Онлайн - связь

Эпилог. 4 года спустя

У меня идеальная жизнь. Вот правда, именно о чем-то таком я робко мечтала, и в реальности даже не надеясь, что со мной это произойдет. Хороший, любящий муж. Лапочка дочка. Дом полная чаша. Я купаюсь в любви и счастье.

— Доброе утро, — копошусь в простынях, пока не забираюсь на Захара, который дрыхнет не животе. Распластываюсь по нему всеми конечности и принимаюсь кусать за ухо и шею, щекочу волосами. Это же мой грозный лев, что хочу с ним, то и делаю. — Вера, — доносится из подушек сонно, и тело подо мной немного ерзает, принимая более удобное положение. Голова приподнимается и переворачивается в попытке увернуться от моих дразнящих покусываний, — еще пять минут. С тебя завтрак и кофе.

— Неа, — я нагло принимаюсь за второе беззащитное ухо и опять ощутимо кусаю за мочку, — у меня сегодня день рождения, а значит, завтрак с тебя и Таси.

Ловко развернувшись подо мной, Захар щурится, пока я ловлю равновесие и пристраиваюсь у него на бедрах. Белья нет, так что еложу жарко и эротично.

— Что? — поднимаю бровку.

— Смотрю, что изменилось за год, — заспанным с хрипотцой голосом произносит муж и начинает сканировать меня с растрепанных волос до голой груди и ниже.

— И каков вердикт? — втягиваю живот. Он у меня после Таси с небольшим шрамом от кесарева и мягковат. В зал хожу регулярно, но сделать суперплоским, как было до родов, пока не получилось.

— Ты стала еще горячее, — раздается довольно, и большие ладони накрывают мою грудь, под попой ожидаемо твердый член. И как такому разгоряченному мужчине не поверить?

— Горячее? — кусаю губы и ладонями собираю растрепанные волосы, поднимаю их. Бедра сами собой виляют на мужском паху.

— Невыносимо горячо, — кивает Захар авторитетно, наблюдая за моим утренним соблазнением.

— Ауч, — отвлекаюсь на видеоняню из детской, — Тася проснулась.

— Не успели, — Захар жестко нажимает на мои бедра одной рукой и пятерней сжимает волосы на затылке. Тянет на себя, голодно целуя, затем отпускает, — вечером наверстаем. Хочу, как в прошлый раз.

— Хорошо, только дожить бы теперь до этого вечера, — помимо воли сжимаю бедра, разглядывая мужа, оставшегося лежать на кровати полностью неприкрытым. Фигура у него как была залипательной и идеальной, так такой и осталась. Везет мужикам, что роды и потеря фигуры им не грозят. — Не лежим, папуля, — киваю я на дверь, — жду свой завтрак на день рождения. Тася еще вчера вечером просила блинчики.

— Блинчики, — у самой двери в ванную меня нагоняет подушка и мягко врезается в попу, — опять подставила.

— Моя мама тебя двадцать раз учила, — со смехом забегаю в ванную и выглядываю на Захара из-за двери, — давай-давай, стопочку тонких, как кружево.

Закрываюсь в ванной, где начинаю приводить себя в порядок. Придирчиво осматриваю еще раз лицо, высматриваю новые морщинки, вздыхаю и лезу в душ.

У меня точно есть минут сорок – пятьдесят, пока Захар будет играть с Тасей в детской и отвлекать ее до приезда доставки. К его несчастью, у нашего приходящего повара сегодня выходной, придется выкручиваться. Сам стопудово на готовку не заморочится. Но я по этому поводу вообще не переживаю, мне мужчина точно не на кухне нужен.

Приняв душ, долго сушу волосы и наношу легкий макияж — после отправки Захара на работу, мне Тасечку везти в садик, потом принимать поздравления от Ани в каком-нибудь кафе, так что выглядеть нужно прилично. Декрет за три года меня расслабил, конечно, но в ритм пора входить. Об этом с мужем надо поговорить отдельно, только не сегодня. В праздник мрачной темы «работающая мать» касаться не будем. Захарке до сих пор мерещится, что стоит мне выйти на работу, как я превращусь в аналог его карьеристки-мамы. Войду во вкус офисной жизни, и Тася, не дай бог, недополучит моей любви. Я, слушая его доводы, только вздыхаю: мне бы хоть на полдня, пока дочка в саду, чтобы стены в квартире от скуки не грызть. О большем точно заикаться пока не буду.

Надеваю легкое платье бирюзового цвета и спешу на кухню, откуда доносятся веселые голоса и смех.

— Мама, — Тася бросает свой недоеденный блинчик с шоколадом и бежит ко мне, раскинув ручки, — ты красивая, с днем рождения, — лепечет она и целует в щеку, пачкая меня шоколадом.

— Спасибо, Тасечка, — присаживаюсь перед ней и сжимаю в объятьях. Против детской непосредственности дочки нет оружия. Ее улыбка, абсолютная наивность и большие карие глаза, как у отца, сшибают наповал.

