Орхидея

Глава 8

Для Рафа резко изменилась сама структура туманной ночи, едва его психически обостренные чувства стабилизировались посредством фокусной связи. Запах, звук и не имеющее названия чувство осознания окружающей обстановки помогали ему ориентироваться в темноте так же легко, как солнечный свет — днем. Туман был таким же плотным, как и несколько секунд назад, но то, что он частично ослеплял Рафа, больше не имело значения, потому что теперь у него был другой способ видеть происходящее.

Их было двое. Он точно определил их местоположение в тумане. Они одновременно приближались с противоположных сторон. Значит, опытные хищники.

Первый мужчина двигался в тумане с убийственной сосредоточенностью акулы-ракуды. На нем была черная лыжная маска. Раф увидел отблеск преломляемого туманом света на лезвии ножа.

События принимали серьезный поворот. В следующий раз он возьмет пистолет, который иногда носил в кобуре на лодыжке.

Он отошел в сторону, быстро исчезнув в пелене тумана.

— Дерьмо летучей змеи-мыши! — выругался мужчина с ножом, кружась на месте в поисках добычи.

— Куда он делся? — Из тумана появился второй мужчина. Он также был в маске и с ножом. — Ловкач, приглуши немного этот проклятый туман. Я вообще ничего не вижу.

Раф присел и врезался в первого мужчину. Они оба упали на землю. Странный, слепящий туман исчез в мгновение ока, оставив за собой только естественные полупрозрачные клубы дымки, покрывавшей город весь вечер. Раф даже через контакт ощутил удивление Орхидеи, но созданный ею совершенный прозрачный кристалл не дрогнул. Краем глаза он заметил, что она все еще лежала на земле, опираясь на один локоть. Она повернулась и в ужасе смотрела на разворачивавшуюся перед нею сцену жестокой борьбы. Раф проигнорировал выражение на ее лице. Она продолжала держать фокус, а в данный момент только это имело значение.

Мужчина, которого сбил Раф, был профессионалом. Он сдвинулся в бок, тем самым частично освободившись, и сделал резкий и точный взмах ножом, нацеливаясь в грудь Рафа. Тот отпрянул, одновременно вскочив на ноги. Он пнул руку, державшую нож, и следом раздался глухой хруст. Лежавший на земле мужчина завопил от боли, и нож отлетел в темноту.

— Хватай его!

Второй мужчина с ножом в вытянутой руке бросился вперед. Однако, чтобы добраться до своей жертвы, ему нужно было перепрыгнуть через распростертую на земле Орхидею. Раф увидел, как на удивление изящным и точным движением девушка пнула мужчину в бедро.

Неожиданный удар лишил противника равновесия. Запутавшись в собственных ногах, он пошатнулся и повалился на землю. Раф бросился к нему.

— Туман! — Второй мужчина оправился, поднялся на ноги и развернулся лицом к Рафу. — Черт побери, Ловкач, давай туман. Он направляется прямо ко мне.

Первый мужчина с трудом поднялся на ноги. Туман резко сгустился. Раф не стал обращать на него внимания, сконцентрировавшись на других органах чувств.

— Вот дерьмо, похоже, он может видеть через него! — завопил второй.

— Сматываемся отсюда. — Первый мужчина уже скрылся в темноте. Второй не стал с ним спорить и бросился вслед.

Параэнергия продолжала струиться сквозь кристалл. Усиленные чувства Рафа обострились в предвкушении. Все его инстинкты требовали, чтобы он бросился в погоню за добычей. Он мог запросто повалить на землю, по крайней мере, одного из убегавших.

— Раф? Я не вижу тебя. Где ты?

Раф боролся с естественными порывами сталкера. Он не мог оставить Орхидею. Она прежде всего.

Искусственный туман рассеялся так же быстро, как до этого вновь появился. Орхидея поднялась на ноги и, когда дымка исчезла, с удивлением огляделась.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Да.

Раф остановил поток своего таланта через кристалл и быстро оценил состояние Орхидеи. Она была сильно потрясена, но в общем держалась молодцом. Ему пришло в голову, что многие люди, будь то мужчины или женщины, пережив такое нападение, сейчас бились бы в истерике.

