Онлайн - связь

Глава 14

С Колесниковым? — коротко смотрю на Захара и потом опять в окно. — Какое именно?

Черт, что там у него может быть? Инфаркт? Инсульт? В его возрасте столько за молоденькими бегать. Организм мог и не выдержать стресса.

— Его избили, — в голосе Захара появляются печальные нотки, — очень жестоко.

— Насколько? – уточняю я и ничего не могу с собой поделать, губы постепенно растягиваются в улыбке.

Я ужасный, ужасный, преужасный человек! Пусть так! Но не могу Колесникову посочувствовать, особенно после четверга. Был бы он сильнее, он бы меня там изнасиловал. И не жаль было бы меня нисколько. Воспользовался и выбросил. Потом бы измывался, показывая свое превосходство. Тварь. Ненавижу!

— Сотрясение, перелом трех ребер, руки в двух местах, тазобедренного сустава и лодыжки.

— Все? — По моей спине пробегает горячий ручеек.

— Нет, — глянув на меня, Захар морщится, — отбили все ниже пояса. И это пожилому человеку. Изверг какой-то.

— Какая жалость, — из меня вырывается смешок. Ничего не могу с собой поделать. Заслужил! За все, что вытворял.

— Вера, — раздается сбоку строго, и Захар ловит мою ладонь, — что происходит?

— Пусти, — тут же напрягаюсь и пытаюсь вырваться, — не надо меня хватать.

— Ты что-то знаешь? — он не обращает на мой протест никакого внимания и дергает на себя. Глаза напряженно шарят по моему лицу, — Знаешь, кто это сделал?

— Нет, — качаю головой и упираюсь свободной рукой ему в грудь, пытаясь оттолкнуть.

— У тебя ненормальная реакция, — говорит он с расстановкой и перехватывает мою вторую ладонь, сжимая ее. Фиксирует прямо перед собой и не позволяет отодвинуться, — я жду, Вера!

— Похоже, ты не в курсе, как друг твоего отца развлекается у тебя же под носом, Захар Петрович, — криво усмехаюсь.

Он ничего не отвечает. Просто продолжает ждать.

— А ты не задавался вопросом, почему мы все как монашки ходим? А некоторые вообще как пугало? Почему за полгода уволились четыре молодые сотрудницы? Почему двойные премии получает одна особенная сотрудница, которая не делает ни хуя, а остальным ничего? Почему отгул только через тебя получить получилось? — меня начинает накрывать от накативших воспоминаний, и катятся слезы. — Чертов отгул. Еле вырвалась из лап этой старой падали.

— Не может такого быть, — Захар ослабляет хватку, но все равно меня не отпускает. — Семен, конечно, заглядывается на девушек, я видел. Но чтобы такое, — качает головой. — Он так жену любит и детей.

— Да поэтому мы все и молчали. Где мы, а где он, — отталкиваю Захара и забиваюсь на сиденье у двери, — он же все равно вернется, а я не могу больше. Вот, — дрожащими пальцами вынимаю из сумочки сложенное в несколько раз заявление, — подпиши, и я ухожу. Прямо сейчас.

— Ты с ним? — Захар не договаривает.

— Нет, — бросаю заявление, которое он не взял, на приборную панель, — он пытался, но я убежала. Не понравилось старому козлу, что через его голову за отгулом пошла. По мнению уважаемого Семена Александровича Колесникова, для начала я должна была у него в квартире на коленках отработать, пока жена на даче. А уж потом мне был бы и отгул, и перевод в экономической. Еще и линзы обещал мне купить, сволочь.

— Вера, — развернувшись к рулю, Захар прижимается спиной к водительскому сиденью и смотрит в окно, — ты понимаешь, что значат все твои слова? Если это правда, то Семену она будет стоить работы, семьи и, возможно, свободы. Это не шутки, Вера. Даже если я начну опрашивать отдел, поползут слухи, и одних их может быть достаточно. Поэтому подумай хорошенько еще раз, прежде чем обвинять человека в домогательствах.

— Попытка изнасилования, — я отворачиваюсь к окну, — а в случае Вероники, не знаю.

— Вероника — которая светленькая с хвостиком?

— Она согласилась, — опускаю лицо, — он ее к стенке припер. — кусаю губы. — Я знаю, у нее учеба, съемная квартира. Из маленького города приехала, здесь никого, дома только бабка. А он ей должность в экономическом пообещал. Я отказалась, а у нее выхода не было. Вот, — в груди словно все сжимается. — Надеюсь, его избили до того, как он до нее дотронулся.

