Ночь. Остров. Вурдалаки

17

Отделение было пустым, тёмным, и даже незапертым. Неужели на Кихеу никто ни разу не напивался и не приходил среди ночи к господам полицейским качать права? Ах, да, я забыла, по пьяни в отделение только местного мэра тянет.

Я заварила себе ещё кофе. Включила принтер и распечатала фотографию. Подошла к стене и несколько минут смотрела на свои художества, никак не решаясь прикрепить изображение отца. И даже не сразу поняла почему.

– Потому что мы располагали их неправильно, – проговорила я, оглянулась, взяла губку, которой мы мыли чашки и стала стирать надписи, складывая фотографии одну на другую. Одно лицо сменялось другим. Одна жертва рядом с другой.

Я отложила губку и снова взялась за маркер.

– Надо по-другому, – проговорила я пустому отделению, начертила на стене числовую прямую и поставила первую отсечку. – Первый день – убийство Сергея Болотова. – Первая фотография нашла новое место. – Второй день – Таша. Вторая фотография у второй отсечки. – Третий день… – Я нарисовала знак вопроса под отсечкой. – Четвертый день… – Я все же прикрепила фотографию отца. – И сегодня у нас пятый день.

– Так и знал, что найду тебя здесь, – раздался голос, я повернулась и увидела Воронова. – Прости я только сейчас узнал, что случилось.

Он подошел ко мне и попытался обнять. Но я шагнула в сторону и быстро сказала:

– Давай поиграем в ассоциации. Продолжи цепочку слов, не думая, первым, что придёт в голову.

– Ну, давай.

– Яблоко, груша…

– Вишня.

– Кошка, собака…

– Коза. – Воронов улыбнулся.

– Дьярви, Сергей, Таша…

– Вячеслав.

– Какой Вячеслав? Коротков? Мэр? – Я посмотрела на свою числовую прямую и взялась за телефон. Найти фотографию мэра Иже, оказалось нетрудно, и через несколько минут принтер выплюнул в лоток ещё одну карточку. Я прикрепила её под первым знаком вопроса.

– Ты думаешь, что… Что он должен был третьей жертвой?

– Есть такая версия. Они ведь были одной компанией?

– Не сказать, чтобы одной, или друзьями навек, но… Да, все они были близко знакомы, – нахмурившись ответил Андрей.

– Вот и я о том. Мы тут бегаем по острову, строим гипотезы, роем носом землю, а у убийцы есть план. Строгий, последовательный, логичный. Он это доказал, оставив нам три… Два трупа и ни одной зацепки. – Я обернулась и посмотрела Воронову в глаза. – Должна быть третья жертва, потому что все распланировано, роли расписаны, сценарий утверждён.

– Да, но мэр? – засомневался Андрей.

– Почему нет? Болотов спонсировал его предвыборную компанию. Чем это отличается от денег моему отцу или дарственной на акции Таше? Та же взятка, просто у всех троих разные предпочтения. И разные ценности. – Я снова посмотрела на стену. – Мэр Иже уехал. Улетел на вертолёте. Ты когда с ним связывался в последний раз?

– Хм… До его отъезда. – Воронов был несколько растерян. – Звонил вчера, но он не ответил.

– С этого момента, пока мы не подтвердим или не опровергнем наши предположения, я прошу тебя не разглашать мэру детали следствия.

– Хорошо, – ответил Андрей с некоторой заминкой.

– Итак, рабочая версия – мэр мог быть третьей жертвой. У него был роман с Ташей, они примерно одного возраста... К сожалению, мы до сих пор не знаем, за что мстит убийца, а потому, не можем предположить, каким боком здесь наш мэр. Но главный вопрос на сегодняшний день не в этом.

– А в чем? – Андрей нахмурился.

– В том, кто у него запланировано на сегодня? Не позднее шестнадцати часов у нас будет новый труп. И у нас меньше половины суток, чтобы узнать кто это. Больше никто не приходит на ум?

– Не знаю. – Воронов даже растерялся.