— А ты как?

— Нормально. — Она шарила вокруг в поисках упавшей сумочки. — Господи, Раф, они хотели убить тебя. Двое против одного.

Гнев в ее голосе заставил его улыбнуться.

— Нет, силы были равны. Двое против двоих. Ты меня прикрывала.

— Спасибо за предоставленный кредит доверия, — Орхидея отряхнула колени на джинсах и встала на ноги, — но не думаю, что от меня был какой-то толк. Сотрудники «Синерджи инкорпорейтед» обучены справляться с разнообразными ситуациями, возникающими в процессе фокусирования, однако я сомневаюсь, что произошедшее вписывается в образ высококлассного агентства, за который так ратует Клементина.

— Тогда, наверное, ей не следует подписывать контракты со сталкерами. Мы точно не самые элитные клиенты. — Взяв Орхидею за руку, он прислушался к затихающим шагам убегавших.

Адреналин все еще горячил его кровь. Раф знал из прошлого опыта, что пройдет некоторое время, прежде чем закончится эйфория. Даже притом, что он больше не концентрировал талант, все его чувства были обострены и реагировали на множество ощущений, которые дарила ночь. Он также остро ощущал невероятно гладкую кожу руки Орхидеи, чувствовал ее тепло, легкий, присущий только ей, уникальный запах. В его животе вновь начал нарастать незатихающий голод.

«Все это последствия выброса адреналина», — напомнил он себе. Естественный химический коктейль, созданный насилием, проник в его кровь. То, что он имел сильную синергетическую схожесть с химическими элементами сексуального желания, было хорошо известным научным фактом.

«Различие между человеком и животным, — мрачно размышлял он, сажая Орхидею в автомобиль, — не так велико, как хочется думать большинству людей».

Когда он усаживался за руль «Айсера», Орхидея посмотрела на него и спросила:

— Один из нападавших был талантом по созданию иллюзий, правда?

— Да. Скорее всего, немного выше среднего уровня. Класса шестого или седьмого. Созданный им туман был очень сильной иллюзией.

— Ему в помощь был естественный туман, опустившийся на город, — возразила Орхидея. — Моя подруга Амариллис часто работает с очень сильным талантом по созданию иллюзий.

— Должно быть, со своим мужем, Лукасом Трентом. — Раф вывел «Айсер» с обочины.

Орхидея бросила на него быстрый, изучающий взгляд.

— Я так понимаю, ты очень хорошо знаешь Лукаса?

— Достаточно хорошо.

В голове Рафа мелькнуло воспоминание о той ночи в джунглях на Западных Островах, когда он, Лукас и Ник Частин выслеживали банду пиратов до их логова. Именно созданная Лукасом невероятно реальная иллюзия проливного дождя дала им троим возможность загнать отступников в западню.

— Ясно. В общем, Амариллис говорит, что всегда легче спроецировать иллюзию, отталкиваясь от существующей действительности, нежели создавать ее с нуля.

— Другими словами, проще породить иллюзию тумана, когда тот уже имеется.

— Это как-то связано с тем, что человеческий глаз видит то, что ожидает увидеть. — Орхидея посмотрела через ветровое стекло на улицу, исчезающую в дымке. — В туманную ночь ты ожидаешь увидеть много тумана. Если он будет чуть плотнее, никто не удивится.

— Ты меня сегодня удивила.

— Я?

Он посмотрел на нее.

— Тот прием, которым ты сбила с ног второго мужчину, был метадзен-синергетическим.

— И что?

— Ты никогда не упоминала, что практикуешь метадзен-синергетику.

Она скривилась.

— Я выросла в Нортвиле, где метадзен-синергетическим упражнениям обучают раньше, чем ходьбе. Однако я не считаю себя практиком. Они одержимы упражнениями и носят много белой одежды.

— Понятно.

Она посмотрела на него с любопытством.

— Ты тоже использовал движения из метадзен-синергетики.

— Да. — Раф крепче сжал руль. — Мой отец — практик, это он меня научил. Сказал, что мне следует упражняться, чтобы иметь возможность управлять своим талантом.

— Хорошо хоть в белом не бегаешь.

