Никитич. Дело о потерянном муже

Глава 28

– Кирюха! – орал обезумевший Колька. – Киря! – на его глазах выступили слезы. – Андрюх, их завалило! Завалило! Их больше нет.

– Так! Чушь не неси! – рычал на него Никитич. – Он не дурак, он видел, что вода шла…

– Киря! – еще раз проорал на все ущелье Колька.

И майор уже потянулся к нему, чтобы его встряхнуть, пока он снова обвал не устроил, но…

– Колян? – вдруг раздалось из-за камней.

– Киря! – кинулся к заваленному входу Никитич. – Кошкин?

– Майор? – глухо отозвался из-за завала Кирилл.

– Киря, вы целы? Вы как? – Никитич прижался лицом к самой широкой щели.

– Андрей Никитич, тут завалило! – прокричал Кирюха о том, что Колька с майором и сами видели. – Только сверху проход!

– Ща! Кирюха, ща! – ревел Колька, совершенно не стесняясь своих слез. – Кирь, ща мы поднимемся…

– Тут у Лешего нога… Вода высоко… – услышали они невнятное из глубины пещеры.

– Кирилл, идите к щели, мы сейчас наверх и там спустимся! – проорал майор самому большому камню и повернулся назад, к тому уступу, с которого они спускались…

Колька метался в какой-то нервной агонии…

– Андрей, надо туда! Или тут… Разобрать!

– Иди наверх! – рявкнул на него Никитич.

– Там мужики же! – заныл Колька.

– Евген! – обреченно задрал голову майор. – Поднимите Коляна!

Лучший плотник деревни обреченно посмотрел на отставного следователя, глубоко вздохнул…

– Эх… – повесил голову и пошел за своей напрягшейся страховкой.

Около Евгена и двух кавказцев они стояли уже минут через двадцать.

– Надо туда по склону идти, – указывал направление майор. – Мы этот проход видели.

– А как они снизу поднимутся? – почесал затылок один из кавказцев.

– Ща увидим, – шмыгнул носом майор и рванул вдоль каменного ущелья.

– Киря! – снова орал Колька спустя минут тридцать.

Он опять лежал на пузе и всматривался в неправильной формы дыру. Взгляду его предстала непроглядная тьма…

Мелкие камушки и кусочки земли сыпались вниз, издавая характерные бульки.

– Киря! – проорал уже вместе с Колькой майор.

– Держи! – кто-то сзади подал ему привязанный на веревку фонарь.

Включили, стали медленно опускать…

Мощный луч искуственного света вырвал из тьмы трех тощих, чумазых, но безумно довольных мужиков.

Они жались друг к другу на плоском камне у дальней стенки, а вокруг них повсюду была вода…

– Ура-а-а-а!!! – завопили осипшими голосами беглецы.

Не стесняясь, терли лица, кривились, утыкались друг другу в плечи!

– Нашли! – также, не скрывая слез, орал Колян.

И даже Евген, который не знал ни одного из этих работяг… Да даже кавказцы, которые вообще только что присоединились к поискам… Все, абсолютно все счастливо улыбались!

– Киря, – шептал майор. – Нашли… – он на секунду закрыл глаза ладонью. – Живых…

– Все целы? – проорал он уже им. – Ща веревки сбросим.

Времени для эмоций не было.

– Андрей Никитич, у Лешего нога распорота! – крикнул снизу Кошкин. – На камнях оступился.

– Понятно, – кивнул Соколовский. – В воду лучше не лезть, – оглянулся на кавказцев.

Те замерли, выпятив губы. Тоже думали.

– Ща машину сюда подгоним, – пожал плечами юркий Али. – На лебедке его поднимем.

– Давай доску вниз сбросим, – уже прикидывал конструкцию Колька.

– Ага, эти двое ему как раз равновесие обеспечат, – кивал Вага.

Тому беглецу, которого Кирюха Кошкин звал Лешим, сделали что-то вроде широкой качели. Его спутники усадили мужика бережно, и словно плот дотолкали по воде до выходного отверстия…

Его поднимали первым.

Незнакомого чернявенького крепыша вторым.

Кирю третьим.

– Сукин ты сын! – сжал в объятьях Кошкина Никитич так, что тот аж захрипел.

– Андрей Никитич! – не верил он своим глазам. – Колька! Вы… Вы как? Вы чего тут?

– Да твоя ж жена моей плешь проела! – фыркнул майор. – Ты же знаешь этих баб! Проще черта лысого достать, чем их бубнеж терпеть!

Киря, довольно улыбаясь, почему-то на этих словах покраснел, а мужики-кавказцы понимающе хмыкнули.

