Ночь. Остров. Вурдалаки

9

Утро началось как обычно с горестного:

– Папа…

На столе не было ни сантиметра свободного места. Омлет, вафли, три вида хлопьев, сэндвичи, йогурт, сок…

– Лучше бы с садом занялся, куст белых роз что-то совсем зачах.

– Но-но, не доросла ещё отцу советы давать, – произнёс он с улыбкой, но я заметила, что все равно бросил взгляд в окно на кусты, что росли перед домом.

Я услышала, как зашуршали шины, спустя минуту напротив крыльца становился белый внедорожник.

– Ты не говорила, что обзавелась другом, – с улыбкой произнес отец.

– Это не друг, а в водитель, – ответила я и завернула в салфетку пару сэндвичей, – практически наемный работник, а работников надо кормить. И поить. – Я оглянулась. – Где у нас…

– Второй ящик слева, – подсказал отец.

Я открыла, взяла с полки два стакана с крышками и стала наливать кофе.

– Господин адвокат любит натуральный, – сказал вдруг отец, хитро прищурившись, и подал мне турку.

– Все-то ты знаешь, – пробормотала я, наливая во второй стакан горячий напиток.

– Ну, помимо всего прочего, я ещё и владелец бара, не забывай об этом. – Он рассмеялся.

– Буду к вечеру, – сказала я, поцеловала отца в щеку, и вдруг поняла, как мне этого не хватало на континенте, этого колючего прикосновения, а ещё улыбки, а ещё чувства, что о тебе заботятся. Давно забытые ощущения, которые отбросили меня в детство.

Но я решила подумать об этом позже. Побежала к автомобилю и открыла дверь.

– Твой кофе, – я протянула Воронову стакан, – и сэндвич.

– Чем я заслужил такие роскошества? – удивленно спросил он, но стаканчик взял. Надо сказать, сегодня выглядел он куда лучше, чем вчера. Светлая рубашка, влажные после души волосы, да и взгляд не такой потерянный.

– Ничем, просто если я не возьму хоть что-нибудь с собой, отец рассердится.

– Жаль, а я уже было подумал, что ты сменила гнев на милость.

– Я в процессе. – Пристегнувшись, я спросила: – Знаешь куда ехать?

Он без слов завёл машину и выехал на трассу вдоль побережья.

– Все утро отправляла запросы в банк, – сказала я, зевнула и отпила своего растворимого кофе. – Финансами Болотова занимается Станислав, а твою Ташу я проверю сама. Не знаешь, она оставила завещание?

– Бывшая помощница нотариуса? Даже не сомневайся. – Воронов отпил из стаканчика и заметил: – Отличный кофе.

– Я передам отцу твою признательность, – кивнула, и тут же уточнила: – У кого она могла его заверить?

– На Кихеу теперь выездной нотариус, принимает каждую вторую субботу месяца в мэрии. Я его неплохо знаю и могу вас познакомить.

– А может, будет проще, если ты это сам у него все узнаешь, меня интересует одно конкретное завещание.

– Уверена, что хочешь поручить это мне?

– Почему нет? – Я посмотрела на Воронова с улыбкой.

– Понял, это проверка на вшивость.

– Думай, как хочешь. – Я пожала плечами. В этот момент телефон издал сигнал принятого сообщения. Я вывела его на экран и сообщила: – Нашли машину Натальи Семеновой, красный внедорожник госномер… так… Нашли недалеко от стоянки яхт на обочине. Чего она там делала и как оказалась в воде?

Андрей пожал плечами и тут же сам спросил:

– Почему тебя интересует её завещание?

– Для любого убийства нужен мотив, даже для серии убийств. Первый из возможных –выгода. Кто наследует за жертвой? Что у неё было? Машина? Может быть, яхта? Дом на берегу? Рекреационный центр? Или как там он правильно называется?

– Ты так говоришь: дом, центр, будто это два разных объекта. – Воронов вывернул руль, и автомобиль съехал с дороги.

– А что, нет?

– Нет. Центр и был её домом. Смотри сама. – Он припарковался около вытянутого одноэтажного здания и заглушил двигатель. – Центр духовного восстановления «Крыло птицы».

Скажу честно, центр оказался совсем не таким, каким я нарисовала его в воображении. Думала, он будет похож либо на пятизвездочный отель для пресытившихся жизнью богатеев, либо наоборот, что-то вроде трудового лагеря для отчаявшихся. Но перед нами предстал большой светлый дом с просторной террасой медового цвета, широкими окнами, с воздушными занавесками и множество самодельных ковриков, фигурок из дерева, цветов в кривоватых глиняных горшках.

– Мы лепим их сами, – хлюпая носом, пояснила мне девушка в спортивном костюме. – Таша всегда говорила, что это даже хорошо, что они получаются неидеальными. Они должны быть такими, как люди, а идеал скучен.

