Ослепленная звездой

Глава 1

Открыв глаза, Лейн вышла из-под душа и выключила горячую воду. Потребовалось немалое мужество, чтобы, задрав подбородок, отважно шагнуть вперед и позволить ледяной воде окатить тебя с головы до ног. Раз холодный душ, говорят, стимулирует умственную деятельность, она готова принимать его как лекарство! Но льющийся на нее поток ледяной воды, похоже, только сделал ее более уязвимой, заставив дрожать от нервного напряжения. Лейн прислонилась к кафельной стене и выключила воду. Она перевела дух, отжала волосы и напомнила себе, что она в своем деле толк знает и не лишена способностей. Так почему, собственно, работа бок о бок со звездой мирового экрана должна так волновать ее?.. В конце концов, он такой же мужчина, как все…

На следующий день, усталая измученная, Лейн, отыскав свой ручной багаж и пройдя по длинному проходу, вышла из самолета, чтобы столкнуться с удушающей жарой. На подходе к зданию аэропорта в глазах у нее уже все плыло, к горлу подкатывала тошнота, но она упрямо шагала вперед, не давая себе поблажек. Разумеется, ее небольшой чемодан появился на карусели последним, зато за ней прислали машину. Молодой грек выкрикивал ее имя, неизвестное здесь никому:

— Лейн Денхэм! Лейн Денхэм!

— Ехать далеко? — спросила она, помогая себе жестами, чтобы он ее понял.

Грек пожал плечами.

— Пятнадцать — двадцать минут, — ответил он, тоже прибегнув к красноречивому языку жестов, и забросил ее багаж на заднее потрепанное сиденье весьма подержанного автомобиля.

Лейн убрала со лба прилипшие волосы, сделала глубокий вдох и скользнула на место рядом с водителем. Вот бы ей такую жизненную энергию, как у него. Почти одновременно он влетел на водительское место, завел двигатель, включил приемник, и вот они уже мчатся, поднимая облако пыли, под визг шин и ритмы восточной поп-музыки.

Наконец ей стал невыносим вид мотающегося распятия на фоне узкой извилистой дороги, и она последовала примеру водителя, открыв окно со своей стороны, и все внимание переключила на проносившийся мимо пейзаж. Раз он верит, что они в руках Божьих, то она слишком измучена, чтобы не поддаться его философскому настрою. Правда, изменение в ее настроении принесло свои плоды не сразу, чему способствовал вид новостроек с торчащими ввысь железобетонными конструкциями на фоне пыльной скучной равнины. Лейн закрыла глаза, безуспешно пытаясь задремать. Но вскоре резкое торможение, при котором ее тело швырнуло вперед, и громкий автомобильный гудок пробудили в ней инстинкт самосохранения.

Старик на ослике спокойно совершал свой путь на узком повороте дороги, и ее водитель пребывал в полной растерянности. Послышались еще и еще гудки, сопровождавшиеся криками и жестикуляцией. В первый раз за все путешествие Лейн улыбнулась, радуясь восхитительной невозмутимости старика и упрямому нежеланию ослика реагировать на грубые намеки. Казалось, с этого дорожного приключения все вокруг для нее преобразилось. Одолев поворот, машина помчала их по улице города, и, хотя здания имели допотопный жалкий вид, слева, за ними, мелькало синее море в гавани. Дорогие катера, стоящие на якоре, представляли резкий контраст с картиной полуразрушенного города. В боковом зеркальце Лейн успела рассмотреть грузовики, выстроившиеся цепочкой в ожидании парома, местных жителей, присматривающих за расшалившимися детьми, и православного священника в черных одеждах, собирающего группу добровольцев, желающих помочь ему погрузить новую мебель — гарнитур, состоящий из круглого стола и четырех стульев. С правой стороны дороги потянулись лавочки, торгующие сувенирами для туристов, на их стендах висели широкополые шляпы, средства для загара и открытки. Витрины манили изобилием греческих орнаментов.

Город проскочили быстро, дальше потянулось ровное шоссе, ведущее через раскинувшуюся обширную равнину с рощами оливковых деревьев. Характер музыки тоже изменился. Современные ритмы сменились заунывными жалобными завываниями. Лейн немного ожила и акклиматизировалась. Жарко было по-прежнему, но воздух, залетавший в открытые окна машины, приятно охлаждал ей лоб и относил струящиеся на ветру волосы за спинку сиденья. Поэтому косноязычное сообщение водителя о том, что они прибыли на место, застало ее врасплох, а машина уже свернула на подъездную дорогу к большой вилле, рядом с которой выстроились времянки. Ну кому могло прийти в голову, подумала Лейн, что в такую жару и в таком месте, как это, человек может писать или, точнее, переписывать основную сцену своего сценария «Тернистое поле»?