— А у нас блинчики, я смотрю, — хитро улыбаюсь Захару, который совершенно невозмутимо поглощает шикарный омлет. Тоже из ресторана по соседству.

— Да, — дочка убегает обратно за стол и стаскивает с него коробку с розовым бантом. Потом бежит обратно, с восторгом передавая ее мне в руки, — как у меня.

— Ого, — обращаю внимание, что на дочке сейчас белый костюмчик из майки и шортов. На груди большой Микки Маус из розовых страз. Тяну за ленту, и внутри коробки обнаруживаю еще один такой же костюм, но уже на мой рост, — сама выбирала?

— Да, — Тася довольно улыбается.

— Спасибо солнышко, — зацеловываю дочку в круглые щечки, — мне очень нравится. А для папы такого не было случайно?

— У меня с черными стразами, — подает голос Захар и отпивает кофе. Глаза при этом у него закатываются к потолку. — Семейная фотосессия на носу, я же правильно понял?

— Ой ты мой хороший, — провожу Тасю обратно к столу и присаживаюсь между ними. Стол на кухне поставили круглый, чтобы никому обидно не было. Кладу себе пару блинчиков, которые до сих теплые, сверху немного меда, и принимаюсь за еду.

— А от меня подарок не требуется? — откашливается Захар и от нетерпения постукивает пальцами по столу.

— Лучший мой подарочек — это ты, — улыбаюсь я ему с нежностью, — но если есть что-то еще...

— Вот, — на столе возникает конверт.

— «До встречи в раю», — читаю и медленно разворачиваю. — Боже, Бали!!!

— На две недели.

— А Тася?

— При отеле свой детский сад. Отдохнем, как приедем. Как раз тебе перед работой хорошо, — последнее предложение было сказано совсем тихо.

— Работа? — мои глаза округляются до размера блюдцев.

— На полдня. В старом отделе на общих условиях, а там посмотрим, — Захар хмурит брови.

— М-м-м-м, — я откидываюсь на стуле. Похоже, он решил устроить мне испытание.

— Загрузка сейчас большая, звонков много, клиенты злые. Я не пугаю, — он поднимает ладонь, — решать тебе, но если что, всегда можешь пожаловаться мне или отказаться. Я пойму.

— Угу, — мои глаза сужаются, — поймешь, конечно, Захарушка. Ты не переживай, там же Милка сейчас начальник у нас. Если проблемы, обязательно обращусь к ней. Чтобы субординацию не нарушать.

— Вер, — муж склоняет голову набок, — я хочу как лучше.

— Знаю, — обмахиваюсь билетами на отдых, — Бали и работа. Спасибо, ты идеальный.

— И это знаю, — Захар вздыхает. Переводит взгляд на Тасю, которая увлеченно тащит себе на тарелку еще один блинчик, и опять улыбается, — и ребенок у нас идеальный.

— Кстати, об идеальных, — прикусываю нижнюю губу, — твоя мама заберет Тасю после садика и оставит у себя с твоим отцом до завтра. Хотят освободить нам вечер.

— Понятно, — Захар поджимает губы, — это хорошо. Надо будет позвонить ей и сказать спасибо.

— Позвони, — забираю его руку со стола и осторожно прикладываю к своей щеке, целую открытую ладонь. Люблю Захара и хочу поддержать изо всех сил. Представляю, как ему сложно на самом деле.

С его родителями после рождения внучки произошла настоящая метаморфоза. Мама еще в роддоме плакала от умиления, глядя на Тасю. Да и потом начала вести себя как самая идеальная бабушка. Никаких нянек — она всегда была готова приехать сама даже на час, даже среди ночи. И отца Захара за собой всегда таскала. Вагоны игрушек, подарки и все, чтобы их маленькая внучка только была счастлива. Говорят, внуков любят намного больше детей. Вот про маму Захара это точное выражение. Они с мужем словно опомнились, что в свое время не успели нанянчиться с ребенком, и как могли старались наверстать это время уже с Тасей. Захар все понимал, старался принимать положение вещей, но собственная заброшенность в детстве все равно сидела в его сердце обидой.

— А на выходных к моим съездим, — перевожу я тему, — отец говорил, ты там какую-то машину с ним чинить собрался.

— Решили замахнуться на «Роллс-Ройс». Нашел для Саши один раритетный в Польше, вчера привезли.

— Это хорошо, — киваю серьезно, пряча улыбку. У мужчин свои забавы, и мой отец с мужем сошлись на машинах. Чинят, обсуждают, тюнингуют. Отец говорит, что это он все для зятя, чтобы тому скучно не было в их глуши, Захар, соответственно, для тестя старается. И в общем, отлично у них выходит, сдружились. Зять любимым свекрам дом отгрохал, когда оказалось, что фундамент таки размыли подземные воды, сделал бассейн с подогревом и баню рядом.

