Огненная льдинка (СИ)

Глава 32

Суженый-ряженый, да нежеланный, судьбою-горькою навязанный — сгинь!

(Заговор от докучливых и чрезмерно настырных женихов. Для надёжности говорить три раза, обернувшись спиной к каменной печи. При себе иметь пряди немилого, после их сжечь. Если заговор не действует, то такова уж окончательная воля богов.)

— Адептка Киото, вы-то зачем примчались? За вами вестника не посылали. — Всплескивая руками, удивляется ректор.

— Господин Барнабас, я должна лично прояснить это небольшое недоразумение.

— Какое ещё недоразумение?

Изи уже не так уверенно продолжает говорить, следя за реакцией архимага:

— Так, с домовым — Евстафием.

— А что там с ним?

— Так... — Предупредительно толкаю подругу локтём в бок. — Да ничего, — тут же находится Изабелла.

— Очень интересно. — Проницательно смотрит на нас архимаг, и готова поспорить, что в его взгляде скользит усмешка. — Но поговорим об этом чуть позже. А сейчас, адептка Арильская, вынужден попросить вас проследовать за мной.

— Зачем? — На всякий случай уточняю я.

— Гм... Да вот жених ваш повидаться хочет.

Сдавленно сглатываю и растерянно переспрашиваю:

— Простите, а который?

— А вот это, — с нажимом произносит ректор, — вы мне сейчас и расскажите.

Изи бросает сочувствующий взгляд в мою сторону и покорно присаживается на низкий диванчик, возле приёмной господина Барнабаса, всем видом демонстрируя, что будет дожидаться меня здесь.

Следую за архимагом и стараюсь перебороть невыносимый зуд татуировок. Пытаюсь понять, которая из них чешется сильнее, чтобы определить, кто ожидает меня за тяжёлыми дверьми. Но, как назло, зудят одинаково обе. Впрочем, выбор невелик: в любом случае либо это разгневанный моим бегством Генри, либо не менее злой Райан. Так что сюрприза, увы. не получится.

Кабинет ректора заставлен шкафами, заполненными книгами, настолько, что свободным остаётся только один пятачок: стол из красного дерева и пушистый бордовый ковёр, больше походивший на лобное место. Мягонький коврик, пушистый, между прочим. На такой упасть на колени да челом об пол стукнуться пару раз, прося о милости архимага, совсем не стыдно. Вот интересно: уже сейчас можно просить Барнабаса о заступничестве или чуточку повременить? А слезу скупую пускать стоит? Растерянно моргнула, пытаясь сообразить, как лучше себя вести в такой невыигрышной ситуации: разыгрывать невинную жертву обстоятельств или переходить в решительное наступление, отвоёвывая своё право на свободу у женихов.

Эх, вот не моё это — не гожусь я в актрисы! И лицемерить не умею, а уж хитрю, как лиса хромая. Особенно остро недостаток природного лукавства сказался именно сейчас, когда широкие плечи Генри заслоняли последнии лучи предзакатного солнца. Ойкнув, нервно сглотнула. Я и забыла, какой он огромный — сплошная гора мускулов, которая с предвкушающей улыбкой окидывает меня взглядом. Младший сын графа Арильского спокойно поводит плечами, уверенный в своей правоте, и широко улыбается, позволяя полюбоваться его добродушной улыбкой.

Решимость медленно тает. Явственно ощущаю, как дрожат коленки и нервно подрагивают кончики пальцев. Спокойно, Ведина. Ты теперь самая настоящая магичка, которая, если придётся, отвоюет своё право на независимость.

— Ну привет, любимая, — без тени насмешки ласково произносит Генри.

Знакомым с детства движением он взлохмачивает густые волосы и требовательно протягивает в мою сторону ладонь, подзывая к себе, как старую Шальку, всю жизнь просидевшую у ворот охранного поста. Очень хочется по-детски спрятать руки за спину, но из последних сил держусь, осознавая насколько уничижительно будет выглядеть этот жест.