– Сколько сейчас в центре гостей? – спросила я у неё.

– Трое. То есть я, Катя и Павел. Сегодня у нас должна… должна быть медитация, но… Но…

Я поняла, что она сейчас заплачет и торопливо спросила:

– А вчера?

– Вчера нет. Вчера был четверг, а по четвергам у нас свободное время. Можно пойти гулять, можно заглянуть внутрь себя…

– Сколько вы платите за всё это? – спросила я, думая, что девушка сейчас оскорбится, но та растерянная ответила:

– Нисколько. Таша помогает… то есть помогала всем бесплатно.

– Да? – переспросила я, испытывая желание поковырять ухе, кажется, я неправильно её расслышала.

– Да, – кивнула девушка.

– Вы жили вместе с ней в доме?

– Что вы, – она замотала головой, – это её дом, её личное «це».

– Что?

– Личное пространство, которое нельзя нарушать, – пояснил подошедший мужчина. На вид мой ровесник, правда, седина уже успела припорошить виски. Видимо, тот самый Павел. Навскидку клерк средней руки, а может менеджер по продажам в меру успешной фирме. – Такое пространство должно быть у каждого.

– А где тогда? – уточнила я.

– Мы снимаем шале, – девушка обернулась и указала рукой на небольшой треугольный дом, стоящий на берегу. Словно с нормального жилища сняли крышу и поставили на землю. За первым домиком стоял второй, потом третий. Я насчитала семь шале.

– У кого снимаете? – поинтересовалась я.

– Так у Натальи, – ответил Павел и исправился: – у Таши.

– Слава Богу, – невпопад прокомментировала я. – Вы вернули мою веру в человечество.

Он посмотрел на меня так, словно сомневался в моем рассудке. Да и я сама в нём иногда сомневалась, особенно по пятницам.

– Мы можем… – Блондинка вытерла глаза. – Мы можем уехать?

– Если вы не убивали Ташу, – она посмотрела на меня с испугом, на глазах снова выступили слёзы, – не вижу никаких причин вас задерживать. Только прошу оставить координаты и контактные данные, чтобы с вами можно было связаться для уточнения тех или иных сведений. – Я протянула им свой блокнот и ручку.

Взял их, как ни странно, Павел, и они отошли к низкому столику, стоящему на террасе.

Я облокотилась на перила и посмотрела на море. Такое спокойное в этот день и такое переменчивое в любой другой.

– А ты совсем не такая, какой хочешь казаться, – сказал друг Андрей, проследив за моим взглядом.

– Спасибо, док, – ответила я, не отрывая взгляда от накатывающих на берег волн.

– Нет, правда, когда ты смотришь на море, твой взгляд становится… – Он остановился позади меня и замолчал. – С одной стороны тревожным, а с другой… Беззащитным. Ты словно боишься отвести глаза.

Я обернулась и произнесла:

– Моя мать утонула во время большого наводнения одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года.

– Прости, я не знал.

– И с той самой минуты я больше не доверяю воде. – Я снова перевела взгляд на берег. – Я знала, что уеду с острова при первой же возможности. – Я вдруг почувствовала озноб, на миг мелькнула мысль сделать шаг назад и прижаться спиной к Воронову. Ощутить его мышцы, оказаться в кольце его рук. Почему-то мне казалось, что в них будет тепло.

– На большой земле тоже случаются наводнения, собственно, они случаются там гораздо чаще, чем на острове.

– Знаю, но там…

– Все по-другому, – закончил он, и мне показалось, что он сейчас сам меня обнимет. Черт, я даже ждала этого. Но вместо объятий Андрей спросил:

– Ты в самом деле их отпустишь?

– Да.

– Почему?

– Ну, во-первых, нет ни одной причины их подозревать. Причина смерти явно завязана на остров, а во-вторых, мы легко их найдём, даже если они мне сейчас вместо своих данных напишут сочинение «как я не провёл лето».

– Мне бы твою уверенность.

– Все просто, моя уверенность основывается на убеждённости, что твоя Таша…

– Ты в который раз называешь ее мой, прошу, не надо.

– Как скажешь. Я убеждена, что Таша переписала их паспортные данные и номера кредиток.

Воронов лишь покачал головой. А, между прочим, я оказалась права. Когда мы осматривали кабинет Натальи, в большой тетради я обнаружила скрупулезно занесённые данные. А также ровные столбики цифр расходов и доходов.

– А центр приносил неплохую прибыль, – заметила я.

– Ты говоришь это с одобрением, – заметил Андрей, он стоял в дверях, почему-то считая зазорным копаться в чужих вещах и даже сунул руки в карманы от греха подальше.

