Онлайн - связь

Глава 17

— Держусь, — голова падает ему на грудь, и я втягиваю очень легкий и свежий аромат геля для душа.

— Вера, — Давид осторожно вносит меня в квартиру, не зажигая света, — но помощь моя небесплатная.

— И-и-и-и, что же тебе нужно от пьяной вусмерть девушки? — меня пронизывает ледяной холод. Давид не может оказаться таким. Боже, мы наедине. Ночь. Я беззащитная. Делай что хочешь с такой идиоткой!

— Свидание, — он вносит меня в спальню и осторожно опускает на кровать, — я, ты, хороший ресторан и одно из твоих шикарных платьев, которые уже третью ночь не дают мне нормально работать.

— Заметано, — быстро киваю, чувствуя, как облегчение разливается по телу. Нормальный он, а я дура. Успела за три секунды монстра в Давиде увидеть, параноидальная шизофреничка, — это будет мое первое свидание с ангелом.

— Спи, — раздается тихо, и шаги затихают. Хлопает входная дверь с английским замком. Выдыхаю и провожу ладонями по лицу. Глаза сосредотачиваются на темном потолке с небольшим пятном отствета из окна. Пытаюсь подняться, но не получается. Это вызывает легкий приступ смеха.

— Боже, Вера, ну ты и набралась, — вожу перед лицом ладонями, которые двоятся. Роняю их на матрас и пальцами ног скидываю туфли, в которых жутко затекли ноги.

О том, чтобы нормально раздеться, не может быть и речи, точно не получится. О завтрашнем утре тоже не думаю. Ну его, страшно.

Глаза постепенно закрываются, а вертолеты, мешающие спать, затихают. Вокруг ватная тишина, и меня обволакивает комфортом.

В голове проскакивает наш с Ройсом жаркий разговор и моя проделка с трусиками. Через сон чувствую, как рядом с шеей раздувается теплое дыхание. Оно скользит вниз к ключицам и груди. Кожу обжигают невесомые прикосновения. Они точно ненастоящие, слишком легкие и бесплотные. Как прикосновение крыла бабочки. Они парят, задевая мое лицо, руки и грудь, щекочут щиколотки и бедра.

— Твой личный ангел, — шепотом внизу живота и горячим дыханием через ткань платья, где сейчас отсутствуют трусики.

«Хорошо. Мне бы ангел точно не помешал», — эта мысль последняя перед провалом в черный сон. Он длится слишком мало, и меня выбрасывает в суровую утреннюю реальность.

Голова подобно колоколу, по которому бьют молотком. Свет из окна враждебный и колючий. Застонав, с размаху ударяю по тумбочке, но треклятого телефона с ревущим будильников не нахожу.

— Чтоб тебя, — медленно приподнимаюсь на локтях и промаргиваюсь. С отвращением смотрю на измятое во время сна и пахнущее табаком после бара платье. Все, с вечеринками на ближайший месяц или два завязываю.

С кровати сползаю медленно и бреду по стеночке в ванную. Проклинаю то, что по планировке она находится так далеко. В зеркало заглядывать страшно, и я сразу забираюсь в душ. Прямо в кабинке снимаю платье. Радует, что больше на мне ничего нет. Включаю воду комфортной температуры и ловлю тонкие струйки ртом. Пустыню в горле требуется оросить прямо сейчас. Глотаю жадно и, вспомнив, что в ванной хранятся таблетки, практически на ощупь протягиваю руку и выискиваю в ящике нужный блистер. Аллилуйя строителям, которые делают такие тесные ванные — все под рукой. Лишних телодвижений ноль.

Закинув в рот пару таблеток, собираю горстями из двух ладоней воду и запиваю. Никакой привкус хлорки меня сейчас не пугает. Лишь бы выжить.

Это все чертово шампанское виновато, нельзя было его пить. Усевшись на дно душевой кабины, складываю руки на согнутых в коленях ногах и опускаю поверх бедовую голову. Так и сижу следующие полчаса, дожидаясь, пока подействуют таблетки.

Немного придя в себя, активно намыливаюсь, растираюсь мочалкой и вытираюсь. Из душа выбираюсь больше похожей на человека. Еще не хомо сапиенс, но уже и не австралопитек. Насчет красивой женщины не уверена вообще, потому что в зеркало так и не заглядываю.