И вот уже Роуэн, ассистент режиссера фильма Акселя Миллера, извиняется за срочный вызов и ведет Лейн через асфальтированную площадку перед виллой, украшенную огромными вазонами с красной геранью, куда-то за дом. Плеч ее касались плети пурпурной бугенвиллеи, когда она проходила мимо соблазнительного бирюзового плавательного бассейна. Вслед за Роуэном она перешла грязную дорогу и оказалась в крошечной комнате одного из маленьких домиков. Тоскливо подумав об отсутствующем кондиционере и об усталости с дороги, Лейн неохотно посмотрела на клавиатуру компьютера, видавшего лучшие дни.

— Сейчас мне больше нужен душ, Роуэн, — твердо сказала она. — После такой дороги у меня словно мозги засохли. Не ожидала застать такую жару здесь в это время года.

— Понимаю. — Роуэн с извиняющимся видом покачал головой. — Вы не поверите, но воду днем выключили. Самое большее, что я могу для вас сделать, это бутылка минералки.

— А если я поплаваю? — высказала пожелание Лейн.

— Пользование бассейном ограничено до окончания съемок. Джерри распорядился.

— Джерри?

Роуэну определенно было не по себе.

— В такой же степени это можно считать распоряжениями Инги Дженсен. Это она настаивает, чтобы роль матери получилась более значительной, а говоря по правде, Лейн, Джерри глаз с нее не сводит с момента приезда.

Лейн хлопнула ладонями по крышке письменного стола.

— Великолепно!

Она уселась, откинулась на спинку стула и, прищурив глаза, оглядела Роуэна.

— А как к этому относится Фергюс Ханн?

Роуэн потер подбородок, потом засунул руки в карманы джинсов.

— А-а, ну-у…

— А, ну… и что? — без особой надежды допытывалась Лейн.

— Он не знает. Мы пока снимали остальные сцены. Он прилетает с дочерью сегодня вечером.

— Неплохо бы знать, насколько это важно для него, — проворчала Лейн.

— Я принесу сейчас минеральной воды, — поторопился предложить Роуэн и исчез.

Лейн глубоко вздохнула, нет у нее сил еще и с эгоизмом Инги Дженсен разбираться. Если бы Фергюса Ханна предупредили об изменениях в сценарии, Лейн могла бы поспорить с Джерри, но так называемая «звезда» фильма, видимо, устранился… А что, собственно, она навоображала о «так называемой звезде»? Кто он такой? Всего лишь один из тех, чья популярность занимает в данный момент лидирующее место в индустрии кино. Он мог брать, выбирать, что и делал. А кто такая Лейн? Едва известный автор сценария. Не мог же Фергюс Ханн знать, что своего героя она писала с него точно так же, как она не могла представить, что сбудутся ее самые невообразимые мечты и он согласится сниматься в этом фильме.

Сказать, что Лейн восхищалась его работой в кино, значило не сказать и десятой части того, что она испытывала. О, Лейн знала из публикаций в женских журналах о всех его человеческих недостатках, но на экране он мог творить с вами все, что хотел. Взгляд этих глаз мог заморозить душу или растопить сердце — по желанию.

Лейн тяжело вздохнула, подумав, что в реальной жизни он окажется сплошным разочарованием и только подтвердит свою репутацию, бытующую в средствах массовой информации. А ей остается всего-навсего профессионально выполнить то, что от нее требуется. Пора приниматься за работу. Она дождалась Роуэна, который принес гигантскую бутылку родниковой воды. Затем они вместе проверили, как работает компьютер, и разобрались, где что лежит. К тому времени и голова у нее заработала, Лейн даже заверила Роуэна, что наскребет материала для нового варианта роли матери. Однако радостное облегчение, отразившееся на его лице, тут же сменилось кислым выражением, когда Лейн настоятельно попросила, чтобы не только последняя фраза в фильме по-прежнему оставалась за Фергюсом Ханном, но и актер, играющий роль его сына, был предупрежден об изменениях при первой же возможности.

