Охотник из снов

ГЛАВА 1

Кафе «Масперо»

Новый Орлеан

Февраль, 2008 г.

— Тебе никогда не хотелось засунуть голову в блендер и нажать на кнопку?

Симона Дюбуа недоуменно нахмурилась, а потом рассмеялась, глядя на Тэйта Беннета, окружного коронера Нового Орлеана, который сел напротив неё за стол из тёмного дерева. Тэйт, одетый в белую рубашку и черные слаксы, выглядел, как всегда, безупречно. Его смуглая кожа была идеально гладкой, благодаря креольско-гаитянским предкам. Чётко вылепленные черты лица делали его невероятно привлекательным, а карие глаза никогда ничего не упускали.

Безукоризненный внешний вид Тэйта резко контрастировал с потёртыми джинсами, синим свитером и гривой непокорных темно-каштановых кудряшек Симоны, которые не слушались, как бы она ни пыталась их усмирить. Единственное, что хоть немного нравилось ей в собственной внешности — это каре-зелёные глаза, отливавшие золотом на солнце.

Она вытерла губы салфеткой.

— Если честно… не помню такого. Хотя… есть парочка голов, с которыми я бы не отказалась это проделать. А что?

Он бросил перед ней папку.

— Сколько серийных убийц может быть в одном городе?

— Я не знакома с подобной статистикой. Думаю, зависит от города. Хочешь сказать, у нас объявился ещё один?

Он развернул столовые приборы и расправил на коленях салфетку.

— Не знаю. Но за последние две недели у нас тут была парочка очень странных убийств. На первый взгляд, никак не связанных между собой, — крайне многозначительно заметил он.

— Но…

— Но я нутром чую, что ничего хорошего это нам не принесёт.

Симона сделала глоток содовой, открыла папку и поморщилась при виде снимков с места преступления. Фотограф, как обычно, запечатлел его во всех кровавых подробностях.

— Обожаю твои подарки к обеду. Другие девушки получают бриллианты, а я… Мне всегда достаются кровь и хаос — и, прошу заметить, все это ещё до полудня. Спасибо, Тэйт.

Он наклонился и стащил с её тарелки ломтик картошки фри.

— Не волнуйся, подруга, я возмещу. К тому же ты единственная женщина в моём окружении, с которой за обедом можно поговорить о делах. У остальных слишком слабый желудок.

Симона подняла глаза.

— Знаешь, мне почему-то кажется, что это мало похоже на комплимент.

— Поверь, так и есть. Если Лашонда когда-нибудь одумается и бросит меня, следующей миссис Тэйт станешь ты.

— И снова совсем нелестно для нас обеих. Может, стоит сказать Лашонде, что её муженёк о ней думает? — поддразнила она.

— Прошу, не надо. А то она меня отравит или, хуже того, отшлепает.

Симона снова рассмеялась.

— Не волнуйся. Я позабочусь, чтобы её привлекли за это к ответственности.

— Охотно верю. — Он прервался и заказал у официантки сэндвич с креветками и картошку.

Пока он разговаривал с принимавшей заказ девушкой-готом, Симона продолжала рассматривать снимки.

Да, фотографии были чудовищны, но подобные снимки всегда такие. Как же она ненавидела, что этот мир полон тех, кто способен сотворить подобное с окружающими. Люди и сами способны причинить друг другу немало зла. Но то, что могли сотворить другие, не принадлежащие к человеческому роду обитатели, было кошмаром совсем иного толка. Кошмаром в буквальном смысле этого слова. А она была хорошо знакома и с теми, и с другими.

Официантка направилась на кухню.

Тэйт наклонился поближе к Симоне.

— Что-нибудь чувствуешь?

Она покачала головой.

— Ты ведь знаешь, что это бесполезно, Ти. Мне нужно касаться тела или чего-то, принадлежавшего жертве. Рассматривая фотографии, можно разве что пальцы порезать… или умереть от омерзения. — Передернувшись от сострадания к зверски убитой женщине, она захлопнула папку и подвинула её обратно к Тэйту.

— Хочешь после обеда прокатиться со мной в морг?

В ответ на его предложение она выгнула бровь.

— Я содрогаюсь при мысли о том, что ты сказал Лашонде при знакомстве. «Идем, детка, я покажу тебе свою коллекцию… жмуриков»?

Он расхохотался.

— Господи, обожаю твой юмор.

Жаль, что этот женатый мужик был одним из очень немногих, кому действительно нравились её шутки. Вторым был призрак-подросток, который преследовал её с тех пор, как Симоне исполнилось десять.

