Орхидея

Глава 15

«Морган!

Если ты читаешь это письмо, значит, со мной что-то случилось. Жутковатая мысль. В любом случае буду краток, поскольку у меня совсем нет времени. Я уезжаю из города. Тебе лучше не знать куда.

На какое-то время мне нужно исчезнуть. Я в самом деле попал в большую беду. Не могу все рассказать, но знаю, что взял один из инопланетных артефактов из лаборатории, где работаю. Я почти не запомнил, как воровал. Все будто в тумане. Только знаю, что однажды вечером прихватил артефакт с собой. Смутно помню, как отдал его своему врачу, Квентину Остину. А теперь кто-то пытается меня убить.

Думаю, в том, что со мной случилось, каким-то образам виноват доктор Остин. Идти в полицию мне нельзя. У меня нет никаких доказательств. Я даже не могу четко вспомнить всю ситуацию в целом. Уверен, этот ублюдок нарочно стер мне память, используя свой гипноталант. У Остина хватает способностей, чтобы работать нескольких секунд без концентратора. К тому же доктор ввел мне какой-то препарат. Думаю, эта дрянь усилила воздействие гипноза.

Украденный для Остина артефакт отличается от других. Нет времени вдаваться в детали, но поверь, он очень опасен. С этой штукой лучше не шутить. Сам управлять устройством Остин не может. Для этого ему нужен очень мощный ледяной концентратор. Всем известно, что нас таких можно по пальцам пересчитать. Теперь, когда я вырвался на свободу из-под его власти, он, возможно, станет искать другого сильного ледяного концентратора.

Будь осторожен. Может, тебе лучше предупредить Орхидею. Ваших имен я ему не называл, по крайней мере, мне так кажется, но осторожность не повредит. У меня такое чувство, что доктор Остин еще больший псих, чем, по словам людей, являюсь я.

Я позвоню, как только решу, что опасность миновала.

Тео».

Раф неторопливо снова свернул письмо в трубочку, потом взглянул на лежавшее на полу тело и лениво постучал свитком по туалетному столику.

— Мистер Чудо, вероятно, пытался кого-то чуток пошантажировать этой фотокопией и в ответ схлопотал пулю.

— Похоже на то, верно? — Орхидея поежилась и обхватила себя руками. В комнатушке было тепло, но Орхидее вдруг стало зябко. — Бедный Тео. Я знала, что он невиновен. Если бы только он рассказал кому-нибудь, что произошло.

— В одном он был прав. Чрезвычайно трудно что-либо доказать. Пойди он к копам, они при первом же взгляде на ситуацию упекли бы его в тюрьму за кражу ценного экспоната из научной лаборатории. — Раф пожал плечами: — И наотрез бы отказались принимать во внимание остальное.

— Особенно, если бы поговорили с его лечащим врачом, психиатром-синергетиком доктором Квентином Остином, который наврал бы им с три короба о состоянии душевного здоровья Тео, — стиснула зубы Орхидея. — Вот же ублюдок этот Остин. За всем этим стоит именно он.

— Если он ищет другого ледяного концентратора для управления украденным артефактом, то, видимо, действительно верит в этот бред, что, дескать, артефакт обладает силой. Да доктору самому впору лечиться у психиатра-синергетика.

— Я представляю, как все случилось. Тео, ничего не подозревая, пошел к Остину на лечение и, вероятно, во время одного из сеансов упомянул, что работает в лаборатории. Он, должно быть, высказал версию, что один из артефактов довольно мощный и что ледяной концентратор мог бы каким-то образом управлять им. Очевидно, Остин поверил Тео.

— А затем Остин загипнотизировал Уиллиса, чтобы тот украл артефакт, — задумчиво закончил Раф. — Потом дела пошли наперекосяк. Уиллис каким-то образом ускользнул из-под контроля Остина и в панике сбежал.

— Держу пари, что именно Остин подстроил автокатастрофу, в которой погиб Тео.

— А потом доктор забеспокоился, что кто-то свяжет его с Уиллисом, нанял мистера Чудо и Краудера, чтобы те следили за домом Тео. Затем Остин каким-то образом узнал, что Уиллис отправил письмо Ламберту, и послал свою команду найти это письмо.

— И тогда мистер Чудо попытался шантажировать его фотокопией письма. — Орхидея поежилась. — Поэтому доктор вознамерился убить Ловкача и Краудера.

Раф снова постучал свитком:

— По большей части картина вырисовывается.