К тому времени когда стемнело, злое чувство побудило Лейн предложить будущему зрителю новый взгляд на характер гречанки, матери мальчика. Изначальный вариант сцены строился на том, что мальчик высказывает отцу долго скрываемые чувства после того, как спасает его, тонущего в плавательном бассейне. Вмешательство Инги закончилось тем, что Лейн убрала все, что могло вызвать у зрителя симпатию к ее героине. Мать мальчика теперь приобрела черты вечно хнычущей пустой эгоистки, такой же, как и отец.

Пока принтер печатал третий экземпляр ее нового варианта, она почувствовала, что последнее напряжение окончательно лишило ее сил. У Роуэна хватило ума не прерывать ее, и теперь Лейн грызло чувство голода — кроме неаппетитного ленча в самолете она ничего не ела за весь день. Принтер выплюнул последнюю страницу, и в наступившей тишине Лейн услышала детский голосок, приближавшийся со стороны дороги.

— Папа, тут свет горит и что-то шумело.

— Заглянем? — заговорщически спросил мужской голос, услышав который Лейн подпрыгнула.

Ошибиться было невозможно, сколько раз она слышала его?!

— Да! Да! — с готовностью отозвалась девочка.

«Нет! Нет!» — мысленно простонала Лейн.

В дверь негромко постучали и открыли. Крупный ночной мотылек стремительно влетел в комнату и закружился вокруг лампочки. Каким-то образом Лейн нашла в себе силы медленно повернуть голову и спокойно оглядеть вошедших. Как ни странно, первое, на чем задержался ее взгляд, было прелестное детское лицо, обращенное к ней, и Лейн не задумываясь широко улыбнулась.

— Здравствуйте, — сказала очаровательная крошка, чьи синие-синие глаза засияли радостно ей в ответ.

Лейн опустилась на корточки, и их лица оказались на одном уровне.

— Ну что ж, здравствуй, цветочек. Как тебя зовут?

С этим вопросом она перевела взгляд с ребенка на отца, смотревшего на нее сверху вниз синими-синими глазами чуть насмешливо.

— Здравствуйте, — сказал он, зная, что представляться ему нет никакой необходимости, но счел необходимым ответить на ее вопрос.

— Должен предупредить, это Ужастик с большой буквы!

Девочка, держась за руку отца, замотала головой.

— Вот и нет! Это Ханна!

Как же, как же, вспомнила Лейн, Ханна Ханн!

— Тогда здравствуй, Ханна, — сказала она и, собрав силы, выпрямилась, глядя Фергюсу в глаза. Он оказался выше ростом, чем она думала, и ей пришлось слегка запрокинуть голову. — А меня зовут Лейн Денхэм.

В синих глазах его мелькнуло удивление, пока он сравнивал свое представление о Лейн с ее реальным воплощением. Лейн стало стыдно. Она вспомнила, что даже не умылась с дороги. Если бы раньше Лейн вообразила, что предстанет перед Фергюсом Ханном в виде выжатой мокрой тряпки, ее бы хватил удар. Впрочем, такая возможность сохранилась у нее и сейчас. А пока оставалось ответить неуверенной улыбкой на его ироническую усмешку. Ему хватило хладнокровия протянуть ей руку. Она внимательно посмотрела на нее, прежде чем вложить свою, уступающую по размерам и более изящную. Пожимая руку, Фергюс сказал:

— Джерри говорил мне, что у него нет… как я должен понимать?..

Убрав руку за спину, чтобы не выдать своего волнения, Лейн приподняла бровь и договорила:

— Что чертовы писатели валятся на голову?

Фергюс только улыбнулся, а Лейн отговорила свое измученное тело от попытки грохнуться в обморок. Она уже не в том возрасте, чтобы падать к ногам избранного героя.

— Скажем, несколько необычная вещь в практике, — намекнул он.

— Значит, он передумал, раз послал срочный вызов.

Фергюс взял Ханну на руки.

— Когда вы приехали?

— Сегодня днем.

Лейн отступила в сторону, когда его взгляд упал на стопку бумаги возле принтера. Фергюс нахмурился.

— А из-за чего такая спешка? Почему вы засели за работу, не успев приехать?

Но тут жалобно захныкала Ханна, напуганная мечущимся по комнате мотыльком, опалившим себе крылья.