Джесси сидел справа от неё, но, кроме Симоны, никто об этом не знал. Никто не мог его видеть или слышать — вот уж повезло, так повезло. Джесси застрял в восьмидесятых, поэтому на нем был светло-голубой блейзер в стиле Дона Джонсона из сериала «Полиция Майами. Отдел нравов», а черные волнистые волосы стояли дыбом, как у Джона Крайера из «Милашки в розовом». Джесси фанател от Джона Хьюза и заставлял Симону смотреть его фильмы каждый раз, как их крутили по телевизору. В довершение своего ужасного костюма он носил тонкий белый галстук с изображением клавиатуры и кеды шахматной расцветки.

— Я не хочу ехать в морг, Симона, — процедил Джесси. — Мне там не нравится.

Она прекрасно его понимала, так как сама любила ездить в морг не сильнее, чем ходить на прием к проктологу.

Симона с жалостью взглянула на Джесси, но оба знали, что у неё нет выбора. Ради того, чтобы призвать убийцу к ответу, она согласна была на все — даже торчать в городском морге, вместо того, чтобы работать в своей лаборатории в Тулейне.

— Так что самое странное в этих убийствах? — спросила она, пытаясь отвлечь Джесси, чтобы тот не стал повторять и так знакомую ей тираду. Не то чтобы он не мог отправиться домой без нее — просто ему не нравилось оставаться одному.

Порой Джесси становился очень требовательным привидением.

Тэйт стащил у неё ещё палочку картошки.

— То, что эта мисс Глория встала и ушла прямо со стола для вскрытия.

Симона поперхнулась кока-колой.

— Что, прости?

— Ты все правильно услышала. Найлз из-за этого оказался в смирительной рубашке. Он так перепугался, что нам пришлось вызывать бригаду из психушки.

Она откашлялась.

— Жертва была в коме?

— Жертва была мертвее некуда. Как ты видела на снимках, ей разодрали горло, и Найлз как раз проводил вскрытие. Когда она вдруг начала дышать, он держал в руках её сердце.

— Угу… — В данный момент на другой ответ Симоны не хватило. — А потом она встала и ушла…

Он хмуро кивнул.

— Добро пожаловать в мой мир. Ой, нет, добро пожаловать в твой мир. Он даже более дикий, чем мой. По крайней мере, мне не приходится жить в одном доме с призраком, у которого даже есть своя комната. — Он огляделся и понизил голос: — Джесси здесь?

Симона кивнула на место, где, угрюмо уставившись на них, сидел подросток.

— Не понимаю, как она могла встать, если он держал её сердце в руках, — задумчиво протянула она.

— Это ты мне скажи. Видишь ли, мне приходится иметь дело… ну, чаще всего со всяческим паранормальным дерьмом. Ты же у нас королева странностей. А тут мне нужна именно королева, прежде чем придётся набирать на работу новеньких, которые не слетят с катушек, когда мёртвые начнут вставать со столов. Ты ведь знаешь, где найти таких необычных людей? Помнится, ты с такими общаешься.

— Спасибо, Тэйт. Я всегда так жду твоих хвалебных речей.

— Да, но ты хотя бы знаешь, что я люблю тебя.

— Как дырку в ботинке.

Он рассмеялся.

— Неправда. Ты лучший судмедэксперт, которого я когда-либо встречал, и тебе это известно. Если бы я мог украсть тебя из Тулейна и нанять к себе, я сделал бы это не задумываясь. И тот факт, что ты единственная, с кем я могу обсудить сверхъестественные смерти — для меня огромный бонус. Другие бы выделили мне палату по соседству с Найлзом.

Симона потянулась за маринованным огурцом.

— Верно. Я слышала, сейчас выпускают невероятные лекарства от галлюцинаций.

— Тогда имей меня в виду, они могут мне понадобиться.

И ей тоже, но это уже другая история. Впрочем, у нее такая странная жизнь, что всю ее можно считать затяжным глюком.

Если бы так.

Симона замерла, когда в желудке снова зашевелился странный холодок. Она оглядела тёмный ресторан, потом посмотрела в окно слева, выходившее на Декейтер-стрит. Ничего необычного, но неприятное ощущение не уходило.

— Что-то не так? — спросил Джесси.

— Опять это чувство.

Тэйт нахмурился.

— Что за чувство?

У неё запылали щёки.

— Вообще-то, я говорила с Джесси. Но последние две недели у меня такое ощущение, словно что-то следит за мной.

— Ты хочешь сказать «кто-то»?

Она покачала головой.

— Знаю, это звучит безумно…

— У меня только что труп ушёл прямо со стола во время вскрытия, а ты думаешь, что твоя история безумна? Да, подруга…

Именно это она любила в Тэйте больше всего. Он помогал ей чувствовать себя почти нормальной. Не говоря уже о том, что он единственный, кроме неё, знал о Джесси. Конечно, она тоже единственная вне узкого круга лиц, знала, что Тэйт — оруженосец тёмных охотников, группы бессмертных воинов, которые сдерживали и уничтожали вампиров-даймонов, питающихся человеческими душами.