– Конечно, сперва с твоих слов я представляла какую-то блаженную, а на деле она оказалась деловой женщиной. Не понимаю, куда ты смотрел, она очень выгодная партия.

– Не начинай.

– Хорошо, и не буду. – Я захлопнула толстую тетрадь, намереваясь изучить её позже. – Сейчас опечатаю тут всё. И едем к вашей этой ведьме.

Конечно, я сказала «вашей», но в животе словно бултыхнулась льдинка. Были у меня предположения насчёт личности этой самой ведьмы, которую зовут Ола, и эти предположения мне не нравились. Но мне вообще мало что нравится.

Уже покидая центр «Крыло птицы» я заметила информационный стенд со всякой рекламной чепухой, расписанием занятий и QR-кодом, отсканировав который, я попала на официальную страницу центра в соцсетях. Там была куча фотографий погибшей, видеозаписи медитации, праздники, какие-то мастер-классы, обеды, ужины, ночные купания. И почти на каждой Наталья Семёнова.

– Блин, ее жизнь была интереснее, чем у иных двадцатилетних, – сказала я, садясь в автомобиль. – Ещё немного и я начну ей завидовать и, возможно, где-то понимать ведьму, которая навела на неё порчу.

Не знаю, насколько колдовство выгоднее, но домик у местной ведьмы оказался немаленьким. Построенный в старом стиле, массивный, двухэтажный, бревенчатый с узкими окнами, похожими на бойницы. А ещё он был мне очень хорошо знаком. Черт!

На миг меня даже отбросило в прошлое, и я снова услышала крик:

– Миа, ну что ты возишься, давай быстрее! – А потом словно увидела, как одна черноволосая девочка подбежала ко второй, схватила её за руку и потащила куда-то вглубь сада.

Я тряхнула головой, заставляя себя отбросить воспоминания.

– Тут хорошо осаду держать, – прокомментировал увиденное Воронов. Я не стала отрицать, так как возможно, именно для этого этот дом когда-то и строился.

Мы поднялись на крыльцо, я нажала на кнопку звонка. Подождала, а потом нажала снова. Никто не спешил открывать толстую дубовую дверь.

– Видимо придется перенести визит, – констатировал мой водитель.

– Обычно у таких домов терраса строится не спереди, а сзади, – сказала я, обходя дом по периметру.

– Ты здесь уже бывала? – удивился Андрей, увидев деревянный настил позади строения.

– Старые дома все очень похожи, – уклончиво ответила я. – Видишь эту покатую крышу с чуть загнутыми внутрь углами? – Он кивнул. – Это традиционный стиль для местных, так строили наши деды и прадеды. – Я замолчала, заметив стоящую на террасе женщину, и почувствовала странное беспокойство.

– Я думал, твои предки строили юрты.

– И пасли коз? – поинтересовалась я, разглядывая профиль одетой во все белое женщины, которая казалось никак не отреагировала на наше самовольное вторжение.

– Как минимум северных оленей, – улыбнулся он, переводя взгляд на главную ведьму острова, которая по-прежнему смотрела на море, совсем как я недавно.

Я выдохнула и тихо произнесла:

– Привет, Ола.

– Давно не виделись, Миа, – ответила та и повернулась.

У неё было очень красивое лицо, лицо из тех, что не забываются.

Я сталкивалась с разным отношением к коренным народам севера, знала, что многие не горели желанием видеть нас в качестве членов семьи. Но была и обратная ситуация. На острове жили семьи, которые наотрез отказывались родниться с пришельцами с большой земли. Такой была семья Олы.

Ведьма была красива той резкой северной красотой, что зачастую кажется пришельцам с большой земли отталкивающей. Иссиня черные прямые волосы, так похожие на шелк, широкие скулы, полупрозрачная кожа, раскосые миндалевидные глаза. У меня никогда не было такого разреза, наверное, из-за матери славянки, а у того же Станислава глаза вообще европейские, а у Ривы вьющиеся волосы. Поколение за поколением кровь смешивалась. Но только не в этой семье. Всего несколько фамилий на Кихеу могли похвастать такой древней чистотой островной крови. Я бы назвала это путём в никуда, но… Это не моё дело и не мой выбор.

– Вы знакомы? – удивился Андрей.

– Много лет, – ответила Ола. – Я думала, ты никогда не вернёшься на остров, даже предсказывала это. Видимо, хреновая из меня колдунья.

– Мы учились в одном классе и пять лет просидели за одной партой, – ответила я Андрею.

– Я прикрывала её перед Дьярви, когда она отправилась на свое первое свидание. – Женщина улыбнулась.

– Могла бы и не вспоминать об этом кошмаре, – заметила я, слышать, как она называет отца по имени, было немного непривычно. – Когда ты успела стать главной ведьмой острова?