И почему же я так настойчиво удираю от него? Мелькнула беспокойная мысль. Мы знакомы практически с пелёнок: в виршки играли вместе, петуха задиристого по двору гоняли. Можно даже сказать — дружили. Если бы не божественная клятва, данная моей матушкой на предсмертном одре, то, возможно, мы остались бы добрыми приятелями. Генри всегда был хорошим сыном: слова отца он почитал и следовал им, пожалуй, слишком ревностно. Когда же младший граф перестал видеть во мне товарища, с которым можно скакать по лужам или лепить снежных баб? Когда я превратилась в племенную кобылу, с редким чародейским даром, а сыновий долг затмил перед Генри всё прочее?

Риторический вопрос, и на него у меня точно нет ответа. Да и важно ли это теперь?

Напряжённо окидываю взглядом его мощную фигуру: бежевую рубаху, под которой бугрятся мыщцы, широкую шею, удерживающую вихрастую голову. Лицо мужчины расслабленно, он словно вовсе и не сомневается в исходе дела. Небось уже и свадьбу распланировал... в самые ближайшие дни. Карие глаза, подбородок с ямочкой и широкая улыбка — одним словом рубаха парень!

Сдержанно киваю и, старясь, чтобы голос не выдавал волнения, произношу:

— Привет, Генри. Давненько не виделись.

Татуировка невыносимо зудит, хочется задрать манжеты и поскорее почесать её, но нельзя. Я знаю, что и у наследника графа Арильского она чешется, но он не подаёт виду. И почему я так категорически не хочу за него замуж?

— Идём домой, Ведина. Тебя ждёт красивое свадебное платье и множество домашних хлопот и обязанностей. Графскому поместью нужна новая молодая хозяйка, и моя семья с радостью одобрит тебя на эту роль.

Молча прикрываю глаза. Вот из-за этого и не хочу! Ходить, позвякивая ключами, следить за бочками квашеной капусты, вяленым мясом, гонять мышей от съестных припасов и строить слуг? Вот уж нетушки, ищите кого-то другого на столь тёплое местечко. А мы уж как-нибудь сами проживём, без пожизненного совместительства должности экономки и послушной жены.

Решительно складываю руки на груди и с вызовом смотрю на мужчину. Карие глаза Генри мутнеют — он замечает этот непокорный жест.

— Брось, милая. Я и так позволил тебе многое: все эти скачки через всю империю, игры в великого чародея... Твоё место не здесь, Ведина. Прошу тебя по-хорошему: идём домой.

Удивлённо вздёргиваю бровь. А может ещё быть и по-плохому?

Господин Барнабас неловко кашляет в кулак, понимая весь кошмар сложившегося положения. Выдать строптивую невесту по первому требованию жениха Академия просто обязана, но если женихов двое... Весьма щекотливая ситуация, однако.

— Когда же ты наконец поймёшь, что моё "нет" означает решительный и бесповоротный отказ. Я не давала эту проклятую клятву, а значит, не обязана её исполнять! — Решительно возражаю, пытаясь ещё раз донести до мужчины свою точку зрения.

Но младший сын графа никогда не отличался особой сметливостью и терпением, поэтому он делает шаг вперёд, намереваясь попросту перекинуть меня через плечо и не терпя возражений вынести прочь.

Заметив резкое движение Генри, ректор предупредительно просит не совершать необдуманных поступков, но уже слишком поздно. Борясь с желанием призвать магию, смотрю на мужчину сверху вниз и прикидываю свои реальные шансы выйти из этой комнаты на своих двоих без помощи нетерпеливого жениха.