— Подвезу вас, — заявляет Захар после завтрака и долго терпеливо ждет, пока я соберу Тасю в садик. Перед самым выходом даже отправляется в детскую за плюшевым кроликом, долго ищет его вместе с дочкой под кроватью и в мешках с игрушками. В моменты, когда Тася делает бровки домиком, дела «Элефанта» отходят на второй план. Какие там контракты и важные сделки, если у дочули любимый плюшевый питомец пропал.

— Ты лучший папа, — целую Захара в щеку и тороплю всех на выход, чтобы Тася не успела вспомнить, что она еще с акуленком любит играть. Плюшевым другом номер два.

— Спасибо, — муж позволяет Тасечке забраться себя на руки. У малышки устали ножки после таких продолжительных поисков.

— Мы с ба вечером будем играть в куклы, она обещала купить мне две новые, — на своем малышачьем языке верещит Тася Захару, — и деда с нами.

— Это хорошо, солнышко, — получает доча поцелуй в нос и до машины едет на папе смирно.

В саду Захар важно осматривает группу, интересуется у воспитательницы об успехах дочки и как она ест, не надо ли чего в садик для детей прикупить. Воспитательница светится перед ним, как стоваттная лампочка. Услышав про возможную помощь, долго рассказывает про детскую площадку.

— У нас платный сад, Захар, тут все есть, — усмехаюсь.

— Пусть будет что-нибудь еще. Закажу качели, пусть катаются. Тебя, может, домой подкинуть?

— Неа, — цепляюсь пальчиками за его ладонь, пока провожаю к машине, — Аня сейчас близнецов приведет, мы с ней хотим куда-нибудь зайти. Посидим, поболтаем.

— Ну да, — муж оценивающе пробегается по мне взглядом. — Надолго?

— Пару часов, может, больше, — неопределенно пожимаю плечами, — я же не работаю, так что могу себе позволить и побездельничать в кафе.

Захар ревниво хмурится, заглядывая в вырез платья и оценивая небольшую длину юбки. Думаю, теперь идея насчет работы не будет казаться ему уж такой глупой. В «Элефанте» я бы находилась под его неусыпным надзором.

Легкомысленно впиваюсь в губы Захара у машины, еще раз прощаюсь и отпускаю. От мыслей, что меня ждет вечером, мурашки табунами бегут по коже. Я вся в ожидании.

Когда к садику подъезжает большой внедорожник и из него выскакивают два супергероя Марвел в масках, едва сдерживаю смех. Тима и Тема замечают меня на парковке и несутся в мою сторону как два пушечных ядра.

— Верррра!!! — горланят они, оттачивая сложную букву "р". — С Днем ррррождения, — кричат хором и суют мне в руки по цветку. Бедные измятые и подранные пионы, не повезло им встретить сыновей Ани и Димы.

— Спасибо, — присаживаюсь и забираю цветы, вернее то, что от них осталось, — вы супергерои?

— Да,— важно переглядываются они и крутят своими светлыми головами, — Тасю выискивают, мачо трехлетние.

— Тасюша уже в группе, — улыбаюсь мелким. После этих слов их интерес к моей персоне тут же теряется, и они несутся в противоположную сторону к саду, на ходу машут матери, что только что выбралась из машины, и скрываются за калиткой.

— Возьмите, пожалуйста, — Аня отдает рюкзачки сорванцов воспитательнице и со вздохом направляется ко мне, — мартини и поздравляшки?

— Ты за рулем, — кошусь на ее внедорожник, что так и стоит с открытой водительской и двумя задними пассажирскими дверями.

— Брошу у реста, — Аня обнимает меня и целует в щеку. — С днюшкой, подружка. От Димы тоже поздравления, как-нибудь на неделе заедем все вместе.

— Только предупредите заранее, чтобы я всю мебель обмотала мягкими матами и застраховала квартиру от вандализма.

— Ахах, — Аня вяло машет рукой воспитательнице на прощание и тащит меня в машину. — Дима хочет еще одного ребенка, — сообщает она обреченно, выводя машину на дорогу.

— Бессмертный, — качаю я головой. Близнецы у Ани настолько активные, что мои глаза стабильно лезут на лоб при каждой встрече с ними. И я не устаю благодарить господа за мою одну маленькую спокойную Тасюшу.

— Кто ж знал, что он такой, — с досадой морщит Аня носик, — а сначала притворялся, что ему только секс нужен и моя красота. Много обещал. Я же сама, дура, залетела, чтобы наши отношения укрепить. И теперь вот Тима, Тема и «давай родим еще одного».

Широко улыбаясь, отворачиваюсь к окну. Отношения этой парочки это что-то. Дима у них богатый, Аня красивая. Из-за беременности вопрос с бизнесом у Анюты заглох, вклинились реалии декрета. Но она не унывает, а Дима меркантильную душонку Ани леет еще как. Нравится ему Анины запросы реализовывать, в шубы и брюлики ее рядить, словно барби, окружающим показывать. Короче, друг друга нашли.

— Пообещал дом в закрытом поселке "Солнцево" отгрохать и на меня записать.

