Онлайн - связь

Глава 27

— И что же? – спрашиваю осторожно, покусывая свои губы.

— Я тебя не отпущу. Ты моя девочка, Вера, — голос из ироничного становится просто спокойным. В нем появляется пара новых нот — непреклонность и цинизм. — Я слишком долго за тобой бегал. А ты невозможно глубоко проникла сюда, — Захар сжимает мою кисть и укладывает себе на грудь. Внутри прямо мне в ладонь ухает сердце. По спине бегут мурашки от его признаний, — так что больше никаких игр не будет.

— Все же властный пирожок, — утыкаюсь лицом ему в шею и тихонько смеюсь, — а я на секунду и вправду поверила, что нормальный.

— Вера, — Захар обхватывает мое лицо ладонями и внимательно рассматривает, — ты же не боишься меня?

— Тебя нет. Скорее собственных чувств. Мне нравится, что я настолько тебе нужна.

Мы немного сидим, играя в гляделки, а затем идем гулять по лесу.

Расслабленно плутаем по дорожкам вокруг озера, изредка переговариваясь. Держимся за руки, бесконечно целуемся и прикасаемся друг к другу.

Затем возвращаемся в дом и вместе готовим обед. Оказалось, Захар в готовке не силен от слова совсем, но он терпеливо нарезает овощи кубиками и шутит, что так скоро и до омлета свой уровень поднимет.

— У нас в доме всегда был повар. Мама готовить не любила, и я вообще не помню ее на кухне. Еда просто появлялась на тарелке три раза в день.

— А твои девушки тебе не готовили? — раскладываю дольки картофеля и курицу, замаринованную еще утром с приправой, в глубокий противень.

— Кофе, омлет или бутерброды, — выложив овощи в миску, Захар принимается наблюдать за мной, — большего не требовалось. У меня сейчас приходящий повар. Готовая еда есть всегда.

— Это удобно, — ставлю блюдо в духовку на нужный режим и принимаюсь убирать за собой, — а у меня мама кулинар, да и папа тоже. Он в моем детстве такой яблочный пирог пек, лучше маминого. Каждый раз, когда приезжаю к ним, готовит плов. Уверена, ты такого еще не ел.

— С удовольствием попробую.

— Когда вернемся, съездим. Я сильно скучаю.

— Ты их очень любишь.

— Да, — в груди начинает немного печь, — они лучшие в мире.

Переживаю, как там папа, не стало ли хуже. И мама наверняка очень волнуется за него. Ночами не спит. Я ее знаю.

— А твои родители? Какие у вас отношения? — ставлю перед Захаром свежезаваренный чай с листиками малины, которые я успела собрать за время прогулки.

— Прохладные, — он подносит чашку к носу и вдыхает пар, — они оба много работают. Отец отдал мне «Элефант», чтобы посмотреть, как я справлюсь. Сам продолжает заниматься еще двумя фирмами. Печать книг малым тиражом и дизайн полиграфии. У мамы дизайнерское агентство. Все связано, так что очень удобно. Правда, видимся редко.

— А в детстве? — прикусываю губу, понимая, что мне Захара становится немного жаль.

— Няни и репетиторы. Мама вообще не склонна была тратить время на игры и занятия со мной. Ей было скучно. Она быстро уставала, раздражалась и сдавала меня нянькам. Сейчас нам гораздо комфортнее вместе.

— Вырос и тоже стал взрослым, — обхожу стол и обнимаю Захара со спины. Обвиваю его шею руками и чмокаю в темную макушку.

— Да, — он ловит мои ладони и целует пальчики, — думаю, вырос я лет в девять. Перестал играть со сверстниками, ударился в учебу, хотел соответствовать родителям. Тогда же и получил свою кличку. Дети перестали находить со мной контакт, сторонились немного, дразнили.

— Мне жаль, — трусь о его макушку носом.

— Я заменил их на репетиторов и нянек. С ними было интересно и удобно. К тому же это все был нанятый персонал, так что дразнить не смели. Просто мило улыбались и спускали мне с рук шалости.

— Шалил?

— Когда становилось совсем скучно. Мазал клеем стул преподавательницы иностранных языков. А историку в портфель наваливал пену для бритья. Со сверстниками начал общаться нормально в старших классах и универе. Так что не совсем все плохо было.

— М-да. Не понимаю, чем тебя привлекла я?

— Ты совсем непохожа на мой обычный круг общения. Плевать Адель на мое мнение хотела. Дула губки и смеялась, отправляла лесом, когда надоедал. Непривычно, знаешь ли. Бодрило.

