Ночь. Остров. Вурдалаки

2

Им все же пришлось установить прожектора. Нашли всего два, но их света хватило, чтобы во всех деталях рассмотреть лежащее на залитой битумом крыше тело.

– Пожилой мужчина славянской внешности… – Склонившийся над телом медик запнулся и посмотрел на меня. – Извините.

– Вам не за что извиняться, – ответила я, также разглядывая погибшего. — «Славянской внешности» — это всего лишь значит, что он не принадлежал коренному населению острова.

– Именно это я и хотел сказать, – согласился медик и представился: — Максим, патологоанатом в больнице святого Петра в Иже.

– Патологоанатом? – удивилась я.

– Да, но, обычно, мне доверяют только людей, ушедших в более достойной обстановке, иными словами, не убитых, как этот.

– Уверены, что это убийство? Не вижу никаких следов насилия. – Я ещё раз оглядела мужчину, он показался мне смутно знакомым.

– Уверен на девяносто процентов, судя по цвету слизистых, он умер от недостатка кислорода.

– Задушен?

– Отравлен. Ядом или токсином, парализующим лёгкие или служащим гортань.

– Например?

– Например цианид, ботулотоксин и ещё десятка два различных природных и синтетических веществ. Пробы я взял, уверен в лаборатории на большой земле быстро разберутся. Если поторопимся, то успеем отправить тело с последним паромом.

– Тогда поторопимся – согласилась я. – Интересно, кто это? Работников фабрики опросили?

– Шутите, да? – ответила Рива и, поняв, что я весьма далека от веселья, пояснила: – это Сергей Болотов, владелец и бессменный директор текстильный фабрики.

– Чёрт, – высказалась я. Вот не зря он показался мне знакомым

– Он самый, – согласился Станислав и спросил: – Обратили внимание на перья?

– Да. Образцы взяли? – Я коснулась рукой в перчатке светло-серого пера, потом ещё одного. Десяток таких же был раскидан по рубашке жертвы и по чёрной крыше, несколько перекатывались от ветра, пара застряла в седых волосах Болотова.

– Так точно, – отрапортовала Рива и непроизвольно поёжилась.

– Что такое? – удивилась я.

– Ну, вы же знаете легенду? – смутилась девушка и, видя моё непонимание, стала торопливо рассказывать: – Легенда о птице-мстительнице. Когда случается несправедливость, когда страдают невинные, она появляется наказывает плохих людей.

– Ясно. – Я не знала, что ещё на это сказать, смутные детские воспоминания и старые сказки отца, в которые я никогда не верила, и которые почти стерлось из памяти за давностью лет, не давали однозначного ответа.

– А ещё говорят, что души тех, кого забрала птица-мстительница никогда не обретут покоя и будут обречены вечно скитаться по миру. – Станислав запаковал последние два пера в пакет для улик.

– Очаровательно, – сочла нужным сказать я, оглядывая тело. Больше ничего указывающего на сверхъестественную подоплёку преступления не было. Слава духам острова. Обычный мужчина в рубашке и брюках без пиджака и галстука. – Тогда нам остается только найти невинного, которого обидел директор фабрики. И попросить сдать эту птицу.

– Вы смеетесь? – Рива, кажется, хотела обидеться.

– Почти, – не стала отнекиваться я. – Итак, что директор делал на крыше? И кто обнаружил тело?

Я встала и огляделась. Вид с крыши фабрики открывался головокружительный. Здание стояло на одной из самых высоких точек острова. Нашего острова. Ого, я тут всего несколько часов, а уже снова говорю «нашего» пусть и мысленно.

Остров по форме походил на след гигантский ноги, оставленной в море. Фабрика стояла аккурат в центре пятки, словно каменная мозоль среди пушистых елей.

— Начальник смены Орор Видэ, местный, – начал отсчитываться Станислав. – Он увидел, как директор поднимался на крышу около четырех часов дня. А потом, когда его хватились, это было, – парень сверился записями, – в половину шестого, то решил на всякий случай проверить крышу.

– На какой такой всякий? – удивилась я.

– Да он и сам толком не знает, мямлит что-то невразумительное.

– Хорошо, дальше

Ветер зашумел кронами деревьев. От фабрики вниз вела серая лента дороги. Она огибала золотые прииски, спускалась к Иже, единственному городу острова. Потом огибала гавань, и закручивалась в кольцо там, где у несуществующего великана росли пальцы. Отсюда можно было разглядеть шпиль церковной колокольни и белое здание больницы. Когда уезжала её только-только начинали строить.

– А дальше всё. Поднялся, нашел труп, позвонил в полицию.

– Сколько здесь выходов на крышу?

– Два, – ответила Рива.

– Они были открыты или закрыты?

– Минуту, – произнёс Станислав, полистал блокнот, пробежал глазами записи и категорично ответил: – Заперты. Обе двери были заперты, начальник смены потратил время, чтобы найти запасной ключ и открыть дверь.

– Интересно. — Я снова посмотрела на тело, патологоанатом Михаил понял всё без слов, осмотрел карманы мужчины и развёл руками. Ключей у жертвы не было.

– Значит, директор фабрики поднимается на крышу, запирает двери и…

– Выпивает яд? Самоубийство? – предположил Станислав

– Вряд ли. Даже если предположить, что яд он выпил сам, причем он мог сделать это где угодно, и только затем подняться сюда, если яд не моментальный, конечно, но…

– Что «но»? – не понял лейтенант

– С ним кто-то был. Кто-то унес ключи, кто-то запер дверь, после того как Болотов упал. – Я выпрямилась. – Но не будем торопиться. Узнайте, у кого ещё есть ключи от технических помещений фабрики.

– Но, если это птица- … – начала стажер.

– Нет, Рива, это точно не мстительная птица, способная улететь, – перебила девушку я.

– Можно упаковывать? – поинтересовался Михаил.

– Можно. – Я кивнула. – Рива, составьте список работников фабрики, завтра начнём опрашивать. А сегодня навестим семью погибшего. Ведь у него была семья?

– Конечно, – кивнул Станислав, – но возможно их тоже лучше того… Утром навестить. Это же Болотовы.

– Вы говорите так, словно они в родстве с папой римским.

– Уж лучше бы с ним, а так они просто владеют половиной острова и градообразующим предприятием, давая людям работу, так что… Может, дадим им время прийти в себя?

– Нет, Станислав, первые эмоции всегда самые честные, самые информативные. А на благочестивые маски хозяев Кихеу я ещё успею насмотреться. Едем.