Орхидея кинула на партнера тревожный взгляд:

— Знаешь, у Тео и в самом деле были проблемы с психикой. Вся эта чепуха насчет того, что артефактом можно управлять, должно быть, его фантазия.

Раф задумался:

— Он явно убедил Квентина Остина, что это правда.

— Ни секунды не сомневаюсь, что Тео в самом деле верил в это. И согласна, что он как-то заставил доктора Остина тоже поверить. Отсюда следует, что мозги самого Остина неустойчивы, как «студень». Ведь доктор уже убил по крайней мере двоих: Тео и мистера Чудо.

— И попытался увеличить число жертв еще на пару человек: Моргана Ламберта и Краудера. — Раф затянутой в перчатку рукой взялся за телефонную трубку: — И все потому, что верит какой-то нелепой истории о все еще функционирующем инопланетном артефакте. Ты права. Этот тип — ненормальный.

— Кому ты звонишь?

— У нас наконец-то появились неопровержимые факты и тело. Самое время звонить в полицию. У меня есть друг, который расследует тяжкие преступления. Я собираюсь передать ему все, что у нас есть. Затем позвоню в лабораторию Бризо и предупрежу его, что мы больше не можем держать все в секрете.

— Квентина Остина следует найти прежде, чем он прикончит еще кого-нибудь, — заявила Орхидея, когда спустя два часа они наконец вошли в дом Рафа. — Но как быть с пропавшим артефактом?

— Возможно, копы найдут его, когда обнаружат Остина. Но есть вероятность, что устройство уже исчезло, попав на «черный рынок». — Раф закрыл входную дверь и повернулся к Орхидее: — Это означает, что мы все еще в деле.

Она изучала жесткие черты его лица, видела непреклонность во взгляде. Охотник в нем не угомонится, пока не отыщет то, что намерен найти, подумала она и слабо улыбнулась:

— Знаешь что? Я рада, что ты не за мной охотишься.

— Кто сказал, что я за тобой не охочусь?

Она замерла. Желание, сила и потребность наполнили воздух. Орхидея не могла бы сказать, какая часть этой пьянящей опасной смеси исходила от нее, а какую излучал Раф.

— Пожалуй, неподходящее время для таких разговоров, — пошла на попятную Орхидея. — В последнее время на нас многое свалилось. Чуточку переволновались…

В его взгляде проступило абсолютное, хотя и мрачное понимание:

— Ты меня боишься?

— Не совсем.

— Не на такой ответ я рассчитывал.

— А что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Просто скажи правду. — Раф с легкостью и изяществом поднялся и пересек небольшое расстояние, их разделявшее. Он остановился перед ней, наклонился, взял за плечи и без труда вытянул из кресла. — Так ты боишься меня? Неужели то, что я сталкер, тебя пугает?

Орхидея заглянула в темный, глубокий омут его глаз и разглядела его тайны.

— Нет.

— Я что, малость примитивен для дочери двух уроженцев Нортвилла?

— Нет!

— Тогда что же ты имела в виду под своим «не совсем»?

Она обхватила его лицо ладонями и тоскливо улыбнулась:

— Это значит, я боюсь, что могу в тебя влюбиться.

При других обстоятельствах вспыхнувшее в его глазах потрясение повеселило бы ее. Но сегодня вечером она сама угодила в водоворот собственных чувств и не могла укрыться за смехом. У нее возникло тревожное подозрение, что на карту поставлено все ее будущее.

Раф ничего не сказал. Он застонал, обнял ее и поцеловал с неистовой страстью, не оставившей места словам. Потом он подхватил Орхидею на руки, отнес в библиотеку и опустил на ковер перед камином.

Намного позже Орхидея пошевелилась, потянулась и открыла глаза. Она усмехнулась, когда увидела, что Раф сидит, согнувшись, перед камином и вглядывается в огонь так, будто видит в нем картины Старой Земли. Раф натянул брюки, но надеть рубашку не удосужился. Свет от камина золотил кожу на обнаженных плечах и подчеркивал мощную линию спины. Какое-то время Орхидея просто наслаждалась ощущением его великолепной мужской силы.

— Ты знаешь, это только в моих романах здорово любить друг друга перед пылающим камином, — наконец произнесла она. — А в реальности заработаешь «ковровые ожоги»5. (— Прим. ред.). В следующий раз ты будешь снизу.

— Орхидея, я хочу, чтобы ты подумала о браке со мной.

Она уставилась на него, но Раф даже не повернул к ней головы. Все в нем было сосредоточено на образах в огне, которые только он мог разглядеть.

