Никитич. Дело о потерянном муже

Глава 30

– Не согласная я! – твердо стояла на своем деревенская ведьма.

– Кот будет жить с нами! – майор рубанул ладонью воздух.

– Кот – ладно, – округлила глаза Марийка. – Но это-то что?

Она возмущенно указала на ящик с трехцветной кошкой и котятами.

– Марий, он за ними за тысячу километров ездил! – развел руками майор. – Я ж не могу их теперь отобрать!

Рыжий, будто понимая, что речь идет о его выводке, тихо заурчал и забарабанил хвостом. На большее он после суток в машине был не способен.

– Ну смотри, – уговаривал жену Никитич, – вот маленький рыженький, и еще один, и этот! – на лице сурового уставшего мужика проступило самое настоящее умиление. – Точно как наши! Три рыжика! Котятки!

– А эти две, – прищурилась Марийка, глядя на оставшихся пятнистых, похоже, кошечек.

– А это, – приосанился майор, – намек!

– Что? – опять почти закричала Марика. – Знаешь что, Соколовский? – уперла она руки в бока.

– Что, Соколовская? – прижал к себе жену майор.

– Пусти, нахал! – вяло взбрыкнула Марийка.

– Не пущу! – прорычал Никитич. – Соскучился, жуть как!

– Ай! – взвизгнула она, но, кажется, вместо того, чтобы вырываться, только крепче прижалась к мужу. – Я тоже соскучилась, – прошептала тихо, склоняя голову ему на грудь.

– Пошли спать, – зарылся носом в ее волосах майор. – Завтра будем разбираться с кошками, собачками, лошадками…

– Лошадками? – вздрогнула Марийка.

– Это не тебе! Это Люське переживать надо!

И почти в это же время где-то через пару кварталов от дома Никитича раздалось звонкое:

– А-а! Лошадь!

А пес цвета мокрого асфальта, выпрыгнул из-под сиденья Андрюхиного внедорожника и, пользуясь тем, что в темноте его никто не видел, спрятался под крыльцом. Ему показалось, что это вполне достойная новая будка.

.

***

В деревне и правда пришлось делать контактный зоопарк.

Никитич позвонил своему старому товарищу – брату Марийки, и они договорились использовать для этого ее старый дом. Ведьмочка тяжело вздохнула и… согласилась. Тот дом, который построил для нее Никитич, становился ей родным и любимым.

Юрий Чибис, которого все в деревне звали “наш Иван”, посмеявшись, выделил денег для реконструкции помещения под нужды животных. Тем более, что к его жене, Лене, и так городские модницы приезжали хохлатых курочек смотреть!

В общем, сделали загон для Колькиного пони, Сашка, скрепя сердце, выделил для развлекательных нужд своего ездового хряка Цезаря, большой сарай переделали под декоративный курятник, там же в углу поселили семью кроликов, а дом…

Над крыльцом теперь красовалась вывеска: “Кошкин Дом!”

Ну да. Вот так примитивно. С маркетингом решили не заморачиваться!

А! Смотрителем всего этого хозяйства назначили… Ну да! Кошкина, кого же еще!

И сам Кирилл, и Аня, и, в свободное время, дети с радостью пропадали в своем новом зоопарке.

Первыми посетителями были все те же богатенькие дамочки, склонные к экотуризму… Потом школа привезла младшие классы на экскурсию, потом про эту мини-ферму услышали в райцентре…

В конце концов, приходить стали даже местные! Старухи недоверчиво осматривали пони, которому Галочка Кошкина каждый день переплетала гриву:

– Шо це таке? – морщились они. – Лошадь чи игрушка?

А дети визжали от восторга, увидев, как пони тянется губами к их карманам.

– А он кусается? – осторожно спросил один пацаненок, держась за бабушкин подол.

– Нет, но конфеты любит, – хохотнул Кошкин. – Так что смотри, чтоб штаны не съел!

В общем, в августе Чибис, получив очередной отчет от бухгалтера, удивленно крякнул…

– Что? – взволнованно спросила Ленка. – Много жрут? Давай я десяток куриц заберу, – вытерла она руки о фартук, поглядывая на мужа.

– Ленк, – усмехнулся Юрий, проверявший свои миллиардные отчеты на крохотной деревенской кухне. – Ленк, они в плюс вышли! И в неплохой такой! – довольно развел руками Чибис. – Можно их отправить на море!

.

***

– Так, подожди, подожди, – утер глаза Михайловский, нервно вздрогнул, шумно, со стоном вздохнул. – Кого, ты говоришь, вы нашли там в деревне?

