Огня дракону! или Микстура от драконьей депрессии

Глава 11, дружеская

Архимагистр Корнелиус Фрай, придворный маг и принц-консорт её величества Миррей Второй, а заодно преподаватель боевой магии в Академии, был оптимистичным и здравомыслящим мужчиной, а потому чаще всего пребывал в хорошем настроении. Но сегодня настроение было просто превосходным, несмотря на то что королевской чете нанес визит дракон Миль-Авентис, которого уже можно было смело назвать старым другом семьи.

Правда, магистр Фрай называл его занозой в заднице и непредсказуемым наглецом, но исключительно потому, что дракон не стеснялся флиртовать с его женой, одновременно королевой Эринетты, даже два с половиной года назад, когда у нее беременный живот лез на нос. Драгоценная жена Миррей отвечала дракону взаимностью, ибо знала, что это добавляет огонька в их с магистром спальню.

На самом же деле королева была глубоко и искренне влюблена в супруга, и он об этом прекрасно знал. Корнелиус относился к флирту дракона и супруги со снисходительностью, как более удачливый соперник, поддерживая общую игру. А уж если совсем честно, то принц-консорт Корнелиус Миль-Авентиса уважал как мудрое и могущественное существо, прячущееся под маской балагура и наглеца, и относился с дружеской симпатией.

Вполне взаимной, нужно сказать.

Дракон пришел под вечер с парой бутылок красного мельтийского, так уважаемого Миррей, и в личной королевской гостиной нежно поцеловал правительнице руку.

– Дорогая, ты с каждым днем все краше. Не надумала еще бросить своего мужа и уйти со мной в пещеру?

– Ты сбежишь из пещеры через день, ибо единственный, кто может выдерживать меня – это мой супруг, – ответила Миррей, благосклонно принимая поцелуй. – И кстати, Корнелиус недавно опробовал новое заклинание, огненный молот, – великодушно предупредила она, – как ты и просил. Может отдубасить тебя им по голове несколько раз.

– Действительно? Любопытно, пробьет ли мою защиту, – воодушевился дракон, протягивая руку магистру. Тот невозмутимо подал ее, крепко пожал.

– Наконец-то я выучил ваши церемониалы, – пробурчал Миль-Авентис. – У вас, людей, они так быстро меняются, что никогда не уверен, кому в этот раз надо жать руку, а кому целовать.

– Ты уже в том положении, что можешь не беспокоиться о церемониях, – заметил Корнелиус. – Зачем забивать себе голову?

– Это развлекает и не позволяет мозгам застаиваться, – дракон ткнул себя пальцем в висок. – А значит, поддерживает интерес к жизни. Тем более у вас в Эринетте все не настолько сложно. Помнится, я как-то жил лет двадцать у сирен и выучился пропевать все приветствия и прощания. И все же, – вернулся он к теме, – что там за огненный молот? Стоящее заклинание, или я засну в поединке от поглаживания, Корнелиус?

– Можем после ужина пройти на полигон. С удовольствием сотру ухмылку с твоей наглой физиономии, лерд ректор.

Миль-Авентис, конечно, предвкушающе ухмыльнулся и после обмена любезностями опустился в кресло.

– Скажи, что ты пришел с новостями о пропавшем единороге, – потребовала королева, когда вышколенный слуга открыл бутылку и разлил вино по бокалам.

– Увы, – покачал головой дракон, – мне нечем порадовать тебя, твое величество. Я собираю сейчас воедино все случаи пропаж волшебных существ, вновь опрашиваю свидетелей, ибо я явно что-то упустил. Раскидываю мощные поисковые сети, вдруг все же зацеплю магический след кого-то из детенышей. Допросы студентов и преподавателей еще идут и есть надежда, что кто-то из оболтусов все же заметил что-то, чему не придал значения, но что наведет нас на след.

– Печально, – заключила королева. – Эльфы не дают мне покоя, атакуют дипломатическими письмами и ультиматумами. Это вызывает у меня головную боль. А когда голова болит у королевы – она болит у всей страны. Однако, я знаю, что ты найдешь его, Миль-Авентис. Скажи, если не из-за пропажи единорога, то зачем ты пришел? Нет, не подумай, я рада видеть тебя, но ты никогда не заглядываешь без причины.

– Я решил жениться, – объявил дракон.