— Из-за центральной сцены столкновения между Дейлом и… его отцом в бассейне.

— Что?! — Брови Фергюса сошлись на переносице.

— П-а-а-па! — жалобно взвыла Ханна.

Лейн отдала ему должное, он тут же переключил все внимание на дочь.

— Вам, юная леди, пора уже спать. Давай разыщем твою няню, как ее там?

— Ее зовут Хейди! Но я хочу с тобой!

— Хочу, хочу! Я хорошо знаю, что ты хочешь, Ужасная Ханна.

Он притворился, что роняет девочку, но вовремя подхватил ее. Ханна залилась смехом. Фергюс решительно направился к двери, предупредив Лейн:

— Не уходите, я скоро вернусь.

И ушел.

— Не-е, папа…

Лейн услышала, как он ей говорил:

— Если папа не будет зарабатывать деньги, Ханне будет нечего есть…

Опустившись на стул, Лейн заметила, что у нее дрожат пальцы. Правда, теперь больше волновало не то, что он застал ее в таком ужасном виде, а то, что он вернется! Меньше всего ей хотелось дополнительных неприятностей. Но ведь неприятности, связанные с Фергюсом Ханном… Гадая о том, что ее ожидает, Лейн увидела направляющегося к ней Роуэна.

— Думаю, вам пора сделать перерыв.

Лейн подняла отпечатанные страницы.

— Все готово, Роуэн. Вряд ли это понравится Инге, но, по крайней мере, она не сможет пожаловаться, что ей нечего говорить.

— Уверен, вы сделали все наилучшим образом. Возьму, пусть Джерри прочитает.

Лейн встала и разложила экземпляры.

— Один оставлю себе. Фергюс Ханн собирается посмотреть.

Лицо Роуэна вытянулось.

— Он уже знает?

— Проходил с дочерью мимо и заглянул на огонек, — объяснила Лейн. — Может, и к лучшему, Роуэн? По-моему, если бы он получил это завтра, мог бы выйти изрядный скандал.

Смиренно вздохнув, Роуэн ответил:

— Вероятно, вы правы. Когда я заикнулся об этом Тиму, парню, который играет Дейла, он был не в восторге. — Роуэн хлопнул себя по лбу. — Ба, смотрите, кто к нам пожаловал!

Фергюс целеустремленно шел к ним по дорожке, и спасения не было. Лейн пыталась спокойно улыбнуться, но пересохшие губы не слушались. Она сложила на груди руки, чтобы хоть так поддержать себя.

Роуэн решил взять быка за рога и встал в дверном проеме.

— Так вы вернулись, Фергюс? Как добрались?

Фергюс взлетел по ступенькам, угрожая своим присутствием скромному пространству комнаты и ее обитателям.

— Пожалуйста, не надо подлизываться, Роуэн. Что здесь происходит?

— Ничего особенного. Просто Джерри решил, что мы… недостаточно используем таланты Инги.

Лейн видела, как целая гамма чувств отразилась в его глазах, направленных на Роуэна.

— Вы хотите сказать, что Инга не намерена пребывать на вторых ролях? Так будет точнее? Может, Джерри угодно переписать весь сценарий, чтобы ублажить мисс Дженсен?

— Пожалуйста, остановитесь, Фергюс. Отзывчивость…

— Вы имеете в виду Джерри?! — Фергюс махнул рукой в сторону Лейн, даже не удостоив ее взглядом. — Послушайте! Он вытаскивает эту женщину из Англии, засовывает в раскаленную комнату, где на стенах можно жарить яичницу, не дав ей возможности сменить одежду, привести себя в порядок и…

Сгорая от смущения, Лейн села на стол, но Фергюс решил, что это от слабости.

— Вы только взгляните на нее!

Несмотря на раздражение, Лейн удалось разыграть жалобную сцену.

— Лейн! Взгляните на Лейн! Это же вылитая драная кошка!

Фергюс моментально раскаялся в своей горячности.

— Извините меня, Лейн.

Лейн посмотрела на одного и на другого, убрала с лица волосы и вздохнула.

— Прочтите хотя бы, что я сделала. Вы оба! Не торопитесь с выводами, пока не прочтете. — Встав, она потянулась за чемоданом. — А теперь, джентльмены, я была бы признательна, если бы мне дали возможность приклонить где-нибудь мою усталую голову, покрытую дорожной пылью.

Фергюс отобрал у нее чемодан.