Да, её жизнь абсолютно нельзя было назвать нормальной.

Так зачем ей вообще беспокоиться из-за ощущения, что за ней следит какое-то зло? Наверняка так и есть. К несчастью, уже не в первый раз. Она лишь хотела убедиться, что он не станет последним.

— Ты догадываешься, откуда это чувство? — спросил Джесси.

— Нет. Никак не могу определить. Знаю только, что у меня от него мурашки по коже.

Тэйт откинулся на спинку стула и уставился на неё.

— Жаль, я не слышу Джесси. Когда вы разговариваете, это очень сбивает с толку. Может, он сидит там и смеётся надо мной.

Она улыбнулась.

— Джесси смеется только надо мной.

— Неправда.

Она посмотрела на призрака.

— Правда.

— Неправда, — вставил Тэйт.

Симона, нахмурившись, перевела взгляд на него.

— Ты хотя бы знаешь, о чем споришь?

— Не особо. Мне просто показалось логичным сказать это.

Она усмехнулась.

— И как меня угораздило связаться с вами двоими, никак не пойму.

Это было не так. Джесси появился в самый мрачный период в её жизни и с тех пор не оставлял её.

Тэйт же пришел ей на помощь, когда она очень близко подобралась к убийце матери и брата. К несчастью, её дар не помог, и улики, которые, как она думала, подскажут ей личность убийцы, оказались испорченными — по ним ничего не удалось выяснить. Но Тэйт все равно, не жалея сил, боролся за неё, хотя в то время даже не был с ней знаком. Это очень много для нее значило, и с тех пор они стали друзьями.

Ради него она была готова на всё, и он это знал.

Тэйт, Лашонда и Джесси были её единственной семьей.

Он выпрямился и подождал, пока официантка поставит перед ним тарелку и уйдёт.

— Уверена, что за тобой следит не кто-то из призраков?

Она покачала головой.

— Нет. Их трудно не заметить. Они появляются как чёртики из табакерки: «Эй, смертная, сделай то-то и то-то». Это… это что-то другое.

— Зло идёт за тобой, — мрачным гулким голосом произнёс Джесси.

Симона сощурила глаза.

— Ненавижу, когда ты так делаешь.

Тэйт отпрянул, словно оскорбившись.

— Что я такого сделал?

Она послала ему улыбку.

— Не ты. Джесси. Он решил поговорить со мной «призрачным» голосом. Это чертовски нервирует.

— Да, но ты все равно меня любишь, — подмигнул ей Джесси.

— Конечно. Но голос лучше прибереги для спиритических сеансов.

— Я бы так и сделал, если бы меня ещё хоть кто-нибудь слышал. Ты не представляешь, как это бесит. Нет, все ведь слышат, когда ты говоришь. — Он встал и сделал танцевальное па. — Эй, люди! — крикнул он. — Смотрите! Жуткий привиденческий танец! — Он замахал руками и затряс задом. — Я плохой, я плохой, я плохой. — Он остановился и огляделся: все продолжали заниматься своими делами, не обращая внимания на его кривлянье. — Видишь? Отстой.

Она холодно взглянула на Джесси, который тут же покорно поднял руки. Иногда он напоминал странную помесь ворчливой мамаши и жены с чокнутым братишкой.

Она перевела взгляд на Тэйта.

— Вернёмся к нашей покойнице… У полиции есть какие-нибудь зацепки?

Тэйт покачал головой.

— Её нашли в переулке в Складском районе. Ей распороли горло чем-то, похожим на когти. Слишком большим для обычного животного и слишком неровным для ножа.

— Значит, это не даймон. — Даймоны, своего рода вампиры, считали Новый Орлеан домом… но в отличие от многих других в этом городе, называвших себя вампирами, эти ребята были настоящими смертоносными хищниками с хорошо развитыми паранормальными способностями. Как судмедэкспертам им с Тэйтом нередко доводилось сталкиваться с делом их рук.

Именно ее понимание ситуации и готовность помогать заметать следы даймонов и объединяли их с Тэйтом. Нет, они не защищали даймонов, а просто охраняли обычных людей от знания, что в темноте за ними охотятся монстры. Если бы человечество узнало об этом, у всех наверняка снесло бы крышу, и это кончилось бы убийством невинных.

Самое ужасное заключалось в том, что, хотя даймоны и пили кровь, ею они не питались. Пищей для них служили души людей. К счастью, одной души им хватало надолго, так что, как правило, охотились они не каждый день.

Впрочем, мало кто назвал бы это «счастьем». Сама же Симона считала именно так, что, наверное, более всего выдавало, насколько странная у неё жизнь.

