Охота на русскую Золушку

Глава 22

Маша

— Маш, я сглупил, — красный как рак Леха стянул с носа мгновенно запотевшие очки, и принялся их усердно протирать свитером.

— Сглупил?!

Удивление сменилось шоком, а шок яростью. Очень нехорошие слова клокотали у меня в горле, но я тщательно их отсеивала, выбирая приемлемые. Все-таки Леха все еще мой друг. Единственный. Самый старый.

— Это не сглупил, Леха! Это называется по-другому. Манипуляция, предательство… выбирай, что ближе!

— Ой, да ладно тебе! — он шумно выдохнул. За все пять минут наших бурных выяснений он так ни разу на меня и не взглянул. Вот как сейчас снова зыркнул в сторону и опять уставился на свои очки, которые уже до дыр протер, наверное, — Каримов нашел меня так же, как и тебя. Через несколько дней после нашего прилета в Лондон его секретарша написала смс и договорилась о разговоре. Он просил о ерунде, приглядывать за его непутевым сыночком. Сказал, что нуждается в непредвзятом мнении.

— То есть ты следил за Платоном?

— Да что я мог отследить? Мы даже учимся в разных колледжах. Пару раз его секретарь попыталась стрясти с меня отчет, но я писал, что ведет Платон себя тихо, вечеринок в доме не устраивает. Во всяком случае таких, о которых бы весь Оксфорд знал. Понятно же, что я последний человек, которому бы о них сообщили.

— А про меня он спрашивал?

Повисла пауза. Леха уперся взглядом в пол.

— Ну?! Леша!

— Маш, он же олигарх, черт возьми. К тому же ничего такого он и не спрашивал. Попросил рассказать о тебе. Еще в наш первый и единственный с ним разговор. Я думал, это как-то связано с нашим проектом. Ну, мало ли, серьезный бизнесмен все-таки. Может хочет вложиться в нас. Ну, я сказал, что ты умная, целеустремленная и все такое. Честное слово, расписал тебя как в биографии для предоставления гранта.

— А мне почему не сказал о своих контактах с Каримовым?

— Ну… — он покраснел еще больше, хотя казалось, куда уж, — Я же понимаю, что это выглядит как…

— Как будто ты на меня стучишь!

— В общих чертах, — не стал он спорить, — Но я надеялся, что, не получив от меня ничего интересного, он оставит нас в покое. Но, если бы все это продолжилось, я бы конечно, сказал тебе.

— Да неужели!

— Маш, я же не сволочь какая-то. Я твой друг вообще-то.

Вот тут бы я уже не была столь уверена.

— А зачем ты сообщил, что я в больнице?

Он вздохнул. Помолчал немного, потом проговорил:

— Я испугался. За тебя! Подумал, что тебя нужно вытаскивать из этой истории. Резко, потому что ты падаешь в какую-то грязную яму. План был простой: тебя вывозят в Москву, я тоже лечу, и там уже дома уговариваю тебя остаться в МГУ. Вернуться и забыть вот это все как страшный сон.

— Класс! Только ты меня забыл спросить!

— А я и не хотел тебя спрашивать. Я видел тебя на вечеринке в поместье этого твоего принца. И как ты пила, и как с парнями обнималась, и как сама полезла целоваться. Что дальше? Наркота и подворотня? Я же тебя спасти хочу! Я не могу видеть, как ты катишься в пропасть!

— Ты решил, что можешь использовать миллиардера в своих целях? После всего, что я тебе рассказала? Как призналась в своих чувствах к Марко, как открылась, что Каримовы давят на меня и пытаются заставить выйти замуж за Платона. Чем ты думал?

Леха шумно засопел, а потом вскинулся, уставившись на меня через вновь запотевшие стекла очков:

— Чем я думал?! Да уж точно не головой, Маша! Сердцем я думал, понятно? Неужели ты так и не догадалась, что я люблю тебя! Что я на этот долбанный Оксфорд подписался только ради тебя! Думал, будем с тобой вдвоем среди чужих людей. И это нас сблизит. Вернемся уже не только с проектом. Да черт, Машка, я надеялся, что мы вернемся в Москву парой!

