Опрометчивая сделка

Глава 13

— Доброе утро! Ау? Кит? Боже, дитя, скажите этому индуистскому великану, чтобы он впустил меня, или я должна томиться на вашем пороге?

Кит подняла подбородок с руки на диване и уставилась на дверь гостиной усталыми глазами.

— Рамеш, впусти Ее Сиятельство.

Вдова суетилась перед порогом, одетая в сногсшибательную смесь желто-зеленого шелка. Перья на ее тюрбане качались с особой энергией.

— Эх, что все это значит, моя дорогая? Я думала, ваш дворецкий собирается выкинуть меня на улицу.

Кит встретила даму усталой улыбкой.

— Прошу прощения, Ваша светлость. Я велела Рамешу никого не пускать, и боюсь, что он поймал меня на слове. Но я не предупредила, что вы исключение.

— Ну, я предполагаю, что я… — она остановилась посредине комнаты, достала лорнет и посмотрела в него. — Милостивый Боже, моя дорогая, что случилось? Ты выглядишь так, как будто провела ночь в колодце.

Кит вытерла слезы с лица смятым батистовым платочком, который держала в руке, затем поднялась, пошатываясь на ноги.

— Я рада, что вы здесь, мэм. Вы очень мне нужны.

— Ей-богу, дитя, да, что случилось? — вдова убрала лорнет, затем повернулась к Рамешу и, не моргнув глазом, велела принести чай для них обеих. Затем она взяла за руки Кит и поцеловала ее в щеку. — Так, что произошло, Кит? Вот, садись рядом со мной.

Кит позволила пожилой женщине усадить ее на диван. Она смахнула прядь волос с глаз и глубоко, судорожно вздохнула. Как она могла даже начать говорить вдове об этом запутанном деле? О боли, предательстве, растерянности, тоске и… и что потеряла любимого мужчину? Она с трудом сглотнула, затем поморщилась ее, лицо было мокрым от слез, пролитых за последние несколько часов.

— Кит… ты спала, дитя? — спросила вдова, вглядываясь в нее с большой озабоченностью.

— Немного. Я обратила внимание на вашу необычную внешность, Ваша светлость, — она ответила рассеянно.

— А, это, — вдова махнула рукой небрежным жестом. — Я думала, что нужно одеться так, чтобы соответствовать моим красочным синякам. Сначала черно-синим, далее фиолетовым и красным, и теперь, как видишь немного желтым, но думаю, что это пройдет.

Кит села, мгновенно став внимательнее.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Конечно, дитя, — разволновалась пожилая женщина. — Всего несколько синяков и ушибов, ничего больше. Если бы не чудовищная головная боль в течение нескольких дней. Это старый проныра врач говорит, что я самый невыносимый пациент, из всех, которых он когда-либо знал. Хм. Мой внук мог бы сказать ему тоже самое.

— Я так рада, что вы здесь, — тяжесть в груди Кит, казалось, ослабла.

Вдова погладила ее по щеке.

— Расскажи мне все, дитя.

Кит закусила губу.

— О, Ваша светлость, все так запуталось. Я сделала все не так.

Пожилая женщина рассматривала ее пристально несколько мгновений.

— Я никогда не видела тебя такой огорченной, моя дорогая. А это не связано с моим внучатым племянником?

— Николас, — горло Кит свело от этого имени. — Да, мэм. Связано.

Лицо вдовы стало мрачным.

— Так, что он натворил на этот раз?

Борясь со слезами, которые угрожали разрушить ее самообладание, Кит рассказала все, от ее первой сделки с маркизом в Бродуэлле и все, что последовало за этим, с кульминацией ее фиаско прошлой ночью в Ассамблее.

— Можно подумать, что это нечто экстраординарное. Ты должна была знать, к чему приведет сделка с повесой, — заявила пожилая женщина.

Кит улыбнулась сквозь слезы.

— Вы не поверите, но я сделала это для вас.

— В следующий раз, моя дорогая, позволь мне вести самой мои собственные сражения; твое вмешательство обходится слишком дорого.

— На самом деле, Ваша светлость.

— Так, где же, этот негодяй мой племянник сейчас? Клянусь, что должна оттаскать его за уши.