— Оу, — прикрываю рот ладонью и забираюсь на услужливо подставленные коленки, — а чем понравилась Вера?

— Тоже слала меня лесом. Но уже по-другому как-то. Стеснялась, смотрела с интересом и все равно слала. Обольщала кружевным лифчиком с торчащими сосками.

— Мне было холодно, — прерываю это пламенную речь, — а ты ворвался.

— А что мне, под дверью стоять надо было, когда моя девочка оказалась так близко?

— Сказал бы.

— Ты бы сбежала, я это сразу понял. И наряд твой, мягко говоря, странный, меня заинтриговал.

— Была причина, сам знаешь, — хмурюсь, вспоминая своего бывшего начальника. — Кстати, как там Колесников?

— Все еще в больнице, — Захар кривится, — еще месяц или два будет восстанавливаться. И получится ли сделать это до конца, неясно.

— А его семья, они простили? — спрашиваю с замиранием сердца. Ненавижу этого козла, он все заслужил. Но дети, жена. Как им дальше со всем этим жить?

— Нет. Люда попросила у меня помощи с переездом. У нее брат в Израиле, сможет позаботиться о ней. Яна и Святослав взрослые, будут справляться сами.

— Он остался один.

— Заслужил, Вера. Извини, — спустив меня с колен, Захар вытаскивает телефон из кармана брюк и направляется к выходу, — через пару минут вернусь.

— Хорошо, — растерянно смотрю ему вслед. Звонить могут только по одному поводу. Неужели нашли?

Захар прикрывает за собой входную дверь и долго разговаривает, иногда посматривая на меня через большое окно. Он явно злится и на взводе.

— Мы уезжаем прямо сейчас, — возвращается, хлопая дверью, — у тебя три минуты на сборы.

— Хорошо, — не спорю с ним. Бегу наверх и беспорядочно бросаю в пакет наши вещи. Забираю сумочку с документами. На первый этаж спускаюсь через ступеньку, — поехали?

— Да, — Захар опять на телефоне, — иди в машину.

Механически переставляю ногами и оглядываюсь, слушая, как мужчина матерится в трубку.

— Этот больной ублюдок ее не получит!

«Ее» — фирму? Этот сумасшедший хочет «Элефант» Захара? Не понимаю. Неужели сейчас реально отжать бизнес? А его отец? Почему не помогает? Голова болит от предположений, проносящихся в голове. Отцу все равно? Быть не может, он же Захару помогает, доверяет. Что вообще происходит?

— Все, пока, Сергей. Связи не будет дня три. Ищите! — заканчивает разговор и швыряет телефон в стену, отчего тот разлетается на кусочки.— Блядь!

— Захар, все так плохо? — меня сковывает страх. — Может, тебе уехать за границу лучше?

— Тебе долго делать выезд, отследят.

— Я останусь, — ставлю пакет с вещами на пол и стираю ладонями выступившие слезы, — уеду к родителям, — вихрем налетаю на Захара и цепляюсь за него.

— Не вариант, Вера, — он перехватывает мою руку и ведет к машине. По дороге забирает пакет с вещами и усаживает в машину, словно ребенка. У меня от напряжения опять все тело потряхивает, даже ремень застегнуть не получается.

— Все будет хорошо, — ударив по газам, Захар выводит машину на проселочную дорогу, быстро набирая скорость. До ближайшего небольшого городка мы добираемся минут через сорок и заезжаем на заправку, чтобы залить полный бак.

Расплатившись за топливо, Захар возвращается и передает мне небольшой пакет с продуктами. Сыр, пончики, мясо в вакуумной упаковке, кофе и россыпь шоколадок. Складываю все на заднее сиденье, аппетита нет совсем.

— Далеко ехать? — прикасаюсь Захару и поглаживаю, накрываю его ладонь на руле своей.

— Часа полтора, — он улыбается. — У брата Сергея охотничий домик. Не такой шикарный, как тот, где мы были, но как есть.

— Все равно, — усмехаюсь и прижимаюсь затылком к подголовнику, — мне кажется, ты что-то не договариваешь, Захар. Кто вообще этот человек? Как зовут? Раздражает говорить «этот».

— Имя, — мужчина сжимает губы. — Я потом тебе все расскажу. Не сейчас, ладно? Мне нужно успокоиться.

— Хорошо, — убираю руку с его ладони и стараюсь сидеть тихо.

— Вер, — он сплетает наши пальцы и сжимает ладони вместе, — все, что тебе нужно знать — ты в безопасности. Тебе не грозит ничего.

