Невинная для палача

Глава 12

Тело Палача – горячее. Там полымя полыхает под кожей. Тонкий материал простыни не спасает. Чувствую всё. Твёрдые бедра под моими. Жилистые руки на моей спине. Ведут до лопаток, поглаживают.

– Мхм, погоди.

Я стону, пытаясь устроиться на мужчине так, чтобы не задевать саму лавку. Простынь неприлично задирается, обнажая мои бедра. Если бы я была хоть в трусиках… Валид оказался прав.

Недальновидно было избавиться от них.

А теперь я не знаю, как так выкрутиться, чтобы и сесть нормально, и не обжечься. Мужчина за моими потугами наблюдает с легкой усмешкой. Ладони с моих ягодиц никуда не делись. Резко прижимает к себе, когда я снова пытаюсь слезть с него.

– Горячо упираться коленом, – объясняю. – Может, я принесу ещё одну простынь и тогда…

– Нет. У меня есть идея получше.

Валид немного приподнимает меня, а после… Боже, у этого варвара ни доли смущения! Он легко отбрасывает край простыни, оголяя свой пах. Я не смотрю! Совсем туда не смотрю.

И не хочу знать, что у него там за дубина болтается.

Просто…

Так мозг человеческий устроен. Если знаешь, что смотреть куда-то нельзя, то глаза автоматом находят этот объект. Я себя обрываю на темной дорожке волос.

– Всё, проблема решена? – спрашивает нетерпеливо, а я мотаю головой. – Что ещё пожелаете, принцесса?

– Я не буду садиться, когда… Ваш… Твой… Когда оно будет упираться прям в меня!

– Говорил же – недальновидное решение.

Валид тут же смотрит ниже, а я одергиваю ткань, прикрывая лоно. Боже, он себя ведёт так, словно никогда женщин не видел. Хотя, учитывая срок в колонии…

Ладненько.

Я сдергиваю простынь. Нервно, быстро, едва не роняя её. Прикрываю грудь и лоно, так, чтобы между мной и Палачом хотя бы прозрачная ткань была. Какое никакое успокоение. Я сдвигаюсь к его коленям, но мужчина сразу тянет обратно. Заставляет впечататься в его знойное тело.

Упираюсь ладонями в его влажные плечи. Там – камень. Твердые, закаменелые мышцы. Валид ведет кончиками пальцев по моей обнаженной спине. Едва касается, а такое впечатление, что сейчас позвоночник сломает. Моё сердце бахает так громко, оглушает.

– Давай, трусишка, потрогай, – улыбается змеем-искусителем. – Выполняй свою часть сделки.

– Сначала вы! Мой вопрос был первым. Вы начините, а я там уже… Подключусь, – ойкаю, когда мужчина щиплет мою ягодицы. – Ну не могу я тебя на «ты» называть!

– Твои проблемы. Так, татушки… В колонии берут иглу, чернило и начинают кожу протыкать. Всё, в принципе.

– Какое чернило? Из ручки? Мне ведь интересно, можно подробнее? Пожалуйста.

– Из ручки, в принципе, тоже берут. Но мне делали тушью.

– Для ресниц?

Валид смеётся так громко, что его смех во мне вибрирует. Его тело сотрясается, а я обиженно соплю. Ему лишь бы потешаться надо мной, ничего не объясняя нормально. Мужчина тянется к моему лицу, резко отворачиваюсь.

– Пиздец ты обидчивая, котёнок, – Валид губами прижимается к местечку между челюстью и ухом. Прихватывает зубами кожу, заставляя электрически импульсы пройти сквозь грудь. – Девочка-девочка.

– Хватит надо мной издеваться! Я спрашиваю, а вы…

– Всё, расслабься. Забыли. Ты просто очень интересная, Александра. И забавная. Тушь – специальная хрень для чертежей, письма. Краска такая. Берут иголку, обматывают ниткой, опускают в чернила и начинают забивать. Долгий процесс, машинкой быстрее. Ну, сейчас по-другому чутка, крепят к электрической бритве. Смотря какие где условия.

– Вы, получается, не раз сидели?

– Третья ходка.

Закоренелый бандюган. И после этого будет рассказывать, что где-то его нечестно посадили? Такие люди никогда не меняются. Вопрос времени когда его снова поймают и упрячут подальше.

– Твоя очередь, – задевает мои губы своими, внизу живота свинец разливается. Ловит мою ладонь, опуская на свою грудь. – Иначе быстро перейдём к другому желанию.

– А зачем ниткой обматывать? – спрашиваю, а под пальцами натянутые канаты мускул подрагивают. – Чтобы не скользило?

– Нет. Чернило в нитку впитывается, понемногу стекает на край иглы. Меньше телодвижений.

– Эта тоже сделана так?

Обвожу пальцами неясный клубок нитей. У Валида все татуировки такие. Непонятные, неразборчивые. Словно какие-то символы и знаки, которые обычному человеку не понять.

Касаться Палача не так неприятно, как я себе представляла. Отвращения нет. Просто тело. Мышцы. Горячие, чуть влажные от пота. Внутри мужчины сила искрит. Не знаю, как объяснить, но я её чувствую. Постоянно.

Словно он весь пропитан мощью, властью.

И не только из-за его чудовищных габаритов.

Оно либо есть в человеке, либо никогда не обрести. Несокрушимая уверенность в собственных возможностях. Закаленный характер, сплошная жесткость до кончиков темных волос.

Взгляд Валида жалит, но я не отвлекаюсь. Пытаюсь разгадать, что это за рисунок. Такие редко встретишь, особенно у зэков. Обычно у всех стандартные эскизы, а тут вглядываться нужно, чтобы суть познать.

– Это скандинавские символы? – сдаюсь, отрываясь от гипнотического рисунка. – Или руны?