Я сглотнула. А он красный как вареный рак, с испариной под носом, так и буравил меня требовательным взглядом. Словно ответа требовал. Знал же, что нет у меня для него того ответа, который ему нужен. И все равно не сводил глаз. Мне тоже стало нестерпимо душно с ним наедине в этой комнате. Опять припомнился Иб с его лихорадочно горящими глазами. Не хватало, чтобы еще и Леха кинулся тут на меня с поцелуями. Я поспешно поднялась. И порадовалась, что он так и остался сидеть на стуле.

— Я не знаю, что сказать, Леша… — по ходу я сейчас расставалась с последним парнем из всех своих знакомых, — Кроме того, что ты идиот. Ты только проблем мне подкинул. И я понятия не имею, как их буду решать.

Он не ответил. Смотрел все так же пристально. А я взяла сумку, сунула в нее телефон. Все. Теперь не знаю, кто мы друг другу. Вряд ли друзья. Почему я была уверена, что от Каримова мне еще прилетит и за самолет, от которого я отказалась, и за Платона, от которого я отказалась тоже. И как только что выяснилось, не прояви Леха свою дурацкую инициативы, может быть судьбы наши сложились бы иначе. Кто знает, но через год другой, когда воспоминания о Марке Сеймуре уже не будут с такой болью рвать сердце на части, я могла бы смириться, что хорошая дружба и общее дело куда надежнее любви. Может у нас с Лехой что-нибудь и получилось бы. Ведь до Оксфорда я тоже подумывала, что рано или поздно мы с ним сблизимся. Но теперь, увы. Я уже не смогу ему доверять. Он считает, что действовал в моих интересах. Но это не так. Он действовал в своих интересах, желая спрятать меня от мира, чтобы у него не было конкуренции. Это не любовь, и даже не дружба. Это желание обладать. Холодный расчет, ничего общего не имеющий с чувствами.

Я пошла к выходу.

— Маша, — он порывисто встал, опрокинув стул. Я не обернулась, — Да блин, Маша! Ты же не хочешь сейчас остаться совсем одна!

Я могла бы ответить ему, что лучше уж быть совсем одной, чем с такими как он друзьями. Но не стала. Вышла в коридор и закрыла за собой дверь. В эту комнату я больше не вернусь. Надо завтра же уведомить куратора о том, что работа над проектом приостановлена. Если, как и говорил Марко, основная цель приглашения нас с Лехой в Оксфорд была сломать нашу работу, она достигнута. Я доучусь тут еще три месяца, и к началу следующего семестра вернусь в Москву. Надеюсь, меня примут на мой курс. Я брела по пустому коридору красивого здания, построенного в 18-м веке. Мне бы радоваться, что судьба занесла меня в университет, о котором миллионы моих сверстников и мечтать не могут. Но на душе у меня было скверно. Я физически чувствовала, как моей мечте отрезали крылья. Она больше не могла взлететь. Все, чем я жила последние три года валялось под ногами, пачкаясь в пыли. Надежда, признание, желание стать полезной этому миру, любовь, дружба, — теперь все стало грязным, липким, отвратительным. Я как будто состарилась за пять минут. И теперь смотрела на окружающий меня мир с обреченностью пенсионера.

Ночью я лежала на кровати и пялилась в потолок. Мой мир разрушен. Мои планы погребены под катком реальности. Я лишилась единственного друга. Не здесь, а вообще, единственного. Но все это такая ерунда в сравнении с тем, что я больше никогда не увижу Марко. Тоска по нему давила на грудь, мешая дышать. И что с этим делать я не представляла. Было так больно, что хотелось выть. Я перевернулась на живот и, уткнувшись в подушку заскулила. Как мне одолеть его? Как мне выкинуть его из своего сердца?

