Никитич. Дело о потерянном муже

Глава 25

Никитич попробовал набрать номер, под кодовым названием “Схрон номер пять” еще раз. И еще. И снова!

Не вышло.

Звонок просто сбрасывался!

Такое ощущение, что где-то отключилась вышка, и сигнал сотовой связи попросту не проходил.

Тогда Соколовский набрал Кольку.

Та же фигня!

Вот он, их грузовик, сзади метрах в десяти! А дозвониться невозможно.

Майор окинул дорогу оценивающим взглядом.

Не-е, останавливаться сейчас – самоубийство.

Все равно, кроме как к шоссе, свернуть некуда… А там уже есть ровные площадки, там уже…

Решено!

Надо добраться до асфальта!

Внедорожник, поднимая вокруг себя тонны грязевых брызг и покачиваясь, ехал по горной грунтовке…

Она еще была, ее еще не смыло, но местами казалась уже слишком мягкой…

Пес, забившийся под водительское сиденье, тихо скулил, кот, стоявший памятником в коробке с котятами, недовольно рычал…

– Цыц все! – громко рявкнул майор. – Самому страшно! – закончил уже тише.

Его руки были напряжены чуть ли не до судорог. Пальцы вцепились в пластик руля, грозя сломать его, сам Андрюха весь подался вперед, всматриваясь в толщу воды, покрывавшую лобовое стекло.

Надо уйти с гор. Надо куда-то, где ровная защищенная площадка…

Чтобы не смело, не унесло водой и селем…

Раз в три–четыре минуты Соколовский бросал взгляд в зеркало заднего вида.

Бело-синий строительный фургончик исправно тащился следом, чуть покачиваясь с бока на бок на особо глубоких колдобинах…

– А! Черт! – выругался Никитич, поймав под колесо то ли камень, то ли бревно.

Машина дернулась, опасно накренилась…

Андрюха резко вывернул руль, физически перегнулся на левый бок, что-то проорал псам и котам, тоже орущим у него в салоне….

– Фух! Выстоял!

Машина опять стала на дорогу всеми четырьмя колесами и вроде как нехотя покатилась дальше…

Майор утер рукой пот со лба, резко выдохнул, посмотрел в зеркало заднего вида…

Бело-синего фургончика видно не было!

.

***

– Мария!!! – в окно уже спящего домика забарабанила тонкая женская ручонка. – Мария! Маша! Проснись!

Первой встала, конечно, Дарья Сергеевна.

В доме сначала вспыхнуло ее окно, потом коридор…

Распахнулась дверь…

– Маша! – Анька – Кошка вбежала в дом, отталкивая гувернантку. – Маша! Звонил! Киря! Звонил! Он!

– Кто? – ахнула Мария. – Как? Откуда?

– Не знаю, – пропищала Анька, кривясь. – Я слышала только: “Аня, Аня, я живой!”… И все! И тишина, – она уже осела на пол, прижимая к груди старенький смартфон. – А я перенабираю, а там не абонент… Ма-а-аша…

С Кошкиной началась настоящая истерика.

Она рыдала, упершись лбом в пол, стонала, что-то лепетала…

Дарья Сергеевна и Марийка пытались ее поднять. Однако, несмотря на девичью хрупкость, дело оказалось им не под силу…

– Воды, Дарья Сергеевна, воды! – кричала Мария, уже не стараясь говорить тихо.

– Мария! – рыдала Кошкина, прижимаясь к объемной груди деревенской знахарки. – Набери Андрея, Мария! Он же… Он там… Он вдруг… Он…

– Сейчас, сейчас… – шептала Марийка, пытаясь поднять Аню. – Сейчас, моя хорошая…

Дарья Сергеевна уже подоспела с Марийкиным телефоном, молча протянула его…

– Сейчас, вот сюда, – с трудом усадила на диван Кошкину Марийка. – Сейчас, – она взяла у Дарьи Сергеевны смартфон. – Он же спит, наверное, – выдохнула она, хмурясь. – Сейчас…

Набрала номер… Подержала у уха… Сбросила, набрала еще раз…

Потом подумала, набрала Колькин…

– Ну? – пискнула Анька. – Что?

А Мария лишь молча смотрела на нее тяжелым взглядом…

.

***

– Куда?! Держись! Одурел! Спокойнее! Ща кубарем пойдешь, лошадь твоя ноги сломает!

Никитич орал, перекрикивая шум дождя, бегал вокруг машин, уже наплевав на то, что промок до нитки, размахивал руками, стараясь проконтролировать натяжение троса…

Без средств самобуксировки в такую местность полезет лишь придурок.

И на внедорожнике Никитича лебедка стояла.

Но вот фургон Кольки брали-то в основном кошек возить. Никто ж не думал, что именно на нем заберутся в неведомую тмутаракань.

– Ты ща себе бампер вырвешь! – орал Никитич.

Машина ушла в бок с трассы.

Все уже.

Размыв.

Колька чудом удержал высокий внедорожник вертикально. На бок не лег. Но и двинуться было страшно.

Привязали два троса: один за бампер и к дереву – чтобы машина дальше не сползла, а второй – за лебедку и к Никитичу… Плавно газуя параллельно с ходом лебедки, Колька очень старался вытащить машину назад на дорогу.

– Стой! – орал Евген.

Он подхватил какое-то бревно, которое уже несла вода, доску…

– Не газуй! Не газуй, кому говорю! – Евген подсовывал хоть что-то твердое под задние колеса. – Давай внатяг!

Машина вздрогнула, покачнулась, накренилась и…

Вернулась на дорогу!

– А-а-а-а-а! – ликуя, заорали мужики. – Есть! Готово!

– Погнали быстрей! – проорал Никитич. – А то Кирю зальет!

– Кого? – не веря своим ушам переспросил Колька.

– А, блин! – Никитич понял, что забыл сказать. – Киря позвонил! Они в расщелине!

– Твою ж!.. – радостно завопил Колян, который чувствовал свою ответственность за пропажу соседа.

Он же его на работу в бригаду взял. И что, что Киря ссамовольничал и куда-то в другое место ушел? Изначально-то с деревни его вытащил Колька!

Грязные, мокрые, но совершенно счастливые мужики снова попрыгали в машины и порулили к шоссе.

Еще один спуск, изгиб вдоль, кажется, уже брошенной деревни и… долгожданный асфальт!

– Давайте чуть дальше уедем, – махнул из окна мужика Никитич. – Ближе к Туапсе!

Машины мерно покатились по мокрой, но не вызывающей никаких опасений дороге. После всех приключений ночной асфальтированный серпантин казался почти отдыхом.

Кошки улеглись в своих клетках, пони перестал орать, будто его режут, и даже трусливый пес выбрался из-под сиденья и высунул свою морду, положив ее на подлокотник.

Никитич выдохнул, потрепал жесткую серую макушку и свернул к заправке…

– Да что ж вы тут все время ездите! – как-то совсем недобро встретил их заправщик, говорящий явно с азербайджанским акцентом…

.