– София? – Я взяла фотографию бывшей учительницы. – Уверена, она тоже в этом замешана.

– Но не помнит об этом?

– Именно. А что за радость для мстителя воздать справедливость тому, кто не знает, за что его наказывают? Надо понять кто будет следующим. Или Болотова или кто угодно с острова, хоть бери и приставляй охрану каждому, кто старше сорока лет. – Я потёрла глаза.

– А почему ты все время говоришь «он»? Тогда как Рива и Станислав говорят «она»?

– Термин «птица-мстительница» сыграл с нами злую шутку. – Я размяла шею. – Он женского рода и поневоле, повторив его пять раз, начинаешь так думать. Такой самообман или установка по умолчанию. Но… – Я повернулась к Андрею и посмотрела в голубые глаза. – Я его видела. Я видела, как он двигался, как ставил ноги, как замирал на месте, как бежал. Это мужчина, Андрей. И знаешь что, считай, что у меня паранойя, но я где-то его видела. Видела его плечи, его руки, видела, как он ходит.…

– Вы уже тут? – Мы одновременно повернулись и увидели входившую в отделение Риву. – Я спала часа четыре, а вы вообще не ложились? – спросила девушка, но посмотрев на моё лицо, торопливо задала другой вопрос: – Как ваш отец, капитан?

– По-прежнему.

– Простите.

– Тебе не за что просить прощения. – Я снова посмотрела на стену. – Чтобы понять, кто следующая жертва, нужно узнать, что они сделали? За что он мстит? Или за кого? Часто на острове случаются убийства?

– Почти никогда, эти первые за… лет за десять точно, – сказала Рива.

– Нужно узнать не только «что», но и «когда», – добавил Воронов.

– А вот с этим проще. – Я снова взяла маркер и вернувшись к началу числовой прямой и продлила её ещё дальше в прошлое. – Все началось не сейчас, а в одна тысяча девятьсот девяносто восьмом. – Я нарисовала отметку и поставила дату.

– Год большого наводнения? – удивилась Рива. – Уверены?

– Почти на все сто. Слишком часто эта дата всплывает в расследовании, а я не верю в совпадения. Подними все происшествия именно за тот год и за последующий, – попросила я.

– Сейчас, – Рива подошла к столу, включила компьютер и стала что-то набирать на клавиатуре. – Вот… Только… – Снова зашуршал принтер. – Ничего такого в эти годы тоже не происходило. За исключением все того же наводнения. Вот список жертв. – Она подала мне листок.

Борисов Сергей

Криэ Аритэ

Вирэ Лиа

Краснова Елена

Куликов Михаил

Сохэ Нина…

Наткнувшись на имя матери, я почувствовала головокружение, хотя, казалось бы, столько лет прошло., а боль такая же, словно только что сообщили.

– А это список тех, кого так и не нашли, – девушка подала мне второй листок.

Круглова Мария

Рове Надэ

Виши Лэйте

Морозов Илья

Морозова Наталья

Идро Коэн

Лавров Валентин

Всего семь имен. Кто-то скажет, что это немного для такого стихийного бедствия. Но за каждой строчкой сломанная жизнь.

– И все? – спросила я у стажера, – Больше никаких происшествий? Даже убийств по пьяни? Или заблудившихся грибников?

– Никаких, ни в девяносто восьмом, ни в девяносто девятом.

– Значит, дело в другом. Наш убийца еще жив, как и его жертва, – резюмировала я, откладывая распечатки в сторону. Бумаги тут же взял Воронов и стал просматривать.

– Теперь дело за малым, – Рива повернулась к стене с фотографиями, – узнать, кто и что делал во всех трёх случаях наших отравлений. У убийцы точно нет алиби. Правда, у нас нет подозреваемого, а население острова по последней переписи составляет…

– Миа, убеждена, что это мужчина, – перебил её Андрей.

– Да? – Стажер посмотрела на меня.

Я кивнула и, снова повернувшись к Воронову, сказала то, что давно хотела:

– А давайте прямо сейчас начнём проверять алиби. Андрей, куда ты вчера ушел? И от кого узнал о случившемся с моим отцом?