— Что ты тут делаешь?

Я с удивлением уставилась на Мию, которая смотрела на меня примерно с тем же чувством.

— Ой, я забыла, что ты учишься в Мертон-колледже?

Мия дернула плечом.

— Ну да, тут классно.

— Не спорю, — я оглядела старинное серое здание с башенками, которое больше походило на огромную церковь, чем на учебный корпус университета. Но вокруг было столько веселых, разномастных молодых людей, что сомневаться не приходилось, — они все студенты.

— А ты здесь зачем?

— Пришла на экскурсию. Можно же?

— Туристическое бюро на первом этаже. Я думаю, что студентам даже бесплатно. Хочешь, с тобой схожу?

— У тебя разве нет дел?

— Есть вообще-то. Но если ты меня подождешь, я быстро с ними разберусь. Полчасика всего. У нас классная столовка. Очень красивая. Зал 13-го века. Самый старый во всем здании. Я тебя проведу, хочешь?

— Вообще-то я тут по делу, — пришлось признаться.

— Переводишься?

— Это вряд ли. Хочу найти одного парня. Иб Хансен с математического факультета.

— Зачем он тебе? — Мия округлила глаза и тут же перешла на шепот. Как будто нас кто-то мог подслушать, — Он же тот самый, который хотел тебя… ну поцеловать против твоей воли.

— Ну да. Хочу его спросить кое о чем.

— Вот прямо так?

— Не свидание же мне ему назначать. Он мне должен, так что пусть ответит.

Мия поджала губы, раздумывая. Потом хлопнула меня по плечу.

— Я уверена, что ты его тут не найдешь, иначе все бы бросила и пошла с тобой. Мое мнение, наедине вам видится не стоит. Я должна встретиться с куратором и через полчаса буду свободна. Дождешься меня?

Я кивнула. А потом пошла искать Иба. И Мия, возможно, впервые за наше знакомство оказалась не правой. Я натолкнулась на него почти сразу же. Он шел по коридору от библиотеки, сделал вид, что не заметил меня и прибавил шагу, но я припустила следом.

— Иб! — нагнав, ухватила его за локоть.

Он глянул на меня мрачно, высвободился, но замер на месте. Похоже, решил, что бегство — не вариант.

— Чего тебе… Маша?

— Здравствуй, Иб.

Он скривил свои красивые губы в усмешке. А глаза его остались холодными.

— Соскучилась? Надоели великосветские развлечения? Я наслышан о твоих приключениях.

— Только наслышан?

— В смысле?

Он прищурился, а потом, оглянувшись, сграбастал меня за плечо и подтащив к стене, прислонил спиной к старому камню.

— Ты это о чем? — зашипел, почти прильнув к моему лицу губами.

Мия опять была права! Не стоило мне с ним встречаться без свидетелей.

— Отпусти, а то закричу!

— Это моя территория, детка. Голос сорвешь.

Я попыталась вырваться, но он лишь крепче впечатал меня лопатками в стену.

— Иб! Ты чертов маньяк! Так это ты все подстроил?

— Подстроил что?

— А то сам не знаешь! Муравейник и стрельбу!

Я вдруг чуть не упала. Потому то он ослабил хватку. И взгляд его изменился. Словно лед в глазах растаял. Он склонил голову на бок, удивленно вскинул брови:

— В смысле?

— Ой, ну не строй из себя…

Он мотнул головой, и я сразу поняла, что он и не пытается играть. Он действительно удивлен. А еще взволнован.

— Тебе кто-то угрожал?

Я обхватила плечи руками. Я уже поняла, что зря к нему пришла. Это мое частное расследование ни к чему не приведет.

— Пойдем, выпьем по чашке кофе, — он повернулся и пошел по коридору.

А я так и осталась стоять у стены. Иб воспринял это по-своему. Обернулся, ухмыльнулся:

— Идем. Угощаю.

— Серьезно? — я тоже ему улыбнулась.