Раф еле заметно улыбнулся.

— Да, белого не ношу.

— Знаешь, очень трудно ходить в белом. Я никогда не могла понять, каким образом все жители Нортвила, кроме меня, умудрялись содержать свою одежду настолько чистой. На моей же всегда появлялись пятна через пять минут после того, как я ее надевала.

Раф внезапно развеселился.

— Неужели?

— Да, — она хмуро взглянула на свои руки. — К сожалению, я не знаю, как воспользоваться метадзен-синергетикой, чтобы заставить мои пальцы не дрожать.

— Это все адреналин. Пройдет через несколько минут. Если тебя это утешит, я тоже чувствую некоторые последствия.

«И еще какие».

— Тебе не нужно быть таким снисходительным.

— Что? — Ее сарказм удивил его. — Кто снисходителен? Я сказал правду. Я тоже испытываю побочные действия после произошедшей драки.

— Ха, — она впилась в него взглядом. — Да посмотри, как ты ведешь машину.

— А что не так с моим вождением?

— Ничего, — она казалась очень расстроенной. — В этом-то и дело, ты спокоен, как удав.

— Не надо мне рассказывать о моих чувствах. Я сам знаю, черт возьми, что именно чувствую. То, что я могу вести машину, еще не значит, что я не испытываю те же побочные эффекты от выброса адреналина, что и ты.

— Не кричи на меня. У меня был трудный вечер.

— Я не кричу на тебя.

— Ты повышаешь голос.

Он хотел было возразить, но лишь покачал головой, когда понял, что Орхидея права.

— Проклятье. Только послушай нас. Спорим из-за какой-то ерунды.

— Точно, — она нахмурилась. — А почему?

Он вздохнул.

— Остатки адреналина. Это тоже пройдет.

— Только снова не начинай, — предупредила Орхидея, но в ее грустном голосе он уловил намек на улыбку.

Раф внимательно посмотрел на нее. В отблеске света от приборной доски он мог рассмотреть очень чувственную и мягкую линию ее губ. Желание рвало его на части. Оно становилось лишь сильнее, а не слабее. Раф использовал каждую частицу еще остававшегося в нем самообладания, чтобы подавить его. Сейчас, определенно, для этого было не время и не место. Орхидея пережила большое потрясение. Придется с этим считаться.

— Знаешь, — задумчиво сказал он, — а из нас получилась отличная команда.

— Да уж. — Она помолчала. — Теперь, когда мы больше не спорим, у меня есть вопрос. Что, по-твоему, там произошло?

— Разве это не очевидно? — Он медленно выдохнул. — Кто-то не хочет, чтобы мы задавали вопросы о Тео Уиллисе.

— Я боялась, что ты это скажешь.

Полчаса спустя Орхидея, поджав ноги, сидела в библиотеке Рафа на массивном и элегантно изогнутом диване периода Поздних открытий. Потягивая коньяк из лунного дерева, она наблюдала за ним серьезными, обеспокоенными глазами.

— Что будем делать дальше? — спросила она.

— Ты имеешь в виду, что я буду делать дальше. — Он налил себе второй бокал коньяка. — После сегодняшней ночи ты в этом не участвуешь.

— Секундочку, мне казалось, ты сказал, что мы команда.

Он был удивлен негодованием в ее взгляде.

— Дело приняло серьезный оборот. — Он прошел с бокалом по комнате и сел в тяжелое резное кресло для чтения. — Я не хочу втягивать тебя еще больше.

— Хочешь сказать, теперь, когда выяснилось, что все это не игра, ты решил поохотиться в одиночку.

— Это вовсе не игра и никогда не было игрой. — Он смотрел на Орхидею и размышлял над тем чувством удовлетворения, которое ощущал от того, что она находилась здесь, в его доме.

Решение привезти ее в свой большой дом на холме, с которого был виден весь город, далось ему с легкостью. Он убедил себя в том, что у него есть отличное оправдание. Орхидее не следовало оставаться одной после того, что она пережила этой ночью.

— Черт побери, с меня достаточно. — Она с мрачной решимостью опустила бокал. — Думаю, сейчас самое время объяснить мне, что происходит.

— О чем ты?

