Орхидея

Глава 5

Орхидея наклонилась вперед и стала всматриваться в лобовое стекло, когда Раф остановил «Айсер» возле главных ворот.

— Где мы? — спросила она.

— У меня дома. — Он активизировал дистанционное управление, чтобы открыть ворота. — Я привез вас сюда для того, чтобы мы могли обсудить наше новое дело. Вы же помните про договор, что я подписал сегодня днем в кабинете вашего босса?

— Помню.

Ворота распахнулись. Орхидея сидела, окутанная молчанием, пока они проезжали сквозь деревья, закрывшие фасад большого дома. Только когда она заговорила, Раф понял, что все это время напряженно ожидал ее реакции на свое жилище.

— Боже мой. И вы здесь живете?

— Да.

Он остановил «Айсер» перед широкой лестницей и выключил двигатель.

— Это невероятно. — Она смотрела с явным восхищением на едва вырисовывавшийся в темноте особняк. — Какое фантастическое место. Я потратила весь свой первый гонорар на настоящий диван периода Поздних открытий. А вы владеете целым домом этого периода.

«Я боялся, что так и будет», — напомнил Раф себе, когда открыл дверь «Айсера» и вышел из машины. Орхидее не только понравился проклятый дом, но у него самого появилось ощущение правильности того, что он привез ее сюда. Абсолютной правильности. Все его чувства вибрировали в унисон с невидимыми ритмами ночи.

Он оглянулся назад и через открытую дверь «Айсера» посмотрел на Орхидею, изучавшую его дом.

— Я бы все отдала, чтобы жить в таком, — прошептала она.

— Забавно, что вы это сказали.

— Но зачем кому-то понадобилось красть инопланетный артефакт? — Орхидея взболтала в бокале ужасно дорогой коньяк из лунного дерева и посмотрела на Рафа, стоявшего перед камином.

Она невольно была очарована историей, которую он только что ей поведал. Украденный экспонат, умерший при загадочных обстоятельствах вор и просьба клиента о неразглашении. Как похоже на один из ее собственных сюжетов.

— Люди крадут по самым разным причинам, — спокойно сказал Раф.

— Да, но обычно есть мотив, а в этом случае я его не вижу. По слухам, с инопланетными артефактами ничего нельзя сделать. Никто не знает, для чего эти инструменты предназначались, если это, конечно, инструменты, потому что ни один из них не работает. Эксперты даже не знают, как они приводились в действие. Все уверены лишь в том, что артефакты очень-очень старые и что они инопланетного происхождения, не с Сент-Хеленс.

Первый маленький тайник с артефактами был обнаружен Лукасом Трентом. Его нашла во время разведки «студня» в джунглях Западных островов одна исследовательская группа. Трент передал находки Нью-Сиэтлскому художественному музею, который, в свою очередь, сформировал исследовательскую группу совместно с факультетами истории и естествознания Университета Нью-Сиэтла.

Другой, намного больший тайник артефактов был обнаружен Третьей экспедицией Частина всего несколькими годами раньше. Отчеты об открытии были утеряны до их регистрации и обнародования, так как все члены команды экспедиции, кроме одного, были убиты безумным схематиком. Это же самое «инопланетное захоронение», как его назвали в прессе, было вновь обнаружено в прошлом году Четвертой экспедицией Частина.

Огромная коллекция артефактов вызвала на Сент-Хеленс сенсацию. Каких только теорий и историй не было напечатано в желтой прессе. Статьи о женщинах, утверждавших, будто родили младенцев инопланетного происхождения, в изданиях на стойках возле касс торговых центров продавались на «ура». Само собой, культы Возвращения вплели находки в свои смехотворные, псевдорелигиозные понятия, касающиеся Перехода. Весьма популярны были книги и фильмы, рассказывающие об артефактах.

Но Орхидея знала, что в итоге эксперты практически ничего не выяснили об инопланетных реликвиях. Они так и оставались пленительной загадкой.

— Вы работали со мной достаточно, чтобы понимать, что люди крадут по довольно-таки странным причинам, — сказал Раф. — Коллекционеры — просто уникальный народ.

Орхидея вспомнила Эльвиру Терлок.