И стоило этим словам слететь с губ, как все сразу изменилось. И если Рива просто сделала круглые глаза, то Воронов едва заметно изменил позу и скрестил руки на груди. Закрытие, готовность обороняться – говорило его тело. А вот в глазах сперва появилась боль, а потом злость. Я снова ударила его и на этот раз куда больнее, чем тогда на берегу.

– Это допрос? Я подозреваемый?

– Ты можешь им стать, если не ответишь.

– Мне его задержать? – Рива встала из-за стола.

– Задержать? – Андрей улыбнулся. – Не порти себе карьеру, девочка.

Но стажер не отреагировала на его угрозу, она смотрела только на меня. А ведь из неё действительно выйдет неплохой полицейский.

– Не стоит, – сказала я ей, – тем более, что прямых улик против него у нас нет, и он адвокат, освободится минут через пять. Но ты не ответил. – Я снова посмотрела на мужчину.

– И что будет, если не отвечу? Сама меня задержишь?

– Нет. Но тебе придётся выйти отсюда и больше никогда не возвращаться.

Я смотрела в глаза Андрею, мысленно уговаривая его ответить. Почти умоляя его понять, что речь сейчас идёт не только об отделении. Если он не ответит, ему придётся покинуть мою жизнь, независимо от результатов расследования. Рядом со мной не будет человека, которому нельзя доверять.

– Все просто. О случившемся сразу написали на канале «Островитянина». – Он вздохнул и неохотно добавил: – Правда, без подробностей. О том, что напали именно на твоего отца, я узнал в больнице. – Я удивлённо подняла брови. – Знаю, это нарушение врачебной тайны, но у меня там есть знакомый… Знакомая, и я не хочу её подставлять.

– Имя? – потребовала я.

– Миа… Ну, хорошо. Лидия Лескова, она медсестра, года три назад у нас была пара свиданий, но не сложилось, и мы остались друзьями.

– Мужчины все такие наивные? – спросила Рива.

– В основном, – ответила я и пояснила для Андрея: – Вряд ли она стала бы нарушать врачебную тайну, если бы не хотела пойти на третье свидание.

– Да брось, – мужчина отмахнулся. – Не такое уж я сокровище. Если захочешь, я вас познакомлю.

– Обязательно. И не то, чтобы я хочу, но мне придётся проверить твои слова. – Я вздохнула и повторила свой вопрос: – Так куда ты пошёл вчера вечером, после того как вылез из моей постели?

Рива села обратно на стул, на щеках девушки выступил румянец.

– Почему не остался? – задала я вопрос, который волновал меня сильнее всего.

– Потому что у меня дома собака, – ответил он, опуская руки, словно больше не желая защищаться.

– Прости, что? – не поняла я.

– Собака. Зверь такой. Прибилась около года назад. Обыкновенная дворняга, кудлатая, грустная и голодная. Сперва просто подкармливал, потом забрал домой, и назвал Найдой. Ушел, потому что надо было с ней погулять. – Он сделал шаг вперёд. – Не вернулся потому, что не хотел тебя будить, тебе надо было отдохнуть. – Он посмотрел мне в глаза, поднял руку и коснулся щеки. – Прости, что я не вернулся.

– Хм… – Рива откашлялась. – Я это… Могу прогуляться.

– Не стоит, – сказала я. – Спасибо, что ответил.

Воронов промолчал, убрал руку и отступил в сторону. А я снова повернулась к стене. Но сосредоточиться на ней не дал телефонный звонок. Я поднесла трубку к уху, а в следующий миг сердце рухнуло в пятки, фигуральное выражаясь.

– Первая городская больница Иже беспокоит…

– Да.

– Пришли результаты из лаборатории. Мы подтверждаем, что Дъярви Сохе был отравлен нитротетромироксином.

– Да, я поняла. Это все? В его состоянии никаких изменений?

– К сожалению, никаких.