— Раф…

— Просто подумай, хорошо? Ты ведь сказала, что думала… что ты могла бы в меня влюбиться.

Она облизнула губы:

— Любой консультант брачного агентства скажет тебе, что на эмоции нельзя полагаться, что такого рода чувства служат ненадежным основанием для хорошего брака.

— И что в таком случае ты собираешься делать? — спросил он с пугавшей логикой. — Ты же сама говорила: поскольку ты ледяной концентратор, то не веришь, что брачные агентства найдут тебе подходящую пару.

— А ты? — тихо спросила Орхидея. — Почему ты хочешь пойти на такой риск?

— Мой консультант уверил меня, что мне почти невозможно никого подобрать. Вероятнее всего, мне придется самому обзавестись парой, то есть женой. А мы с тобой отличная команда.

Орхидея не знала, смеяться ей или плакать.

— Понятно. — Пожалуй, стоило задать ему вопрос в лоб. — Ладно, что ты чувствуешь ко мне? Ты любишь меня?

— Я ведь уже говорил, что хочу тебя. Захотел при первой же нашей встрече, и за то время, что мы вместе, я все больше хочу тебя. Я чувствую… Не знаю, как выразиться… чувствую, что ты подходишь.

Она задалась вопросом, насколько близко это объяснение к признанию в любви, которое от него можно ждать.

— А вдруг консультант брачного агентства найдет тебе подходящую кандидатку?

— Я ее не захочу. — В словах Рафа слышалась абсолютная уверенность.

— Тебя послушать, так все просто, — вздохнула Орхидея.

— А зачем усложнять? — Тут он обернулся. Огонь в камине не шел ни в какое сравнение с жаром в его глазах.

— Раф…

— Знаю, я не нормален. Я сталкер. Даже знатоки синергетической психиатрии не понимают, насколько необычен я на самом деле. Зато я знаю себя. Тебе не нужно меня бояться. Я не причиню тебе боль. Я никогда не смог бы причинить тебе боль.

Она втянула воздух и медленно выдохнула:

— Знаю.

— Просто подумай. Это все, о чем я тебя прошу.

Думать тут было не о чем. Она была влюблена в него, а он даже не обмолвился о любви к ней. Она должна убедиться, что он знает собственное сердце так же, как она читает свое собственное. Она не может выйти замуж за мужчину, который не любит ее, пусть и чувствует к ней привязанность и желание защищать.

Впрочем, над его предложением она могла бы подумать. Могла бы даже помечтать. Какое-то время.

— Хорошо, Раф. Я подумаю.

В его глазах вспыхнуло ликование. Раф поднялся на ноги, подошел туда, где лежала Орхидея и, устроившись рядом, потянулся к ней.

— Это все, о чем я прошу, — сказал он, целуя ее в шею.

Когда он стал укладывать Орхидею обратно на ковер, она положила руку ему на грудь.

— Подожди.

Он замер.

— Что такое?

— На этот раз ты снизу.

В освещенной пламенем камина библиотеке хриплыми чувственными раскатами прозвучал его смех.

На следующее утро Раф без особой на то причины то и дело улыбался. Первый раз он заметил эту странную, незнакомую ему манеру, когда, бреясь, рассматривал себя в зеркале. Он как-то быстро обнаружил, что нелегко орудовать бритвой, улыбаясь во весь рот, как идиот. Лишь когда порезался второй раз, Раф заставил себя сосредоточиться на насущных задачах и напомнил себе, что дело еще не закончено, что все еще может пойти не так, как надо. Зато у него теперь было преимущество. Орхидея хотела его. В этом он был уверен. Этого для начала ему было достаточно.

Он все еще чувствовал себя на удивление в отличном настроении, когда несколько минут спустя вошел в столовую. Орхидея уже была там. С чашкой коф-ти в руке она сосредоточенно склонилась над утренней газетой и не подняла взгляд от статьи, которую читала.

Он насладился выпавшей возможностью оценить это зрелище: вот она, Орхидея, сидит в его доме в потоках утреннего света. Обтянутые джинсами ноги скрещены под стулом, черная футболка подчеркивает изящную линию шеи. Недавно вымытые волосы убраны со лба эластичной лентой. Выглядела Орхидея свежей, яркой и чертовски сексуальной.

И отлично смотрелась на этом месте.

— Доброе утро, — поздоровался Раф и направился к ней. Орхидея продолжала сосредоточенно изучать статью:

— Ты не поверишь, Раф.