Королева и принц-консорт застыли, глядя на него, а потом дружно расхохотались. Миль-Авентис смотрел на них невозмутимо, но уголок рта то и дело дергался вверх.

Наконец королева промокнула выступившие слезы платочком и покачала головой.

– Неужели ты серьезно?

– Очень на это рассчитываю, – пробормотал мэтр. С этого момента его настроение и начало стремительно улучшаться.

– Абсолютно, – заверил их дракон. – Я, можно сказать, решил стать добропорядочным подданным, плодиться и размножаться. Взять пример со своей королевы, – и он отсалютовал ей бокалом.

– И кто же эта счастливица? – заинтересованно-ревниво вопросила Миррей, блеснув клычками.

– Леди Тиана Риваль. Целительница, магистр в моем университете.

– Неужели? – удивился магистр Фрай. – Магистр Риваль? Я помню ее еще студенткой, с той поры, когда я был ректором и преподавал у нее боевую магию на пятом курсе. При мне же она закончила магистерию, работая, кажется, в королевской лечебнице, и стала преподавать. Очень скромная, старательная и не доставляющая проблем леди. Со странным даром – ее совсем не берет магия.

– В этом я уже убедился, – хмыкнул дракон.

– Служебный роман, значит? – с любопытством проговорила королева. – Прямо как у нас с Корнелиусом, да?

Принц-консорт слегка улыбнулся, видимо, что-то вспомнив.

– Постой, Риваль, Риваль, – продолжала королева. – Это же внучка опального герцога Риваль? Замок которого я тебе отдала?

– Именно она, – подтвердил дракон.

– Она ведь уже не юна, да? – задумчиво проговорила Миррей, глядя на него с еще большим интересом. – И, насколько я помню, мои фрейлины судачили, что она и не красавица. Хотя мои фрейлины те еще змеи.

– В ней чувствуется порода и сдержанное достоинство, – добавил Фрай. – Но да, я думал, тебя привлекают более яркие пташки, Миль.

– Если бы, – проворчала королева. – Он только очаровывает, а чтоб хоть плохонькую любовницу завести – ни-ни. Я уже и доносы читала, и сотрудниц секретного отдела, которые и короля эльфов в себя влюбят, на охоту за ним отправляла – он ни в какую. Запудрит бедной красотке мозги и улетает.

Мужчины посмотрели на нее с неодобрением, вздохнули и чокнулись бокалами.

– Я же должна заботиться о благополучии своего друга и ректора Академии, – ничуть не смутившись, повела плечами ее величество. – Так что сейчас я очень удивлена. То есть яркие красотки не в твоем вкусе, тебе подавай ученых леди, да?

– Тиана очень красива, – не согласился Миль-Авентис мечтательно.

– Поверю тебе на слово, – махнула рукой Миррей. – При дворе она никогда не бывала, как наследница впавшего в немилость рода, поэтому не могу судить. Так что сподвигло тебя жениться? Неужто влюбился?

– Можно сказать и так, – проговорил дракон, – мне с ней весело, Миррей. А я ценю людей, которые вызывают у меня эмоции, – и он подмигнул ей. – Тиана умна, вполне миловидна. И, самое главное, у неё есть характер. А тебе ли не знать, как я люблю в женщинах характер.

Королева поощряюще улыбнулась. Магистр великодушно не заметил.

– Надеюсь, свадьба скоро? – уточнил он с намеком. – Нельзя откладывать.

Дракон хмыкнул и подмигнул уже принцу-консорту.

– А как же соблюсти приличия? Вы, люди и нелюди, очень о них печетесь. В них так интересно разбираться…

– Главное – не соблюдать приличия неприлично долго, – продолжил настаивать магистр, скрывая веселость. – Нужно срочно усиливать генофонд Эринетты твоими потомками, Миль.

– Тут мой муж прав, – хмыкнула Миррей. – Правда, по мужской линии у Ривалей были одни дураки, хоть и нехорошо так про ушедших. Вот вдовствующая герцогиня леди Аврора – другое дело. Много про нее слышала. И если внучка в нее, то я понимаю, что тебя прельстило.

– Характер там есть, – подтвердил Корнелиус, – со студиозусами она обращается строго, и они ее слушаются. И даже что-то с ней учат.

– Есть, – усмехнулся Миль-Авентис.