– Ещё раз спасибо, – произнесла я и отпустила смартфон. – У нас официально третье отравление и покушение на убийство. Пока покушение.

Я словно снова оказалась в больнице, запах хлорки, писк приборов, скрип колесиков тележек, люди в голубой униформе, карточки, стетоскопы, осмотры… Даже мне предлагали. Стоп!

– Миа, ты в порядке? – спросил Андрей.

– Осмотр! – сказала я, разворачиваясь к стажеру.

– Что? – не поняла та.

– Медицинская карта Болотовой, – пояснила я. – Я скачала её на ноут, на телефоне не открывается…

– Минуту. – Рива защелкала мышкой. – Мы со Станиславом создали совместный документ, куда скидываем всё, что удается накопать. Вот. – Она указала на монитор.

– Так. – Я принялась просматривать страницы, совсем как вчера вечером, только сейчас, я точно знала, что ищу. Поняла, что меня беспокоило с самого начала. Сперва я думала, что это лес, в котором та заблудилась, но нет. Вот. Первое обращение Болотовой к врачу и… Они провели полный осмотр. Они всегда так делают, стандартная процедура. Осмотр терапевта, анализы, кардиограмма, чтобы исключить серьезные заболевания. В том числе и осмотр гинеколога. Вот он. – Я вывела на экран. – Ничего крамольного не нашли. «Здорова»– таков вердикт специалиста. Но меня зацепила вот эта фраза. – Я указала на нужную строчку пальцами.

– Рожавшая, – прочитала Рива. – И что?

– И ничего. Смотри внимательней. Её дочь Алина родилась спустя три года, обрати внимание на дату.

– Но… Но это означает…

– Что у Софии был ещё один ребёнок? – поражено спросил Воронов.

– Сперва у неё был роман. – Я вернула на стену фотографию картины, где был изображён молодой человек и инициалы ЛВ. – Но что, если этот роман имел последствия? Молодой человек бросил Софию, сейчас уже не так важно почему, возможно, его заставили родители, отослали в колледж на большую землю или он узнал о её беременности и сбежал сам.

– Да уж, не повезло ей, остаться одной с ребёнком в животе, – покачала головой Рива.

– И тут появляется Болотов, готовый подставить плечо, позаботиться и о ней, и о ребёнке, – продолжила я. – Вот почему она так скоропостижно вышла за него.

– И что случилось? Где этот ребёнок? – спросила стажер.

– Я не знаю. Возможно, Болотов что-то с ним сделал… И тогда месть его отца, спустя много лет вернувшегося на остров, становится понятной.

– Но зачем что-то делать с ребенком? – воскликнула девушка. – Они могли просто выдать этого ребёнка за своего!

– А если не могли? – вкрадчиво спросила я.

– Почему? – удивился Воронов. – Это логично, они были женаты, и вряд ли кто-то стал бы высчитывать сроки. А если бы и стал… Что-такого? Мало ли молодые люди поторопились с первой брачной ночью, сейчас давно не средние века.

– А если любой, хоть раз взглянув на ребёнка, понял бы, что он не от Болотова? Не от этого сноба-предпринимателя, что бережет свою славянскую кровь, как зеницу ока?

– Островная кровь, – поняла стажер и посмотрела на фотографию картины Софии.

– Именно, – подтвердила я. – Рива, я хочу, чтобы ты проверила не находили ли новорождённых детей в период с одна тысяча девятьсот девяносто восьмой по одна тысяча девятьсот девяносто девятый года включительно.

– То есть, мы ищем ребёнка? – уточнила стажер, что-то записывая в блокнот.

– Или его тело, – обрадовала девушку я. Рука с ручкой замерла. – Причем, случай не обязательно криминальный, но… Увы, что-то заставляет меня предполагать наихудший вариант развития событий.

Я замолчала, потому что мысль, что отец участвовал в чем-то подобном, причиняла почти физическую боль.

– Может они поэтому сами пили яд? – тихо спросил Воронов, – после такого…

– Болотов и Сохэ выпили сами, – после паузы сказала Рива. – Ташу держали и вливали. Кстати, эксперты говорят, что не нашли чашку.