— Совершенно очевидно, что до сегодняшнего вечера, когда запахло жареным, вся эта погоня за исчезнувшим инопланетным артефактом была лишь очередным предлогом, чтобы нанять меня. На самом деле во всех этих случаях тебе вообще не требовались мои услуги. Во всяком случае, до сегодняшней ночи, когда на нас напали те двое мужчин.

— Это неправда.

— Не ври мне, Стоунбрейкер. Теперь, когда у тебя наконец-то появилось настоящее дело для совместной работы таланта и концентратора, что ты делаешь первым делом? Увольняешь меня.

— Просто я считаю, что для тебя будет гораздо безопаснее выйти из дела прежде, чем оно примет крутой оборот.

— Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь, что происходит. Думаю, после всего, что я сегодня пережила, у меня есть на это право. Почему на этой неделе ты так часто меня нанимал?

Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Что, черт возьми, он мог ей сказать? Он исчерпал все благовидные предлоги.

— Ты права. Возможно, пришло время раскрыть карты.

— Давно пора.

Раф открыл глаза и посмотрел на нее.

— Ладно, дело в том, что меньше чем через два месяца у меня должна быть жена или, в крайнем случае, невеста. Похоже, в «Синергетических связях» не могут подобрать мне подходящую пару, поэтому я решил поохот… э-э-э… найти ее самостоятельно.

— Жену? — едва слышно пискнула Орхидея, при этом ее глаза стали огромными, как блюдца.

— Я знал, что, кроме всего прочего, мне нужна жена — концентратор полного спектра, которая не упадет в обморок, узнав, что я сталкер вне уровней классификации. Поэтому я просто нанимал кучу концентраторов полного спектра, пока не встретил тебя.

Орхидея недоверчиво покачала головой.

— Это что, шутка?

— Поверь, — он очень медленно опустил свой бокал, — все, что угодно, только не шутка.

Она уставилась на него.

— Ты просто решил проверять концентраторов полного спектра до тех пор, пока не найдешь ту, из которой, по твоему мнению, могла бы получиться жена?

— Я сейчас нахожусь в легком отчаянии.

— Очень лестно. Приятно знать, что ты был вынужден проверять меня как потенциальную жену только потому, что немного в отчаянии.

Раф почувствовал, что его загоняют в угол.

— Да ладно, в твою дверь ведь тоже не ломятся потенциальные кандидаты в мужья. Ты сама мне сказала, что «Идеальный партнер» не предоставил тебе ни одного варианта за все время, что ты у них зарегистрирована. Почему бы нам внимательнее не приглядеться друг к другу? Кажется, для нас с тобой других вариантов не предвидится.

— Ты сказал, у тебя в распоряжении два месяца, чтобы обзавестись женой или невестой?

Он оттолкнулся от подлокотников кресла, встал и пошел к камину.

— Правильно.

— Можно спросить почему?

— Семейные обстоятельства.

Самое популярное, универсальное и очевидное объяснение на Сент-Хеленс — «семейные обстоятельства».

Орхидея впилась в него взглядом.

— Ты серьезно, да?

— Очень.

— Вот это да, — она в изумлении покачала головой. — Похоже на ту старую земную сказку, где прекрасный принц носится по всему королевству с хрустальной туфелькой и ищет девушку, которой та будет впору.

— Я уж точно не представляю себя прекрасным принцем.

— Ну да, — согласилась она, — я тоже.

Он вздрогнул.

— Не самое лучшее время обсуждать этот вопрос.

Она холодно улыбнулась.

— Могу сказать тебе прямо сейчас, что лучшего времени не придумаешь. Есть в этой странной ситуации что-то еще, что мне следует знать?

Он потер подбородок.

— Нет, в общем-то это все.

— Скажи мне, пожалуйста, вот что — я просто не могу уйти, не узнав: почему, пять кругов ада, ты выбрал меня? Из всех концентраторов полного спектра, которых ты нанимал, должно быть, во всех нью-сиэтлских фирмах по оказанию фокус-услуг, почему я?

— Не знаю. — Слабый ответ. Раф поискал более логичное объяснение. — А почему не ты?

— Ты прав. Не выйдет из тебя прекрасного принца.