— За третьего? — кусаю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

— Ну да, — Аня вздыхает, поправляет бриллиантовую сережку в ухе, смотрит на дорогущие часики, — там знаешь, какая недвижимость дорогая. А я женщина, мне себе тыл обеспечить нужно. Мало ли что Диме лет через десять в голову стрельнет. У меня и у детей дом будет. Соломку надо подстелить.

— Диме твоему через десять лет может стрельнуть только мысль о четвертом ребенке или пятом там. Аня, он с тобой так носится, что даже Захар на его фоне как-то бледно временами смотрится.

— Это потому что я мужу двух пацанов родила, а ты только на девчушку расстаралась, — подруга хохотнула и показала мне язык.

К ресторану мы подъехали, дружно смеясь. Аня признала, что Дима ее реально никогда не бросит: помимо любви он в нее столько денег вкладывает, что с таким богатством будет сложно расстаться. Тупо жалко.

— Не зря говорят, мужчина очень ценит свои вложения, — идеальная Аня проехалась пальчиком по себе, от ухоженных волос до кончиков дорогущих туфель, — учись.

— Обязательно, Ань. Я помню, ты дурному не научишь, — поддела я ее, припоминая, что именно Аня когда-то затащила меня в вебкам.

— Вот именно. Ты благодаря мне мужа встретила.

— Тут не поспоришь, — капитулирую и отправляюсь за ней в ресторан. О кафе с чаем и пирожными мы даже не вспомнили.

Аня заказала бутылку мартини и закуски.

— Пьем с самого утра, — я осмотрелась по сторонам, где за столиками у всех были лишь кофе и завтраки.

— Да пофиг, за твои очередные восемнадцать. Ты как выдержанное вино, Верунчик, хороша и с каждым годом становишься все лучше.

— Спасибо, — делаю небольшой глоток и ставлю бокал на стол.

— И что подарил тебе Захарушка? — Аня играет бровками.

— Бали на две недели... Но это не главное. Сразу после поездки я смогу выйти на работу!!!! — я аж взвизгиваю.

— М-да, — саркастично хмыкает Аня, — тут плакать надо, а она радуется. Боже, Вера... Женщина не создана для работы.

— А для чего?

— Для прекрасного, — откинувшись на диванчике, подруга принимается задумчиво потягивать мартини. — Ну хоть должность тебе хорошую дает?

— Ну.... — протянула я, — в общем, мне разрешено вернуться на старую. В отдел продаж.

— Господи, — Аня терпеливо прикрывает глаза ладонью.

— Поработаю, заслужу повышение. Будет мне должность.

— Ой дура...

— Ань.

— Молчу. Это ты в тот отдел возвращаешься, где старая мразота работала.

— Угу.

— Жив еще?

— Да, — кривлю губы, вспоминая неприятную историю с Колесниковым, — правда, за последние два года пара инфарктов и инсульт. Не выдержали его нервы. Но Женька за ним ухаживает, сиделку наняла и все такое.

Новости о Семене иногда долетают до меня от Милки. Она, как ни странно, сдружилась с Женей и все еще ее понимает. Женины дети пошли в школу, Семен их не обижает. Он вообще больше никого не обижает, выгорел человек без остатка. Родные дети так ни разу к нему и не приехали.

— Он свой выбор давно сделал, — пожимаю плечами, — головой думать нужно было. А теперь наступила расплата. И мне его не жаль.

— Мне тоже.

У Веронички, что тогда спаслась из его лап, родился мальчик год назад. Счастливая она мать и женщина. Вот о ней я и вспоминаю, когда Колесникова хочется пожалеть. Он бы ее не пожалел, сломал бы девочку.

После завтрака с Аней, растянувшегося на три часа, заезжаю в магазин дорого женского белья и забираю свой заказ. День рождения у меня, но в этот день я привыкла радовать Захара.

Дома готовлю ужин для мужа, надеваю провокационное белье под домашнее платье и жду. В дверь звонят ближе к шести. Встрепенувшись, бегу открывать и принимаю от доставщика букет белых роз и коробку.

— Черт, — кладу цветы на стол. Перебираю упругие свежие бутоны с капельками воды, пока не нахожу карточку... куда ж без нее.

"С днем рождения, Вера. Давид"

Он так делает каждый год. А еще периодически появляется в нашей жизни. Последний раз было в этом году. Мы летали в Эмираты зимой. Заселились в отель и через пару дней, гуляя в холле с Тасей, встретили Давида. Он просто был там. Опять весь в белом, как любит. Мне кивнул, перед Тасей присел на корточки и подарил цветок. Сказал, у него дела тут, работа. Встреча, конечно, не случайная, но мне волноваться не стоит. Поболтал с нами, потом ушел. Сказал, если будет скучно, всегда могу его найти.

И я не знаю, как ко всему этому относиться. С одной стороны, я искренне рада, что он жив. Но вот эти его подарки и попытки встреч… Неагрессивные, просто напоминающие, что между нами было и чего не случилось, они нервируют. А Захара бесят до безумия.

Я очень надеюсь, что Давид найдет «ту самую» и оставит нас в покое. Сколько уже можно?!