— Так ты на самом деле на меня подумала? — Иб в который раз за мой рассказ о недавних приключениях вскинул брови.

Странно, что я выложила ему все, забыв об осторожности. И о том, как очнулась на муравейнике, и о вчерашней охоте на меня в зарослях рододендрона.

— Прости, но ты самый агрессивный из всех, кого я знаю, — я не стала лукавить.

Он обдумал это мое обвинение, потом обхватил свою чашку двумя руками, поднес к губам и посмотрел на меня поверх нее.

— Слушай, я тогда действительно расценил все неправильно. Я думал, ты специально осталась со мной наедине. Да, мой поступок это не оправдывает, но хотя бы объясняет. Я был уверен, что ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал.

— Я же твердо сказала нет.

— Ну… — он поставил чашку и пожал плечами, — Этого я уже не услышал. Иллюзии мешают нам увидеть реальность.

Хорошо сказано! Кому как ни мне это знать.

— Я был уверен, что ты позвала меня на свидание. Специально подстроила, чтобы никто больше не пришел. А потом… В общем, прости. Я не маньяк. Обычно я не насилую женщин в подворотнях. Скорее уж наоборот.

— Наоборот? Они тебя что ли?

— Я не урод, знаешь ли. Вырос с тем, что тетушки вечно трепали меня за щечки. Потом девчонки в школе проходу на давали. И тут, кстати, тоже…

— Я должна быть польщена твоим вниманием.

— Да хватит издеваться! Я просто объяснил, почему подумал, что ты все подстроила и готова меня поцеловать.

— Принято, — я усмехнулась.

— Спасибо, что не подала на меня жалобу. Если честно, я ждал последствий.

Я развела руками.

— А что будешь делать с тем, что на тебя напали в саду ночью?

— Ничего не буду делать. Доказательств у меня нет. Свидетелей тоже. К тому же соседки мои сказали, что это была просто шутка.

— Ни фига себе шутка! Хотя… на первом курсе меня кинули с моста в Изиду. Ночью. В ноябре. Предварительно завязав глаза.

— Какие забавные развлечения, — я закусила губу. И зачем только я приехала в Оксфорд? Леха прав. При всей пышности строений и строгости дисциплин, нравы тут как в армейских казармах. А может и похуже.

— Тут это называется инициация. Я выразил желание вступить в закрытый клуб математиков. И прошел, так сказать, крещение.

— Но я — то никуда не вступала. За что меня обстреляли?

— Может обознались?

Он пожал плечами.

— Но, если что-то подобное повторится, ты все-таки заяви в полицию.

Мы уже попрощались, когда к нашему столику подлетели двое, чуть не сбив меня с ног.

— Иб! Черт, приятель! Ты в курсе, что выиграл пари! Она сдалась и позорно сбежала! — один из них, в зеленой куртке хлопнул Иба по плечу.

А второй, тот, который в меня врезался, хватил обеими руками за плечи, и, заглянув в лицо, участливо спросил:

— Прости, я ведь не большо тебя задел! Обычно я не сбиваю девчонок с ног. Ну… с разбегу.

Я едва сдержалась, чтобы не упасть. Я бы с ним поспорила. Ему почти удалось меня уронить. Ноги ослабли, и я оперлась о стол.

— Маша? — Иб напрягся, внимательно глядя на меня, — Ты в порядке?

Все трое уставились на меня со смесью удивления и вины. Я энергично завивала головой, изо всех сил желая казаться совершенно не взволнованной. Хотя меня буквально колотило.

— Все ок. Я пойду. Меня уже подруга ищет…

— Может тебя проводить, — Иб начал подниматься.

Но я махнула ему рукой:

— Со мной все отлично.

— Прости пожалуйста, — второй парень, который чуть не повалил меня, был в синем джемпере с эмблемой.

— Да ничего страшного…

— А потом он мне подмигнул!

Я судорожно выдохнула, закончив свой рассказ.

— Ты точно его узнала? — Эльза склонила голову на бок, — Не могла ошибиться?