— Он вернулся в Лондон, — ответила Кит глухим голосом.

— В Лондон? — рассердилась герцогиня — Как это так? Ба! Как он посмел относиться к тебе так плохо! Ты должна поехать к нему, дитя, и спросить его прямо об этом.

Кит скорчила гримасу.

— Я не знаю, должна ли.

Вдова удивилась:

— Что ты имеешь виду?

— Я думала, что он заботился обо мне, Ваша светлость, даже любил меня, но теперь я не так уверена.

— Почему, потому что вы поссорились? Ей-богу, дитя, все ссорятся всюду и всегда.

Пожилая женщина расправила юбки вокруг себя, как будто гигантская птица зашевелила перьями.

Кит покачала головой.

— Нет, это не то. Если бы вы видели гнев на его лице, отвращение…

Она зажмурилась, слеза капнула с ресниц.

— Он прав. Мы оба правы. Мы любим друг друга, но без доверия это ничто. И недоразумение прошлой ночью только ухудшило все между нами.

— Как думаешь, что его настолько разозлило? — тихо спросила вдова.

— Я-я… Ну… я не уверена, — пробормотала Кит, вскинув руки в отчаянии. — Нет, это не так.

Рамеш вошел с чайным подносом, вдова отмахнулась от его услуг и сама разлила чай для них, потом вручила чашку Кит.

Руки Кит дрожали, чашка зазвенела на блюдце. Встревоженная, она опустила чашку, а потом вообще отставила ее.

— Не торопись, дорогая, — посоветовала вдова.

Кит кивнула.

— Сначала я думала, что это просто ревность, потому, что он позволил делать самые ужасные предположения из-за того, что Лорд Лэнгли сделал предложение мне посередине улицы, допускаю, что заслужила это, но все гораздо глубже, чем просто ревность. Теперь я поняла это. Я сделала ему больно, Ваша светлость. Была неправа, подозревая, что он причастен к тем ужасным слухам. Хотя знала, по-настоящему знала, что он никогда бы так не поступил, но думаю, часть меня хотела, чтобы это было не так.

— Почему? — вдовствующая герцогиня ничего не понимала.

— Потому что… — Кит прикусила нижнюю губу. — Потому что так было безопаснее.

— Безопаснее? По- моему, дитя, ты несешь чушь.

Кит покраснела до кончиков ушей.

— То, что я имею в виду… Если у вас ничего нет, то вы никогда не рискуете потерять это снова.

Вдова улыбнулась, и подозрительный блеск появился в ее темных глазах.

— Милая моя девочка, это любовь. Если вы ничем не рискуете, то не получаете ничего взамен. Но если вы рискуете вашим сердцем, у вас есть шанс получить сердце в ответ.

Новая волна слез полилась по щекам Кит.

— Или рискнуть всем, и проиграть.

Вдова забрала платок из рук Кит и дала ей свой.

— Из этого не выйдет ничего хорошего, если будете сжимать его в руке. как тряпку.

Она отвернула один угол платка и увидела вышитую на нем букву «Б».

— Веришь, что он все еще любит тебя?

— Я… я не знаю.

— Он дал тебе это.

Кит пожала плечами.

— Это не имеет никакого значения. Я уверена, что он имеет десятки таких.

— Не говори чепухи! — воскликнула вдова, затем, более мягко, добавила. — Ты любишь его, Кит?

— Да, ваша светлость, — прошептала она. — Больше, чем я когда-либо считала возможным.

— И хочешь быть с ним, это сделает тебя счастливой?

— Ну, да.

— Тогда почему ты сидишь здесь и хандришь?

Кит сморгнула слезы.

— Он не хочет видеть меня.

Пожилая женщина вздохнула.

— О, достаточно этого сентиментального настроя, Ты любишь его, не так ли?

— Да.

— И готова бороться за эту любовь? Или только собираешься рыдать, или заточить себя в монастырь?

Кит выпрямилась.

— Нет, я имею в виду, да, буду бороться.

Вдовствующая герцогиня опустила чашку с грохотом, потом поднялась и приняла деловой вид.

— Хорошо! Это то, что нужно, по крайней мере. Пойдем, моя дорогая, мы должны действовать быстро.