И в тот момент, когда Генри хватает меня за руку, а я пытаюсь лихорадочно вспомнить все приёмы, изученные на практических занятиях по рукопашному бою, дверь кабинета резко распахивается, норовя сорваться с петель. На пороге предстаёт разгневанный как тысяча демонов Райан. Вспыхивает адово пламя. Чёрные сгустки чар щупальцами тянутся к нам с Генри. Взвизгивая, замечаю, как повелительно взмахивает руками ректор Барнабас, шепча какое-то заклинание, и начинаю экстренно соображать: сейчас выбрасываться из окна или всё-таки немножко повременить с последним полётом?

Туманное облако хватает липкими щупальцами за талию и оттаскивает меня в сторону. Удивительно знакомое заклинание, — соображаю запоздало. А не его ли применял господин декан, когда пытался осадить строптивую девицу в таверне? Слева раздаётся придушенный хрип Генри. Его стальные мышцы помогли бы только в честной драке, но на то, что происходило здесь прямо сейчас это походило меньше всего. Мужчина, судорожно цепляясь за магические щупальца, пытался отнять их от своего горла. Напряжённо вздулись вены, сеткой оплетая его руки. Но все усилия тщетны – боевые чары не котёнок, которого можно запросто отпихнуть в сторону.

Со свистом втягиваю воздух и, повелительно взмахнув рукой, развеиваю боевое заклинание, удерживающее меня в стороне. Да, я не испытываю нежных чувств к Генри. Да, я ни за что не согласилась бы стать его женой. Даже если бы меня выперли из Академии, я бы нашла способ отстоять свою независимость: трудилась бы за гроши, драя полы или разнося подносы. На худой конец отыскала Сельшера и попросила бы не бросать несостоявшуюся травницу в беде. Но всё это я сделала бы сама! Ох, уж эти мужчины — гордецы, которые слепо верят в то, что лучше всего знают, как будет лучше для одной маленькой глупой девчонки, засидевшейся в невестах.

Яростно стряхиваю с себя чужие чары и оборачиваюсь к Райану, который, кажется, собирается убить второго претендента в божественной очереди на мои руку и сердце прямо посреди кабинета ректора. Ну уж нетушки! Мои органы и прочие части тела они не получат ни при каком раскладе – это принадлежит мне и только. Готова повторить это всем богам лично, даже тем, кто живёт в глубинных мирах хаоса. Пусть найдут себе другое хобби, бездна их поглоти! Да вот хоть кроссворды – говорят, успокаивает. Всяко лучше, чем разрушать чужие жизни. Однако допустить, чтобы Генри погиб, никак невозможно.

Но не успела я прошептать заклинание, как раздался хлопок, прозвучавший с такой силой, что я на мгновение потерялась в пространстве. Солнечный свет мигнул, словно в комнате перегорела лампочка. В ушах зазвенело. Подняла голову и увидела, как Барнабас стоит, сердито окидывая нас взглядом поверх седых кустистых бровей. Вакуумные чары! Неверяще смотрю на старичка, который не выказывает ни капли усталости, а ведь только что он «выпил» все заклинания, рассекавшие воздух, одним движением руки.

— Довольно! Райан, — ректор спокойно встал между мужчинами, желая остудить пыл Генри, который подобно разъярённому быку решительно шагнул навстречу к своему сопернику, — я не позволю, чтобы в стенах Академии использовали заклятие подчинения.

Удивлённо распахнула глаза: сегодня просто день необычных открытий! Как же мило, зеленоглазый кошмар! Если подавальщица оказалась настолько глупа, что не смогла осознать своего мимолётного счастья, то совсем не зазорно помочь ей определиться, не так ли?

— Подчинения? — Не сдержавшись, произнесла угрожающе.

— Ведина, — предостерегающе произнёс мужчина, — давай поговорим об этом потом.

— Не слушай этого коварного чародея, милая, — Генри усмехнулся, вытирая испарину со лба, и вновь протянул раскрытую ладонь, приглашая, — идём домой. Ты хотела, чтобы я побегал за тобой — так и случилось. А теперь пора возвращаться — нас ждёт семья.

— Чья? — Даже растерялась от подобного поворота событий.