— Не будь так уверена. — Когда она не посмотрела на него, он удовлетворился поцелуем в макушку. Ему не нужны были парапсихически обостренные чувства, чтобы насладится ароматом травяного шампуня, смешанного с ее собственным соблазнительным запахом. — Этим утром я могу поверить во что угодно.

— Взгляни на это. — Орхидея указала на статью, которую просматривала.

Раф перевел взгляд на газету. Заголовок был в первой колонке на третьей странице «Нью-Сиэтл Таймс». Важная новость, но не сказать, что главная. Она гласила:

«Мертв психиатр-синергетик — возможно самоубийство».

— Что за черт? — Раф схватил со стола газету и быстро пробежал статью глазами:

«Приблизительно в два часа ночи из залива выловили тело доктора Квентина Остина, практикующего в Нью-Сиэтле психиатра-синергетика.

В последний раз доктора Остина видели на борту парома «Старый Сиэтл», который отошел от городской пристани в час тридцать ночи, совершая последний рейс. Предположительно где-то по пути доктор прыгнул за борт. Вскрытие тела будет проведено сегодня.

Слухи, что Остин иногда впадал в депрессию и что у него появились финансовые затруднения в связи с предстоявшим судебным процессом по иску бывшей пациентки, навели власти на предположение, что доктор покончил с собой. «Мы каждый год вылавливаем несколько таких вот прыгунов, — заявил источник, который пожелал остаться неизвестным. — Человек не может продержаться в холодных водах залива больше двадцати или — самое большее — тридцати минут».

Раф отбросил газету и взял телефон.

— Ну и что ты думаешь? — спросила Орхидея.

— Пока не знаю. Я должен позвонить другу из убойного отдела.

Пятнадцать минут спустя Раф повесил телефонную трубку, взял налитую Орхидеей чашку коф-ти и поставил локти на стол.

— Таллентайр говорит, что официального объявления не будет, пока не появятся результаты вскрытия, но те, кто ведет это дело, уверены, что это самоубийство.

— Мистер Чудо был убит вчера вечером около одиннадцати. У Остина было достаточно времени, чтобы совершить убийство и смыться на последнем рейсе парома. — Орхидея нахмурилась: — Но зачем ему убивать себя, вот в чем вопрос.

— Понятия не имею. Кто может сказать, как поведет себя в такой ситуации человек, известный своими синергетическо-психическими проблемами? Может, совершив убийство Мистера Чудо, Остин слетел с катушек. Я точно знаю, что он запаниковал вчера вечером, когда стрелял в Краудера и промахнулся.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

— Нооткуда? — с любопытством допрашивала она.

Он пожал плечами:

— Я ощутил это во время нашего контакта. Между прочим, Таллентайр утверждает, что они не нашли артефакт, когда обыскивали дом Остина.

— Значит, мы все еще в деле?

— Да. — Раф отставил чашку и поднялся. — Я собираюсь поехать в участок, хочу поговорить с Таллентайром лично. Возможно, смогу получить еще какую информацию.

Орхидея наблюдала, как он широким шагом направился в холл. Эта решительная размашистая поступь лучше всяких слов подсказала Орхидее, что охота полностью захватила Рафа.

Нечего сказать, мило побеседовали об их совместном будущем.

Когда в начале десятого Орхидея вошла в палату Моргана Ламберта, тот посмотрел в сторону двери и выдавил усталую улыбку.

— Привет.

— И тебе привет. — Орхидея оперлась на металлическую спинку больничной койки: — Как себя чувствуешь?

— Похоже, жить буду. Но с трудом. — Он потер лицо рукой. — Мне что-то дали, чтобы притупить абстинентный синдром6, но полностью подавить его нельзя. У меня все еще случаются легкие судороги. И чувствую себя так, словно сейчас стошнит, а во всем остальном — просто прекрасно.

— Заставил же ты нас поволноваться.

— Рано утром приходил твой друг Стоунбрейкер. Сообщил, что едет в центр города, чтобы побеседовать с полицейскими. Он рассказал мне, что случилось. Думаю, я обязан вам жизнью.

— Ты помнишь хоть что-нибудь?

Морган досадливо поморщился:

— Только какие-то обрывки. Врач пояснил, что частичная потеря памяти на несколько часов — обычный побочный эффект «грязного льда». Мне кажется, что я оставлял сообщение на твоем автоответчике. Насчет письма от Тео, верно?

— Ты сказал, что получил от него послание.

