Невинная. Насильно твоя

Глава 22

«От истерики меня всю дико колотит, я закрываю лицо руками, но в один момент мужчина просто обнимает меня. Он прижимает меня к своей груди. Нежно. Так не похоже на него.

Сама не замечаю, как принимаю эту крошку ласки, утыкаясь носом в широкую грудь Романа, обхватывая его руками за широкую спину. Сжимаю его рубашку. До боли. До скрипа в пальцах. Сквозь слезы вдыхаю такой чужой, но невероятно сильный аромат. Его, зверя, мужской запах.

Мне невыносимо больно в этот момент. Я теперь ничего не понимаю. Я не знаю, кто мой враг, а кто родной человек. Я осталась совсем одна в логове у монстра, которого сейчас… бессовестно обнимаю.

Я сама прижимаюсь к своему палачу и ничего не могу с собой поделать. Я сошла с ума, но сейчас не хочу убирать свои руки. Я хочу услышать его сердце. Мне это жизненно необходимо в этот момент, иначе просто умру».

Невинная. В уплату долга

Ощущение такое, будто на меня напал хищник, какой-то дикий зверь. От ужаса я брыкаюсь и изо всех сил пытаюсь отбиться от него в этой темноте, но он сильнее, крепче, больше меня.

Из горла не вырывается ни звука, только свист, а после я оказываюсь просто повалена на землю и придавлена тяжелым телом.

— Илана, это я! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!

Распахиваю глаза, чтобы встретиться взглядом со своим самым страшным кошмаром. Это Волк, и сейчас он сидит на мне, тяжело дыша. Я расцарапала ему лицо и шею, в его почти черных сейчас глазах зеркалом отражается мой страх.

Роман сдавил мои руки своими, а еще я с ужасом понимаю, что лежу под этим монстром только в одном белье, потому что мой халат давно разорвался на ошметки.

— Что ты творишь, мать твою, что ты делаешь?! — рычит на меня, поднимается, снимая пальто, а я как оцепенела. Меня всю колотит, и я вижу свет фонарей. Это охранники, они идут к нам.

— Ты мне врал. Боже… все это время! Ты обманщик, убийца!

— Я тебе не врал. Держи. Оденься.

Подает мне свое пальто, а я даже не реагирую. Я лучше удавлюсь, чем возьму что-то от этого зверя.

— За что? За что ты так со мной?!

Мне кажется, Волк все еще не понимает, сводит черные брови, поглядывает то на меня, то на приближающуюся охрану.

— Илана, пошли в дом. Ты замерзла, ты вся дрожишь!

Делает шаг ко мне, а я пячусь назад, не даю к себе прикоснуться. Слезы катятся по щекам, это все равно что смотреть в глаза палачу.

— Нет! Не смей подходить ко мне, чудовище! Не смей меня трогать своими грязными руками!!!

Если бы я могла говорить, я бы сорвала голос от крика, а так только пальцами пытаюсь двигать, преодолевая дрожь в ладонях.

Роман останавливается и внимательно смотрит на меня. То ли он прекрасный актер и все еще играет роль хорошего, то ли и правда пока не понимает, что случилось.

— О чем ты говоришь? Мы всего час не виделись, что изменилось?!

Смотрим друг другу в глаза, а у меня такое ощущение, что я кровью изнутри истекаю. Как вспомню ту запись, хочется просто удавиться.

— Я все знаю. Ты убил свою первую жену, моего отца, сжег мой дом, а меня… похитил и оставил у себя!

Он коротко усмехается, проводит рукой по волосам.

— Что за бред? Илана, ты что-то путаешь. Девочка моя, тебе нельзя волноваться, нельзя перемерзать. Пошли в дом, я отвечу на все твои вопросы.

Роман выглядит напряженным и спокойным, но я уже знаю, что это напускное. Просто чертова маска, которую он надевает при общении со мной. Какой Волк настоящий, я уже видела. На том гребаном видео.

— Я видела запись, как ты меня насиловал, Роман.

Его взгляд тут же меняется, становится колким, холодным, звериным просто. Маска словно трескается и осыпается кубиками вниз. Вот теперь мы реально один на один. Без масок и притворства.