— Нет, это тот самый парень, который работает в поместье Берти в Дувре. И он проводил меня к Западному выходу, где меня вырубили хлороформом. Он был там. Стоял и смотрел на все. Или даже помогал.

— Не думаю, что он работает в поместье. Скорее уж сыграл роль слуги, чтобы заманить тебя в ловушку.

— Похоже на то, — кивнула Эльза.

— Надо Иба спросить, кто он такой, — Мия потыкала пальцем в экран планшета, потом повернула его ко мне, — Здесь его нет?

Я вгляделась в десяток парней и двух девчонок, стоящих навытяжку возле огромной доски.

— Это прошлогодняя фотография второго курса математического факультета нашего колледжа, — пояснила она.

Иба я сразу узнала. А вот двух его приятелей нет.

— Выходит они не с его курса, — констатировала Эльза.

— Один из них сказал Ибу очень странную фразу… О том, что Иб выиграл пари, потому что какая-то девчонка позорно сбежала.

— Ты думаешь, он имел в виду тебя? — Эльза округлила глаза.

Я пожала плечами. Тогда, в столовой колледжа мне это показалось очевидным. Но, с другой стороны, Иб мог спорить о чем угодно. И не дураки же они при тебе такое обсуждать.

— Мне кажется они меня не узнали сначала, а потом, когда до них дошло, что я все слышала, они все втроем сделали вид, что имели в виду какую-то другую историю. Но я не стала допытываться.

— Почему? Я бы точно вывела их на чистую воду. Они же прокололись! — возмутилась Мия.

— Я испугалась. Особенно когда тот гад в синем джемпере с эмблемой мне подмигнул. Как будто хищник жертве. Многообещающе.

— Нельзя показывать им свой страх, — Мия стукнула ладонью о колено.

Я вздохнула. Сама знаю, что нельзя. Это их только раззадорит. Если уж они взялись портить мне жизнь, то теперь почувствуют безнаказанность. Но что я могла поделать. Там в столовой я себя не контролировала. Слишком неожиданно они на меня свалились. Я тогда только-только поверила, что Иб никакого отношения к нападениям не имеет. А выходило он врал?

— Может заявить на них? — предложила Эльза.

— И что это даст? Еще и Машу виноватой сделают. Могут же обвинить в оговоре. Доказательств-то у нее никаких.

— Ну… во-первых, полиция занимается расследованием нападения на нее в Дувре. А стрельба…

Она замерла на полуслове. То, что оба преступления совершили одни и те же люди — лишь наша версия. Ничем не подкрепленная.

— А, во-вторых, — Эльза все-таки решила развить мысль, — Если на Иба и остальных хорошенько надавить, может они и расколются.

— Или все трое явятся на допрос с десятком адвокатов. И полицейских обвинят в произволе. А Машу в лжесвидельстве, — парировала Мия, и добавила тоном будущего политика, — Ты не забывай, что в Оксфордских колледжах учатся люди из богатых и влиятельных семей со всего мира. Не только из Великобритании. Студент может выглядеть самым обычным парнем в синем свитере, а наедешь на него, и он вдруг окажется родственником короля.

Я не могла не согласиться. Таких знакомств у меня слишком много. Эльза же последнюю ее тираду почти не слушала, хотя Мия ведь к ней обращалась. Улыбнувшись чему-то своему, она выхватила у нее планшет и принялась тыкать в него пальцами. А потом, когда подруга замолкла, повернула ко мне экран с видом победителя.

— Вот, узнаешь эмблему?

И как мне самой не пришло в голову? Синий джемпер с сине-зеленой эмблемой. Я ее уже видела. Правда не на свитере, а совсем при других обстоятельствах. Да вот на этой же фотографии, на которой запечатлены все игроки команды Поло, за которую выступает Берти. На джемпере парня была эмблема Линкольн колледжа.

— Тогда Маше точно не стоит обвинять этого парня без доказательств, — повторила Мия, хотя мы и так уже с ней согласились.