— О, да! Кажется, что-то вспомнил! Какая-то дикая история, что, дескать, его, Тео, загипнотизировал его лечащий психиатр-синергетик.

— Я видела копию письма. Тео написал, что психиатр по имени Квентин Остин заставил его украсть инопланетный артефакт. Он также сообщил, что Остину нужен ледяной концентратор, чтобы управлять этим устройством. Тео хотел предупредить тебя и меня, потому что мы единственные знакомые ему сильные ледяные концентраторы.

— Бедняга Тео совсем свихнулся, — вздохнул Морган.

— По всей видимости, тот врач был еще безумнее, чем он. Остин, должно быть, поверил, что артефакт действительно обладает какой-то силой, иначе доктор никогда не послал бы тех двух типов к тебе домой, чтобы найти письмо Тео.

— Силой?

Орхидея вкратце описала произошедшие события. Когда она закончила, Морган в изумлении уставился на нее:

— Значит, Остин убил Тео и еще одного парня, а затем спрыгнул с парома?

— Так говорят. Раф сейчас вникает в детали, но очевидно, у Остина давно были проблемы с психикой.

— Ха, что за парочку они составляли с Тео! Сумасшедший, лечащий ненормального.

— И теперь они оба мертвы, — подытожила Орхидея. — А фирма «Адамс и Стоунбрейкер» собирается найти пропавший артефакт.

— «Адамс и Стоунбрейкер»?

— Она имела в виду «Стоунбрейкер и Адамс», — поправил появившийся в дверном проеме Раф.

Орхидея обернулась:

— Вот и ты. Как все прошло с полицейскими?

Раф пожал плечами и вошел в палату.

— Они считают, что дело проще некуда. Безумный психиатр-синергетик манипулирует таким же чокнутым пациентом. Устраивает кражу ценного экспоната, а потом, пытаясь замести следы, убирает свидетелей. В конечном итоге окончательно слетает с катушек под грузом совершенных убийств и сводит счеты с жизнью. А ценный артефакт пропадает.

Орхидея задумчиво посмотрела на него и недоверчиво хмыкнула.

— Я пришел в точности к такому же заключению, — пробормотал Раф. Потом обратился к Моргану: — Мне сказали, что вас собираются сегодня выписывать.

— Да.

— Хочу, чтобы вы сделали мне одолжение.

— Какое?

— Исчезните на неделю. Отправьтесь в путешествие на Западные острова. Притворитесь, что вы только что выиграли тур.

Морган заморгал:

— На Западные острова?

— Все расходы на себя берет фирма «Стоунбрейкер и Адамс», — добавил Раф.

— Ты счастливчик, — подхватила идею Орхидея. — Второй приз — две недели на Западных островах7.

Мужчины разом уставились на нее. Она покраснела.

— Извините. Так говорила моя прапрабабушка, когда я была совсем маленькой. Она объясняла, что это шутка со времен Старой Земли.

Когда они садились в машину, Орхидея внимательно посмотрела на Рафа:

— Что случилось? Почему ты все еще беспокоишься о Моргане?

— Сам не знаю, — признался он. — Но что-то в этом деле не так. И это касается не только того, что артефакт еще не найден.

— Полицейские довольны?

— Да. Главное, что они раскрыли дела об убийстве Мистера Чудо и о предположительном убийстве Тео Уиллиса. Это все, что их волнует.

— А как же артефакт?

— Предполагается, что он попал на «черный рынок». Они будут отслеживать, не всплывет ли он где, но это дело для них не приоритетное.

— Каков наш следующий шаг?

— Пока не знаю. Но у нас все еще есть клиент. Я говорил с Бризо. Он точно хочет, чтобы мы нашли артефакт. — Выехав с больничной стоянки, Раф посмотрел на Орхидею: — А между тем настало время посетить свадьбу твоей кузины. Она ведь состоится завтра днем в Нортвилле?

Орхидея простонала:

— По правде сказать, я чуть не забыла.

— А я нет, — слишком уж спокойно произнес Раф. — Я тебе должен. А долги я всегда плачу. Традиция Стоунбрейкеров.

Орхидея задалась вопросом, почему у нее такое чувство, что ее загнали в ловушку.

— Раф, я не буду лгать своей семье и представлять тебя как кандидата в мужья от агентства.

— Конечно, нет. На данный момент я обычный ухажер. Один из парней, с которыми ты гуляешь по выходным.

Орхидея покраснела:

— Но я не гуляю с парнями по выходным.

— Не гуляла, пока не встретила меня.

В его голосе слышалось откровенное удовольствие.