— Вы думаете, что существует черный рынок инопланетных артефактов?

— Меня бы это не удивило. — Раф сделал глоток коньяка. — Однако есть и другие варианты.

— Например?

— Культы Возвращения. Некоторые из них ухватились за открытие инопланетных реликвий как за возможность дальше развить свои сумасшедшие заявления о Переходе. Вполне вероятно, что эту кражу устроил кто-нибудь из наиболее безумных лидеров «возращенцев», чтобы заполучить в свои руки подлинный инопланетный артефакт.

— Я поняла вашу мысль. Прекрасная демонстрация получилась бы на следующем собрании верующих, да?

— Да, — Раф сделал паузу. — Но тот факт, что для извлечения какой-либо выгоды лидер секты должен был бы продемонстрировать украденный артефакт своим последователям, заставляет меня думать, что это менее вероятный сценарий, чем казалось вначале.

— Почему? — Орхидея, затаив дыхание, ждала ответ. Она знала, что у Рафа найдется объяснение его выкладкам. Он всегда сочетал интуицию сталкера с холодной, неопровержимой логикой.

— Потому что, как только лидер начнет показывать на собраниях в храме свой личный инопланетный артефакт, он или она рискуют, что кто-то из присутствующих упомянет про реликвию вне его стен. А рано или поздно это обязательно произойдет.

— Вы правы. — Хотя он всегда прав, подумала Орхидея. Это была одна из его самых непривлекательных черт. — Люди, даже истинно верующие, про такое обязательно проболтаются. Как только всплывет информация, что у кого-то есть артефакт, все узнают, куда подевался украденный экспонат из лаборатории.

— Из чего совсем не следует, что некий культовый лидер не украл его. Сумасшедшие люди совершают сумасшедшие поступки. Но большинство лидеров культов Возвращения — прежде всего деловые люди, старающиеся из любой аферы извлечь прибыль. Они далеко не глупцы и не сумасшедшие. Сомневаюсь, что кто-то из них сам верит в то, что проповедует. Зачем делать то, что подвергнет риску налаженное дело?

— Я так понимаю, вы склоняетесь к теории, что артефакт украден эксцентричным коллекционером?

— В данный момент, мне кажется, этот вариант более жизнеспособен. — Раф помолчал. — Но я не до конца уверен. Все же что-то здесь не так.

— Ладно, пока у вас две версии — эксцентричный коллекционер и безумный культовый лидер. Или есть еще?

Раф оторвал взгляд от огня. Его глаза были столь же загадочными, как инопланетные артефакты.

— Нет. Но они могут возникнуть после того, как мы побываем в лаборатории, из которой его украли.

— Когда мы туда пойдем?

— Завтра вечером, как только разойдутся работники. Я договорился с директором лаборатории, доктором Александром Бризо. Он нас там встретит.

— Мы пойдем в лабораторию после закрытия?

Губы Рафа еле заметно изогнулись.

— Мне лучше работается ночью.

— Да, я знаю, но мне пришло в голову, что время в этой ситуации играет не последнюю роль. Если вы отложите работу до завтрашней ночи, то потратите впустую целый день.

— Я уже начал расследование, и завтрашний день не пройдет зря. Прежде, чем мы пойдем в лабораторию, следует сделать много предварительной работы.

— Какой?

— Я связался с одним из моих уличных источников по имени Свистун. У него есть связи на черном рынке предметов искусства. Если поползут какие-то слухи об артефакте, купленном для частной коллекции, то он об этом узнает.

— Для начала неплохо.

Он надменно выгнул бровь.

— Спасибо.

Орхидея покраснела. До нее дошло, что ее замечание прозвучало, словно словесный эквивалент поглаживания пса по голове.

— Вы знаете, что я хотела сказать.

Он проигнорировал ее слова.

— Я сегодня также поговорил с некоторыми людьми, знакомыми с лаборантом, которого Бризо подозревает в краже артефакта.

Орхидея встрепенулась.

— Есть подозреваемый?

— Да. Но он мертв.

— Мертв? — Она удивленно посмотрела на него. — Не понимаю. Кто этот подозреваемый?

