Никитич. Дело о потерянном муже

Глава 29

Отсыпались у кавказцев.

Все, кроме майора. Тот остался рядом с Рыжим.

Не, из операционной его, конечно, вытурили. Спал Никитич в ординаторской, притулившись на удобно продавленном диванчике.

Врачи, которым в общих чертах рассказали, кто он и откуда, ходили по собственному кабинету на цыпочках и редко. А под вечер Соколовского разбудил гул голосов, сливающихся в национальное кавказское пение, и дурманящий запах шашлыка.

– Это вам, дорогие наши! – ввалился в ординаторскую тот мужик, который первым встретил Никитича на тонированной десятке. – А тебя, – обернулся он к обалдевшему майору, – дома накормим! Собирайся! Котика выписали!

– Тигр ваш проснулся и, если честно, мы рады его отпустить, – фыркнул хирург, потирая руку, где, судя по всему, осталась царапина. – На наркоз отреагировал нормально, но настроение у него… скажем так, боевое, – поморщился хирург.

– Рычит? – оживился Никитич.

– Рычит, плюется и по-хозяйски забрал себе половину операционной. Так что забирайте это чудо природы – пусть вас мучает! – округлив глаза, выпалил врач.

– О! – широко улыбнулся Никитич. – Значит, точно в себя пришел!

На Никитича Рыжий не рычал.

– Воспалительного процесса не видно, давление, похоже, в норме, – давали Соколовскому последние наставления врачи, держась на почтительном расстоянии. – Колите обезболивающее, антибиотик… Все должно быть хорошо, – ему боязливо протянули рецепт.

Кот, зверски глядя на весь персонал больницы, дал завернуть себя в одеяло, сделал вид, что не прижимается к груди майора…

– Так, – поморщился Никитич. – Тебе, как твоему выводку, коробку надо, – вздохнул он. – Шов не беспокоить…

– Что-нибудь подберем! – похлопал его по спине кавказец. – Поехали, дорогой!

– Я… – обернулся к незнакомому мужику майор. – Я вам сколько должен?

Он прекрасно видел, что вместе с шашлыком в больницу привезли еще и пухлый конверт.

– Ты зачем обижаешь, дарагой? – возмущенно воскликнул старый азербайджанец. – Ты что такое говоришь?! Ты такое дело сделаль! Мы почти год их поймать не могли! А тут всех лицом в траву положили!

– Вы это… – почесал затылок Никитич. – Вы их органам сдавайте аккуратнее… Я сюда почему с зоопарком приехал, – хмыкнул он, глядя на Рыжего. – Мне в Москве сказали, что тут сильно все повязано…

– Ка-аким органам? – удивленно вскинул брови кавказец. – Кого сдавать? Никого никому сдавать не будем, – взмахнул рукой. – Сами разберемся! – голос у мужика был таким мягким, теплым и ласковым.

У Никитича аж мороз пошел по коже от этой теплоты.

При этом у кавказца было такое выражение лица, что видавший виды майор неожиданно для себя вздрогнул и нервно сглотнул. Но промолчал. Его дело было – забрать Кирюху. И котиков.

Кстати, тех четверых, что бросили раненого Лешего, работорговцы отловили. Мужики вышли на дорогу, попутку до Сочи пытались поймать. Им не повезло. Так что Киря правильно сделал, что шел козьими тропами…

Это Никитичу уже рассказали в большом гостеприимном доме, где их всех накормили, обогрели, переодели…

Чернявенький крепыш и раненный Леший созвонились со своими семьями. Первому выслали денег на самолет до дома, а за Лехой должен был приехать двоюродный брат…

В общем, зря Никитич переживал, что им для пассажиров места не хватит. На Москву с ними поехал один Кирюха.

Машины вымыли, заправили.

Даже предложили провести техосмотр, но Никитич отказался. С его точки зрения, нужды в сервисе не было, а задерживали его кавказцы только ради зоопарка! На их клети с кошками, пса и лошадь заходили посмотреть не то, что с соседних домов, а, кажется, уже даже с соседних деревень!

В общем, ранним утром следующего после встречи с Кирей дня, вся честная компания расселась по машинам и тронулась по трассе “Дон” в сторону Москвы. К полуночи Никитич надеялся быть дома.

.

***

– Па-а-апка-а-а!!!

Орали на четыре голоса дети Кошкиных.

Никитич пытался подъехать тихо. Но…

Они же позвонили, что выехали. Их ждали…

– Папа, папа, папочка!!!

Дети облепили Кошкина со всех сторон. Кто-то висел на нем, болтая ногами, дочка, ничего не стесняясь, плакала, младшие мальчишки, кажется, тоже…

– Папа! Мы ждали, мы знали, папа…

А Анька тихо подошла к майору, взяла его ладонь, сжала в своих руках и еле слышно произнесла:

– Спасибо!

Слезы градом катились по ее лицу, но она даже не пыталась их останавливать.

– Так! Сегодня спать! – смутившись, отпрянул Никитич. – Сегодня спим, завтра все рассказываем! Все! Евген! – хлопнул он по плечу своего бойца. – Переночуешь у меня…

– Да я тут… – залепетал Евген. – Такси…

– Отставить разговоры! – рявкнул Никитич. – В машину! Или хочешь, пройдись! Третий дом отсюда мой.

Евген прошелся.

Вдохнул пряного воздуха летней деревни, задрал голову, посмотрел на такие родные звезды, послушал квохтанье разбуженных машиной кур…

– Андрей! Андрей! Любимый! – услышал он, подходя к воротам.

На груди майора висела совершенно роскошная брюнетка, и вот ее он, никого не стесняясь, крепко прижимал к себе.

– Никуда больше не отпущу! Никогда! Андрей! С ума сходила! Родной! – долетали до Евгена обрывки причитаний женщины…

Боец смущенно помялся у калитки.

– Проходите в дом! – вдруг услышал он совсем рядом командный голос. – Ужин накрыт…

– Да я… Вроде в дороге… – снова замялся Женька.

– Отставить разговоры! – с очень знакомой интонацией рявкнула женщина. – Легкий ужин и теплый чай или, если хотите, молоко… Вам постелено во второй гостевой.

Евген, приученный, что с людьми, говорящими в таком тоне, лучше не спорить, коротко кивнул и прошел в дом.

– Марий! Подожди! Рыжего из машины забрать надо.

– Я сама, – поспешила к машине Марийка, распахнула багажник и… – Андрей!!! – раздался визг на всю деревню.

.