На кухне варю крепкий кофе на двоих. Одну порцию глотаю сразу, вторую в термокружку, чтобы пить по дороге на работу. Главное, продержаться до появления на рабочем месте, там буду глушить кофе в комнате отдыха. Колесникова нет, так что страх перед начальством меня больше не посещает. Временная замена — просто лапочка.

За пятнадцать минут до выхода в зеркало приходится посмотреться. Выдыхаю, жмурюсь, заглядываю.

— В принципе, не все так страшно, — скриплю своему отражению и собираю волосы в хвост. Чтобы скрыть следы помятости, прохожусь по лицу прохладным скребком гуаша и наношу плотный тон. Немного туши, нежно-розовые румяна и блеск. Из одежды — юбка мятного цвета до колена и белая рубашка. Вместо туфель на каблуках, на которые я встать не смогла, босоножки на платформе.

У самых дверей дую в ладошки и принюхиваюсь. Не хватало только с перегаром спалиться. Вспоминаю, что в сумочке упаковка мятной жвачки, и окончательно успокаиваюсь. Выживу.

На лестничной площадке долго смотрю на дверь Давида. Стыдно перед ним, что ему пришлось увидеть меня в таком виде. И как я ему теперь в глаза смотреть буду? Что он вообще обо мне думает?

Вздохнув, отправляюсь на работу. Сегодня на такси, ибо метро я не переживу. Вообще, мне начинает очень нравиться идея ездить на машине — ни тебе лишних людей, ни запахов, ни разговоров. Только прохлада кондиционера, приятная музыка и молчаливый водитель. Надо бы подумать о правах.

У офиса замечаю машину Лелеса, значит, он уже на месте. Это к лучшему, потому что в холле мы уже не столкнемся. Нам вообще лучше видеться как можно реже. В первую очередь, для меня.

Похоже, меня, как и Аню, угораздило вляпаться. Только, в отличие от нее, не так сильно, и я не подходящего мне мужчину из головы выкинуть смогу быстро. Главное — прекратить общение. С глаз долой, и все такое….

Приземляюсь за свой стол, сумочку бросаю в нижний ящик.. Подмигиваю Миле и всем своим видом стараюсь изобразить, что мне совсем не плохо и я не умираю.

В сумочке входящими сообщениями разрывается мобильный. Брать и смотреть страшно, вариантов может быть много, и ни один из них ничего хорошего мне не сулит.

Первыми открываю сообщения от Ани. Там ожидаемо куча гневных смайликов, слова с десятком ошибок в каждом слове. Ощущение, что она с закрытыми глазами набирала. И заверение, что со мной она больше никуда и никогда не пойдет. Ожидаемо, конечно… Извиняюсь перед ней как могу и шлю мемы с виноватыми котиками.

Чуть позже приходит фото от Ройса. Там мои трусики, пустая бутылка из-под шампанского и его ладонь. Крупная, красивая, с длинными пальцами и ухоженными ногтями.

«Ты сладко пахнешь похотью и шампанским. Хочу тебя, Адель. Напиши цену»

Цену ему… Тяжело вздыхаю и выпиваю еще одну таблетку от головной боли. Если честно, я думала, он не поедет. Ну нафиг тащиться за трусами в бутылке в какой-то бар. «RedLine» работает до трех, так что он очень оперативно туда смотался. Я ему часов в двенадцать писала в последний раз. Или даже позже.

Прикрываю глаза и опять слышу его возбуждающий хриплый шепот. Дал же бог мужику такой голос мне на погибель. Даже двум, учитывая, что у Ройса и Захара они похожи. Или мне опять кажется и я принимаю желаемое за действительное. Хотела бы все это от Захара слышать, вот и спроецировала. Хотя и Ройс хорош. Оба, короче.

«Надеюсь, ты не забыла о своем обещании», — пришло от Давида.

Обещание, значит. Кладу локти на стол и пальцами интенсивно растираю виски. Натужно пытаюсь вспомнить всю нашу с ним встречу. Что-то точно наобещала. Только вот что? Он нес на руках мое бренное тело, говорил о красивых платьях и — точно! Звал на свидание! А я и согласилась, ведь с ангелом не встречалась еще ни разу. Прямо так ему и сказала.