Распаковываю коробку, в которой ожидаемо нахожу свои любимые пирожные, и думаю о том, что надо бы все это быстренько выбросить, пока муж не увидел.

— Не успела, — прикрываю глаза, слыша шаги Захара со стороны двери. Разворачиваюсь и прикрываю собой букет и коробку. — Ты рано, — мой голос немного дрожит, и я прикусываю губу от досады.

— Думал о тебе, — он медленно оттягивает галстук. Пиджак от дорогого костюма оставляет на одном из стульев рядом с обеденным столом. — Вкусно пахнет.

— Я запекла рыбу, стейки из семги. Сделала новый соус.

— М-м-м, — Захар подходит ближе. Руки в карманах брюк, глаза прищурены, — ты волнуешься.

— Нет, ну что ты, — откашливаюсь, прочищая горло, — давай ты подождешь в гостиной. Я принесу вина, ужин все равно будет готов только минут через пятнадцать.

— Красная лента... еще подарки? — Захар с любопытством заглядывает мне за спину, а потом и вовсе отодвигает в сторону: — Все никак не успокоится, блядь, — его ладонь нащупывает карточку на столе, сминает и швыряет на пол. Плечи мужа каменеют, когда он упирается ладонями в столешницу островка для готовки на кухне, где мы стоим. Захар замирает, прикрывает глаза и шевелит губами. Считает, чтобы успокоиться...

— Захар, — осторожно прикасаюсь пальчиками и его ладони, потом скольжу по руке и обнимаю мужа со спины, отчего напряжение в его мышцах становится еще сильнее, — я выброшу. Забудь о нем, Давид просто издевается. Понимает, что тебя это цепляет, вот и продолжает провоцировать.

— А тебя? — муж разворачивается и хватает меня за руку. Усадив на стол, разглядывает широко открытыми глазами. Сам подрагивает всем телом. Злится и ревнует по-страшному. Муж ведь прекрасно знает, что было между Давидом и мной. Такой же онлайн роман, как и с ним когда-то.

— Нет, — очерчиваю его мощные плечи. От Захара так фонит тестостероном и эмоциями, что я невольно раздвигаю ноги шире. Что поделать, люблю его такого заведенного.

— Значит, нет, — горячие губы скользят по моей щеке. Зубы прихватывают ушко, вызывая легкий стон.

— Он ведь не испортит нам вечер? Я готовилась, — прикрываю глаза. Немного отклоняюсь и подставляю шею для поцелуев.

— Забыли, — дорожка влажных поцелуев спускается по шее к груди, — весь день хотел и ждал, моя Аделька.

— Ох, мистер Ройс, — обнимаю Захара за шею, перебирая между пальцами короткие темные пряди, — я постараюсь оправдать все ваши ожидания.

— Это хорошо, — муж выныривает из моей ложбинки на груди и похотливо облизывает губы.

Отпускает меня нехотя, потом наблюдает, как букет и коробка исчезают в мусорном ведре и за ними захлопывается дверца шкафчика под умывальником. Мою руки и молча накрываю на стол. Надеюсь, инцидент исчерпан.

Захар хвалит рыбу, пьет вместе со мной вино, расспрашивает про Аню и про то, как мы провели с ней первую половину дня. Услышав о том, что у них с Димой намечается еще один ребенок, призадумывается.

— Дети — это хорошо, — наконец выдает задумчиво.

— Но не когда это близнецы, — я нервно дергаюсь, — не понимаю, как Аня выживает, да еще продолжает так хорошо выглядеть. Мистика.

— Близнецы это перебор, согласен. А вот по одному, — он вздыхает, — ну там, дочка, через года три еще кто-нибудь.

— Ты на что-то намекаешь? — откладываю в сторону вилку и впериваю в Захара внимательный взгляд.

— Без намеков малыш, просто так… мысли вслух.

— Мысли, — облокачиваюсь о стол локтями и делаю большой глоток вина. Воспоминания уносят меня далеко, — «я в тебя кончил», а через девять месяцев получите – распишитесь… Тасечка.

— Всю жизнь вспоминать будешь, — смеется и закатывает глаза.

— С одного раза ничего не будет.

— Я обещал взять ответственность на себя и женился, заметь.

— Да ты таким способом меня окрутил, — не сдаюсь я.

— Угу, — даже не скрывается, наглец, — зато какая у нас дочка получилась, Вера. Тася это же идеальная малышка. Лучшая в мире. Ее даже мои родители обожают, особенно мама, — хмурится Захар на секунду. — Я вот думаю, а если бы у них тогда дочка родилась, может, они бы ее как-то по-другому воспитывали?

— Не надо об этом думать, Захар, — закатываю я глаза, — они просто не были готовы. Оба. Молодые, амбициозные. Они жалеют. Просто немного поздно уже.

— Не будем о них сегодня, — муж поднимается. — Иди. Я уберу со стола.

— Хорошо, — покладисто соглашаюсь, — буду ждать.