– Смесь. Что-то среднее, если дальше пойдёшь изучать, там и друидская хрень есть.

– Веришь в это? Что рисунок может силу, ум, бессмертие дать?

– Я верю только в себя. Знаешь, почему викингов так боялись? Они умели устрашать. Воины хорошие были, конечно, но слава о них летела впереди. Многие сдавались только от мысли, что к ним двигаются викинги. А могли победить, сил было больше.

– А еще была Вальхала, – вспоминаю. – Поэтому им не было страшно умирать.

– Бесстрашные воины, о которых ходили дикие слухи. Сечешь?

Да. Не до конца, но сам принцип понимаю. Валид увешен этими знаками и символами, словно украшениями. Достаточно, чтобы на других наводить страх.

Те, кто больше верит в то, что рисунок даст силу. А чем больше людей боится Палача, тем больше слухов множится. И никто не решится лишний раз пойти против него.

Лишь из-за верований.

Не зря в мыслях я мужчину с викингами сравнивала. Есть в них нечто общее. Дикое, неудержимое. То, чего в современных мужчинах очень мало осталось.

Первобытное.

– Эту вы в колонии делали? – спрашиваю, рука сама ползёт ниже. На боку странный рисунок ворона. Тоже из линий. Вместо когтей – действительно руны. – Немного выцветшая. Из-за солнца? А что она значит?

– Ты любишь вопросы задавать, да? – хмыкает, его пальцы всё так же бегают по моей коже. Мурашки собирают. – Журналистка, бляха.

– Вы обещали ответить.

– Смерть и жизнь, друг и верность. А ты дальше изучай, у меня возле члена есть. Там лучше всего трогать. Приятнее будет. Мне.

Валид ни капельки не шутит, а у меня всё сжимается от мысли. Что мне придётся потрогать, увидеть. Мужчина перехватывает моё запястье, настойчиво тянет вниз. А я роняю голову на его плечо.

Вдыхаю капли кислорода вместе с запахом мужчины. Лицо полыхает, жар беснуется под кожей. В ушах нарастает звон, реакция притупляется. Накрывает внезапно, пройдя лимит моей выдержки.

– Воу, лапуль, – Палач обнимает моё лицо ладонями, заставляя смотреть на него. – Ты чего? Поплыла?

– Угу. Мне нехорошо.

– Пиздец ты беда, Александра.

Валид поднимается, а я лишь ближе к нему жмусь. Сейчас меня мало волнует то, что я прижимаюсь к нему обнаженным телом. Простынь – слабая защита. Главное, выбраться на свежий воздух.

Я обнимаю мужчину за его крепкую шею, слушаю тихие маты, на которые Валид не скупится. Толкает дверь, вынося меня в предбанник. Здесь тоже тепло, но после сауны кажется прям холодом.

Оказываюсь в кресле, тут же пытаюсь прикрыться. Перед глазами все ещё нечеткая картинка, Валид сует мне ледяную бутылку воды. Прижимаю её к лицу, облегченно вздыхаю.

– Тебя бы выпороть, куколка, но боюсь рука устанет быстрее, чем ты поумнеешь, – Палач присаживается возле меня на корточки. – Не могла сразу сказать, что тебе плохо?

– Мне было нормально, вроде. Я не очень хорошо жару переношу, – признаюсь. – Мне летом всегда плохо от духоты. И обгораю быстро, поэтому в рубашках хожу.

– Точно отбитая. С сердцем хоть проблем нет? Вроде об этом не упоминали.

– Нет. А вы что? Мою медицинскую карту видели?

Хмыкаю.

Видел.

Не удивлюсь, если у этого мужчины всё моё досье хранится. От грамоты за скорочтение во втором классе до того какой я сегодня кофе утром пила. Подготовился так, что даже страшно становится.

Палач не станет ничего делать просто так. И, кажется, чуть более умный, чем хочет казаться. Или кто-то другой подготовился. Но факт в том, что не всё тут так просто.

– Полегчало? – спрашивает, стягивая с меня шапку, о которой я даже забыла. Убирает влажные волосы с лица, смотрит внимательно. Словно в самую душу его бездна проникает. – И что с тобой делать, а?

– Не трогать и не таскать за собой, – выдаю устало. Мне быстро становится легче, только кожу неприятно стягивает. – А здесь есть душ? Охладится.

– Организуем. Пошли.

– А вы… Прикрыться можешь?

Валид хмыкает, но за полотенцем тянется. Накидывает на свои бедра, чтобы не смущать меня ещё больше. Моя простыня будто в броню превращается, единственная защита.

Мужчина сжимает мою ладонь, я послушно иду за ним. В другой комнате немного пахнет хлоркой, длинный бассейн. Аккуратно иду по краю бортика, который прям вплотную к стене. Дальше ещё одна дверь – там наверняка душевая.

Кислород исчезает. Нос щиплет, перед глазами – пелена. Я дергаюсь, теряюсь в пространстве. В первые секунды не могу понять, что произошло. Пока рядом со мной не слышится громкий всплеск воды.

– Нельзя так! – кричу, пытаясь добраться до лестницы. Этот неотесанный мужлан меня в бассейн бросил. – Мудак!

– Язычок, колючка, прикуси, – Валид тянет меня обратно, прижимая спиной к себе. Ладонью обхватывает под грудью. – Ты хотела охладиться? Организовал по высшему разряду.

– Я испугалась! Я…

Осекаюсь, запрокинув голову. Хочу посмотреть в глаза этому подлецу, хоть так высказать своё недовольство. Но понимаю, что взгляд мужчины направлен не на моё лицо. Ниже, на грудь.

Которая теперь просвечивается сквозь промокшую ткань.

Всё моё тело – открыто перед Палачом.