– Ты же знаешь, у меня это наследственное, – сказала она. Показалось или она едва сдержала улыбку? – Мои мать и бабка…

– Твоя мать была акушеркой в больнице, – возразила я.

– А моя бабка акушеркой и ведьмой. Помнишь её дом? – спросила женщина, поворачиваясь к бревенчатой стене.

– Помню, – честно сказала я и без паузы спросила: – Ты враждовала с Натальей Семёновой? У неё центр чуть ниже по дороге.

– Я знаю, кем была Таша. И если нашу взаимную неприязнь можно назвать враждой, то мой ответ: да.

– Причина?

– А разве непонятно? – Ола дернула плечом. – Она дурила туристам головы.

– И уводила у тебя клиентов?

– Можешь считать и так. – Она снова посмотрела на море.

– Она помогала людям, – влез Воронов.

– Да, я уже слышала сказку о её бескорыстии и доброте, – в голосе старой подруги послышалось раздражение. – Она помогала людям бесплатно: медитации, мастер-классы, беседы по душам – все это прекрасно и абсолютно безвозмездно. А вы знаете, что она сдавала шале втридорога? Да, занятия бесплатные, но в центр не ходит транспорт, и если бы кто-то со стороны решил прокачать свою карму, ему бы пришлось добираться самостоятельно, но и тогда, не факт, что получилось бы, присоединится к группе. Пришедшие со стороны не знали расписания, у них при себе обычно не было ни глины, ни ковриков для расслабления. Идеальная приносящая прибыль схема доброты.

– А чем занимаетесь вы? – спросил Андрей, подошел к столику, за которым было оборудовано что-то вроде алтаря. – Наведением порчи и любовными зельями?

– В том числе, – не стало отрицать Ола. – Но я хотя бы не притворяюсь лучше, чем есть на самом деле.

– Где ты была вчера вечером с шестнадцати до восемнадцати часов? – спросила я, тоже подходя к алтарю, деревянная конструкция была вся заставлена оплывшими свечами. Я хотела было сыронизировать на тему старого деревянного дома и открытого огня, но почему-то промолчала.

– Здесь.

– Одна?

– С клиентом.

– Имя?

– Это конфиденциальная информация.

– Ола, речь идёт об убийстве твоей конкурентки.

– И как вы объясните это? – спросил вдруг Андрей.

Мы повернулись. Мужчина стоял на фоне бревенчатой стены, которые располагалась сразу за алтарём. На тёмном дереве в хаотичном порядке висели маски. Из дерева, коры, травы, ткани и даже кости. Маски животных и птиц.

– Ну? – потребовал ответа мой спутник. Я перевела взгляд на то, что он держал в руке. Что-то вроде пепельницы или металлического поддона, в котором лежала обугленная фотография, с уцелевшей ее части нам улыбалась Таша. А ещё в пепельнице лежала прядь синих волос. Я достала из кармана пакет для улик, раскрыла и протянул Воронову. Он ссыпал содержимое пепельницы внутрь. Я запечатала пакет и пригляделась. Где-то я уже видела эту фотографию.

– А на что похоже? – Ола вздёрнула подбородок.

– Если не расскажешь, я тебя арестую, будешь осваивать новый вид колдовства «в камере» называется.

– Чего ты от меня хочешь, Миа?

– Правды.

– Хорошо, вот тебе правда. Вчера в половине пятого ко мне пришла Алина Болотова. Она просила навести порчу на вашу Наталью Семёнову.

– Причина?

– Она не рассказала.

– И ты…

– И я ей отказала. Молодая девчонка, к чему ей такое пятно на душе.

– Но это… – Воронов снова указал на пепельницу.

– То, что я отказала девчонке, не значит, что я не наложила на Ташу проклятие по собственному желанию. Грех было не воспользоваться принесённой прядью. – Она посмотрела на меня и улыбнулась. – Хочешь арестовать меня за это? Серьёзно? Ты же не веришь в магию? Никогда не верила.

– Не верю, – ответила я и добавила: – Прошу тебя не покидать остров.

– Не бойся, я не сбегу, – сказала Ола, когда я пошла обратно. – И Миа… Я рада, что ты вернулась. Слишком многие уезжают.

Я ничего не ответила и, обогнув в дом, вернулась в машину. Воронов догнал меня, когда я уже открывала дверцу.

– Миа, ты её не арестуешь?

– Нет.

– Но она…

– Уверена, экспертиза покажет, что она навела проклятие на Ташу, когда та уже была мертва, понимаешь?

– Она не знала, – разочарована протянул Воронов, садясь на водительское место. – не знала, что ее уже убили… Но всё равно, это очень подозрительно. А если она сбежит?

– Не сбежит, – убеждённо сказала я. – Она прикована к острову куда более толстой цепью, чем якорная. Она скорее умрёт, но не уедет.