Захар заводит машину и довозит меня до работы. Откровенный разговор с ним дался мне нелегко. Кто-то должен был сказать ему правду. Мало того что Колесников получил по заслугам. Этот гад может ведь поправиться и вернуться, и что бы он дальше творил, непонятно. А я не могу просто так уйти, оставить девочек. Сколько можно отводить глаза?

— Забери, — Захар сминает мое заявление и кладет мне на колени, — я со всем разберусь.

— Нет, — качаю головой, — я уже решила.

— И куда собралась? — он отстегивает ремень безопасности и обходит машину, чтобы помочь мне выйти. — А, Вера? — захлопывает пассажирскую дверь и ставит руки по обе стороны от меня. Смотрит изучающе: — Насколько я знаю, у тебя тоже квартира съемная и здесь никого. У тебя есть другая работа?

— Я подрабатываю, — сжимаю в руках сумочку и тереблю ремешок, — онлайн.

— М-м-м, — он качает головой и сжимает мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, — и как, много работы? Хорошо платят?

— Неплохо, — закатываю глаза. Ему в глаза смотреть стыдно. Вот зачем я начала про этот онлайн. Лучше бы молчала.

— И что конкретно ты делаешь? — его голос раздается совсем близко.

— Онлайн продажи, — выдавливаю из себя и сглатываю. Очень неоднозначно, конечно, звучит, если знать, что продаю я там свое время, но Лелесу подробности знать не обязательно. — На нас смотрят, Захар Петрович.

Провожаю взглядом засмотревшуюся на нас Гаврилову и еще пару девочек из отдела. Слухов теперь будет… Зажималась с утра у машины с гендиром. Да что ж мне так везет по жизни???

— Ну да. Ты к тому же занята, — он отпускает меня и отталкивается от машины. Руки в карманах, взгляд оценивающий. — Иди в отдел и пока никому ни слова. Я сам.

— Как скажешь, — я просачиваюсь мимо него и быстрым шагом направляюсь к двери, не оглядываясь. На лестнице успеваю догнать Веронику. По ней видно, что жутко волнуется и глаза на мокром месте. Да неужели успел добраться, старый козел?!

— Вероника, можно тебя на минутку? — оглядываюсь на спешащий на свои рабочие места народ. До нас никому дела нет, так что тяну ее в курилку первого этажа. — Еще десять минут. Успеем.

— Хорошо, — она семенит за мной и с размаху опускается на небольшую скамейку в курилке. Кроме нас никого, так что можно поговорить открыто.

Напряженно смотрю на Веронику. Такой милый ребенок. Круглое личико, хвостик, фигурка точеная. Я старше ее на пару лет, но по внутреннему ощущению, словно на целую вечность. Так бывает, опыт нас старит. Вытягивает всю легкость и наивность юности, а взамен вкладывает сожаления о совершенных ошибках, сарказм и усталость.

— Вероника, — присаживаюсь рядом и осторожно прикасаюсь к подрагивающему плечу, — Колесников тебе что-то сделал?

— Нет, — она шокировано хватает ртом воздух, — не сделал, — ладони закрывают испуганное лицо, — я пришла в субботу, но он не открыл. Долго ждала, — Вероника смотрит на меня растерянно, — может, он забыл? А если сегодня вспомнит? — следом раздается всхлип. — Я не могу, Вера. Я не хочу, я уволюсь.

Выдыхаю, и хочется смеяться. Словно это у меня все хорошо. Камень с души. Спасибо тебе, Господи.

— А ты, — я запнулась, — ты никому не говорила… ну, что должна была сделать в субботу. Может быть, парню своему?

— У меня нет парня, — ее плечи опускаются. — Если бы был, точно сказала бы, — Вероника сжала в руках сумочку, — чтоб его кто-нибудь прибил, а, Вера? — она кусает губы, а по щеке ползет слеза. — Старая скотина. Прости, я злая совсем стала. Придется теперь на рынок идти торговать, черт.

— Пошли, — усмехаюсь и передаю ей носовой платок, — думаю, и без рынка все в порядке будет.

Если Захар мне поверил, конечно….

Мы вместе заходим в отдел и разбредаемся по своим местам. Мой затылок постоянно покалывает от косых взглядов Гавриловой. Наверняка записала меня в любовницы Лелеса и теперь переживает, как прогадала, бедная. С такого спонсора можно было бы поиметь намного больше, чем ее двойная премия в месяц.

Время идет, все недоуменно посматривают на пустой кабинет Колесникова, но до одиннадцати ничего не происходит. Каждый раз, когда кто-нибудь заглядывает в наш опенспейс, я вздрагиваю. Не знаю, чего именно, но я жду. Захар обещал разобраться.