— Ну что ты молчишь, «любимый»? Это было в нашем подвале. Вы снимали это на камеру, как ты меня…

Вытираю слезы, горит все тело, больно. Он делал мне больно каждый чертов раз!

— Кто тебе дал эту запись, КТО-О?! — ревет диким зверем, сжимает кулаки. И тон совсем другой, не нежный больше, нет. Там нежностью теперь и не пахнет. Ярость одна только неприкрытая да злость вселенских масштабов.

— Какая разница? Ты часто со мной это творил? Тебе явно нравилось. Ты издевался надо мной, Роман. Вот, значит, каким был наш брак, господи…

Роман стискивает зубы и поднимает пальто, отряхивает его от листьев и быстро набрасывает его мне на плечи. У него по лицу бегут ручейки крови от моих царапин, на которые он даже не обращает внимания.

— Нет!

— Прикройся. Прикройся, я сказал! Пошли в дом. Тут полно охраны, они все пялятся на тебя.

— Нет, не трогай, не трогай меня! Меня и так уже все видели, все! О боже, о господи, боже мой… пусти-и!

Трепыхаюсь, как птичка, но Роман не отпускает, а после мне становится дурно, и я наконец отключаюсь в руках зверя, которого еще недавно целовала и мужем своим звала.

Мне хочется лезть на стены и орать до разрыва связок.

Она знает. Теперь, мать ее, знает, вот только это произошло вообще не так, как я планировал. Да блядь, я вообще не планировал никогда Илане об этом рассказывать. Она не должна была узнать детали нашего знакомства, я бы и сам многое отдал за то, чтобы забыть тот проклятый день.

Я оберегал ее все это время, как драгоценный цветок, мой любимый, мой ласковый цветок, который просто забыл нашу любовь, а в итоге произошло все самое худшее, что только могло случиться.

Когда мы расправились с трупом наемника, Илана вроде как успокоилась и пошла в дом, вот только стоило мне вернуться, в доме я ее не обнаружил.

Дверь была распахнута настежь, и я понял, что она что-то узнала. В доме все же есть крыса, информатор, но, пробив камеры, я не нашел ровным счетом ни черта.

Она сбежала в лес, далеко и практически голая! Я мог бы натравить на нее собак, да вот только это жена моя, и я не хотел пугать Илану, а по-другому уже не получалось.

Илана знала дорогу, но все равно из-за паники быстро сбилась с пути, тогда как я этот лес знаю как свои пять пальцев даже в тягучей ночной темноте.

Я нашел Илану довольно быстро. В разорванном тонком халате, босую, перепуганную до ужаса, дрожащую. Едва коснулся ее, она затрепыхалась птицей, начала задыхаться, рыдать, царапаться, но ни звука не было, и я уже сомневался в том, что после таких стрессов она хоть когда-то заговорит снова.

Все наши тренировки в задницу, блядь, а ведь Илана в браке со мной уже щебетала как птичка, но теперь все пошло по пизде. Она снова стала немой, из нее даже звука не выходило.

Я схватил Илану и повалил на землю, я хотел ее успокоить, но она дралась со мной, как кошка, расцарапала мне лицо, проводила ногтями по шее, явно желая вспороть артерию, и в ее глазах был ужас. Неприкрытый, адский, мать его, ужас, который она не могла, да и не пыталась сдерживать.

Взгляд оливковых глаз точно такой же, как и в нашу первую встречу, только теперь Илана была не ланью, а скорее тигрицей, готовой откусить мне голову при первой же возможности.

Я понял, что она узнала что-то, вот только не ожидал, что Илана увидела ту чертову запись. Я ее давно уже удалил, не было копий, я похоронил это преступление, вот только, похоже, у кого-то все же была копия, и ее увидела моя жена.

Это мой грех, наше знакомство и мое адское желание мести в тот момент. Я изнасиловал Илану на камеру, чтобы насолить ее отцу, да вот только все остальное, что она плела, было уже за гранью.

Илане умело промыли мозг, и теперь она смотрит на меня как на дьявола какого-то, не дает коснуться, бьется как птичка в моих руках, а после просто отключается.

Идану вырубает, и я едва успеваю подхватить ее. Закутав птичку в пальто, быстро несу ее в дом, проклиная уже все на свете и, самое главное, себя.