Никитич. Дело о потерянном муже

Глава 27

– Ответь! – мотнул дулом пистолета толстяк.

Никитич покосился на дисплей, раздосадованно поджал губы…

– Возьми трубку! – нервно проорал бандит с пушкой и наставил оружие на майора.

Соколовский потянулся к смартфону, на котором красовался портрет его Марийки…

– По громкой связи! – рыкнул на него мужик.

Майор зажмурился, выдохнул, дернул зеленую трубку на дисплее и громко сказал:

– Алло!

– Андрей! – защебетала трубка на повышенных тонах. – Андрей! Ты живой? Вы где? Там потоп! Андрей! Киря звонил! Ты слышишь? Кошкин Аньке звонил. Ты нашел его?

– Ах ты гад! – громко заорал толстяк. – Мужики! Он за нашими беглецами ехал! – проорал бандит что было сил.

Он резко взмахнул рукой, поднимая оружие, и тут…

– А-а-а-а-а!!! – завопил этот толстый мужик.

– М-я-я-а-а-а-а!!! – зарычал кинувшийся ему на руку Рыжий.

– Евген, работаем! – проорал Никитич, со всей дури двинул толстяка в морду.

И тут пистолет все-таки выстрелил…

.

***

Марийка ошалело смотрела на трубку…

– А-а-а-а-а!!! – орала трубка мужским, незнакомым голосом.

– М-я-я-а-а-а-а!!! – вопил кто-то, судя по тембру, леопард.

– Работаем! – кричал любимый и родной, но совершенно озверевший Андрейка.

А потом началась стрельба…

Три женщины замерли на деревенской кухне.

Марийка тряслась, Анька чуть не до крови закусила собственный кулак, Дарья Сергеевна прижала к своей груди двоих из трех близнецов так, что один из них чуть не закашлялся…

А в трубке снова раздались выстрелы, потом крики, автоматная очередь, звуки борьбы, удар, снова крик!

В конце концов, женщины отчетливо услышали: “Сэн эшшэйн олу!!!” – с ярко-выраженным кавказским акцентом, и телефон выключился!

– Да пропади они пропадом, эти кошки, – непонятно к чему прошептала няня.

.

***

– Вяжи, вяжи! – орал тот самый заправщик, который отказывался Никитичу карту продавать. – Ноги ему тоже вяжи!

– Вы кто такие? – ошалело глядел на боевое подразделение кавказцев Никитич.

– Э-э, дрюг, ты бы “спасибо” сказал! – отмахнулся заправщик и уселся верхом на толстяка, связывая ему ноги.

– Спасибо, – кивнул Никитич, – но вы кто такие?

– Араза-строителя в Москве знаешь? – посмотрел ему прямо в глаза кавказец.

Соколовский сначала отрицательно покачал головой, потом ошалело округлил глаза и кивнул.

– Так мы ж… Я ж не пошел к нему работать! – фыркнул майор.

– Так в том-то и дело, что ты не пошел, а одно у мужиков спрашивал, где Кошкин, куда он поехал, надо вот тебе туда же! – кавказец скривился, вытирая нос тыльной стороной руки.

– И?

– Ну Араз решил, что ты людей выманиваешь! – с досадой взмахнул руками азербайджанец. – Замучали уже хорошие строители пропадать! Им денег обещают, они исчезают! Беда прям! Уже Аразу хорошие люди не верят!

– И вы решили, что это я! – кивнул майор.

– Решили! – хмыкнул азер. – От самой Москвы тебя вели, дарагой! Пока поняли, кто ты да что! Да пока вот этих выловили! – кавказец пренебрежительно ткнул толстяка с кляпом во рту.

– Так, – тряхнул головой майор. – Раз этих выловили, поедемте тех выловим! – он кинулся к машине. – Они в расщелине! Беглецы наши. Там вода подняться может! Еще у кого-то что-то с ногой…

– Давай с тобой Вага поедет! – махнул заправщик в сторону угрюмого бородача, сжимавшего автомат. – И Али! – кивнул на маленького мелкого живчика с пронзительным острым взглядом. – Собирай свой зоопарк.