– Так, – потер подбородок Евген. – А вас сбежало-то семеро! – именно он снимал данные с камер заправок.

Он, как никто, знал всех рабочих чуть ли не в лицо.

– Ушли мужики, – вздохнул Киря, – когда Леха, – кивнул он на раненого, – ногу повредил, мы разделились…

– Понятно, – поджал губы майор.

Не захотели работяги балласт тащить. Решили, что здоровые быстрее выйдут. Эх… При раненом остались Киря и этот чернявенький, похоже, молдаванин. И они очень слаженно подставляли товарищу плечи.

– Ну! – пожал плечами Али. – Внизу попробуем узнать, что с ними…

– А вы, вообще, откуда об этой пещере узнали? – удивленно спросил мужиков Кирилл.

– Так ты ж сыновьям карту рисовал! – хмыкнул майор, достал лист почтовой бумаги.

Киря забрал его дрожащими руками, посмотрел на него, как на святыню, и… разревелся.

.

Кавказцы не планировали устраивать спасательную операцию. Ехали они в горы с другими, если честно, прямо противоположными целями. Поэтому никакой сменной одежды беглецам не нашлось. Только раненого укутали в единственное на две машины одеяло, потому что его знобило.

– Как клево, что вы шоколадки положили, – рассказывал улыбающийся Кирюха. – Мы ж пятый день на одних ягодах! Малину в жизни больше есть не буду! – кривился Кошкин. – А я смотрю телефон! И вода! И лекарства! О! Да! Дайте Аньке позвонить! – обернулся он к Никитичу.

– Блин! – с силой хлопнул себя по лбу майор. – Марийка!

.

***

– А у нас все хорошо! – радостно вещал в трубку майор.

Марийка в это время стискивала ладонь Дарьи Сергеевны и напряженно молчала.

– Да то просто петарды были! Тут на набережной, знаешь? Такое! Шоу! – продолжал беззаботно рассказывать Никитич.

У него на заднем фоне кто-то закашлялся, но майор громко цыкнул, и кашель тут же прекратился. Или удалился. Марийка не поняла.

– И Киря с нами! Сейчас вот Ане звонит! Целый, целый… – словно новости последней посевной рассказывал жене Соколовский, – А Дарье Сергеевне скажи, мы всех кошек нашли! – гордо докладывал Никитич. – Всех привезем! Надеюсь, что ее…

На этой фразе Марийка не выдержала и прыснула, одновременно смеясь и плача.

– Соколовский, – простонала она в трубку, – я тебя умоляю, ты только сам домой вернись! Я обещаю, я тебя больше никуда – никуда не пошлю!

– Вернусь, любимая, – уже совсем другим тоном, безо всяких шуток проговорил майор. – К тебе и сыновьям даже с того света вернусь…

Марийка рыдала… Наверное, все-таки от облегчения. А в машине, где ехал майор, в этот момент стояла торжественная тишина. Все примолкли. Потому что важнее жены и детей для настоящего мужчины ничего и нет!

.

В город спустились на рассвете!

Успокоенные тем, что опасность наконец-то отступила, мужики расслабились и уже почти не боролись со сном…

Когда подъехали к маленькой районной больничке, Кирю пришлось даже будить.

– Э! Уважаемые! – ввалились в приемное кавказцы, с раненым строителем на руках. – Нам тут помощь нужна!

– Кому помощь? – вышел помятый заспанный врач.

– Вот об камни ногу распорол, – усадили они на кушетку Лешего. – А вот тут огнестрел, – указал кавказец на Никитича, прижимающего к себе свернутую куртку.

– Где огнестрел? – нахмурился врач.

– Вот, – майор бережно уложил на смотровой стол вялого Рыжего.

– Вы что, с ума сошли? – рявкнул на них доктор. – У меня тут не ветеринария!

– Он мне жизнь спас! – дернулся Никитич.

– Э! Дарагой! Не обижай котика! – замахал перед врачом руками громадный Мага.

– Да вы че! Я элементарно его анатомию не знаю! – вспылил хирург.

– Я знаю! Я все знаю! Вот тут сухожилие идет, вот тут артерия, – водил громадным пальцем по кошачьей ноге кавказец. – Пуля где-то тут должна быть, – он умоляюще посмотрел на врача. – Ты зашей котика? – поставил он густые брови домиком. – До ветеринара он не доживет, – попросил совсем тихо.

Врач поморщился, перевел взгляд с кота на хмурого, но решительно настроенного Никитича, шмыгнул носом:

– Психи! – буркнул себе под нос и вскрыл стерильные перчатки.