Стыдно, Вера!

«Извини за вчерашнее и спасибо, что помог»

«Суббота. 19.00. Место сообщу позже»

— Ох, — откладываю телефон. Ходить с Давидом на свидания у меня в планах не было…

Тоскливо смотрю на монитор, где висит наполовину сделанный отчет, и закрываю файл. Завтра.

— Пойдем попьем кофе, — киваю Миле на комнату отдыха, где пасется половина отдела. Все вышли на пятнадцатиминутный перерыв. Машу ей шоколадкой как самым серьезным аргументом.

— Идем, — тут же соглашается она, бросая работу. — Вера, ты что такая бледная сегодня?

— Плохо спала…

— Это пока ты спишь плохо, — вздыхает она, — вот будут у тебя дети… Тогда, знаешь, только голову на подушку положишь, и уже утро.

— Жду-не дождусь, — прикрываю ладонью зевок.

— Говорят, будут компенсации, — за столом собрались девочки и медленно попивают чай и кофе. Даже тортик кто-то притащил.

— Давайте к нам, — Вероника сияет, как лампочка в сто ватт. Ее можно понять, такого эксперимента в своей жизни избежала, — берите тортик. Мы тут отмечаем… — она запинается, — ну не то, что Колесников в больнице, а то, что больше никогда не появится здесь.

— Да, — тянет Наташа, — заживем теперь. Я платье новое купила вчера, — хихикает она, — с разрезом на бедре. И Вера вон какая красивая уже второй день.

— Спасибо, — беру стул у стены и присаживаюсь в тесный кружок.

Бросаю взгляд на Гаврилову, которая вообще не теряется. Как и все, обсуждает старого козла и только закатывает глаза, если кто-то задает неудобные вопросы. У ее ответ прост: двое детей для матери-одиночки — это тяжело. Так что судить не надо. Никто и не судит. Колесников всегда знал, на что надавить для получения желаемого.

Неприятно только, что отловив меня рядом с туалетной комнатой, Гаврилова настойчиво выспрашивает про Лелеса. Мой рассказ о его невесте совсем ее не вдохновил. А вот то, что он меня при наличии Яны утром подвозил, очень даже. В ее глазах так и загорается алчный развратный огонек.

— Попробуй, — растерянно выдавливаю я, когда она заявляет, что молодой и сексуальный спонсор лучше старого и потасканного. С Лелесом ей в сто раз приятнее будет.

А что еще я могла сказать? Не надо, Женя? Нехорошо с чужим мужчиной спать? М-да, наличием двоих детей на содержании можно оправдать почти все что угодно.

На рабочее место возвращаюсь с полным сумбуром в голове.

— Я не ревную, не ревную, — твержу себе, зарываясь в отчет с головой, — это его жизнь, он имеет право делать что хочет. Не я, так почему не Женя…

Когда Лелес появляется в отделе и закрываетсяв бывшем кабинете Колесникова вместе с временно исполняющим обязанности начальника отдела, внутри у меня все начинает мелко вибрировать. Я бросаю короткие взгляды на дверь, ожидая, чтобы он вышел, и едва сдерживаюсь, когда к нему подлетает Гаврилова с тремя расстегнутыми пуговицами на блузке. Она что-то долго ему рассказывает, восторженно заглядывая в глаза. А Захар сдержанно улыбается.

Его жизнь! С силой нажимаю на кнопки, заглушая грохот внутри. Как можно ревновать чужого мужчину? Это вообще нормально? С моим минимальным опытом влюбленностей и отсутствием отношений вообще, куда я лезу и, главное, зачем?

Прихожу в себя, когда Лелеса в отделе уже и след простыл, а довольная Женя крутит в руке его визитку с личным номером телефона, сидя за своим столом. Он мне такую же давал.

— Сволочь, — заключаю я и поднимаю глаза на Милу, которая смотрит на меня почему-то с тревогой. Надеюсь, она не думает, что я себе что-то там такое из-за зонтика и пары случайных столкновений надумала.

Мысль о свидании с Давидом начинает казаться все более заманчивой. Милый и добрый парень, который не воспользовался моим невменяемым состоянием. А после даже захотел встретиться еще раз. И у него никого нет. Идеально же!