Раф развернулся к ней лицом.

— Послушай, я стараюсь быть честным с тобой.

— О, великолепно. Неудивительно, что «Синергетическим связям» трудно найти тебе пару. Такая честность, вероятно, очень мало кому нравится.

— Да? А как насчет тебя? Твоя привлекательность, должно быть, тоже ограничена, если «Идеальный партнер» за все эти годы не смог найти тебе подходящего мужа.

Орхидея вскочила на ноги.

— Мне все равно, даже если они никогда его не найдут.

— Что ж, я тоже не в восторге от необходимости искать жену в крайние сроки.

— Это я, конечно, могу понять. На тебя давят. Не хочу больше тратить впустую твое драгоценное время. — Она развернулась и направилась к двери.

Она покидала его. Волна отчаяния накрыла Рафа с головой.

— Орхидея. Пожалуйста. Не уходи.

Что-то в его голосе, должно быть, пробилось сквозь стену ее негодования. Орхидея остановилась и, не оборачиваясь, оперлась одной рукой на дверной косяк. Линия ее спины была изящной и напряженной одновременно.

— Думаю, остаться — плохая идея, — отрезала она.

— Прости, я все очень запутал, — он вздохнул. — Но мне казалось, что я, по крайней мере, немного нравлюсь тебе.

— И что?

— А то, что и меня к тебе влечет и очень сильно.

— Это, — резко сказала она — недостаточно веская причина для брака, особенно для брака без совместимости, подтвержденной соответствующим брачным агентством.

— Я знаю, — он колебался. — Но это достаточно веская причина для романа, не так ли?

Ее рука сжала косяк двери так, что побелели костяшки пальцев.

— У тебя нет времени на такие пустяки, как любовная связь. Тебе нужна жена.

— Сегодня вечером мне нужна ты.

Она медленно повернулась. Ее глаза были подобны темным озерам, скрывавшим тысячу тайн.

— Правда?

— Да.

«Подходящее время для мандража. Я не чувствовал такой неуверенности даже после драки на заднем дворе у Тео Уиллиса», — подумал он.

— Но это бессмысленно, если ты не хочешь меня.

— Как ты уже сказал, в некоторых делах мы хорошая команда.

— И это одно из них?

— Да, — задумчиво протянула она. — Думаю, да.

В этот момент радостное облегчение, которое ему не следовало бы испытывать, уничтожило какие-либо иные чувства, кроме желания. Раф в три широких шага пересек небольшое расстояние, отделявшее его от Орхидеи. Он подхватил ее на руки и вынес из комнаты. Она робко улыбнулась и обняла его рукой за шею, когда он начал подниматься по широкой лестнице, ведущей на темный верхний этаж.

— Знаешь, я могу и сама идти.

— Что-то мне подсказывает, что ни один из твоих героев не позволил бы героине подниматься в спальню по лестнице самой, когда они собрались впервые заняться любовью.

— Ты что, правда читал одну из моих книг?

— Да.

Раф достиг площадки и остановился, чтобы снова ее поцеловать. Его терзал голод желания. Он надеялся, что хотя бы не задыхается от вожделения, как какой-нибудь дикарь.

Он пронес Орхидею по коридору в направлении темной двери в дальнем конце.

— О, боже, — прошептала Орхидея, когда он внес ее в спальню. — Ты говорил, что у тебя окно в потолке. Это просто невероятно.

Он улыбнулся, когда она откинула назад голову и стала удивленно рассматривать стеклянный купол над кроватью. Туман, окутавший весь город, не добрался до вершины холма. Здесь, над их головами, небо было ясным, лишь звезды сверкали в бархатной темноте.

Кровать досталась ему вместе с домом. Это было массивное круглое сооружение с искусно вырезанным основанием из золотолистого дерева. Раф поднялся на возвышение с ощущением судьбоносности момента и уложил Орхидею на одеяло из шелковистых нитей лягушки-паука.

Несколько мгновений он просто любовался ее, свыкаясь с ее присутствием в своей спальне.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет.

— Передумал?

— Сейчас я вообще не могу думать, — ответил он.

На ее лице появилось обеспокоенное выражение.