В Линкольн колледже учатся выходцы из семей «Oldmoney». И этот вот… я поискала глазами в команде игроков того парня, которого видела с Ибом в столовой. Но не нашла. В поло он не играл. Он увлекался другими играми. Охотой на девчонок.

— Но что может связывать такого парня как Иб со студентом из Линкольн колледжа? — Эльза не была англичанкой, а потому вскинула брови со всей присущей немцам эмоциональностью.

— Понятия не имею. Может быть они оба члены какого-нибудь математического клуба.

— Точно, — вспомнила я, — Иб мне рассказал, что он хотел вступить в клуб, и ему устроили инициацию. Бросили в реку в ноябре с завязанными глазами.

— Казалось бы умнейшие люди собрались, а по повадкам чисто варвары! — возмутилась Эльза.

— Вообще-то обычай инициации корнями уходит в первобытнообщинный строй. Он имитирует смерть и возрождение адепта. Так что испытание действительно должно быть серьезным.

— По ходу Машу уже в два тайных клуба приняли. А она не знает, — Эльза хмыкнула.

— Или она была как раз тем самым испытанием, — заключила Мия.

— Но почему они выбрали меня?

Во взгляде Мии читалось сожаление:

— Сама посуди. Ты идеальная жертва для таких богатых уродов как студенты из Линкольн колледжа. Без денег и защиты влиятельных родственников, одна в чужой стране, у тебя даже вида на жительство нет. Только студенческая виза.

Я обхватила голову руками. Мия была права. Я идеальная жертва для охоты.

— Ну, а как же Платон Каримов или принц Альберт. У них-то есть и влияние, и деньги, — не унималась Эльза.

Но я понимала, что Мия права. Если в ходе расследования станет понятно, что на меня напали представители высшего общества, дело скорее замнут. А Берти, как бы рьяно он ни пытался отстоять мои права, объяснят, на чьей он должен быть стороне. Я не верила в справедливость. Тем более и Платон, и Берти уже не считают меня своей девушкой. Я обоим им дала отворот-поворот. С чего бы им бороться за меня?

— Зря я вообще сюда приехала, — я вздохнула.

— Да ты что?! — тут же возмутилась Эльза, — Тут же такие возможности!

Я пожала плечами. На мой взгляд возможностей в МГУ у меня было больше. Или хотя бы надежд. А тут…

Мия сжала мою руку:

— Не унывай, Маша! Все образуется. Во всяком случае в Оксфорде уже давно не убивали студентов. Последний раз в 2019-м. Увы, но тогда жертвой стал тоже русский парень.

— Я ничего об этом не знала, — мне стало неуютно.

— Ну, там странная история. Полиция так и не смогла найти доказательства. Вроде бы он покончил с собой, хотя, при странных обстоятельствах.

— Мия! Чего ты страху нагоняешь! — возмутилась Эльза, — Довольно с Маши страшилок. Так она еще до экзаменов от нас сбежит!

Я бы и сбежала. После разговора с Ибом я чувствовала себе неуютно. Шла по улице и оглядывалась, из автобуса следила за проезжающими машинами, в колледже мне мерещились знакомые силуэты, которые скрывались в коридорах, на лестницах и за поворотами. В библиотеке часто чувствовала на себе чей-то пытливый взгляд. Что это было: мания преследования или действительно реакция организма на то что периферийным зрением видели глаза, а мозг не мог дать этой картинке внятную оценку? За мной кто-то следил или я просто боялась, что снова окажусь объектом охоты? Чтобы не дергаться и не довести себя до нервного срыва я решила большую часть жизни проводить в своей комнате. Пришлось смириться, что теперь она до отвращения напоминала богатый особняк Каримовых. Еду я заказывала с доставкой, а книги из библиотеки читала в электронном варианте. Их мне по запросу пересылали ссылками на почту. Даже старинные фолианты. И в моем вынужденном заточении обнаружился даже плюс — я практически нагнала программу. За три недели добила все нормы по изучению средневековой литературы. А по искусствоведению даже вперед ушла. Просто потому, что там я сама могла бы преподавать, знаний хватало на несколько семестров вперед. Мои кураторы вошли в положение и перенесли наше общение в режим онлайн. Одним словом, жизнь моя снова наладилась. Правда теперь для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, я безвылазно сидела в четырех стенах своей не такой уж и большой комнатки.