– Евген! – крикнул напарникам Никитич. – Колька! Кузова проверяем и до Кири, бегом!

Сам огляделся…

Телефон. Вот он валяется, прострелили его, блин…

Надо хоть от Кольки Марийке позвонить. А то изведется вся.

Серый пес как обычно под сиденьем, коробка с котятами, трехцветная кошка… Рыжий?

А где Рыжий?

.

***

– Да вы охренели, у него ж кровопотеря! – метался по поляне майор.

– Котик на себя выстрел взял! – утирая слезы, причитал Колька.

– Так, дай сюда! – резко отстранил майора один из азербайджанцев. – Пусти Магу! Мага про тушу все знает! Мага барана за полчаса разделывает!

Никитич посмотрел на мясника испепеляющим взглядом, но выбора у него не было.

Рыжего достали из-под машины, куда он заполз, видимо, пытаясь по-кошачьи сдохнуть в одиночестве…

А, может, просто криков и выстрелов испугался.

Все брюхо и зад у него были в крови. В его крови.

Никитич с опозданием понял, что Рыжий его пулю взял. Толстяк выстрелил. В него. В майора. А на руку бандиту прыгнул Рыжий.

– Ах ты! – скуля, пнул связанную тушу майор, провел окровавленной пятерней по лицу.

– Воду дай! – крикнул мясник.

Кот дергался, рычал, пытался кусаться, но сил сопротивляться у него не было…

– Пуля по касательной прошла! – крикнул Мага минуты через три. – По брюху только кожу разрезала, в ноге села, но от вены далеко!

– И что? – взволнованно спросил майор, который от ветеринарии был так же далек, как от балета.

– Ща перетянем, чтобы кровь не шла, антибиотиком засыпем, до низа дотянет! – спокойно кивнул мясник. – Живой будет! Не бойся! У них жизней девять!

– Да кто ж его знает, сколько он уже истратил, – сглотнул ком в горле майор и посмотрел на Рыжего. – Ты прости, друг, что так, – он, кажется, впервые протянул руку и погладил кота по макушке.

А тот, неожиданно для всех, довольно заурчал…

.

***

К расщелине поехали на тяжелых внедорожниках.

Колькин грузовик с животными оставили на плато. Но сам Колька, как и Евген, пересели в машину к азербайджанцам.

– Вот сюда давай, – указывал маршрут Никитич, сверяясь с нарисованной фломастерами картой.

Кавказцы на него посматривали как на человека со странностями, но ехали, куда он указывал.

– Сюда паркуйся, здесь!

Последние минут двадцать бежали пешком.

Дождь перешел в мелкую морось, но так и не остановился.

– Киря! – склонился Никитич над расщелиной.

Как он и ожидал, она была полна воды. Мужиков видно не было.

– Кошкин! Киря, твою ж мать! – орал Колька, лежа на пузе.

– Не надрывайся, надо спускаться, – тронул соседа за плечо Никитич.

– Погоди спускаться, – шмыгнул носом один из азеров. – Подготовиться надо, – и горный житель вытащил из своего рюкзака альпинистскую снарягу.

Вбили колья, установили блоки, отрегулировали обвязку…

Вроде все сделали быстро, но Никитичу казалось, что вот именно эти пятнадцать минут сыграют роковую роль.

Умом понимал, что кавказцы все делают правильно, а сердцем…

– Иди, – подтолкнул его к расщелине бородач. – Теперь иди.

Евген остался наверху. Никитич с Колькой пошли вниз.

Расщелина казалась совсем не такой, какой они ее видели пару дней назад. Здесь явно шла вода. Вон дерево, вывернутое с корнем, а вон протащенные по дну ущелья валуны…

Пещера… Где же тут была пещера?

Мужики спустились, замерли, огляделись…

То место, где находился вход в пещеру, было доверху завалено камнями…

.