Каждый раз, когда даймоны высовывались из своих щелей, тёмные охотники, на которых работал Тэйт, разыскивали их, надеясь положить конец убийству людей. Приятным дополнением к смерти даймонов было то, что поглощенные ими души оказывались при этом на свободе и могли наконец перейти в загробный мир.

Тэйт макнул кусочек картошки в кетчуп.

— Определенно не даймон, — подтвердил он. — В теле жертвы совсем не осталось крови, а поскольку там, где её нашли, крови не было, мы полагаем, что убили её в другом месте и потом избавились от тела. Уверена, что не можешь поднять её из могилы и спросить, что произошло?

— Я не жрица вуду, Тэйт. Покойные сами приходят ко мне, а не наоборот.

Он попытался скрыть разочарование.

— Нужно как можно скорее отыскать тело. Её родители едут сюда из Уичито, и я не хочу объяснять им, что их девочка ушла в самоволку со стола патологоанатома.

— Ты узнал что-нибудь от Найлза?

Тэйт фыркнул.

— Ничего связного. Как ты понимаешь, он немного в шоке. Говорит только, что она улыбнулась ему по пути к двери.

— То есть ты не знаешь, зомби она или нет?

— Слава богу, я никогда не сталкивался с зомби. Со множеством других странностей — да, но… А ты?

— Не доводилось. Однако я привыкла не ставить под сомнение существование подобных феноменов. Если есть легенда, значит, у неё имеются реальные основания.

Он отсалютовал ей стаканом.

— А что насчет твоих знакомых-оруженосцев? У них есть какие-то соображения на этот счёт?

Тэйт покачал головой.

— Им о ходячих мертвецах известно не больше, чем нам с тобой. Даймоны не поднимают мертвых. Они убивают живых.

Симона поглядела на Джесси.

— Какие-нибудь предположения?

— Жаль, что моё тело не бродит где-нибудь поблизости. Это сильно облегчило бы мое посмертие.

— Спасибо, что ничем не помог, Джесс. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Больше Симона почти ничего не говорила до конца обеда, а потом они отправились в морг. Джесси решил подождать снаружи. Если честно, она не могла винить его. Ей тоже не нравилось общество мертвецов, за исключением самого Джесси. Она делала то, что делала, только для того, чтобы помочь жертвам и их семьям. Её мать и брата застрелили прямо у неё на глазах, и она не могла стоять в стороне, позволяя другим убийцам уйти от наказания.

Именно поэтому она помогала городским властям бесплатно и именно поэтому всю жизнь воспитывала новое поколение судмедэкспертов в Тулейне. Она считала, что принесёт больше пользы, уча других ответственно подходить к исполнению своих обязанностей, чем работая над обыденными делами. Ведь чем больше в их профессии людей, которые хорошо выполняют свою работу, тем меньше преступников останется на свободе.

Эта же философия мешала ей найти себе кого-нибудь. Большинство мужчин не желали встречаться с женщиной, которая одинаково хорошо обращалась со скальпелем и лопатой.

Тэйт открыл дверцу холодильника в центре и выдвинул пустой ящик.

— Она лежала здесь.

— У тебя есть какие-нибудь её личные вещи?

— Сейчас принесу.

Симона закрыла ящик и обернулась, почувствовав за спиной чужое присутствие. Это была девушка лет двадцати четырех с растрёпанными каштановыми волосами. Она выглядела растерянной. Нормальное состояние для большинства недавно умерших.

— Я могу тебе помочь? — спросила Симона девушку.

— Где я?

Симона замешкалась. Ей никогда не нравилось сообщать другим, что они мертвы.

— Что последнее ты помнишь?

— Я возвращалась домой с работы.

Неплохо для начала. Если удастся помочь девушке вспомнить побольше подробностей о её жизни перед самым концом, тогда она наверняка вспомнит и то, как умерла.

— Как тебя зовут, солнышко?

— Глория Тьерадо.

По спине Симоны пробежала дрожь — она вдруг узнала девушку с фотографий. Это её тело встало и ушло из морга.

Merde[1].

Призрак обвел взглядом комнату.

— Почему я здесь?

— Не знаю. — Так же, как и то, почему её тело реанимировалось.

— Почему я ни до чего не могу дотронуться? — От муки в её голосе у Симоны защипало глаза.

Она не могла больше уклоняться от ответа и не знала, как смягчить удар.

— Боюсь, ты мертва.

Глория покачала головой.

— Нет. Мне просто нужно домой. — Она, нахмурившись, огляделась, словно пытаясь что-то понять. — Но я не помню, где живу. Мы знакомы?

Симона задумалась. Что-то тут не так. Для новоиспеченных призраков нормально быть слегка дезориентированными, но Глория казалась абсолютно сбитой с толку. Словно какой-то части её не хватало.