— Все! Хватит! — с этими словами Эльза влетела в мою комнату без стука, — Ты собираешься, и мы идем на вечеринку.

— Я пас, — она заскакивала так через день, так что я привычно отказалась.

Только в этот раз Эльза проявила настойчивость.

— Маша, ты уже мхом поросла! Тебе просто необходимо развеяться. Мы с Мией не оставим тебя ни на секунду! Ты нам доверяешь?!

Я посмотрела на нее поверх экрана ноута. Она улыбнулась.

— Ты что совсем потеряла счет времени? Ты хоть в курсе что сегодня ночь Хэллоуина?

— Ну… — в Москве я понятия не имела, что это за праздник. Вернее, я, конечно, пыталась понять, но все равно, никак не могла въехать почему его нужно праздновать. Что, собственно, праздновать? Победу хулиганов над мирными жителями? Ведь шуточные пугалки и церемониал, когда дети звонят в дома незнакомым людям, а те одаривают их конфетами, пошли от реальных угроз районных гопников под общим лозунгом «кошелек или жизнь». Или языческие страхи ирландцев, которые приехали вместе с переселенцами ив США, что в ночь на 1 ноября из Ада вырывается все зло мира и отпугнуть его может только фонарь, вырезанный из тыквы. По мне так ничего глупее не придумаешь.

Но выглянувшая из-за плеча Эльзы Мия приказала тоном, не терпящим возражений:

— Маша, мы идем втроем и точка! Вечеринку проводит Колледж Всех Душ. Это самое безопасное место из всех безопасных. Там такая охрана, что даже королевский дворец позавидует.

— Если ты не выйдешь из этой дурацкой комнаты, ты с ума сойдешь, — Эльза покивала головой, словно не высказывала предположение, а констатировала диагноз, — У тебя уже взгляд безумный.

Я бросила посмотрела в зеркало. В чем-то она была права. Глаза мои покраснели от постоянного напряжения у монитора, лицо в отсутствии свежего воздуха не только лишилось здорового румянца, оно приобрело неприятный землистый оттенок.

— Ведьмой тебя нарядим, — как всегда рационально подошла к вопросу Мия, — И гримировать почти не надо.

— А в костюме тебя никто не узнает! Даже преследователи, если они есть!

Довод Эммы показался мне убедительным. Мы нарядились. Мне досталась черная остроконечная шляпа и метла. Девчонки долго меня красили и в результате я испугалась собственного отражения. Еще и бородавку мне на подбородок прилепили. Мия нацепила на уши острые кончики и тут же стала здорово походить на эльфийку, а Эльза надела полосатые чулки и зеленый колпачок.

Вечеринка проходила в старинном здании университетского клуба. В шлемах рыцарских лат мерцали огоньки электрических свечек (опять эти латы, чтоб их), по древним стенам блуждали огни светомузыки, а звук бил по ушам современными басами. Чтобы стать фанатом клубной музыки, нужно всего-то два коктейля. Ну, может три, если случай запущенный. Мне хватило одного. Видимо, я пересидела в заточении, а потому свежий воздух, люди, музыка, свет, общий движ тут же подействовали на меня как доза адреналина. Кровь моя буквально вскипела. Захотелось на танцпол. Вообще, захотелось жить на полную катушку. Даже в дурацкой шляпе ведьмы. Мы танцевали с девчонками, чокаясь бокалами, на краях которых сидели пластмассовые пауки. И напиток мне нравился, хотя он и был оранжевого цвета. Зато на вкус водка с клубничным сиропом. И вот где тут логика?