– Старшая герцогиня – несгибаемая старушенция, – продолжила королева, – и слишком горда, чтобы вымаливать милость, доступ ко двору, возвращение герцогских привилегий и поместий. Но теперь, с усилением позиций, вот посмотрите – придет ко мне просить восстановить герцогский род и владения Ривалей, отдав титул тебе, Миль.

– И что ты решишь, если попросит? – полюбопытствовал Корнелиус.

– А я не стану ждать. Сама сделаю свадебный подарок для лерда ректора, – небрежно махнула рукой королева. – Давно пора было простить им дурь их деда, и помилование они получили, но ко двору я их не вернула: как королева, я всегда должна держать для других на виду пример, что бывает с дураками и бунтовщиками. Вот они и попали под воспитательную длань, увы, и, насколько я знаю, жили и живут без роскоши, едва сводя концы с концами. Как женщине, мне их всегда было жаль, а как королеве – приходилось соответствовать. Кстати, теперь, когда повод есть, надо бы теперь компенсировать это перед своей совестью, заняться этой Риваль – дать ей приданое, что ли…

– Показать подданным, что ты королева справедливая и милостивая, – продолжил дракон за нее.

– Именно, – согласилась Миррей. – Да и давненько у нас в Веншице не было громких свадеб: после свадьбы магистров Горни-Вудхаус и нашей с Корнелиусом – сплошная скука. Пора грянуть, Миль!

– Гряну, – пообещал дракон со смешком.

– И поскорее, – с каменным лицом напомнил магистр, но в глазах его тоже стоял смех.

– Не стоит ждать зимнего равноденствия, – согласилась королева. – Я издам особый указ о том, что свадьба эта будет через полтора месяца, и сама напишу герцогине. И прикажу пресс-службе дать объявление в газетах о помолвке и о том, что она овеяна моей особой милостью.

– Благодарю, что снимаешь с меня эти мелочи, Миррей, – подмигнул ей дракон.

Дружеское общение прервало звяканье посуды – то каким-то чудесным образом со стола полезла скатерть. Новоявленный жених приморозил к столешнице почти сверзившиеся блюда, заглянул под стол. Там, ворча и фыркая, изо всех сил тянул за ткань маленький рысенок. Подарок Миль-Авентиса.

Кроме исследований и открытий из экспедиции следовало привезти личный презент королеве. Драгоценности он ей уже дарил, чудесами её удивлял супруг, но и без подарка вернуться Миль-Авентис не мог – а тут под лапу очень удачно попалась осиротевшая рысенок-оборотница, которую он поначалу подумывал оставить на воспитание себе. Но, познакомившись с юной особой поближе на обратном долгом пути, на себе убедившись в её гениальных способностях к проказам, решил, что ему достаточно студентов. Кроме того, он не мог до конца быть уверенным, что не уйдет в сон. А королева Миррей – мать опытная, тем более что девочек у нее не было, а она мечтала о дочке. Царапучее и кусючее подношение в руках королевы свернулось клубком и прикинулось невинным созданием. Дракон вздохнул с облегчением и с тех пор получал из дворца немало развлекавшие его новости.

– А я только хотел спросить, как мой подарочек, – проговорил он с иронией.

– А я только хотела рассказать, что сегодняшний день прошел хорошо, она ничего не натворила и никуда не пропадала, – очень по-матерински вздохнула королева. – Опять как-то пробралась сюда, не ребенок, а ураган.

Она подняла ворчащего рысенка, норовящего лизнуть ее в шею и щеку, на руки, погладила, поцеловала в макушку и передала в руки мужу. Тот, прижав извивающуюся малышку к себе, понес к двери, на поиски няни.

– Не смотри на меня так, – чуть виновато сказал дракон. – Из меня ей была бы плохая мать, а ты всегда хотела девочку. Да и твоему младшему есть теперь подруга для игр.

– Я и не собираюсь тебя винить, – с непривычной мягкостью ответила королева. – Да, мне сложно принять кого-то, кто настолько непохож на меня, но мы с Корнелиусом успели Росинту полюбить. И постараемся вырастить счастливой. Она тоже привязана и к нам, и к Ардену – прибегает к нему ночью и спит клубочком под боком в кроватке. Только бы, – Миррей вздохнула, – наконец-то она начала оборачиваться.