Раф колебался.

— Тео Уиллис.

В течение нескольких секунд Орхидея не могла даже закрыть рот, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать. Когда она наконец пришла в себя, то опустила бокал с коньяком из лунного дерева с такой силой, что несколько капель расплескались по столу.

— Это невозможно, — объявила она.

— В это верит Бризо.

— Почему вы не сказали раньше? — Орхидея вскочила на ноги. — Вы позволяли нам с Морганом весь вечер говорить о Тео и даже не упомянули, что он и есть подозреваемый.

— Орхидея, будьте благоразумны. Я не знал имени человека, которого вы с Морганом собирались проводить в последний путь, пока мы не добрались до клуба «Вулкан». К тому времени было уже поздно. Я не мог ничего сказать вам при Моргане. Это дело очень секретное.

— Это не оправдание. Вы должны были сказать мне раньше.

— Я хотел ввести вас в курс дела раньше. Просто знал, что информация о том, что ваш друг причастен к делу, расстроит вас.

— Я не расстроена, я взбешена. — Она ткнула пальцем в его сторону. — К тому же, открою вам секрет, мистер Сыщик. Вы на ложном пути, если полагаете, что Тео Уиллис — вор. Да, он был немного не в себе, но он не преступник.

— Я лишь пересказал вам, что Бризо считает его причастным.

— Я отказываюсь верить, что этот артефакт украл Тео. И я, конечно, не собираюсь помогать вам доказывать обратное.

— Послушайте, Орхидея…

— Я ухожу. Ищите себе другого концентратора. Сейчас я вызову такси, а позже найму другого частного детектива.

— Черт возьми, а это еще зачем?

— Чтобы доказать, что Тео не крал артефакт. — Она подошла к массивному столу периода Поздних открытий и схватила телефон. — Я хочу очистить его доброе имя от обвинений.

— Проклятье… — Раф двинулся к ней.

— Не подходите ко мне. — Она набрала номер службы такси, которой обычно пользовалась, затем быстро развернулась и предупреждающе выставила вперед руку: — Стойте, где стоите.

Его глаза потемнели.

— Прекратите приказывать мне как какому-то коту-псу.

Она почувствовала, как уже во второй раз предательская краска залила лицо.

— Я совсем не хотела…

— Хотели. — Он выхватил трубку из ее руки и положил на рычаг. — Успокойтесь и послушайте меня. Вы не можете сейчас все бросить.

— Запросто.

— Меня наняли специально, чтобы раскрыть это дело. Если вы действительно хотите доказать, что Тео Уиллис не крал артефакт, то самый эффективный способ добиться этого — работать со мной и дальше.

К его логике не подкопаешься. Она барабанила пальцами по столу, поспешно обдумывая его слова.

— Вынуждена признать, что вы правы, — сказала она наконец.

Его челюсть напряглась, а лицо застыло.

— Есть еще одна причина, почему я хочу, чтобы вы работали со мной над этим делом.

— Знаю. Вы хотите меня, потому что я лучший концентратор, который у вас когда-либо был.

— Потому что я хочу тебя. И точка. — Он обнял ее за плечи. — Единственный вопрос на данный момент, хочешь ли ты меня?

Она уставилась на него, ошеломленная, темным пламенем сексуального желания, которое разгоралось в его глазах. В ее теле вспыхнул ответный пожар.

— О, боже, — прошептала она. — Так ты тоже это чувствуешь.

— Если ты говоришь о том, что происходит во время фокусного контакта, то да, чувствую. Но проблема не в этом.

— Разве?

— С этим бы я справился, если бы не было ничего больше.

Она не могла отвести взгляд от его напряженного лица.

— В чем тогда проблема?

— Проблема, — с ударением на слове сказал он, — состоит в том, что я продолжаю желать тебя после того, как мы прерываем контакт.

Теперь она стояла к нему очень близко. Жар его тела передавался ей, притягивая еще ближе.

— Понятно. Это действительно проблема, правда?

— Я должен знать, столкнулась ли и ты с этой проблемой.

Она прерывисто вздохнула, осознавая, как внезапно участился ее пульс.

— Уверена, это несерьезное чувство, что-то вроде необычных последствий контакта.

