и пристально уставился на мою маску.

Это он? — в голове пронеслась мысль. — Тот, кто заказал похищение? Я не знал наверняка, но кто ещё мог ждать нас здесь? Разве он должен быть не норк?

Я медленно опустил Анриэль на землю, укрывая её своим плащом за большим валуном. Её лицо было бледным, губы чуть приоткрыты, а дыхание еле слышным. Я сжал рукоять меча, зная, что не смогу сражаться в полную силу, но я не отдам её без боя.

Мужчина хрипло рассмеялся, указывая мечом в мою сторону.

— Это ты? — его голос дрожал от ярости. — Ты тронул её своими грязными руками!

Я не мог ответить. Горло сжигало болью, и даже хриплый звук не сорвался с губ. Я просто сжал меч крепче и приготовился к атаке.

Он бросился на меня с силой, которой я не ожидал. Его ярость питала его удары, и я едва успевал их блокировать. Каждый взмах меча отзывался в моём теле тупой болью, а дыхание стало рваным. Я знал — долго я не протяну.

— Ты из ордена, не так ли? — прорычал он, нанося удар за ударом. — Думаешь, я не знаю, что ты планировал с ней сделать? Таких, как ты, нужно убивать!

Я молча отразил ещё один удар, но силы меня покидали. Удар в плечо заставил меня пошатнуться, меч соскользнул из пальцев. Мужчина с яростью вонзил свой клинок мне в бок, и я рухнул на землю, чувствуя, как кровь пропитывает доспех.

Он подошёл ближе, замахнувшись для последнего удара.

— Если бы не она, я бы убил тебя прямо здесь.

Но… он замер. Я видел, как он перевёл взгляд на лежащую за валуном Анриэль. Его лицо исказилось, губы дрогнули. Я не понимал, что происходит.

Он тяжело дышал, опустил меч и подошёл к ней. Осторожно коснулся её лица дрожащей рукой, словно проверяя, действительно ли она здесь.

— Анри… — прошептал он, голос сорвался.

Я с трудом поднял голову, наблюдая за этой сценой. Меч уже лежал в стороне, а он осторожно взял её на руки, прижимая к себе.

Затем он повернулся ко мне. Его лицо было искажено не только гневом, но и болью.

— Кто ты? — спросил он с отчаянием в голосе.

Я снова попытался что-то сказать, но вместо слов вырвался только хриплый звук. Горло горело, и никакие усилия не помогли.

Он сжал челюсти, затем махнул рукой.

— Заберите его! — скомандовал он стоящим неподалёку людям. — Живым. Я хочу узнать всё, что он знает.

Солдаты подбежали и скрутили мне руки, вонзив колени мне в спину, заставив упасть лицом в пыль. Я не сопротивлялся. На это не осталось сил. Я только успел мельком увидеть, как он осторожно нёс Анриэль к своим людям, её тело было хрупким в его руках.

Меня подняли и потащили прочь, связав руки за спиной. В голове не было ни одной чёткой мысли — только слабая радость от того, что она жива. Пусть я не смог объясниться и защитить её до конца, но теперь она в безопасности. Это было единственным утешением. Ведь этот ублюдок явно не собирается её убивать. Максимум… трахнуть. Вот СУКА!