В одиннадцать тридцать к нам заглядывает секретарша Лелеса и приглашает всех в небольшой конференц-зал на втором этаже. Нас двадцать, так что мы там отлично помещаемся. Рассаживаемся на удобных стульях, расставленных в три ряда. Девчонки между собой шепотом переговариваются. У всех на лицах непонимание.

— Как думаешь, по какому поводу? — Мила косится на свободный стол у стены с магнитной доской. — И где таскается Колесников? Странно все как-то.

— Странно, ты права, — отвлекаюсь на дверь слева, которая распахивается, и входит Захар. Напряженный и немного бледный. В руках папка с документами и телефон.

— Спасибо, что пришли, — он бросает папку и телефон на стол, а стул вытаскивает на первый план и присаживается ближе к нам. Я всего в паре метров, но на меня Захар внимания не обращает. — Эту новость я решил сообщить вам лично, — у меня в пальчиках начинает покалывать, и мурашки разбегаются по телу. Оглядываюсь на девчонок. Они все замерли и слушают с любопытством. — В пятницу на вашего начальника Семена Александровича было совершено нападение. Он жив, но сейчас находится в больнице с множественными переломами.

Захар замолкает, и в конференц-зале наступает тишина. Вижу, как он цепко наблюдает за реакцией девушек. Кто-то удерживает покерфейс, кто-то усмехается в кулак. Гаврилова притворно охает. По помещению начинает гулять шепот. Однозначно, никому не жаль, и реакция вокруг говорит сама за себя.

— А за что его? — раздается звонко откуда-то из угла. Поворачиваюсь и узнаю Таню. Она Колесникова терпеть не могла и всегда давала от ворот поворот. К ней он перестал цепляться ровно после того, как девушку с работы начал встречать Аслан. Парень был в два раза больше Колесникова и, по слухам, жутко Таню ко всем ревновал. Горячая южная кровь, и все такое. Если что, я бы в первую очень подумала на него.

— Мне стало известно, что Семен вел себя очень некорректно по отношению к своим сотрудницам, — Захар устало выдыхает и проводит ладонью по лицу. — Видимо, дело в этом, но органы будут разбираться. В течение дня я бы хотел побеседовать с каждой из вас по отдельности. Вопрос очень щекотливый, поэтому общего обсуждения не будет, — он поднимается на ноги, — секретарь будет вызывать по списку.

Зал опять шумит, на этот раз значительно громче.

— Ну слава богу, — Мила улыбнулась, — уверена, теперь его точно уволят.

— Да, было бы неплохо, — я вспомнила о своем заявлении, что до сих пор лежало в сумочке. Возможно, с ним пока можно будет и повременить.

Собрание распустили, и уже через полчаса к нам в отдел пришел временно исполняющий обязанности Колесникова, так что всем пришлось закруглиться с разговорами и начать работать в штатном режиме.

После встречи с Лелесом все возвращались вполне довольными. По словам девчонок, Захар Петрович был деликатен и не давил. И вообще, он очень милый и внимательный. А еще неженатый.

Мне каждый раз хотелось закатить глаза. Как же женщины падки на мужскую красоту в сочетании с харизмой. Вот Адель не одобрила бы....

— Я пошла, — киваю Миле, когда подходит моя очередь, и направляюсь на этаж, где расположилось начальство. Улыбаюсь секретарше и после короткого стука вхожу в кабинет Лелеса.

— Можно? — обвожу глазами просторный кабинет и самого Захара за рабочим столом. Некстати вспомнинается, как в прошлый раз он рассматривал меня здесь в кружевном лифчике, и я заливаюсь краской. Хочется дать себе подзатыльник за то, что в такой момент думаю о ерунде.

— Заходи, — Захар отрывается от бумаг и закидывает руки за голову.

— Как все проходит? — я опускаюсь на стул напротив его стола и закидываю ногу на ногу.

— Сюрприз за сюрпризом, — он усмехается и отпивает из чашки кофе, — думаешь, что знаешь человека всю жизнь, а в реальности не знаешь о нем ни черта.

— Мне жаль, — опускаю глаза, — но я не могла промолчать. Это же мерзко, прости.

— Тебе точно не за что извиняться, как и ни одной из вас. Насколько я понял, он эту хрень творил не только в отделе.

— И прикрывался твоим именем, — я хмыкаю, — мне сказал, что ты в курсе и тебе все равно.

— Блядь, — Захар упирается локтями в стол и сцепляет ладони в замок, — мне даже жаль, что не я добрался до него первым. Вера, ты должна была сказать раньше. Черт, ты можешь сказать мне что угодно, веришь? Ты особенно.

— Я…. — растерянно хлопаю глазами, и в это время дверь в кабинет с шумом распахивается. По полу раздается нетерпеливый цокот каблучков, и к нам фурией врывается миловидная блондинка. Она мне кого-то очень напоминает.