— Думаешь?

Проблеск веселья в его ледяных глазах только рассердил ее.

— У нас же нет ничего общего, — заметила она.

— И не напоминай, — сказал он.

Он резко поднял Орхидею на уровень своей груди, положил руку ей на затылок, притянул к себе и поцеловал настойчивым, глубоким, отчаянным поцелуем.

Ее охватила дрожь желания.

— Только посмей назвать меня легкомысленной, — сказала она, обвивая руками шею Рафа.

Происходящее казалось таким правильным. Ее возбуждение и желание нарастали. Не должно было быть так хорошо, но было.

Низкий, хриплый стон Рафа вызвал восхитительный трепет у нее в животе. Он крепче прижал Орхидею к себе. Она ощутила его руку возле груди, тепло его ладони проникало через ткань футболки. Орхидея почувствовала его удовольствие, когда он обнаружил, что она не носит лифчика. Его радость каким-то непонятным синергетическим образом увеличила ее собственное желание. Его большое возбужденное тело прижалось к ней, но этого было недостаточно.

Неожиданно, когда Орхидее казалось, что лучше быть не может, она почувствовала, что парит. Она ахнула и сильнее прильнула к Рафу. Не могла же страсть, которую он сейчас излучал, вызвать иллюзию в плоскости подсознания. Она, конечно, была возбуждена, но не настолько же!

Надо сказать, в поцелуе Рафа было нечто сказочное, но она точно не грезила. Это мир вокруг нее изменился.

Она крепче зажмурилась. С ней все было нормально, и она бодрствовала, а не спала. Так отчего возникло это ошеломляющее чувство?

Орхидея приоткрыла глаза, рассчитывая, что вид прочной и надежной комнаты успокоит ее, но в проплывавшем мимо ее взора стенном канделябре со старомодными свечами из «студня» не было ничего успокаивающего.

Однако прежде чем понять, что происходит, она почувствовала, что падает. Медленно и плавно она опускалась вниз, пока не почувствовала под собой толстый ковер. Наконец до нее дошло, что Раф подхватил ее на руки и опустил на пол. Ее охватил приступ смеха.

Раф лег сверху, вдавив ее в густой ворс. Он оперся на локти, глаза его горели.

— Не хочешь поделиться шуткой? — пробормотал он возле ее горла.

— Если это и шутка, то надо мной. — Она взяла его лицо в ладони и потянулась к губам. — Я и представить не могла, что можно себя так чувствовать.

Он издал низкий, хриплый, голодный стон. Его губы вновь накрыли ее. Он втиснул одну ногу между ее бедрами и просунул руки под низ ее футболки.

Она возилась с краем его свитера, чтобы тоже просунуть под него руки, когда к ней вернулась капля здравомыслия. Что она делает? Все происходило слишком быстро.

— Раф. Я не уверена, что это хорошая идея. Слишком рано. Мы едва знаем друг друга. Ничего не значащий поцелуй — это одно, а ничего не значащий секс — совсем другое.

— Ты, наверное, права. — В его глазах горело желание. Оно отразилось в легком изгибе его губ. — Возможно, эта идея покажется лучше, если мы пойдем другим путем.

Она испытала знакомое чувство, когда его парапсихический талант начал поиск контакта с концентратором и машинально ответила. В плоскости подсознания обретал форму совершенно прозрачный кристалл. Раф с искушающим мастерством стал пропускать через него свою силу.

На этот раз сопутствующее этому вспыхнувшее сексуальное притяжение было таким сильным, что Орхидея не могла ни думать, ни даже дышать. Было такое ощущение, будто она нырнула в водопад.

И тут она поняла, что именно собирался сделать Раф. Ее охватил гнев, в значительной мере приглушив желание.

— Ну уж нет, Стоунбрейкер. — Она оттолкнула его нависающие плечи и попыталась прервать парапсихический контакт. — Немедленно прекрати. Будь я проклята, если позволю тебе использовать фокусную связь для моего совращения.

— Нет, подожди, — умоляюще прошептал он. — Не отключайся. Пожалуйста.