— Джесси! — позвала Симона. — Я знаю, что ты ненавидишь это место, но мне очень-очень нужна твоя помощь.

Он вдруг возник рядом с ней.

— Да, босс?

Она кивнула на Глорию.

— Она не знает, где живет.

Он сердито нахмурился.

— Ты помнишь, когда тебя убили?

— Джесси, — прошептала Симона, — потактичнее, пожалуйста.

Не обращая на нее внимания, Глория покачала головой.

— Я не чувствую себя мёртвой. Вы уверены, что я умерла?

Симона провела рукой сквозь её живот.

— Либо это, принцесса Лея, либо ты голограмма.

Глория уставилась на неё со смесью ужаса и недоверия.

— Как вы это сделали?

Джесси ответил за Симону:

— У нас нет тела. Есть только дух и сознание.

Глория потрясённо отпрянула.

— Я не понимаю. Как можно умереть и не знать об этом?

Джесси пожал плечами.

— Всякое бывает, хоть это и редкость. Большинство людей знают, когда умерли, но иногда кто-нибудь застревает в этом мире, не понимая, что его больше нет.

Глория ошеломленно покачала головой.

— Я не могу быть мертва. У меня скоро экзамены.

— Старуха с косой никого не ждёт, детка, — отозвался Джесси. — Поверь моему личному опыту. Это, конечно, хреново, но такова реальность.

— Что происходит?

Симона повернулась на встревоженный голос Тэйта. Он стоял позади неё с конвертом из коричневой бумаги в руке.

— Я нашла Глорию.

— Отлично, и где она?

Симона посмотрела туда, где стояли девушка с Джесси.

— Ну, её призрак прямо передо мной. К несчастью, она так же, как и мы, понятия не имеет, где искать тело.

Тэйт тяжко вздохнул.

— Как такое может быть? Ну правда, разве у призрака не должно быть самонаводящегося маяка, приманивающего тело, или чего-то вроде того?

— Звучит логично. Но, к сожалению, эти две половины разделяются, и дух никогда не возвращается в тело… по крайней мере, я о таком не слышала. — Симона посмотрела на Джесси, который согласно кивнул.

Тэйт протянул ей конверт.

— Так к чему же мы пришли?

— К тайне, у которой пока нет разгадки.

Симона взяла конверт и, сунув внутрь руку, коснулась ожерелья, которое, видимо, принадлежало Глории. Закрыв глаза, она попыталась почувствовать хоть что-то, указывавшее на время и место смерти девушки.

Ничего не произошло.

Симона даже эмоций не ощущала, что было для неё крайне необычно. Она лет с пяти умела прикосновениями вычленять связанные с предметами эмоции.

Она выпустила ожерелье из пальцев.

— Предлагаю позвонить твоим друзьям-оруженосцам и попросить их подсобить в поиске тела, пока мы с Джесси пытаемся помочь Глории вспомнить хоть что-то, что привело бы нас к нему.

— Я постараюсь.

Симона повернулась к Джесси.

— Я слышал, — ответил он, прежде чем она успела заговорить. — Мы идём искать улики в переулке, где её обнаружили.

— Именно.

Тэйт с хмурым видом остановился у двери.

— О чём ты?

— Мы с Джесси отправляемся в Складской район. Я дам тебе знать, если мы что-нибудь отыщем.

— Буду ждать с нетерпением. — Тэйт придержал дверь, чтобы она и её «спутники» могли выйти.

Она направилась к выходу по белому пустому коридору.

— Эй, Симона?

Она повернулась к Тэйту, который собирался идти в противоположном направлении.

— Да?

— Будь осторожна.

От этих слов ей стало тепло. Тэйт и Лашонда были единственными людьми в мире, которые заметили бы, если бы с ней что-то случилось.

— Друг мой, я всегда осторожна. Ты же знаешь.

Он наклонил голову.

— Все равно не забывай про электрошокер и позвони мне, как только закончишь. Не хочу, чтобы меня снова вызвали в тот переулок. Я похоронил достаточно любимых людей и не желаю делать это снова.

Его забота заставила её улыбнуться.

— Это обычный переулок, Тэйт. В городе таких миллион. Все будет в порядке.

Он кивнул и пошел к своему кабинету.

Симона секунду помедлила — ею снова овладело дурное предчувствие. Она не знала, откуда оно берется, но прекрасно помнила одно — когда ощутила его впервые.

«Я туда и обратно, солнышко. А ты подожди в машине», — это были последние слова, которые сказала ей мать, прежде чем вместе с братом выйти в магазин.

И погибнуть.

Симона вздрогнула от накрывшей её волны горечи. В одну секунду всё может измениться. Это была её мантра и урок, который она отлично выучила ещё в десятилетнем возрасте.

Никого и ничто нельзя воспринимать как само собой разумеющееся.