Сильные мужские руки потянули меня в сторону. Я танцевала, глядя в серые глаза черт знает кого. Я его не знала. Потом я танцевала, глядя в карие глаза, потом в буро-зеленые. Все эти парни что-то говорили, улыбались и старались понравиться. Но для меня они были лишь фоном вечеринки. Центром ее была я. Я танцевала, я наслаждалась, я диктовала условия.

— Маша! — его руки, такие нежные, такие знакомые обхватили меня за талию и потянули в тень зала.

Я вскинула голову. Серьезно? Черная полумаска? У нас тут не бал-маскарад. Я попыталась стянуть ее с лица, но он стиснул мое запястье, отвел в сторону, прижал спиной к колонне. Мы оказались в темном месте, куда не проникали огни светомузыки. Нас не видели с танцпола.

— Отпусти! — пискнула я, хотя совсем этого не хотела. Иллюзия была настолько реальной, что развеять ее я не решалась.

— Не хочу, — его губы коснулись моего уха, и тело предательски задрожало.

Этот парень не может быть Марко Сеймуром. Марко в США. Меня обнимает самозванец. Он пользуется тем, что похож на любовь всей моей жизни. Он даже пахнет так же, как он! Но это все равно обман! Да и с чего бы Марко прижиматься ко мне? Он меня бросил. Он улетел за океан на целый долгий год. Ему на меня плевать! А я должна поступить разумно — оттолкнуть этого незнакомца и бежать. Потому что вот это все уже перебор.

Его мягкие губы коснулись моих, и все доводы улетели в космос. Плевать, я просто хочу немного счастья. Пусть ненастоящего.

— Маша… — простонал он мне в рот, — Маша!

И я ответила на поцелуй. Его руки запутались в моих волосах, потом скользнули по плечам, по спине, сжали и без того притиснутые к колонне ягодицы с такой силой, что у меня перехватило дыхание, и начали собирать подол платья, подтягивая его в верх. Он оголил мои колени, потом бедра. В голове шумело, в животе ворочался огненный смерч, между ног ныло так, что хотелось плакать. Его пальцы скользнули между нами. Тело среагировало быстрее разума, податливо потянувшись к ласкам. Но я же не просто плоть. Время от времени я даже включаю мозг. У всякой шутки должен быть край. Волшебная иллюзия затянулась, готовясь перерасти в сущий кошмар. Как раз под стать теме вечеринки. Я резко дернулась, и, упершись ладонями ему в грудь, с силой отпихнула от себя. Не ожидая такого отчаянного сопротивления, он отлетел в темноту. А я пулей понеслась к выходу из клуба. Только бы не догнал, только бы снова не затащил в темны угол и не прижал там спиной к стене. Вторую нежную атаку я не выдержу. Перед глазами плясал вестибюль, я чуть ли не кубарем слетела вниз по широкой парадной лестнице.

— Маша!

Кажется, меня окликнула Эльза. Но остановиться я уже не могла. Он обязательно пойдет за мной. Он меня настигнет. Он так похож на Марко, и я уже не смогу ему отказать! Вот что крутилось в моей голове. Я выскочила на улицу. Надо бежать. До дома тут совсем недалеко. И не так уж холодно, чтобы терять время и искать в спонтанном гардеробе свое пальто.

Желтый свет фар вырвал меня из осенней темноты. Слишком яркий, чтобы быть далеким. Я развернулась. На меня неслась машина с той неотвратимой жестокостью, с которой к человеку может приближаться только сама смерть. И я как прилежная жертва замерла, чувствуя, что не могу пошевелиться. Меня гипнотизировала близость к краю пропасти. Я перестала дышать. Последний выдох замер на губах, а сердце вдруг встало на паузу. Потом резкий толчок, короткий полет, удар о землю и мгновенная чернота. Я больше не Маша Зайцева. Меня уже нет в Оксфорде. Нет в Англии. Да и вообще больше нет.