Отход ко сну в доме Ривалей был прерван чрезвычайным событием. Члены семьи только переоделись в ночные рубашки, заплели на ночь волосы и тщательно почистили зубы, а также нанесли на лицо и руки специальный смягчающий крем и выпили по стакану молока, когда лакей в ливрее, больше похожей на мундир, привёз адресованное герцогине Авроре Риваль письмо в конверте с короной и вензелями ее величества.

– Герцогине Риваль, – дрожащим голосом прочитала бабушка, когда лакей удалился, вручив письмо лично ей. Выдохнула и сломала сургучные печати.

– Что там, Аврора? – умоляющим голосом вопросила невестка. – Что пишет её величество?

– Я как-то отвыкла ждать хороших новостей. Но она назвала меня «герцогиней», – негромко проговорила бабушка. Ти обратила внимание, какое напряженное стало у бабушки лицо: резче стали морщины, губы сжались.

– О, Пряха! – воскликнула леди Вера почти в ужасе. – Неужели она узнала от Миль-Авентиса о его помолвке с Ти и решила запретить этот брак? А он сам не смеет показаться нам на глаза?

– Нет, вовсе нет, – герцогиня Аврора подняла на своих девочек сияющие глаза. – Письмо написано королевой собственноручно. Её величество действительно осведомлена о предстоящем браке, выражает свое восхищение предстоящим союзом и предлагает нам воспользоваться услугами королевских портных для шитья приданого и платьев к церемонии и медовому месяцу. Пишет, что оплатит все из своих средств, и чтобы мы не стеснялись в расходах!

– Быть не может! – несколько экзальтированно всплеснула руками леди Вера. – Какая удача! Ах, как добра королева!

– Даже более, чем ты думаешь, – продолжила старшая леди Риваль. – Она собирается прийти на прием в честь помолвки, где бы мы его ни устроили, а перед ним приглашает меня на аудиенцию, обсудить условия брачного контракта и королевского приданого, вот, я вам зачитаю: «Милая леди Тиана не может отвечать за грехи своих предков и далее нести незаслуженное бремя забвения и нищеты. Пора вернуть роду Риваль блеск и славу его достойного герба. Всем членам рода возвращаются их титулы и земли. Об этом, а также о помолвке и дате свадьбы будет сообщено в следующий понедельник. И я настаиваю, чтобы столь великолепная свадьба была сыграна в ближайшее летнее равноденствие. Вам будут предоставлены все средства и помощники для этого».

От нахлынувших чувств обе старшие леди разрыдались, и слова о нарушении приличий не прозвучали, хотя Тиана ожидала их. Она, до того не проронившая ни слова и только с терпеливым вниманием слушавшая и смотревшая, пробурчала:

– Мне кажется, что ее величество слишком внимательна к нам. Так внимательна, как невнимательна была все предыдущие годы, хотя мы ни в чем не были виноваты. Я бы предпочла и дальше держаться подальше от ее внимания и милостей.

– Ты ревнуешь? – деликатно спросила старая герцогиня. – Милая, я уверена, все эти слухи про твоего жениха и ее величество – чушь.

– Конечно, чушь, – резко сказала Тиана. – Но неужели тебе не обидно, бабушка? Из-за глупости и пристрастия дедушки, пусть Пряха будет к нему добра, ты лишилась всего, хотя Ривали долгие столетия верой и правдой служили короне.

– Ох, Тиана, – покачала головой леди Аврора. – Тогда были такие нравы… Чудо, что нас всех не казнили. Дед ее величества был крайне… экстремален в деле устойчивости трона. Поэтому я была рада, что мы все-таки живы.

– Но королева – не ее дед, – заметила Тиана. – Что мешало ей одарить нас своей милостью раньше?

– Для этого я должна была просить об этой милости, – сказала бабушка, выпрямившись. – А я не стала. Хотя и надо было бы наступить на свою гордость и требовать вернуть нашему роду замок и поместья, чтобы обеспечить тебе достойное будущее. Но и у меня есть недостатки, милая, и один из них – гордость. Ее не может попрать бедность, и Ривали никогда не лебезили и не заискивали. И не выпрашивали милостей. И не будут. А сейчас, раз дело обернулось так, – она смахнула с глаз слезу, – грех этим не воспользоваться.

Ти просто молча встала и обняла бабушку, чувствуя, как пахнет от нее чуть пыльными розовыми духами и туалетным мылом.