— Мы ведь делаем это не из-за выброса адреналина, полученного в драке с теми двумя мужчинами в доме Тео?

— Нет.

«Кого волнуют причины?» — думал он. Они делали это, и все. Только это имело значение.

— Я слышала, что синергетическая реакция, бурлящая в крови человека после драки, не слишком отличается от химической реакции, вызванной сексуальным влечением.

— Буду очень благодарен, — сказал Раф, — если ты отложишь лекцию по синергетической химии крови на потом. Думаю, сейчас я вряд ли смогу сосредоточиться.

Ее глаза сверкнули чувственным весельем.

— Прости.

Со стоном он лег на кровать и сгреб ее в свои объятия.

Мягкий смех Орхидеи взлетел к куполообразному потолку, такой же невесомый и яркий, как звездный свет наверху. Раф склонился над ней, поймав в ловушку крепких рук, и начал покрывать Орхидею поцелуями, пока она не перестала смеяться. Под его натиском ее губы приоткрылись. С тихим, приглушенным восклицанием она сомкнула руки вокруг него. Он до самого нутра чувствовал ее стремительно разгорающийся чувственный голод. Орхидея хотела его. Его собственный тлеющий голод разгорелся в яркое пламя, и Раф возликовал. Сегодня вечером она принадлежала ему.

В безудержном неистовстве счастливой страсти они катались по широкой кровати, сминая покрывало и простыни, пока все не пришло в полный беспорядок. Когда они наконец остановились, Раф снова растянулся поверх Орхидеи, и она обвила его ногами, все еще обтянутыми джинсами. Она подняла на него взгляд, затаив дыхание. Ее глаза казались сверкающими, освещенными звездным светом озерами, в которых ему хотелось утонуть, и ждать не было сил.

Даже через джинсы он чувствовал жар ее тела, запах, теперь смешанный с безошибочно определяемыми нотками женского желания. Ночь — время, когда его чувства особенно обострялись, и его вторая натура сильнее всего давала о себе знать — звала его. Сейчас он ощущал себя живым, как никогда раньше.

Раф на какое-то время приподнялся, схватился за край ее футболки и приподнял до грудей, а потом вообще стащил через голову. Мягкие волосы Орхидеи в беспорядке разметались по подушкам. Один шелковистый локон упал на лицо, придавая ей страстный и загадочный вид.

Раф залюбовался изящной линией ее груди. Ему пришло в голову, что он никогда в жизни не видел ничего прекраснее россыпи звездного света на ее коже.

Орхидея тем временем вела сражение с пуговицами на его рубашке. Охваченный нетерпением от ее медленного продвижения, он быстренько закончил дело за нее. Почувствовав прикосновение ее пальцев к своей обнаженной груди, Раф закрыл глаза и задрожал.

— Раф. — Голос Орхидеи был переполнен эмоциями.

Он открыл глаза и наклонился, чтобы поцеловать ее. Приникнув к ее губам, он расстегнул пояс джинсов, а затем, двигаясь вниз, освободил от них Орхидею. Когда Раф вновь над ней навис, на ней из одежды остался лишь маленький шелковый треугольник.

Раф положил руку между ее ног, тоненькие трусики были уже мокрыми. Опьяневший от удовольствия, Раф был немного ошеломлен. Он слегка прижал ладонь к скрывавшему ее шелковому лоскутку.

От этого прикосновения Орхидея с шумом втянула воздух, беззвучно вскрикнула и беспокойно задвигалась под его рукой. Когда он погладил ее между ног, она сжала бедра вместе, сильнее прижимаясь к его ладони. В темноте было слышно, как участилось ее дыхание.

Через мгновение она нерешительно дотронулась до него в такой же интимной ласке и нетерпеливо вздохнула, когда ее рука нащупала ткань брюк. Ее прикосновение было странно неловким, но в то же время призывным. Ее руки довели его до безумия за то время, пока она нашла застежку на поясе его брюк, расстегнула пуговицу и наконец-то смогла расстегнуть молнию.

Его член лег в ее ожидающую руку. Когда она нежно приласкала его, Раф подумал, что, наверное, сойдет с ума. Он на мгновение прикрыл глаза, отчаянно стараясь вернуть себе самообладание.

