Невинная для палача

Глава 46

– Боже-боже-боже!

Подруга виснет на моей шее, буквально сдавливает. Продолжает визжать мне на ухо, обнимая всё сильнее.

– Поль, ты меня задушишь, – улыбаюсь, сама обнимаю подругу. Жутко по ней соскучилась. – Со мной всё хорошо.

Эта фраза уже стала заученной. Отскакивает от зубов вместе с широкой улыбкой. Потому что всё правда хорошо.

У меня ничего не болит. Я не страдаю от ПТСР. Не мучают кошмары.

Хотя…

Постоянные сны с участием Валида я бы тоже назвала кошмаром.

Горячим таким и постоянным.

– Тебя похитили! – Поля вскрикивает на всё кафе, а после тянет меня к нашему столику. – Не может всё быть хорошо.

– Но это так. Я дома, всё закончилось.

– Я всё ещё не могу поверить! Ты мне когда написала… Я думала, что это тот Хасанов так развлекается. Зачем-то. Даже когда твой голос услышала – не поверила. Есть же всякие программы, которые голос меняют.

– Поль, ну ты как придумаешь.

– А что? Я так надеялась, что тебя спасут. Но, знаешь, дурные мысли лезли в голову. Но ты тут! И тебя, наконец, выпустили из заточения! Как твой отец вообще согласился?

– С трудом.

Киваю на трёх охранников, которые сидят за соседнем столиком. У них тревожная кнопка. Если вдруг кто-то появится подозрительный, то через пять минут тут будет спецотряд.

Папа правда болезненно относился к тому, чтобы я вышла из дома без него. Был уверен, что в любую секунду меня схватят и заберут обратно.

Ведь папа не знает, что меня не похитили у Валида. Этот чурбан мудацкий сам меня отдал. Он не будет возвращать.

Я даже мотивов знать не хочу! Надоело, опасно было, какие-то разборки или забота. Вот плевать, совсем.

Главное другое – отдал.

Использовал и отдал.

Тайком.

Мудак, как есть мудак.

Му-да-чи-ще.

Я жутко зла на Валида. Если бы сейчас появился бы передо мной… Ну, остаётся надеяться, что врачи успели бы вовремя.

Я ненавижу его!

За то, что похитил меня. За то, что забрал из привычной жизни, забросил в кипящий котёл проблем.

Но как-то даже вписалась, обстроилась. И обжигающая вода – вполне приятная. Хорошо было. Сложно, страшно, но я приспособилась.

Привыкла, что один бандюган может завалиться в мою кровать, прижать к себе. А недовольное фырканье, что я опять в штанах. Оно так мило звучало.

Я начала приспосабливаться.

А меня снова жестоко выдрали из того мира, вернули в мой привычный. Всё осталось прежним.

Кроме меня самой.

И я теперь не знаю, как мне вписаться в рамки, которые для меня больше не подходят.

Все ждут, что я просто переключусь и вернусь к привычному состоянию.

А я не могу.

Я хочу отправиться обратно в горы и утопить одного бандита.

Тяжело вздыхаю, натягиваю рукава кофты сильнее. Правда в том, что я совершенно не знаю, чем теперь заняться. Как вообще жить после Валида?

Он оставил такие глубокие следы на сердце, что раны не исчезнут. Грубыми рубцами шрамов останутся. Жаль нельзя почистить голову и стереть все воспоминания.

Мне и не позволяют.

Папа постоянно сопровождает на дачу показаний. Мне приходится повторять одно и то же.

Да, меня похитили.

Нет, никто вреда не причинил.

Имён подельников я не запомнила.

Это напоминает день сурка. Я просто говорю, киваю или мотаю головой. Кусаю губу от вины. Чувствую себя предательницей, потому что не говорю всего.

Чувствую себя правильно, потому что я не собираюсь предавать Валида. Наши разговоры были нашими, нечего других туда вмешивать.

Когда судмедэксперт снимал следы побоев с меня – мне пришлось постараться, чтобы спрятать засосы. Чудом получилось.

А потом я раз десять повторила, что это сделал не Валид. Он был против. Он был зол, что со мной так поступили.

Нет, сам Палач вреда мне не причинял. Нет, не отдавал другим таких поручений.

Да, я была неприкосновенной.

Я немного вру, ладно. Изворачиваюсь, подбирая фразы получше.