– Прости, что?

– Чашку, из которой ваш отец… – Девушка замолчала. – На месте преступления обнаружены лишь осколки, но по отчету криминалистов, это блюдце. Чашку, из которой Дьярви Сохэ выпил яд так и не нашли.

– Интересно, – задумалась я, перечисляя про себя предметы, которые так и не нашли: «ключи от выхода на крышу Болотова, смартфон Таши и вот теперь еще и чашка», – а вслух произнесла: – Ладно, версия у нас есть, осталось либо её подтвердить, либо опровергнуть. Поэтому сейчас мы поедем к Болотовым, надеюсь, они рано встают.

– Капитан, – позвала Рива, – я кое-что нашла, правда, это не имеет отношения ни к Болотовым, ни к их прошлому, так что…

– Говори, – попросила я, наливая себе третью или даже четвёртую чашку кофе за утро.

– Я проверила соцсети тёмный колдуньи… То есть Олы Гише и нашла вот это. – Она щелкнула мышкой и на мониторе появилась фотография подруги детства. Только вот выглядела она на этом фото так, как никогда раньше. Алое платье с капюшоном, гладкая причёска, сияющие глаза, а уж улыбка. На такую невозможно не ответить. Только предназначалось она мужчине, что сидел рядом. Красивый молодой человек, я бы сказала слишком красивый для островитянина.

– Ему бы нижнее белье рекламировать, – прокомментировала стажер.

– А он рекламировал? – уточнила я.

– Не знаю. Но занимаясь соцсетями жертв, я нашла ещё и вот это. – Второй клик мыши, и на экране появилась другая фотография. Тот же молодой человек, та же улыбка, вот только предназначалась она другой женщине. Таше.

– Это та самая фотография, что Ола сожгла, – опознал изображение, стоявший позади меня Воронов.

– Именно, – подтвердила Рива. – Отчёт криминалистов о содержимым пепельницы, уже пришёл. Да Ола Гише сожгла фотографию, и прядь волос, которая принадлежала Наталье Семёновой.

– Кто он? – спросила я у Ривы.

– Вийрэ Лэ – муж Олы Гише.

– Обрати внимание на инициалы, – вставил Андрей. – Интересно, почему она все еще Гише, хотя и замужем?

– Это просто, – ответила ему Рива, – когда островной род прерывается по мужской линии, то девочка, выходя замуж оставляет свою фамилию, чтобы передать ее младшему сыну, и он типа возродит род. У меня в семье должно было быть так же, но пока рождаются одни девочки.

– Это касается любого рода или только ведьмовского или шаманского? А почему не сделать шаманкой дочь? – удивился Воронов. – Пусть она род продлевает. Только не говори, что нельзя, даже я знаю сказку о великой шаманке Мио.

– Вообще любого. А в случае с шаманским…– задумчиво протянула Рива. – Понимаешь, когда рождается мальчик, у него в большинстве случаев, просто нет выбора. Как у, например, наследника престола, хоть плохонького шамана да из него сделают. А у девочки есть выбор. И чтобы стать шаманкой или ведьмой, она должна его сделать.

– Интересная дискриминация по половому признаку, то есть мальчик будет камлать в любом случае, даже если он хочет стать врачом, а девочка может выбирать.

– Давайте традиции острова потом обсудим за выпивкой, – предложила я. – А пока вернемся к расследованию и к совпадению инициалов мужа Олы, с тем, кого мы разыскиваем. Если это, конечно совпадение.

– Но… Он слишком молод и не может быть любовником Болотовой. Да и вообще может, не иметь никакого отношения к убийству, – предположила девушка.

– Проверим, – ответила я. – Где Станислав?

– Он с утра собирался в школу, просматривать личные дела учеников Болотовой, искать совпадения.

– Отлично. Звоните, если найдёт, – я кивнула и направилась к выходу.

Воронов вышел спустя несколько секунд. Слава духам острова.