Никогда

45 Дверь

Они обнаружили двустворчатую дверь дворца открытой, длинный мазок крови привел их внутрь первой комнаты — голубой комнаты. Кристаллические снежинки свисали со сводчатого потолка, колеблясь в жуткой неподвижности и тишине, которая пришла на смену лихорадочной суете маскарада.

Гуляки с тех пор остановили свои выходки и отступили от центра пола. Они стояли в массе смятения и страха, маски спали, взгляды направлены в сторону открытых дверей, ведущих в фиолетовую комнату. Следуя по пятам Рейнольдса, Изобель помчалась в комнату. Или, скорее, в пространство, где должна была быть фиолетовая комната. Вместо этого она оказалась на складе — в Мрачном Фасаде — неистовая готическая музыка разрывалась на полную громкость. Внезапный шум поразил ее так сильно, что на долю секунды она подумала, что мир действительно закончился.

Изобель обернулась в замешательстве, чтобы посмотреть позади себя. Арка в комнату осталась, стоя в пустом пространстве, сквозь нее все придворные наблюдали за нею, их лица были столь же ошеломленные, как и ее. Она мельком взглянула вниз. Длинные мазки крови испачкали пол под ее ногами.

Она проследила глазами по следам крови, и ее пристальный взгляд остановился на запятнанном алой краской подоле мантии.

Красная Смерть. Она скользила среди присутствующих, которые, как заметила Изобель, состояли из готов и мечтательных гуляк из замка. И эти два мира только-только начали замечать друг друга.

Рейнольдс внезапно возник рядом с ней.

— Берегись, — прорычал он, толкая её.

Шипящий звук пронзил ее уши, когда Нокс появился между ними. Рука Рейнольдса, столь же быстрая, как поразительная кобра, схватила Нокса за шею и повалила на пол, где он раскололся от удара, шок отразился на его лице за миг до того, как он разорвался на части.

Несколько ряженных с маскарада и готов завизжали и отпрянули, учинив переполох.

— Рейнольдс! — ахнула Изобель, указывая.

За его спиной трансформировался через облако фиолетового дыма другой Нокс. Рейнольдс резко повернулся, ударяя с силой одной рукой, его движения были точны, натренированы. Его бросок прошел через фиолетовый туман, и Нокс, смеясь, ускользнул. Другой нападающий занял его место, сбивая шляпу Рейнольдса с его головы и поместив на свою, в то время как третий формировался в воздухе, его малиновые когти вырастали.

Изобель бросилась на Нокса, готовившегося нанести удар. При виде ее он завизжал от ужаса и рассеялся. Она услышала отзывающийся эхом вопль где-то справа от нее, сопровождаемый ударом.

Затем голова Нокса, который украл шляпу Рейнольдса, отделилась от своего тела, покатилась и остановилась у ее ног, его глазницы впали и были пустыми. Изобель опустила ногу вниз и раздробила лицо.

Остальные Ноксы завопили от ужаса, и, как один, отступали и стали принимать свои формы птиц. Их темные крылья уносили их выше, пока они не достигли перил галереи, где они взгромоздились. Там они пронзительно кричали и прыгали, их карканье звенело в их глотках, как проклятия.

Изобель опустила взгляд и увидела, как Рейнольдс надевает шляпу на густые тёмные, зачесанные назад волосы.

Где-то в толпе закричала девушка. Готическая музыка и стенания певицы стихли. Все стали замечать и отшатываться от облика Красной Смерти. В ее ногах лежала одна из женщин с маскарада, ее серебряное платье было запятнано чем-то ярко-красным. Под маской голубя ее лицо сочилось, сверкая красными порами.

— Это случилось, — сказал Рейнольдс. — Ты должна пойти в чащи сейчас же и отыскать дверь с символом. Ты поймешь это, когда увидишь. Связь между нашими мирами внутри. Ты и это поймешь, когда увидишь. Счастливого пути, и остерегайся белых.

— Что? Но я даже не знаю, как...