Я вижу, как это злит отца. Он пытается ничего не говорить, но взгляд становится жёстче. Папа ждёт, что я закопаю Палача, а мои показания очень расплывчатые.

По сути, тут вообще можно сделать очную ставку. Палач говорит одно, я другое – и тогда всё дело распадётся. Мол, я сама уехала.

У папы очень мало доказательств. Он по ночам сидит, с кем-то постоянно разговаривает. Я думала, что после того, как я вернусь, ему станет спокойнее – но это не так.

Папа выглядит ещё хуже. И, кажется, у него начались проблемы на работе из-за того, что он не может выстроить новое дело.

А я себя грызу.

– Так, – Полина тянется ко мне через стол, сжимает мои ладони. – Обсудим правила? Я читала много статей, но все советуют говорить прямо.

– Прямо о чём? – я хмурюсь, не понимаю. – Но да, честный разговор лучше всего.

– Вот. Какие темы под табу? Мне можно что-то спрашивать или нет? Я не хочу тревожить безболезненные воспоминания. Если ты захочешь поговорить, то я с радостью выслушаю. И…

– И тебя съедает любопытство.

– Да! Мне интересно, что происходило. Побег из тюрьмы! Подумать только.

– Ну… На самом деле, если отбросит эмоции, это даже было гениально.

Полина во все глаза смотрит на меня, пока я рассказываю. Не может поверить, что я так спокойно делюсь воспоминаниями.

Но после включается в разговор. Сама задаёт вопросы, восхищается некоторыми моментами, не думая, что меня это может задеть.

За это я обожаю Полину. У неё гибкое мышление, может увидеть что-то хорошее даже в самом плохом.

А ещё подруга просто разговаривает со мной. А не пытается выбить информацию, чтобы это использовать в суде.

Только с Полиной получается просто поделиться эмоциями и воспоминания. Как будто я о поездке на море рассказываю. Этого мне очень не хватало.

– Ладно. Без эмоций, – кивает подруга. – Это было умно. Боже, тебе пришлось с ним в прицепе лежать! Было страшно?

– Да. Я не знала, что меня ждёт. Он пугал меня до жути. Сбежавший зэк: опасный, дикий жестокий…

– Но красивый. Что? Я видела фото, они постоянно по телеку его крутят. Красавчик. Ой, прости! Тебе, наверное, неприятно такое слышать.

– Да нет, красавчик. Только мудак.

– Если мудак, значит, горячий красавчик.

Полина смеётся, я присоединяюсь. Мы сталкиваемся взглядами, и я напрягаюсь. Потому что в его глазах мелькает что-то вроде осознания.

Подруга замирает с приоткрытым ртом, хватает воздух. Выдаёт нечленораздельные звуки, всё сильнее сжимает мою ладонь.

Появляется официант с нашим заказом, и только это сдерживает Полю от крика. Она стойко выдерживает, пока перед нами расставляют тарелки.

– Боже! Боже-боже-боже, – шепчет, наклонившись ко мне через стол. – Ты же не… Ты не… Александра!

– Что? – играю саму невинность. – Что такое? О чём ты уже подумала?

– Красавчик? Не говори, что он тебе понравился.

– Без эмоций же? Объективно он красавчик.

И субъективно тоже.

Поля с недоверием смотрит на меня, но больше эту тему не поднимает. Переключает разговор на другие вещи. Мы обсуждаем предстоящую вечеринку.

Ребята с группы, кто ещё не разъехался, хотят устроить что-то за городом. Раз празднование окончания сессии сорвала новость про моё похищение.

Я знаю, что меня точно не отпустят. А с мини-армией ехать не хочется.

– Ну ты попробуй! – просит Поля. – Уж очень хочется с тобой куда-то выбраться. Тебе самой нужно развеяться. Думаю, твой отец должен это понять.

– Я не уверена.

– Нельзя же всё время дома сидеть! Ты ведь даже работу забросила, как я поняла.

– Ну… Пока меня не просят что-то писать.

Я никому не признаюсь, что журнал принадлежит Валиду. Если сами не могут раскопать, то это не моя вина.

Я не знаю, зачем держу столько возможностей, чтобы вдруг пересечься с Хасановым.

Даже о поездке за город думаю как о возможности, что мы там встретимся.

Только есть маленькая проблема. Которая сжигает меня изнутри. Если бы он хотел меня увидеть – он бы давно нашёл такую возможность.

Я прикрываю на секунду глаза. Принимаю эту жестокую правду. А после…

Выдыхаю.