— Ваша милость?

Пожилая женщина посмотрела на Кит, выгнув высокомерно бровь.

— Бог дал вам шанс на счастье, дитя, он доверил мне здесь присмотреть, чтобы вы не упустили его. Теперь высуши глаза, иди наверх и переоденься в дорожное платье. Я помогу упаковать горничной вещи.

— Куда мы едем, Ваша светлость?

Вдовствующая герцогиня закатила глаза.

— О, как любовь может оглупить даже самых рациональных женщин, — пробормотала она. — Мы собираемся в Лондон, моя дорогая. И у нас нет времени, чтобы болтать.

Лорд Бейнбридж проследовал к буфету, осушив последний стакан отличного, очень дорогого контрабандного французского бренди, и крикнул дворецкому, чтобы тот принес ему еще одну бутылку. Затем, фыркнув от отвращения к себе, разлегся в плюшевом кресле у камина, положив одну ногу поверх столика, стоящего рядом. Затем поболтал жидкость в стакане, наблюдая за игрой свечей в глубинах янтаря.

Он забудет ее. Он должен. Или сойдет с ума, по пути разорившись на контрабандном французском бренди. Три, пять, десять бутылок — какое это имеет значение? Он вздохнул и опустился глубже в мягкую обивку стула.

Как он дошел до этого? Наконец, нашел женщину, которую полюбил, хотел жениться, и тем не менее ушел от нее. Ушел, не оглядываясь назад, правильное ли это было решение? Или нужно было отмести все ее возражения и использовать все свое обаяние, чтобы преодолеть ее последнее сопротивление?

Нет, маркиз знал, что нет ответа, она никогда бы его не простила, если бы он так поступил. Проклятье, ведь Кит едва простила его после первой роковой сделки.

Теперь Кит в Бате, а он в Лондоне. Была ли она также несчастна, как он? Маркиз поморщился и осушил полный стакан огненной жидкости. Нет сомнений в том, что Лорд Лэнгли не упустит возможности утешить ее. Будет, как жулик украдкой пытаться целовать ее? Шепча ей на ухо, что хорошо бы избавиться от отверженного маркиза? Сделает ли он ей предложение снова? Кровавый туман гнева затуманил мысли. Николас ударил кулаком по подлокотнику кресла. Черт подери, он не должен беспокоиться о том, что происходит с ней!

Маркиз наклонился вперед, отставив в сторону свой бокал, а затем взъерошил и без того растрепанные волосы. Дьявол, как он запустил себя. Нет жилета, галстука тоже нет, рубашка расстегнута на груди, Он пощупал заросший щетиной подбородок. Ах, и небрит к тому же. Как его знакомые в Уайте будут смеяться — позор, маркиза Бейнбриджа, распутника и человека из высшего общества унизила женщина.

Все из-за любви.

Николас вскочил с кресла. Проклятье! Сколько еще это должно продолжаться? Он начал расхаживать по турецкому ковру. И где, черт возьми, Фултон с бренди?

Затем он услышал голос дворецкого из коридора. Склонил голову, голос его дворецкого стал громче. Он нахмурился. Фултон, никогда не повышавший голос, с кем-то громко спорил.

Что там происходит?

— Но вы не можете просто врываться туда, Ваша светлость! — Фултон протестовал.

— Если не уйдете с моего пути, бездельник, я не постесняюсь взять бутылку из твоих рук и ударить тебя по голове. Давай, дитя. Я смогу справиться с этим выскочкой сама.

Кривая усмешка скользнула по его лицу. Тетя Джо была в прекрасной форме этим вечером. Но что она делает здесь? Его брови сомкнулись.

Дверь кабинета скрипнула. Знакомая золотая голова появилась в проеме, затем пара зеленых глаз, от которых замерло сердце.

Его улыбка исчезла. Боже, это сон?

— Кит? — возглас был больше похож на карканье.

— Николас?

Видение появилось в комнате, потом оно оказалось на середине ковра, пальцы сжимали кружевную накидку, глаза огромные. Капор болтался на спине. Золотистые кудри упали ей на лицо.