— Иди, — сказал он. — Только ты можешь изменить сон. Только ты можешь разорвать связь.

Она колебалась:

— А ты?

— Я буду сражаться здесь.

Она потрясла головой.

— Это не то, что я имела в виду.

Его глаза встретились с ее. Удивление осветило их темноту изнутри. И затем он засмеялся горьким звуком:

— Для меня худшее уже давно сделано. А теперь ступай.

— Но!

— Я не могу победить Красную Смерть. Не без убийства мальчика, чья душа заточена внутри нее. Я могу только держать его на расстоянии, и то недолго. В случае чего, просто знай, что я сделаю то, что должен.

— Что? Брэд? Нет! Но... но я даже не знаю, как добраться до чащи отсюда!

— Дверь, Изобель, — сказал он. — Если нет пути, ты должна сама создать этот путь.

Его руки исчезли в складках его плаща. Послышалось царапанье металла, и в следующую секунду появились его руки в перчатках. В каждой из них теперь было по короткому изогнутому лезвию. Пара серебряных кортиков.

Они блеснули в свете. Без лишних слов он отвернулся от нее. Уверенной походкой он шел прямо к Красной Смерти.

Как будто приведенный в готовность через некоторый дополнительный смысл, жар в глазах фантома запылал, как адский огонь, и Смерть обернулась, чтобы приветствовать его.

Изобель наблюдала, как две фигуры из мира снов стояли друг напротив друга, как шахматы на доске. Один, облаченный в черное. Другой — в красное.

Когда напряжение между ними перешло в движение, это было похоже на сражение за свет между мотыльками. Плащи шептали и вились. Лезвие блистало. Как заостренные листья, перемешавшиеся бурей, они кружились вокруг друг друга, не начиная битву, но каждый из них двигался в бесконечной ярости.

Одно из лезвий Рейнольдса поймало плащ Красной Смерти. Алая ткань частично упала назад, открывая голову и туловище, которое, возможно, принадлежало скелету. Ребра напряглись, натянув тугую желтую кожу, которая цеплялась за тело существа, как влажная ткань. Кровь капала с ее запавших глаз, из ее сморщенного рта, и из кончиков растопыренных пальцев.

Пространство, освобожденное для них толпой, снова расширилось с коллективным отступлением. Готы опустили свои маски, их мрачные лица смотрели потрясенно, испуганно, растерянно и, наконец, возбужденно.

Кто-то, в самом деле, повеселел.

«Типично,» — единственное, о чем подумала Изобель. Даже учитывая обстоятельства, она не могла не закатить глаза. Готы думали, что это нереально. Они думали, что это все шоу. А почему бы и нет, когда такого рода извращенная хрень была просто их темой?

Выше, вдоль галереи, Ноксы закаркали и исступленно заскребли в их формах птиц.

Они прыгнули через длину перил и следили за борьбой их кровожадными глазами, как у ящериц, как будто стремились присоединиться, но были слишком напуганы, чтобы пикировать и нанести свои собственные удары.

Звук "буууш" рассеял воздух, возник из центра открытого пространства. Как карточный домик, Красная Смерть рухнула и была целиком поглощена полом. Она оставила после себя темное и зловещее пятно. В следующий миг она появилась за спиной Рейнольдса, возвышаясь над ним, как всепоглощающая тень.

Как магнитом, лезвия Рейнольдса были вырваны из его рук. В воздухе они обратились на него, и Рейнольдс повернулся как раз вовремя, чтобы принять удар прямо в грудь.

Коллективный крик возник из толпы зрителей, пронзительный крик Изобель утонул в нем.

Она бросилась вперед, поскольку Красная Смерть с силой оттолкнула Рейнольдса назад. Он проскользил по половицам и остановился без сознания в ногах Изобель.

— О, Господи! — Вскрикнула она, падая на колени возле него.

Что она должна сделать? Ее руки бесполезно трепетали над ним, как одурманенные бабочки. Она потянулась к клинкам, но отдернула руки назад. Ее взгляд упал на белый шарф, покрывавший его нос и рот. Поможет ли искусственное дыхание на данный момент?