В плоскости подсознания Раф заключил созданный ею кристалл в клетку из сверкающих волн необработанной энергии, и Орхидея с ужасом поняла, что не может прервать контакт. Если бы она не слышала рассказы подруг из «Синерджи инкорпорейтед», то не поверила бы, что то, что вытворял Раф, вообще возможно.

Вверх взяли инстинкт и принципы мета-дзен-синергетической самообороны. Орхидея прекратила сопротивляться, вместо этого направив в плоскость подсознания поток собственной энергии. Она быстро стала воздействовать на грани кристалла, изменяя фокус до тех пор, пока волны энергии не рассеялись. Выглядело так, будто они преломлялись через тысячу блестящих зеркал. Неконтролируемая сила в плоскости подсознания бесцельно отражалась от граней кристалла.

— Какого черта? — Раф был удивлен и потрясен, и это чувствовалось как на физическом уровне, так и на подсознательном. — Что ты делаешь?

— А ты, по-твоему, что делаешь? — парировала она.

— Проклятье. Извини. — В плоскости подсознания рефлексы Рафа были даже быстрее, чем в материальном мире. Он резко и безоговорочно оборвал поток таланта. — Извини. Вот дерьмо! Я не хотел…

Орхидея быстро уничтожила кристалл. Она настороженно наблюдала, когда Раф медленно отстранился и сел возле нее. Она не знала, чего ожидать. Он не выглядел ни рассерженным, ни сбитым с толку, ни потрясенным, а скорее был глубоко подавлен. На его высоких скулах выступили ярко-красные пятна. Досада, смущение и унижение пылали в его глазах. В них просматривалось еще что-то, решила она. Неужели страх? Чего Рафу бояться?

— Извини, — снова повторил он, протянув руку, словно хотел коснуться ее, но потом убрав. — Это было так… так примитивно, не правда ли?

Чувство облегчения затопило Орхидею. Она поняла, что за страх был в его глазах.

— Эй, да не переживай ты так. Я ко всему привыкла.

Он моргнул.

— Неужели?

— Угу. Я же пишу о парапсихологических вампирах, не забыл?

— Я не вампир!

Его крепко сдерживаемая ярость застала ее врасплох. Она медленно села.

— Конечно, нет. Все хорошо. Я просто пошутила.

— Мне сейчас не до смеха.

— Не скажу, что это самый веселый случай в моей жизни, но это, определенно, не конец света.

— Орхидея, послушай. Клянусь, я не хотел делать то, что сделал.

— Расслабься, Стоунбрейкер. — Она ласково потрепала его по коленке. — Ты немного увлекся первым концентратором, который может фокусировать твой талант на полную силу. Ничего страшного не произошло. В следующий раз ты будешь знать, чего ожидать, и уже не потеряешь над собой контроль. Для этого ты слишком хорошо умеешь держать себя в руках.

Раф сжал зубы.

— Я потерял голову не из-за фокусной связи.

— Неужели?

— У меня снесло крышу, потому я что не хотел потерять… — Он замолчал. — Ладно, проехали.

— Конечно, — заверила она его, но знала, что нагло лжет. Она до конца жизни не забудет этот поцелуй. — Просто поцелуй все немного осложнил. Наверняка такое происходит сплошь и рядом, да?

Он всматривался в нее. Сначала в его глазах загорелось мрачное любопытство, за которым последовала вспышка удовлетворения. Он знал, что она лжет.

Невероятно. Он никак не мог прочитать ее мысли. «Сталкеры вовсе не являются живыми детекторами лжи», — напомнила она себе.

— Ты неправа, и сама это знаешь, — тихо сказал он. — Лично со мной такого что-то не случалось. А с тобой?

— М-м-м… Нет. — Она откашлялась. — Нет. Со мной тоже никогда такого не было.

Она задержала дыхание, опасаясь, что он станет продолжать этот разговор с таким же напором, с каким подходил к расследованиям, но к ее несказанному облегчению, он сменил тему:

— Я знал, что ты можешь выстроить почти идеальный фокус, — сказал Раф. — Но я даже не догадывался, что ты можешь перенастраивать его в обратном порядке. Еще вчера я сказал бы, что такое сделать невозможно.