— Наша, — подсказывает Генри.

Мысленно готова взвыть: граф, его вечно молодящаяся жена и их четверо сыновей, готовых подбросить веток в костёр, на котором меня будут жечь?

— Не слушай этого деревенщину, Ведина, — почти рычит Райан. Его черты лица заостряются, в глазах пляшет зелёное пламя. — Что он может тебе дать? Посредственную жизнь и возможность умереть от горячки, рожая очередного малыша, в то время, пока он тешится со своей второй женой.

А кто-то неплохо осведомлён о моём происхождении и статусе Генри. Справки наводил в библиотеке, интересно, или так подсказали?

Младший сын графа Арильского победоносно оголяет запястье, демонстрируя татуировку.

— Она моя невеста, обещанная богами.

И проданная собственной матерью, — добавляю с горечью про себя.

— Боюсь не только твоя, — обнажив зубы в усмешке, делает то же самое Райан.

Ой-ёй. Устало прикрываю глаза. Сейчас опять подеруться. Моя — не моя. Да я им кусок мяса что ли на базаре?

Генри ошарашенно молчит, переводя взгляд с декана, а после на мою скромную персону.

— Что это значит? — Голос звенит от ярости.

— Это значит, — расправив плечи, как можно более невозмутимо отвечаю, хотя в груди клокочет океан чувств, — что я не передаюсь по наследству и не иду в комплекте с божественными клятвами. Я адепт Академии чародейства, и согласно законам нашей империи, — отчаянный взгляд в сторону господина Барнабаса, — вы не имеете права ограничивать мою свободу и тем более принимать за меня решения. Рабство отменено, леший вас побери!

Вспышка открывшегося портала прервала мою пламенную речь. Мейрион спокойно оглядел собравшихся и невозмутимо подошёл ближе, приобняв меня за талию. Благодарно вцепилась в его рукав и заглянула в льдистые глаза, успокаиваясь. Теперь я точно в безопасности. Мой дипломатичный, мудрый северянин поможет отстоять мою независимость, и, уверенна, справится с этим без кровопролития и смертельных проклятий.

И тут мужчина ехидно улыбается, с вызовом глядя на всех присутствующих, и произносит:

— Что-то случилось, моя госпожа?

Сощурившись, качнула головой. Вожжа ему под одно место! Шутки вздумал шутить. Они же нас двоих на клочки растерзают!

Вижу, как искажается от злости лицо Генри, а Райан стоит, внимательно разглядывая Мейриона, и по его выражению лица понимаю, что в нём борятся два несовместимых чувства: неприязнь и почти болезненное любопытство, происхождение которого я затрудняюсь расшифровать.

Но прежде чем кто-то успевает совершить необдуманный поступок, пол под ногами внезапно содрогается от сильного толчка. Северянин, не растерявшись, удерживает меня, не позволяя упасть. Земля дрожит, а вместе с ней содрогаются и стены Академии, звенят стёкла. Создаётся впечатление, что мир сошёл с оси и покатился в миры хаоса, подобно мячику. Земелтрясение здесь, в Зандане? Ни за что не поверю в такие катаклизмы. Однако штукатурка, сыпавшаяся с потолка, убеждала меня в обратном.

— К чёрту, — выдыхает Генри.

Он, казалось, совершенно не замечает того, что творится вокруг: из трясущихся шкафов с грохотом падают книги, лихо отплясывающая люстра готова вот-вот обрушиться нам на головы, а снаружи раздаются напуганные вскрики студентов.

— Я подам прошение императору, прося его милости: он не откажет сыну его старинного друга.

— О, а вот это вряд ли... — Насмешливо протягивает Мейрион и кивком головы указывает на широкие окна кабинета.

Послушно оборачиваюсь и с ужасом смотрю на то, как сумерки рассекают огненные всполохи чужой, совершенно незнакомой мне магии и накрывают Академию искрящимся куполом. Это же щит, только вот невероятных размеров. Чтобы создать похожее заклинание, потребуется целая армия хорошо обученным магов.