Его глаза распахнулись, и она вскрикнула. Он взглянул на нее из-за полей шляпы и обеими руками схватил рукоятки клинков. Он выдернул их из груди одним быстрым движением. Серый пепел посыпался из ран, как песок. Затем отверстия затянулись, и все следы повреждения исчезли в черноте его одежды.

Изобель разинула рот.

— Почему ты все еще здесь? — прорычал он и оттолкнулся от пола. Лезвия пересеклись, он замахнулся, а затем вонзил их в спину Красной Смерти, останавливая ее приближение к группе отступающих девочек, одетых как падшие ангелы. Демон выгнулся и завыл, звук был подобен вою ста лающих собак. Рейнольдс с трудом распрямил лезвия в чистом ударе. Они резали аккуратно, и окровавленная фигура рассеялась с воплем, превращаясь в густую красно-черную жидкость, которая шлепнулась об пол и забрызгала чисто-белый шарф Рейнольдса ярко-красными каплями.

Не было ни мгновения на отсрочку.

Жидкость на полу корчилась. Она собрала себя, и как призрак, появляющийся из могилы, облачилась в алую мантию, снова целую. Ее рубиновые глаза сверкнули яростью.

Как и все остальные, Изобель замерла на месте, загипнотизированная потусторонней битвой, происходящей перед ней. По крайней мере, до тех пор, пока одно из лезвий Рейнольдса не упало в ее сторону. Оно вонзилось в пол рядом с ее ступней. Она подпрыгнула от неожиданности, отскакивая назад.

— Поторопись! — прогремел он.

Думая, что не стоит ждать, пока он запустит в нее еще один клинок, она повернулась и помчалась сломя голову сквозь толпу недоуменных зрителей. Она проталкивала себе путь мимо бесчисленных пустых взглядов под бесчисленными масками.

Но куда она шла?

Ответ пришел, когда что-то схватило ее ногу за ногу, и она споткнулась. Она приземлилась со шлепком на ладони.

— Упс. Нужна рука?

Знакомый голос. Изобель развернулась и увидела его, нависающего над ней, протягивая ей неровный обрубок его потерянной руки.

— Ох, подожди, — сказал Пинфаверс, убирая отросток. — Уже дал тебе одну из них сегодня, не так ли?

Изобель оттолкнулась от пола, готовая бежать. Он толкнул ее вниз снова, прижав одной ногой к полу. Она упала с резким вздохом боли, и он перевернул ее, забавляясь, распластав ее на спине. Шквал ветра появился позади него, и, один за другим, Ноксы принимали свои истинные формы, пока они окружали ее, как стая голодных стервятников.

Одним черным ботинком Пинфаверс пригвоздил ее протянутую руку к полу. Своей уцелевшей рукой, к радости других Ноксов, он поднял что-то изогнутое, острое и мерцающее к своему плечу. Глаза Изобель расширились при виде кортика Рейнольдса, того, которое он бросил в нее. Только теперь она поняла, что он, должно быть, хотел, чтобы она взяла его, и только сейчас она поняла, насколько глупа была, оставив клинок там.

— Что ж, — Пинфаверс вздохнул, крутя лезвие и ловя отблески света. — Знаешь, как говорится, око за око и всё такое.

Ноксы залаяли хриплым смехом.

— Нет! — Она извивалась телом, посылая жестокий удар в бок Пинфаверса. К ее удивлению она достигла цели, и под аккуратной тканью его куртки, она почувствовала, как часть его туловища откололась со слышимым хрустом. Он заревел, хотя, казалось, больше от ярости, чем от боли.

Другие Ноксы, чей смех преобразовался в сочувствующее шипение, корчились и иссыхали вдалеке от нее, вжимаясь в себя, как змеи.

— Держите ее! — приказал Пинфаверс, прицеливаясь клинком. Один за другим Ноксы повиновались.

Холодные глиняные руки прикрепились к ее свободной руке, когти вцепились в ее ноги, прижимая ее к полу.