Ему это удалось, во всяком случае, на несколько минут. Тогда он открыл глаза и увидел, что Орхидея смотрит на его мощную эрекцию с выражением удивления и благоговения.

— Ты невероятен, — прошептала она.

Он не ответил. Просто не мог. Раф был почти на пределе. Если он не возьмет ее сейчас, то непременно взорвется. Он сорвал с нее промокшие трусики, вновь опустился на нее и расположился между ее ног. Их взгляды встретились. Ему было необходимо видеть глаза Орхидеи, когда она наконец станет ему принадлежать.

Она смотрела на него со странной напряженностью, будто должно было случиться что-то важное. Он надеялся, что не разочарует ее.

Раф тяжело толкнулся вперед, ощущая, как тугие, нежные мышцы сопротивляются, но уступают и в конце концов мягко обхватывают его. Что-то еще наконец поддалось вторжению. Он услышал, как Орхидея резко втянула в себя воздух и на мгновение замерла. Она была горячей, влажной и очень-очень узкой. Слишком узкой.

Раф стремительно поднял голову.

— Орхидея?

— Все в порядке, — она взяла его лицо в свои ладони. — Я очень долго ждала этого.

— Но почему?

— Как-то не ощущала правильности момента.

Глубокое чувство удивления и ликующего удовлетворения смешались с мощным химическим соединением в его венах. Он точно знал, что она имела в виду. Ничто и никогда не ощущалось таким правильным и своевременным. Он опустил голову и поцеловал ее шею.

— Фокус.

Орхидея не колебалась. В плоскости подсознания обрел форму сверкающий кристалл. Раф направил мощный поток таланта через кристалл, одновременно глубже погружаясь в ее тело. Он потянулся вниз и отыскал маленький твердый клитор. При первом же прикосновении Орхидея вскрикнула и спрятала лицо на груди Рафа. Ему показалось, что он ощущает ее зубы. Это чувство было невыносимо захватывающим. Он нежно погладил ее и задвигался. Заложенные природой ритмы желания установились в старой, как мир, синергетической гармонии.

Вечность спустя, когда усилие сдерживать себя стало совершенно мучительным, Орхидея неожиданно впилась пальцами в его плечи.

— О, да, — шептала она, будто только что сделала какое-то невероятное открытие. — Да.

Он приподнял голову, чтобы видеть ее лицо, когда она забилась под ним в кульминации. Мелкая дрожь прошла через все ее тело. Он чувствовал эту дрожь глубоко внутри, там, где он так надежно устроился. Освобождение Орхидеи вызвало его собственное. Великолепное соединение физической и психической энергии текло через него. Все его чувства были сосредоточены на этих ощущениях. Он был сметен восхитительным безудержным ураганом, который полностью поглотил его.

Никогда прежде он не чувствовал такой целостности, правильности, красоты.

Спустя много времени Раф открыл глаза и, уставившись на стеклянный купол, стал рассматривать звезды. Орхидея пошевелилась и вытянулась рядом с ним. Затем она приподнялась на локте и склонилась над ним.

— Можно задать тебе личный вопрос?

Он всмотрелся в ее светящиеся глаза и запустил руку в ее волосы.

— Конкретно в этот момент я не стану возражать, даже если ты попросишь меня взлететь или спуститься с водопада в бочке.

— Ты в хорошем настроении, да?

— В превосходном.

Она сложила руки на его груди и положила на них подбородок.

— Этот вопрос из области профессионального интереса.

— Валяй.

— Правда ли, что сталкеры могут определять, лжет им человек или нет?

Он застыл, а затем начал смеяться. Раф смеялся так безудержно, что вынужден был сесть и схватиться руками за живот. Он согнулся пополам и захлебывался от смеха, гулко отдававшегося от стен комнаты.

— Не думала, что вопрос будет таким забавным, — обиделась Орхидея.

Смех Рафа наконец-то перешел в усмешку. Он растянулся на спине и уложил Орхидею поверх себя.

— Скажем так, — он погладил ее волосы. — Я точно буду знать, если ты когда-нибудь попытаешься сымитировать оргазм.