— В эту самую минуту наш многоуважаемый император отрекается от престола в пользу своего троюродного племянника и в самые ближайшие часы отправляется в изгнание на туманные острова, где за ним будут пристально наблюдать оставшиеся последние годы его долгой и, скажем прямо, бесславной жизни.

Я поражённо перевожу взгляд с северянина на потерявшего дар речи Генри. Похоже только мы с ним шокированы данным известием: Барнабас устало присаживается в широкое кресло и трёт глаза, Райан сосредоточенно наблюдает за разрастающимся куполом, который практически перекрывает тёмное небо.

— Это предательство, государственная измена! — Вспыхивает Генри, и я вижу, как жилка на его шее бешено пульсирует. — Вы действительно настолько глупы, что отдаёте нас на растерзание врагам? Этим демонским отродьям, с которыми у нас нет ни капли общего? Они растерзают наших детей и пожгут города, в них нет и капли человечности!

— Жди мы ещё три десятилетия, и тогда бы лакомые земли империи растаскали по кускам наши дружелюбные соседи, — спокойно отвечает на обвинения Мейрион. — Демоны не монстры, они достигли невероятного прогресса в промышленной и научной сфере. Это не предательство, это возможность привести империю к процветанию.

В памяти всплывают бесплодные пески Герхаэша. Растерянно отступаю от северянина: так вот, что бы мне не понравилось. Свержение императора и передача трона его... подождите, сколько троюродному племяннику демонских кровей?

— Вы всё ещё подчиняетесь короне, — Генри решительно смотрит на ректора. — Исполните свой долг, бездна вас подери!

— Боюсь, — господин Барнабас не двигается с места, — этого не случится. В тяжёлые времена нам приходится принимать непростые решения, и я свой выбор сделал: не допустил, чтобы юные чародеи — мои ученики, погибли в бессмысленной войне. К сожалению, это был лишь вопрос времени. Райан действовал от моего имени, обсуждая некоторые условия нашего невмешательства с представителями демонической знати.

С Бергом, например, сложился пазл в моей голове.

— Щит призван удержать настроенных весьма радикально отпрысков аристократии, он создан для нашей безопасности и продержится ровно двое суток. А пока нам всем стоит смириться с некоторыми переменами, нагрянувшими в наши жизни.

Дверь в кабинет с треском распахнулась, на пороге предстала запыхавшаяся Изи:

— Вы видели, в какой мыльный пузырь мы угодили? — Переводя дух воскликнула она.

Государственный переворот, смена власти, изменение границ империи и закона, существовавшего не одно столетие, мало походили на мыльные пузырики. Просто с ума сойти! И это мои близкие люди поспособствовали тому, чтобы демон взошёл на престол. Просто подтолкнули нас к чернеющей бездне неизвестности.

Решительно развернулась и, потянув подругу за собой, практически выбежала из кабинета ректора. Не хочу, нет, просто не могу видеть этих мужчин. Складывалось впечатление, что все мы играем в какую-то глупую игру, правил которой не знаю только я, а вот они знают прекрасно: а потому и обходят их, добиваясь того, чего им хочется.

Что я знала о демонах? Со слов Мейриона они были прекрасными стратегами, магами и страстными любовниками. Что рассказывали о них в народе со времён прошлой войны? Что это беспощадные убийцы, которым чуждо милосердие.

Судя по всему, через два дня мы это и проверим. А пока стоит выдохнуть и хорошенько подумать над тем, как жить дальше.

— Так мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — Протяжно взвыла Изи.

— Мне Евстафий говорил, что у него сливовица припрятана. Давай-ка к нему заглянем, и я всё тебе расскажу. Потому что начиналось всё как в сказке, а вот закончилось...

Сдула пепельную прядку, упавшую на глаза. А вот как закончилось мы скоро узнаем.