Невинная. Насильно твоя

Глава 13

Он ненасытный, дикий и очень голодный. Роман целует меня, мнет груди, окутывает просто этой лаской, и я расставляю шире ноги, когда мужчина с легкостью проскальзывает пальцами внутрь.

— О боже!

— Чш… не сжимайся. Расслабься, Илана. Чувствуй.

Роман толкается в меня, так глубоко, ритмично, умело, второй рукой нажимая на низ живота, и это так приятно, порочно и открыто на пределе.

Чувствую себя самкой, попавшей в плен к самцу. Или подчинюсь, или он сожрет меня, и я подчиняюсь. С радостью, забыв о стыде и морали.

— Какая ты мокрая! Ты течешь, Илана, для меня. Пиздец, девочка! Я тебя никуда не выпущу до утра.

Совсем немного одурманена, чуть-чуть пьяна и влюблена заново в собственного мужа. В Романа нельзя не влюбиться, потому что он идеален и он мой. Пусть делает со мной что хочет, сегодня можно, можно так даже каждую ночь.

— Ай-ай-ай!

Роман делает это со мной рукой, вводя два пальца в промежность и большим растирая клитор. Я стону, мечусь по постели, как птичка, а Волк придавил к кровати и не отпускает. Набросился зверем на мою грудь, покусывает то один, то другой мой сосок, сосет его, пока остервенело трахает меня пальцами. Именно трахает, потому что иначе это безумие назвать просто нельзя.

— А-а-ай!

— Да, давай, кончай для меня, птичка!

И я кончаю. Бессовестно и очень сильно, до вспышек в голове, до онемевших ладоней, пока Роман держит меня, точно добычу, не давая дернуться, крепко зафиксировав собой.

— Вы просто дьявол!

— Я рад, что тебе понравилось.

— Это было слишком.

— Нет, девочка. Это капля в море от того, ЧТО я могу делать с тобой, но для этого мне надо быть БЕЗ одежды.

Кивает вниз, и я вижу его эрекцию. Стыдно, щеки заливает румянцем.

— Я не готова.

Роман ничего не отвечает на это. Он уходит в душ и возвращается только спустя пятнадцать минут. Так же в одежде ложится на постель и привлекает меня к себе.

— Спи, Илана. Не бойся ничего. Я тебя не трону без твоего желания.

Но мы не спим. Нам что-то не спится совсем в эту ночь. Нас магнитом тянет друг к другу, и вот вскоре мы уже снова целуемся, ласкаем друг друга и доводим ласками до исступления.

— Еще не время. Давайте подождем.

— Детка, я скоро сдохну ждать. Расслабься.

Закатываю глаза, когда Роман целует меня в шею, грудь, живот, а после устраивается между моих широко разведенных бедер.

— Умоляю, нет! Роман, прошу, не смейте!

— Не трясись, я сделаю приятно. Обещаю, птичка.

— Я уже получила оргазм!

— И что? Ночь длинная. Ты со мной по пять раз кончала.

Ласки Романа очень умелые, и нет, я не настолько пьяна, чтобы не понимать, что происходит. В эту ночь я просто сдаюсь.

Позволяю мужу трогать себя, доводить до безумия руками, губами, языком… Тело стало горячим и податливым, живот дрожит, соски превратились в тугие бутоны, грудь стала очень чувствительной и тяжелой.

Если это пытка, то самая сладкая из всех, потому что Роман мучает меня до глубокой ночи, хотя я, конечно же, лукавлю. Никто меня не мучает, муж доводит меня до оргазмов. Снова, снова и снова. Умело, легко, тягуче приятно.

Под конец я уже плачу, я просто не могу, и мне кажется, что еще немного и я рассыплюсь под ним… кайф в чистом виде, и что интересно: Роман так и не снял одежду с себя. Он не разделся, потому что я попросила его об этом.

— Боже…

Закрываю лицо руками. Горю от стыда. Роман даже рубашку не расстегнул, а я перед ним совсем голая, почти утратившая стыд и рассудок. И как он смотрит на меня сейчас. Довольно, порочно, победоносно даже, чертов змей-искуситель.

— Илана, тебе нечего стесняться. Я твой муж.

Роман мягко убирает руки с моего лица, и я встречаюсь взглядом с потемневшими серыми глазами. В свете луны Роман еще более хищный, и кажется, словно он адски сдерживается, чтобы не наброситься зверем на меня.

— Мы часто таким занимались?

— Да. Ты была ненасытной кошечкой в постели.

— Роман, ну нет! Я не могла.

— Могла, еще как. Я же помню. Ты поначалу была неопытна, но постепенно мы решили эту проблему. Я тебя всему научил. Ты была искусной любовницей, Илана.

— А у нас были какие-то табу? Что мы себе не позволяли делать в постели?

— У нас не было никаких табу, девочка, и сейчас я тоже не хочу, чтобы они были. Я твой муж, ты моя жена, все нормально. Мы можем делать друг с другом что угодно, я могу делать с тобой, что хочу… В супружеской спальне нет места стыду.