В мгновение ока жизнь меняется в корне, и иногда тебе остается только держаться изо всех сил, пока она пытается вышвырнуть тебя на обочину.

Стараясь не думать об этом, Симона поспешила по коридору к двери, ведущей на стоянку.

Калосис (атлантийский ад)

Страйкер шёл по тёмному коридору, соединяющему его спальню с тронным залом, откуда он обычно руководил армией даймонов. Зал должен быть пуст в это время дня…

Или ночи. Без разницы. Честно говоря, в аду время не имеет значения.

В Калосисе всегда царил сумрак, ведь солнечный свет смертелен для народа Страйкера. Спасибо проклятию папочки — Аполлона. В приступе гнева тот обрёк целую расу аполлитов, которую сам же и сотворил, вечно скрываться от солнца и приговорил их к мучительной смерти в возрасте двадцати семи лет. Аполлит мог преодолеть двадцатисемилетний рубеж, только забрав в своё тело человеческую душу. С этого момента он или она превращались в даймонов — демонических созданий, для выживания вынужденных постоянно поглощать человеческие души. Да, весьма паршиво и безрадостно, но альтернатива гораздо хуже.

Кроме того, Страйкер прожил даймоном одиннадцать тысяч лет, так что такое существование имело определённые преимущества. И бонусы.

Весьма позабавленный последней мыслью он вошёл в зал и увидел свою сестру Сатару, сидевшую на его троне в облаке красноватого дыма. Сегодня она была брюнеткой — редкое зрелище, обычно та отдавала предпочтение другим цветам. Сатара бубнила что-то на древнегреческом, покачиваясь в такт неслышной мелодии.

Да уж…

Страйкер кашлянул, но сестра проигнорировала его. Раздраженный таким поведением, он скрестил руки на груди и приблизился к ней.

Слова заклятия рассердили его даже больше чем то, что Сатара отказывалась его замечать:

— Зачем ты вызываешь демона?

Она открыла один кроваво-красный глаз и пронзила его убийственным взглядом:

— Не вызываю, а управляю.

Страйкер поднял бровь:

— Неужели? И кто тебя так разозлил, что ты натравливаешь на них демона?

— А тебе какая разница?

Сатара закрыла глаз и продолжила бубнить заклинание.

Если бы они испытывали друг к другу тёплые чувства, он мог бы оставить её в покое. Но Страйкер вовсе не был любящим братом и, честно говоря, относился к сестре, как к каре небесной. Щёлкнув пальцами, он зажёг в зале ослепительный свет.

— Если хочешь кого-то убить, у меня на примете есть несколько до смерти изголодавшихся демонов-галлу.

Она пронзительно взвизгнула, распахнула глаза и встала с трона Страйкера:

— Можно подумать, они меня послушаются. Ты крупно лоханулся, разрешив галлу поселиться здесь. Всё равно что улечься спать среди стаи диких волков. Рано или поздно они нападут и растерзают тебя.

Бояться каких-то шумерских отбросов? Ещё чего!

— Кессар и его банда не пугают меня.

В отличие от ненасытных амбиций сестры. Страйкер знал, что та пойдёт на всё, чтобы добиться желаемого.

— На кого ты нацелилась?

— Аид выпустил из клетки эту скотину, Сайфера.

Имя казалось смутно знакомым, но как он ни старался, так и не вспомнил, кто это.

— Сайфера?

Сатара закатила глаза:

— Как ты мог его забыть? Он стал первым ловцом снов, которого я убедила наплевать на свои обязанности и обратила.

Страйкер покачал головой, припомнив онероя, который, потеряв голову от Сатары, оказался настоящей занозой в заднице. Тогда, чтобы поймать гада и прибить его, нескольким богам пришлось объединиться.

— И ты ещё рассуждаешь о волках. Разве я тебя не предупреждал?

— О, да заткнись ты.

Страйкер грубо подвинул её в сторону и уселся на трон.

— Знаешь, сестрёнка, на твоём месте я вёл бы себя повежливей. Ведь ты прячешься… в моём доме.

— Я не прячусь.

— Нет? Тогда что ты тут делаешь? Разве ты не должна быть на Олимпе на побегушках у тётушки Артемиды?

В глазах Сатары вспыхнула ярость — Страйкер задел её за живое. Отлично. Он обожал доводить до ручки окружающих.

— Сайфера надо остановить. Он убьёт меня при малейшей возможности.

— Да ладно? Ты убедила парня отказаться от тёпленького местечка на Олимпе, из-за тебя его загнали в угол и убили, приговорив к вечным мукам. Представить не могу, почему он ещё не осыпал тебя поцелуями и розами?

Сатара скривила губы.

— Знаешь, я хотя бы не перерезала горло собственному сыну.