Сон. Это должно быть сон… Наверно он спит. Этому не может быть никакого другого объяснения.

— Ты настоящая?

Видение улыбнулось:

— Да.

Она подошла к нему, и Николас почувствовал головокружительный аромат ее экзотических духов.

Нет, это не видение, это… Его сердце забилось в груди.

— Ты пришла, — выдохнул он, протягивая к ней руку.

Она смотрела на него сквозь опущенные ресницы.

— Мне пришлось.

— Зачем?

Она колебалась, затем взяла его за руку.

— Потому что я люблю тебя, Николас.

Со стоном он притянул ее к себе и зарылся лицом в ее волосы. Боже, она пахла так хорошо. Он сжал ее в крепких объятиях.

— Не думал, что ты придешь.

Ее пальцы прижались к его груди; он услышал ее вздох.

— Я решила, что я тебе не нужна.

— Не нужна?

Бейнбридж отстранился немного и посмотрел на нее сверху вниз, недоверчиво, с невысказанными эмоциями.

— Кит, как можно было подумать так?

Она опустила голову.

— Из-за разговора на обратной дороге из Ассамблеи домой… Похоже, целую жизнь назад.

Он уткнулся носом в кудряшки на ее виске.

— Ах, Кит, — его сердце скользнуло вверх в горло и застряло там. — Я никогда не говорил, что не хочу тебя.

Она смотрела на него сквозь пелену непролитых слез.

— Мне так жаль. Я все запутала.

— Шшш… Тебе не нужно ничего объяснять. Ты здесь, и это все, что имеет значение.

Кит отстранилась и покачала головой.

— Нет, это имеет значение. Ты научил меня этому.

Николас удивленно поднял бровь.

Она покраснела; ее веснушки выделялись, посыпанной корицей на коже.

— Неделю назад ты спросил меня, что я хочу. Теперь я знаю.

Он провел большим пальцем по ее мягкой дрожащей нижней губе.

— Скажи мне.

Он почувствовал ее дрожь, почувствовал, что его тело оживает в ответ. Кит колебалась, потом наклонилась и запечатлела крошечный поцелуй в уголке его рта.

— Я хочу тебя, Николас. Хочу ходить на пикники с тобой, рассказывать истории. И есть клубнику, — дразнящая улыбка расцвела на ее губах. — Много клубники.

Маркиз усмехнулся.

— Милая, ты забываешь, что я распутник.

Веселье блеснуло в ее глазах.

— Очень опасный и неугомонный распутник, как мне сказали.

— Тогда, возможно, я докажу тебе, насколько опасный.

Сжав сильнее руки вокруг нее, он наклонился и поцеловал ее. Она прижалась к нему; кровь пела в жилах, ее тело совпадало с его телом. Его разум был в тумане, и все, он мог думать только о том, как близко она к нему, и какая ее кожа под кончиками пальцев, под его губами. Одна рука прошлась по позвоночнику и остановилась на верхней выпуклости ее бедра. У нее вырвался стон.

Он посмотрел на нее сверху вниз глазами из-под тяжелых век.

— Предупреждаю вас, мадам, я не хочу вас в качестве любовницы. Вы должны согласиться стать моей женой. Это сделка.

Она улыбнулась и убрала тяжелую прядь волос с его лба.

— И, что я получу взамен?

Он наклонился и провел губами по линии ее подбородка.

— Жизнь, где тебя будут лелеять и обожать. Детей. Проснувшись от сна, воспоминания моих рук на своем теле…

Она вздохнула и отодвинулась настолько, насколько позволили его руки.

— Ведите себя прилично, сэр, или я не соглашусь на ваши условия.

Он усмехнулся:

— Да, неужели.

— Ты слишком хорошо знаешь меня.

— Не совсем хорошо. Но я узнаю в будущем. Выходи за меня замуж, Кит.

Беспечная улыбка танцевала на губах.

— Мой ответ: да, милорд. Да, я выйду за тебя замуж.

— Отлично. Так, на чем мы остановились?

Его рука скользнула вниз к ее груди…

Ее рот округлился в шоке.

— Николас, что ты делаешь? Вдова рядом!

— Я знаю, — ответил он со злой усмешкой, — но она подождет.