Забегаю в ванну на пару минут, чтобы привести себя в порядок, гашу верхний свет в спальне и ставлю перед кроватью стул. Ладони от волнения намокают, так что приходится вытереть их о платье на бедрах.

Слышу шаги Захара, медленные и вальяжные. Он приближается к спальне и нажимает на ручку. Появляется в комнате и сразу же направляется к стулу. Присаживается. Ждет. Нога за ногу. Глаза устремлены на постель, подсвеченную тусклым светом прикроватных ламп.

— Устал? — прикрываю дверь спальни и босыми ногами дохожу до стула по мягкому ковру. Кладу ладони Захару на плечи и немного сжимаю. Эта наша игра в Адель и Ройса вернулась не сразу. Может быть, месяцев через восемь после рождения Таси, а может и больше. Нам обоим чего-то не хватало. И как-то я устроила для Захара шоу, как во времена вебкама, на свой страх и риск. Долго переживала — а вдруг он не поймет, но муж получил огромное удовольствие и даже не скрывал этого. Мы оба решили: почему нет, если заводит обоих, и продолжили.

— Очень, — Захар ловит мою ладонь и целует, — хочу расслабиться. Надеюсь, ты поможешь.

— Я к твоим услугам, всегда готова. Ты же знаешь, Ройс… любой каприз, — хрипло шепчу ему на ушко.

— Ммм, забирайся на кровать. Хочу увидеть, что на тебе надето, — тут же принимается он командовать.

— Не так скоро, — цапаю мужа за мочку уха и вынимаю из кармана заранее приготовленные наручники. Ловко защелкиваю их на запястьях своего мужчины и похлопываю по плечу. Ключик прячу в карман его же брюк, — это чтобы как в прошлый раз не вышло.

— Малышка, я просто не сдержался, — хрипло смеется Захар и пытается дергать скованными за спиной руками, — и кто бы смог? Ты была такой горячей. Дразнила и насмехалась. Разве порядочные девочки так делают?

— А я и не порядочная, — обхожу Захара по кругу и застываю перед ним, руки упираю в бока, — но мы об этом никому не скажем. Все равно не поверят.

— Это точно, — он качает головой. Глаза устремляются вниз и начинают рассматривать мои голые ноги, — ты та еще сучка, Адель.

— Так и есть, — поднимаю его лицо ладонью и похлопываю по щеке. — Веди себя хорошо. Тогда и сладкое получишь, уяснил?

— Куда уж яснее, — руки за спинкой стула звякают наручниками, а на лице появляется хищный оскал, который Захар тут же попытался прикрыть мягкой улыбкой, — раздевайся давай.

— Какой скорый, — насмешливо усмехаюсь, щелкнув мужа по кончику носа пальцами, и демонстративно медленно сажусь на кровать перед ним. В глазах Захара вспыхивают опасные огоньки, которые ничего хорошего после его освобождения от наручников не сулят. Но я и не против, да….

Раздвигаю ноги шире, задираю платье выше и нагло сжимаю лобок, все еще спрятанный под тканью. Захар сглатывает. Тогда начинаю блуждать руками по телу, обозначая талию, грудь. Делаю это неаккуратно, рвано, так, как бы прикасался и сам Захар.

— Блядь, — муж дергает руками, высказывая недовольство своей скованностью, а я хищно улыбаюсь. Провоцировать Захара в постели — вот что я люблю. В жизни я вообще не стерва, ну нет этого во мне. А вот в постели она почему-то просыпается. И этот контраст доводит мужа до исступления.

Поднимаюсь на ноги и разворачиваюсь к нему спиной. Приподнимаю прижатыми к телу ладонями платье, показывая немного попку, разворачиваюсь и проделываю то же самое. Приспускаю лямки платья. Нагло упираюсь ступней Захару в пах и нажимаю. Колено едет высоко, практически ему под подбородок. Он рычит, склоняется ниже и целует обнаженную кожу ноги, пытается сделать это как можно дальше по бедру. Заглядывает под платье, насколько это возможно.

— Нетерпеливый какой, — продолжаю массировать налившийся пах.

— Отстегни, — заявляет Захар требовательно, откинувшись на стуле. От моей ласки его пробирает. Терпение — не благодетель моего мужа. Ему нужно здесь и сейчас. Всегда. Но именно с Адель удовлетворить свои хотелки сразу у него не получалось. Представляю, как тяжко ему давался каждый звонок мне в начале нашего знакомства, в каком состоянии он был, когда я его динамила. Сейчас происходит что-то подобное, что время от времени очень обостряет и заряжает нашу сексуальную жизнь.

— Неа, — убираю ножку и забираюсь на кровать, элегантно вильнув попкой. Становлюсь на колени спиной к мужу и сбрасываю с себя платье, под которым обнаруживается тот самый сюрприз — белье. Эротичный лифчик без чашек. Есть только поддерживающая основа для груди и лямки. Трусики, на которых нижняя часть тоже отсутствует. Веревочки обвивают ноги и крепятся к чулкам. И я вроде одета, хотя по факту совсем голая.