Страйкер выбросил руку вперёд, с помощью полубожественных сил притянул сестру ближе и схватил за горло. Он сжимал пальцы, пока у неё глаза не полезли из орбит и он не почувствовал, как начали трещать хрящи гортани.

— Сайфер не единственный, кого тебе стоит остерегаться.

Он отшвырнул Сатару. Она поднялась и закашлялась, кинув на него злобный взгляд.

— Я столько для тебя сделала, Страйкериус. Я шпионила для тебя, и благодаря мне, ты узнал множество тайн, о которых никто другой тебе бы не рассказал. Теперь я прошу оказать крошечную услугу — защитить меня. А ты что делаешь? Угрожаешь мне. Замечательно. Я уйду. Надеюсь, когда Сайфер убьёт меня, ты вспомнишь этот разговор и осознаешь, что сам виноват в том, что остался один в этом мире.

Страйкер потёр бровь, радуясь, что головная боль от плаксивой тирады сестры ему не грозит.

— Хватит ломать комедию. Я не поклонник театрального искусства. Хочешь — оставайся и насылай на мир смертных столько демонов, сколько пожелаешь. Но разреши кое-что предложить, пока ты не истребила всю мою еду.

— Что?

В руке Страйкера появились золотые браслеты — одна из трёх пар, обнаруженных всего два года назад. На них наткнулся его военачальник и, не подозревая о назначении найденных предметов, принёс их Страйкеру. Тот сразу оценил артефакты по достоинству и берёг пару для одного заклятого «друга».

Он протянул браслеты Сатаре. Та взяла их, скорчив такое лицо, будто украшения были сделаны из пластмассы, а не из атлантийского золота.

— И что мне с ними делать?

Страйкер устало вздохнул. Иногда сестра поражала сообразительностью, а иногда приходилось ей всё разжевывать, как слабоумной.

— Как убить бога?

— Лишить его божественных сил.

Страйкер одобрительно кивнул:

— А если у тебя нет такой возможности?

— Тогда я соблазню хтонийца, скажу, что тот бог напал на меня, и повеселюсь от души, пока хтониец будет высасывать из него жизнь. Но у меня на это нет времени. Сайфер вот-вот ворвётся сюда и меня уничтожит.

Страйкер раздраженно зарычал.

— Хоть ненадолго перестань мыслить, как шлюха. Лучший способ уничтожить врага — атаковать его слабое место.

Она упёрла руки в бока, обращаясь с браслетами, как с какой-то дешёвой побрякушкой, а не сокровищем, стоившим больше, чем целое людское королевство… больше, чем жизнь самой Сатары.

— У него их нет.

Страйкер взглядом указал на золотые украшения:

— Надень на него один из браслетов — и сразу появятся.

Наконец она удосужилась повнимательнее присмотреться к подарку:

— Как это?

— Так это, эти браслетики могут стать его ахиллесовой пятой. Отдай их даймону из отряда Спати и прикажи надеть один на Сайфера, а другой — на смертного. И все твои проблемы будут решены.

Она улыбнулась, осознав назначение переданных ей артефактов.

— Браслеты их свяжут… Стоит убить смертного, и Сайфер тоже умрёт.

Страйкер кивнул.

— Всё даже проще. Если смертный удалится от Сайфера больше, чем на шестьдесят метров, то погибнет… а за ним и твой бывший дружок.

Сатара злобно рассмеялась, подошла к трону и поцеловала Страйкера в щёку.

— Я всегда знала, что не зря так тебя люблю.

Он ни на мгновение ей не поверил. Сестра была неспособна любить никого, кроме самой себя. Но теперь она останется его союзником ещё на несколько дней.

Сатара подкинула браслет и поймала его двумя руками.

— Как я хочу увидеть лицо Сайфера, когда он узнает, что это за украшение, — сказала она и исчезла прежде, чем Страйкер успел дать ей ещё один совет.

— Смертного выбирай с умом.

Не хватало только, чтобы она нашла кого-нибудь, кто мог дать отпор.

Когда Симона закончила занятие в вечерней группе и добралась до переулка, начало смеркаться. Она вылезла из своей белой «Хонды» и ощутила порыв странного, пробирающего до костей ветра. Симона поёжилась и подняла повыше воротник шерстяного пальто. Она не любила бывать на местах преступлений, особенно после того, как их подчистят. Сейчас уже ничто не указывало на страшное событие, произошедшее в этом переулке. Он походил на любую другую улочку Нового Орлеана.

Именно это и беспокоило Симону. Здесь неожиданно прервалась жизнь Глории, но знать об этом будут только она сама и её близкие. Сотни людей пройдут мимо, не подозревая, что тут, словно мусор, бросили труп девушки. При этой мысли Симона разозлилась и невольно вспомнила о гибели матери.