Изобель изворачивалась и била их, ее взгляд метался. Но не было ничего, что она могла захватить, ничего, что можно было использовать в качестве оружия, и никого, кто мог бы помочь ей.

Она затаила дыхание и закрыла глаза, приготовившись к боли. В голове она старалась мысленно сформировать образ двери. Она думала о той, которая приведет ее к лесу.

Сделать путь, как говорил Рейнольдс. Она вообразила дверь позади нее, прямо под своей спиной, прижавшись к ней, будто она находилась на полу. Она вообразила дверную ручку рядом со своей рукой, почувствовала кончиками пальцев ручку двери в своем воображении, провела рукой наяву... и дотронулась до чего-то твердого.

Она ахнула, распахнув глаза.

В долю секунды лезвие снизилось, со свистом разделяя воздух на своем пути. Изобель сжала каждую мышцу, готовясь почувствовать отсечение ее руки от тела. Она схватилась за дверную ручку, но было теперь слишком поздно, чтобы повернуть. Лезвие летело вниз, и с лязгом она почувствовала это — разрыв?

Низкие шепоты вырвались от Ноксов, звуки подозрения и страха. Они освободили ее и отпрянули назад, единодушные в своем отступлении.

Изобель пришлось поднять голову от пола, чтобы посмотреть и удостовериться, что ее разум не просто заблокировал боль. Это был клинок, который лежал сломанный вдалеке, хотя на ней самой повреждений не было.

Ее пристальный взгляд немедленно обратился к Пинфаверсу, который, все еще нависая над ней, поднял треснувшую рукоятку, исследуя ее.

— Хмм, — сказал он. — Я боялся, что это могло случиться.

Изобель воспользовалась шансом. Она схватилась за дверную ручку, которую она сотворила на полу и повернула ее. Земля под ней исчезла, и она провалилась внутрь.

Застигнутый врасплох Пинфаверс упал мимо нее, в то время как Изобель крепко держалась за ручку. Она открыла рот в немом крике, поскольку ее тело резко дернулось при остановке, и она висела над миром пепла, увядших листьев и угольно-черных деревьев. Она посмотрела вниз и увидела, что Пинфаверс развеялся в массивные спирали чернил, прежде чем он мог разбиться о землю, которая находилась не более чем в десяти футах ниже.

Сработало, поняла она, бросая быстрый взгляд вокруг. У нее получилось! Она добралась до леса.

Головы Ноксов появились в проеме открытой двери над нею. Их шепот продолжался, и они повернули свои головы, глядя друг на друга, хотя никто из них не сделал даже малейшее движение, чтобы схватить ее.

Сил удерживаться на ручке становилось все меньше. Она разжала руки и, подготовившись к падению, приземлилась прямо на ноги. Пинфаверс вновь преобразовался в человеческую форму. Он стоял на расстоянии от нее, в то время как другие Ноксы, превращаясь в птиц, влетали через открытый дверной проем.

Они сели на колышущиеся скелетообразные ветки деревьев, наблюдая, ожидая.

Пепел падал дождем вокруг них, тяжелый и достаточно густой, чтобы собраться на плечах куртки Ворена. К настоящему времени волосы Изобель стали полностью растрепанными, и они хлестали ее лице в порывах холодного ветра.

Фиолетовое небо над головой скрутилось и помутнело как глаз урагана. Дверь, которая висела открытой в небе, захлопнулась со следующим порывом ветра. Она всмотрелась в деревья, и там увидела другую дверь. Это была уже знакомая ей, узкая дверь, и Изобель поняла сразу, что именно ее она искала. Казалось, будто сама дверь ее искала.

Даже поджидала.

Когда она приблизилась, ее глаза нашли две таблички, приклеенные к поверхности двери. Слова на табличках были написаны задом наперед, но ей не нужно было читать их, чтобы знать, что там было написано.

Она знала, что на верхней табличке можно было прочесть "НЕ ВХОДИТЬ", а другая предупреждала ниже "ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ БЭСС".