— Это же пиздец, — хрипит Захар, когда я разворачиваюсь. Облизывается, прикрывает на секунду глаза, — дай потрогать.

— Оу, ну не знаю, — кокетливо подползаю на четвереньках к краю. Опять сажусь с раздвинутыми ногами и позволяю некоторое время пожирать себя глазами. На предыдущих таких шоу Захару позволялось себя ласкать. Он без стеснения мастурбировал, а потом и развязно трахал меня. Но вот сегодня я лишила его всего. Опять на свой страх и риск. И я знаю, поплачусь неслабо. Прямо скорее бы уже…. Но надо дожать, чтобы муж окончательно закипел и отключил голову. Обожаю его на инстинктах.

Ладонь осторожно ложится на лобок. Пальцы раздвигают губки, нежно проходятся по влажной плоти.

— Хочешь?

— Вопрос с подвохом? — Захар скалится, следя за моими пальцами. Облизывается. На лбу у него даже выступает испарина от напряжения.

— Да ты совсем плох, — вздыхаю и поднимаюсь на ноги. Подхожу к ничего не соображающему мужу и стягиваю с него галстук, затем расстегиваю пару пуговиц на рубашке, — так лучше?

— Немного, — он втягивает воздух полной грудью, — но будет еще лучше, когда ты меня отстегнешь.

— Отстегну конечно, — усмехаюсь и дразню голой грудью перед его глазами, — но позже.

— Сучка, — Захар припадает губами к соску, яростно вылизывая и посасывая. Зарываюсь в его волосы и руковожу процессом. Кайфую, подставляя то одну грудь для ласки, то другую, — давай, малыш. Потрогай себя немного и отстегивай. Я сегодня не в настроении долго ждать.

Ну конечно, так я и повелась, Захарушка…. Слишком долго мы оба ждали, чтобы вечер свободный появился и можно было поиграть. И так просто свой секс ты не получишь.

С некоторым сожалением отклоняюсь от мужа и располагаюсь у изголовья кровати на подушках. Из-под покрывала извлекаю большое черное перышко. Оно скользит по коже, немного щекоча, заставляя подрагивать и извиваться. Захар надсадно дышит, ножки стула под ним скрипят.

Отбрасываю перо и начинаю ласкать себя ладонями. Бесстыдно развожу ноги, касаюсь своих половых губ, ныряю пальцами в сочащуюся влагой глубину.

— Хочешь? Скажи, Захар, ты хочешь? – нажимаю на клитор и вскрикиваю, ловя первый разряд, прошивающий мое тело изнутри от промежности до горла. Мне уже давно жарко. По коже гуляют мурашки возбуждения и выступают капельки пота. Постепенно я сама начинаю терять связь с реальностью. Есть только я, мой мужчина и безумное напряжение между нами.

— Издеваешься, да? — у Захара от возбуждения заостряется каждая черточка лица. Ноздри раздуваются, губы в тонкой линии, челюсть сжата. Он одержимо следит за моими действиями, не в силах оторваться ни на секунду.

— Да, — выкладываю правду без смущения и перекатываюсь на колени. Ползу к нему кошечкой по кровати и тут же перескакиваю на колени. Губы в губы. Кусаю. Проникаю языком в рот. Целую, пока не начинаю задыхаться от недостатка кислорода.

— Отстегни, малыш, я буду нежным, — Захар неправильно истолковывает мое желание удержать его на расстоянии. Пытается казаться хорошим и безопасным на вид, — отдай мне чертов ключик, и я вылижу твою киску. Она так течет и хочет меня.

— Очень хочет, — доверительно сообщаю мужу, рассматривая себя внизу и его брюки подо мной, которые выпачкались в смазке. — Испортила тебе костюм.

— Черт с ним, — Захар принимается целовать мою шею и ключицы, ласкать языком везде, где может достать, — отстегни.

— Неа, — мотаю головой и под его воспаленным взглядом опускаю ладонь вниз между нами. С хлюпающим звуком принимаюсь ласкать себя и одновременно смотрю Захару в глаза.

— Тебе конец, — хрипит он.

— Ууу, у нас пошли угрозы, — закатываю глаза и ерзаю на его коленях. Голая грудь трется об рубашку, а свободная рука обнимает за мощную шею, — страшно до ужаса.

— Суууу….

— Тише, — прекращаю ласку пальцами и приставляю их к губам Захара, — ты что не видишь, девушка получает удовольствие. А ты мешаешь. Оближи.

Захар послушно принимается облизывать пальцы, зло и возбужденно глядя мне в глаза. Слизывает всю вязкость до последней капельки. Прикусывает за подушечки пальцев.