— Ты в порядке? — спросил Джесси, заметив, что Симона передёрнулась.

— Ага, наверное, курица в обед оказалась не первой свежести.

— Ты ела сэндвич с ветчиной и сыром.

— Ой, да ладно, умник. Не придирайся.

На всякий случай она достала из сумки резиновые перчатки — вдруг попадётся что-то важное. Да и дополнительная защита от микробов не повредит. Симона неустанно вдалбливала студентам, что к одежде, в которой они посетили место преступления, следует относиться, как к источнику биологической опасности. Страшно представить, сколько заразы Симона принесла домой за последние пару лет. С этой стороны, даже хорошо, что она жила одна. Она не хотела бы, чтобы любимый человек болел по её вине.

Симона закинула сумочку в багажник и достала оттуда криминалистический чемоданчик, в котором хранилось всё необходимое для сбора улик, возможно, не замеченных полицией.

Глория, склонив голову, уставилась вглубь переулка. У Симоны сочувственно сжалось сердце.

— Ты что-нибудь вспомнила?

— Какое-то странное рычание… — Голос Глории звучал тихо, отстранённо.

— Рычание?

Она кивнула:

— Да, низкий грубый рык, но не животного.

— Послушай, похоже? — Джесси издал нечеловеческий звук.

Глория хмуро посмотрела на него:

— Как будто Дарт Вейдер подавился куриной костью. Совсем не похоже.

Симона расхохоталась, заслужив возмущенный взгляд друга.

— Ну правда очень похоже.

— Отлично, больше я не стану вам помогать.

Покачав головой, Симона достала фонарик и направилась туда, где на фотографии было запечатлено тело. С трёх сторон стояли здания, а в центре дороги красовался канализационный сток. Асфальт весь разбит. Типичная узкая улочка, мимо которой ездило множество машин. Не говоря уже о том, что это место хорошо просматривалось из окон близстоящих домов. Вполне вероятно, что кто-то мог видеть убийцу…

Симона перевела взгляд на Джесси, который осматривал окрестности, двигаясь лунной походкой Майкла Джексона. Ему не хватало только красного кожаного пиджака в золотых заклёпках и перчатки, расшитой пайетками.

— Отвлекитесь ненадолго, мистер Джексон, или кого ты там безуспешно пытаешься изобразить… Мне только кажется, или это место на самом деле слишком уж открытое, чтобы даймон выбрал его для нападения?

Джесси возмущенно посмотрел на неё, но согласился:

— Да, тут слишком оживлённо. И эти гады не гнушаются запачкать землю кровью. Их манеры во время «приёма пищи» оставляют желать лучшего.

— И я о том. Думаю, Тэйт прав — Глория умерла где-то в другом месте. Но следы когтей у неё на шее… явно оставил не человек. И если не даймон, то кто её убил?

— Прошу прощения, народ, — возмущенно произнесла Глория. — Вообще-то я всё ещё тут. Не забыли?

Осознав свою чёрствость, Симона почувствовала укол совести. Обычно с призраками она вела себя гораздо тактичнее.

— Извини.

Джесси приблизился к Глории:

— Ты ведь узнаёшь этот переулок?

Она кивнула:

— Я услышала шум и решила отойти подальше, на другую сторону дороги.

— Хорошо, — похвалила Симона. — Больше ничего не припоминаешь?

Глория покачала головой.

— Честно говоря, я до сих пор не верю, что умерла. Да, знаю, твоя рука прошла сквозь меня, но в том фильме с Риз Уизерспун…

— «Между небом и землей», — подсказала Симона.

— Да, я его имела в виду. Все думали, Риз стала привидением, но на самом деле она просто была в коме. Может, и со мной так же.

Симона хотела бы согласиться. Она посмотрела на Джесси, надеясь, что тот сумеет убедить Глорию в том, что смерть необратима и ничего уже нельзя поделать, как бы сильно они все не мечтали об обратном.

Он понимающе улыбнулся Глории:

— Я знаю, что ты чувствуешь. Тебе все ещё кажется, что это лишь сон, ты не веришь в происходящее. Но ты не в коме, смирись с этим.

Симона вздохнула и скользнула взглядом по пустой улице — клочок бумаги да смятый стаканчик из «Старбакса». Всё.

— По-моему, здесь нет ничего полезного, — сказала она призракам. — Должно быть, все улики забрали полицейские. Поехали к Тэйту, узнаем, что удалось выяснить его команде.

Она сделала шаг к машине и услышала сзади цоканье языком, от которого её пробрал озноб. Там же только что никого не было…

— Уже уходите? Так быстро? Мы же только прибыли… и как раз ищем, чем бы подкрепиться.

Симона обернулась и посветила фонариком на говорившего. Это оказался не человек. На дороге стоял даймон, и он был не один.