— Я переживаю за тебя.

До нового места доезжаем довольно быстро. Много петляем по проселочным дорогам, мелким деревенькам, потом опять лес. Под конец начинается ливень, окончательно портя настроение.

— Приехали, — останавливаемся посреди леса, где рядом не видно ни одной постройки.

— Точно? — осматриваюсь, вертя головой в разные стороны.

— Домик справа, но дороги нет. Придется ножками.

— Чудесно, — смотрю на небо, все еще изрыгающее дождь. Если мне вдруг «везет», то всегда по-крупному.

Захар забирает пакеты, мне достается большое покрывало, чтобы немного укрыться от дождя. Радует, что вода не ледяная. Все же лето.

До небольшого деревянного домика доходим минут за пять, и Захар открывает дверь ключом, который находится тут же, спрятанный в зазоре под подоконником.

Внутри сухо и тепло. Одна небольшая комната с совсем простым интерьером. Стол у окна, камин, кровать, зона для готовки. Похоже, что практически все сделано своими руками.

— Ты промокла, — Захар ставит наши вещи на стол и запирает дверь, мгновенно отрезая от шума дождя на улице. Становится совсем тихо. Я слышу лишь его шаги за спиной и шумное дыхание. — Сейчас переоденусь, — отвечаю рассеянно.

Захар забирает промокшее насквозь покрывало и прижимается к моей спине горячим телом. Только сейчас понимаю, что дрожу. Это и от холода, и от стресса.

— Вера, все будет нормально.

— Я верю, — прикрываю глаза и провожу ладонями по лицу и волосам. Кладу голову ему на плечо, а ладонями обвиваю за шею. Хочу быть ближе сейчас. Мне страшно, а в руках Захара безопасно и хорошо. Отклоняю голову, подставляя шею для поцелуя.

Выдыхаю удовлетворенный стон, когда его руки сжимают мою мокрую майку на груди. Чуть не падаю, когда дергает на себя.

Мужские губы требовательно впиваются в шею и прикусывают. Ладони забираются под мокрую одежду.

Захар вспыхивает, словно огонь, и заражает меня своим желанием, адреналин подстегивает нас обоих. Выгибаюсь и трусь о напряженный пах ягодицами, постанываю громче.

— Не могу остановиться, — раздается сзади в шею, и Захар стаскивает с меня мокрую майку. Она летит на стул, за ней лифчик. Ладони сжимают мою грудь и перекатывают соски между пальцами.

— И не надо, — убираю волосы в сторону, подставляясь его губам. Пара шагов, и мы у стола, пакеты на полу, я опираюсь грудью на полированную деревянную поверхность, ладони разъезжаются в стороны. Сзади шуршит снимаемая одежда. С меня соскальзывают шорты и трусики.

Захар накрывает своим обнаженным телом, словно катком. Он тоже влажный от дождя. Капли с волос скатываются на мою шею и спину, когда целует.

— Не могу держать себя в руках рядом с тобой, — в грудном тихом смехе слышится легкое обвинение. Мужские пальцы скользят по промежности, раскрывая губки, и немного ныряют внутрь. Я очень влажная сейчас. Возбудилась за секунды.

Всхлипываю, когда головка члена заменяет пальцы и медленно погружается в меня. О прошлой ночи напоминает тянущее, немного болезненное ощущение. От наполненности задыхаюсь. Скребу ногтями по столу и вскрикиваю.

Захар накрывает мои ладони своими, заводит вперед и вжимает в стол. Его тело полностью на мне, прерывистое дыхание жжет шею. Тяжело, жарко и неимоверно хорошо.

Дав мне немного привыкнуть, Захар двигается резко, грубо и глубоко. Кусаю губы, уплывая в свои ощущения. Слишком все остро. Этот домик, люди, которые ищут нас, нарастающее напряжение, адреналин.

С каждым толчком внутри распирает жаром. Он нарастает, заставляя кричать имя Захара, умолять еще продолжать. Снова и снова, еще и еще.

В какой-то момент меня захлестывает так, что глаза закатываются и тело каменеет. Мышцы сжимают член внутри, который все не останавливается. Наполняет меня снова и снова до упора, пока Захар резко не отстраняется, заливая мне спину липкой влагой.

Он шумно дышит сзади. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, и замираю.

Невыносимо хорош сейчас вот таким голым, и все еще на взводе. Шальные черные глаза, мокрые волосы и тело, член, который не опал до сих пор.

— Не могу оторваться от тебя, Вера. Не могу…