— Продолжим? — опускаю ладонь обратно к промежности и опять ласкаю себя, к Захару жмусь грудью сильнее. Так хорошо, так остро получается. Внизу живота появляется сильное распирание и накатывают предоргазменные волны, — как хорошо, Захар. С ума сойти, — целую его взасос и раскачиваюсь на его коленях и своих пальцах, — боже, боже, боже. Я сейчас кончу, — жмурюсь и громко стону мужу в рот, пока не довожу себя до оргазма. Он прошивает мощно, заставляя содрогаться и выгибаться у мужа на коленях. Заходиться сорванным криком до изнеможения. Утыкаюсь Захару в плечо и ловлю последние яркие всполохи. Чувствую холод, который начинает гулять по моей мокрой от пота коже. В ладонь, упертую в грудь Захара, стучится его сердце. Часто-часто, словно отбойный молоток. Муж надсадно дышит мне в ухо, ожидая своего момента. Сходит с ума, бедный.

Запускаю руку ему в карман брюк, куда спрятала ключик. Дразнящими движениями вожу им перед глазами Захара и очень медленно отстегиваю, наслаждаясь моментом освобождения моего личного дьявола.

— Конец тебе, — слышу ласково в ушко. Улыбаюсь как дурочка, кусая губу, и доверчиво смотрю Захару в глаза. Оргазм отключил мой мозг напрочь, наполнив эндорфинами всю черепную коробочку.

Сжав мою талию, Захар роняет меня на постель и быстро снимает наручники со второй руки. Переворачивает меня на живот и пристегивает руки. Я протестующе охаю. Так мы не договаривались, конечно, но кто меня теперь будет слушать.

Обернувшись, наблюдаю, как муж быстро избавляется от одежды и надвигается на меня. Голый и неумолимый. Шлепает больно по заднице и поднимает за ягодицы вверх. Без предупреждения насаживает на свой каменный стояк.

Удовлетворенный выдох, и его рука за плечо тянет меня на себя, заставляя подняться и очень сильно прогнуться в спине. Захар двигается быстро, сжав меня за шею одной рукой и обняв за пояс другой. В какой-то момент, не удержавшись на ногах, мы обрушиваемся на матрас. Я оказываюсь прижатой к нему грудью.

Толчки при этом становятся глубже и размашистее. Захар проникает грубо, быстро, не щадя меня. Он эгоистично получает то, что хотел. И мне хорошо вот с ним таким — первобытным. Именно таким я запомнила его в охотничьем домике в лесу, куда мы все же выбирались пару раз. Темный лес, отсутствие быта, и мы, оголенные душой и телом друг перед другом. Такие моменты делали нас единым целым.

Скорость толчков нарастает до сумасшедшей, заново скручивая спираль удовольствия у меня внутри. Мы кончили вместе, жадно целуясь и хрипя друг другу в губы. Когда ослепляющий морок похоти развеивается, до меня вдруг доходит.

— Ты что? В меня кончил? — сиплю, задыхаясь, повернувшись на все еще невменяемого Захара, который придавливает меня сверху. Струйка спермы стекает по бедру, внутри слишком тепло и влажно, так что сомнений никаких.

— Малыш, я, — его взмокший лоб упирается мне в плечо. Губы принимаются зацеловывать плечико, — случайно. Ты слишком накрутила.

— Отстегни, — дернула я руками за спиной, — прямо сейчас.

— Нет, — в голосе Захара слышится нервный смех, — я помню, по календарику у тебя безопасные дни. Так что ничего не будет.

— Отстегни, — ударяю локтем его в живот.

— Ой, сейчас, — муж начинает возиться по кровати в поисках ключика и отстегивает, — тише, я за все беру ответственность на себя.

— Конечно возьмешь, — шиплю и растираю затекшие запястья. К слову, у Захара они вообще с красными кровоподтеками от наручников. Несладко ему пришлось. Но сейчас это интересует меня меньше всего.— Это ты чтобы я на работу не выходила?

— Верунчик, — Захар нежно прижимает меня к своему телу, — страсть. Мозги отказали.

— Доигрались.

— А если и так, будете с Аней опять с животиками ходить. Ну помнишь, как в прошлый раз хорошо было?

— Угу, — разрешаю утащить себя под одеяло.

Действительно, было отлично. Мы с Аней везде вдвоем. И по магазинам, и в клинику. И мужей своих вместе вытаскивали с работы дышать свежим воздухом. Да и потом, делиться всеми этими первыми моментами…. Когда Аня про еще одного ребенка заговорила, у меня грешным делом такая же мысль проскочила.

Тасечка подросла, можно и второго… главное, чтоб не двойню, как у Ани. А вот мальчик для Захара — это же вообще счастье было бы. Все мужчины хотят себе сына, чтобы и на рыбалку, и про машины с ним. На бокс отдать, про девочек рассказывать.

— День безопасный, — заворачиваюсь в объятья Захара и трусь щекой о горячую грудь, — так что ну сколько там… один процент, что забеременею… может, пять… пронесет.

— Конечно, — муж кивает и забирается под одеяло, чтобы сжать мою попку своей горячей лапищей, — все обойдется, Верунчик. Верь мне.

— Угум… верю.

P.S. Не пронесло… через две недели тест показал две ярких полоски. А через девять месяцев на свет появился очаровательный мальчишка Платон.

Конец