Ладно.

К черту Валида и его мотивы.

Ушёл? Ну и ладно.

Я вот сейчас закончу с этими показаниями, и жить буду нормально.

Из моих снов пусть Хасанов тоже валит.

А я…

Я вот на базу отдыха поеду. Там отдохну.

Дала себе недельку повариться в воспоминаниях?

Хватит.

– Нет! – отрезает отец, стоит у него спросить. – Тебе не хватило приключений? Ты никуда не поедешь, Саша.

– Ты не можешь держать меня под замком, – возражаю, скрещивая руки на груди. – Мне не пятнадцать, чтобы ты мог запретить. Я сообщаю, чтобы ты не волновался. Я хочу поехать с Алисой.

Я обвожу папин кабинет взглядом. Привычно пытаюсь найти что-то необычное. Не знаю почему слова Валида так повлияли на меня.

Но я ищу всё, чтобы доказать – мой папа честный прокурор! Он ни по каким причинам не нарушал закон. Никого не подставлял.

Иначе…

Ну, мы бы жили по-другому, правда? Чиновники воруют, обогащаются. Взятки берут за что-то.

У нас обычная квартира. Большая и просторная, несколько комнат. Но это не дворцы, как у некоторых. Всё обставлено скромно.

И я помню, что отец когда-то брал ипотеку. Выплатил быстро за счёт того, что у него большая зарплата. Не за взятки.

Мы не ездим на моря постоянно, не одеваемся в дорогих брендах. Всё честно и открыто.

Так почему внутри так скребёт?

– Я хочу поехать, – повторяю твёрже, возвращая фокус внимания на главное. – Там будут все мои друзья. Я не против, чтобы ты отправил со мной охрану.

– В прошлый раз ты уже поехала к друзьям! – обвиняет папа, заставляя меня сжаться. – Только оказалась в колонии. Напомнить, чем это закончилось?

– Я ошиблась. Хорошо. Ты никогда не ошибаешься?

– Моя ошибка не ведёт к тому, что опасный преступник оказался на свободе! Мне таких усилий стоило запереть его за решётку. Года жизни! А теперь он сбежал!

– Так вот в чём дело?

Я отшатываюсь. Трясу головой, не могу поверить в услышанное. Папа винит меня, что Палач сбежал и теперь свободно разгуливает по стране?

– Саш, я не это имел в виду.

Я знаю. Понимаю. Но звучало это именно так.

Папа сделал всё, чтобы закрыть Хасанова.

Я его выпустила.

И неважно при каких обстоятельствах.

– Раз у тебя уже получилось, – шепчу, горло сдавливает хрипами. – Сможешь ещё раз. Почему нет?

– Потому что твои показания слишком размытые. Дочь, мне нужны детали. Как это происходило, как он удерживал тебя в плену. Все угрозы, разговоры.

– Он сбежал из тюрьмы, – напоминаю. – Это уже срок. Побег не аннулировал все прошлые преступления. Ты можешь использовать их.

– Это сложно.

– Потому что старые улики под сомнением? Ненадёжны? Их не подтвердить, если ты придумал их. Валид был прав, да? Ты сфальсифицировал дело про него.

– Саша, ты не понимаешь, о чём говоришь! Он – убийца. Преступник. Он тебя похитил! Его место – за решёткой! Что этот ублюдок тебе наговорил?! Поверишь каким-то его словам? Он монстр.

– Я знаю.

Знаю, что это правда. И Палач заслужил срок. Возможно, даже пожизненный.

Он не хороший человек. Пусть и разбирается с такими же бандитами.

Но ведь дело не в этом. А в том, как Валид оказался на лаве подсудимых.

Нельзя уподобляться преступникам. Папа сам меня этому учил. Нельзя нарушать закон, потому что тогда ты ничуть не лучше остальных.

– Хасанов преступник, – повторяю, выдавливаю из себя слова. – И ты сделал всё, чтобы он перестал быть опасностью. Он совершил преступление. А ты… Ты создал улики, чтобы его наказать?

– Саша, прекрати! Ты ничерта не понимаешь в том, как всё работает.

– Я пытаюсь разобраться. Было так или нет.

– Я не собираюсь больше слушать эту чушь! Иди к себе!

Папа не отвечает.

Но, на самом деле, это лучший ответ.

Валид был прав.

А мне нужно подумать о том, что с этим всем делать.