– Да не мы нашли, – недовольно отмахнулся Никитич. – Из-под завалов вытащили кошку, серого пса и лошадь…

– Лошадь, – пропищал Михайловский, сгибаясь пополам. – Никитич, там верблюдов не было? Или слонов?

– К счастью, – шмыгнул носом Никитич, – нет! Мы не брали большой грузовик…

На этой фразе с Михайловским случилась истерика.

Никитич, в глазах которого все же промелькнул озорной блеск, похлопал его по спине, подал стакан воды…

– Ну, в общем, все обошлось, мы все в строю, пострадал только кот…

– А-а-а-а, – проревел Михайловский, откидываясь в кресле. – Съездили на море, называется! – он снова мелко затрясся.

– Да что б я еще раз на наши моря! – возмущенно округлил глаза майор.

– Слушай! – вдруг посерьезнел Михайловский. – А в Крым? Там же у Домбровского дом! Сейчас бархатный сезон! Че нет? Спросить? Там целый замок! Яхтенный причал и круглогодичная прислуга! Будет круче, чем в санатории!

– М, – потер подбородок Никитич, – ну если твой Домбровский будет не против…

– Если ты ему расскажешь эту историю! – опять подавился смехом Михайловский. – Кстати! Там все-таки по линии МВД пришла благодарность… Уж не знаю, как работали твои азербайджанцы, но опера отчитались, что взяли и эту банду, и кого-то внутри себя почистили… – уже серьезно кивнул Гоха. – Так что ты не зря кота под пули подставлял, – все же ухмыльнулся он.

– А! Ну и славно! От этого Араза тоже пришла благодарность! – довольно приосанился майор. – Так что если ты все-таки надумаешь строить дом…

– Надумаю! – резко согласился Михайловский. – Вот прямо сейчас и надумаю! Только общаться ему надо будет с моей женой, – он вскинул одну бровь. – Как ты думаешь, он выдержит?

– Ирму-то? – задумчиво шмыгнул носом Никитич. – Ирму выдержит, а вот Людку…

И в кабинете Георгия Александровича Михайловского снова раздался громкий мужицкий смех…

.

***

Марийка с Никитичем тихо брели вдоль поля… По меже шла тонкая тропинка, по которой можно было дойти пешком до речки.

Купаться чета Соколовских не планировала. Просто хотели побыть вдвоем. Устали от шума, суеты, кучи детей вокруг…

– Как же тут все-таки хорошо, – выдохнул майор, прижимая к своей груди жену.

– Да? – улыбнулась Марийка. – На моря не хочешь?

– Не-а! – хмыкнул Никитич. – Смотри, какая у нас красота!

Перед ними раскинулось поле – широкое, бескрайнее, залитое мягким светом закатного солнца. Колосья зреющей ржи тихо покачивались на ветру, словно серебряные волны, а меж ними переливались голубые огоньки васильков. У речки стоял легкий утренний туман – он плыл над водой, цепляясь за низкие кусты, окутывая берега загадочной дымкой. Где-то далеко, у самого горизонта, лениво крикнула цапля, вспугнутая всплеском рыбы.

– Дымка над речкой, поле раздольное, трава медвяная… – мечтательно перечислял он, вдыхая густой аромат луга.

В воздухе смешивался запах свежескошенного сена, влажной земли после ночной росы и сладковатый дух цветущего иван-чая.

– Эх, хорошо у нас… – добавил он, прислушиваясь к звонкой перекличке кузнечиков и далекому ржанию Колькиного пони. – Даже эта церковь настроения не портит! – указал он на старые развалины на краю деревни.

Когда-то величественный храм теперь стоял полуразрушенный, но даже в своем запустении он не выглядел угрюмо. Вечерние лучи золотили его облупленные стены, создавая причудливые узоры теней, а дикий вьюнок и мятлик осторожно подбирались к древним кирпичам, словно пытались защитить их от времени.

– О! Она даже создает! – засмеялась Марийка. – Смотри, какая мистика и романтика!

– Ты уж определись, – улыбнулся Соколовский, – мистика или романтика!

– Говорю тебе и то, и другое! – уверенно кивнула Марийка.

Майор открыл было рот, чтобы поспорить, но тут…

Где-то рядом хрустнула ветка.

Темная тень мелькнула у старого церковного крыльца.

В воздухе повис густой запах влажного мха, старых камней и… чего-то еще. Чего-то неуловимого.

– Ой! – донесся игривый женский смех.

А потом – пауза. И резкий, протяжный, леденящий душу крик:

– А-а-а-а-а! Привидение!!!