Накрывает большой ладонью мое бедро, слегка отводя его в сторону, дует на мою разгоряченную промежность и усмехается. Дьявол. Все-то он знает, ну-ну.

Смелею тоже и шагаю пальчиками по его ноге. Выше, еще немного через брюки по бедру к паху. Смотрю на реакцию. Роман аж дрожит. Глаза закрыл, сцепил челюсти.

— Не дразни меня.

— Вам больно?

— Адски. Если начала — иди до конца либо ложись спать. Я не железный, девочка.

Накрывает мою ладонь своей, слегка сжимает пальцы, а я теряюсь. И хочу, и опасаюсь одновременно сделать этот шаг.

— Мне страшно, Роман.

— Чего именно ты боишься?

— Неизвестности. Боли.

— Ты так и будешь бояться, пока не попробуешь. Я твой муж. Нечего тут бояться.

Делаю тяжелый выдох.

— Я не знаю… Не знаю, — сглатываю, как раз в этот момент Роман ладонь мою берет и накрывает ею свой пах. Я чувствую его член. Большой, каменный просто, и внизу живота сразу же тянет. Я хочу. Не только его пальцы. Я хочу мужа по-настоящему. — Хорошо. Давайте попробуем.

— Давай. И не зови меня на «вы». Я это улавливаю.

Киваю и дрожу, как в первый раз. Он ведь был у меня — этот самый первый раз? Наверное, было много цветов, свечей и романтики. Кажется, мой муж очень нежный, уверена, у нас все было красиво изначально.

Роман расстегивает рубашку и ремень. Когда он остается без одежды, то подминает меня под себя. Легко, быстро, умело.

Роман тяжелый, крупный, очень красивый, сильный. У него спортивное подтянутое тело, и пахнет от мужчины так, что я, как пчелка на мед, тянусь к нему. Хочу его целовать, даже укусить хочется.

Почему-то дрожу вся как осиновый лист, теряюсь, не знаю, как себя вести. Я же его совсем не помню, как это будет вообще? Я вроде бы согласилась, а теперь что-то не уверена. Не знаю, все как-то быстро.

— Иди ко мне, птичка.

Роман очень нежен со мной, такой внимательный и добрый, ласковый, что я немного расслабляюсь и тоже хочу сделать ему приятно.

Тянусь ладонями к его паху, обхватываю пальцами каменный член. Большой… ох, очень даже.

— Тебе нравится так?

— Еще как.

Как-то нервно усмехается, а после направляет мою руку, показывает простое движение вверх-вниз.

— Илана, а тебе самой нравится?

Прислушиваюсь к себе. О да, я уже вся мокрая и заведенная просто до предела. Хочу познать собственного мужа. По-всякому и везде.

— Очень! Роман, сделай так, как я любила. Хочу вспомнить.

— Не думаю, что ты готова.

— Готова. Я хочу.

— Ладно. Спускайся с кровати и становись на колени. Без простыни!

Это похоже на игру, но мне нравится. Делаю, как Роман говорит, встаю на колени, он поднимается и близко подходит ко мне.

— Красивая. Какая же ты красивая! Открой ротик.

Гладит меня по голове, а после обхватывает член большой рукой и легонько ударяет головкой по моим губам. Слушаюсь, возбуждение вперемешку с интересом заставляют принять правила игры.

Смотрю на мужа и, преодолевая стыд, распахиваю губы, ловя его довольный взгляд. Подчиняюсь, мы же вместе, все нормально, Роман мой муж.

— Вспомнила?

— Нет, но, кажется, я знаю, что делать. Не шевелись.

Сама поражаюсь своей смелости, но я так чувствую. Осторожно беру член Романа двумя руками и языком провожу по головке.

Он стонет, его ноздри раздуваются от напряжения. Кажется, я на верном пути, а после я даже в кураж вхожу. Мне нравится видеть, как мои ласки действуют на мужа. Роман тяжело дышит, нежно гладит меня по голове, пока я стараюсь сделать ему приятно.

— Илана, ты супер, — одобряет, подбадривает, и я стараюсь еще больше, а после Роман рычит и в какой-то момент с силой обхватывает мою голову, буквально насаживая на свой член. Пара толчков, больно, воздуха совсем нет, я впиваюсь ему ногтями в бедра и пугаюсь, а после муж быстро вытаскивает член из моего горла и обильно кончает мне на грудь.

Я обескуражена, немного шокирована, испугана. Не думала, что это так… начиналось все нежно, а закончилось страстно, даже жестко.

На лице у Романа ни одной эмоции, кроме разве что сожаления, какой-то боли. Бледный весь стал, словно сам от себя не ожидал такого.

— Прости, птичка. Я, похоже, перевозбудился. Больно сделал?

— Нет. Все нормально, — отвечаю жестами, но теперь уже не так уверенно. Мне почему-то кажется, что вот этот Роман, который остервенело брал меня в рот только что, более настоящий, чем тот, который пытается быть нежным.