— Я понесу. Где вы устроили Лейн, Роуэн?

— В домике есть односпальная кровать…

— Считаете, ей и такая сойдет? — Теперь Фергюс разозлился не на шутку.

— Нет, я не хотел…

— Сойдет где угодно! — воскликнула Лейн, уже пошатываясь. — Только очень хочется, чтобы там была вода.

Фергюс хмуро посмотрел на Роуэна.

— А на нашем этаже виллы все комнаты заняты?

— П-пока нет, — запинаясь, ответил Роуэн.

— Решено, значит, на вилле, — сказал Фергюс. — Если Джерри будет недоволен, пусть обращается лично ко мне. И передайте, что я хочу встретиться с ним по поводу этого. — Фергюс помахал экземпляром нового варианта сцены, который забрал с собой.

Лейн сочувственно улыбнулась Роуэну и похлопала его по плечу.

— Несправедливо, что вы принимаете весь огонь на себя!

Роуэн позволил себе улыбнуться в ответ.

— А что поделаешь? Желаю хорошо выспаться, Лейн. Лично я высоко ценю то, что вы сделали, даже если некоторым кажется, что это не так.

Спотыкаясь в темноте, Лейн шла за Фергюсом, пока они не добрались до освещенной виллы. Он свернул в какие-то двери, и они стали подниматься по лестнице. Если бы не усталость, Лейн смаковала бы эти мгновения, когда она шла за обожаемой спиной и ее вызывающий жалость маленький чемоданчик несли руки, в которых перебывало больше самых выдающихся дам, чем ей хотелось.

Она не заметила, как начала посмеиваться вслух. Спина остановилась и развернулась. Лейн чуть не налетела на Фергюса.

— Что вас так развеселило? — спросил он.

Словно опьяненная опустошительной усталостью, Лейн глуповато улыбнулась и сказала:

— Мне нравится, когда мужчина принимает ответственность на себя.

Недоумевая, он поднял бровь, совсем как в фильме «Прикоснись к деревьям», и пошел дальше. Лейн захотелось воскликнуть «Есть!», как это делает победитель Уимблдонского чемпионата. После такого подарка от жизни и ждать больше нечего.

Она предоставила ему самому выбрать для нее комнату из двух свободных и заранее согласилась с его выбором. Еще Лейн помнила, как с вожделением смотрела на кровать, как слипались глаза и она бормотала что-то бессмысленное, вроде «как мило…». Он бросил чемодан на кровать и исчез. Вскоре она услышала шум воды в душе. Когда он появился вновь, Лейн стояла посередине комнаты, не зная, куда девать руки.

— Вода пошла, теперь все в порядке, — объявил он.

Лейн выдавила из себя слова благодарности. Сам Фергюс Ханн включил для нее душ! Значит, еще не все кончено. Он шагнул к ней и, казалось, искал какие-то слова. Наконец произнес:

— Я не хотел быть грубым, понимаете? Что касается вашего…

Она заметила, что он оглядывает ее фигуру.

— Вы… о моем… затрапезном виде?..

— Нет. Ну… — Он пожал плечами, понимая, что запутался. — Извините.

Лейн сочувственно улыбнулась ему.

— Я знаю, у вас не было злого умысла.

Синие глаза, устремленные на нее, вспыхнули благодарностью. Она замерла в их неярком свете, не в силах моргнуть.

— С остальным вы справитесь?

Заставив себя встряхнуться, Лейн оглядела вылезшую блузку, измятые полосатые хлопчатобумажные брюки, когда-то белые туфли и кивнула.

— Да, конечно.

Снова подняв глаза на Фергюса, она увидела на его лице нежную полуулыбку, словно перед ним был котенок, спасенный из дымохода.

— Ну вот, можете отправляться в душ, а я, если Ужасная Ханна отчалила в страну сновидений, с интересом почитаю, что вы там переделали… Только не думайте, что я разозлился из-за этого!

Слишком усталая, чтобы испытывать чувство благодарности, она ответила:

— Поберегите силы, лучше прочитайте.

Лейн осмелилась положить ему на плечо руку и подтолкнуть в сторону двери.

Ни один фанат Фергюса Ханна не понял бы ее, но в тот момент искушение работающим душем оказалось сильнее. Оглядев комнату, которую он выбрал для нее, она не забыла сказать:

— И благодарю вас за помощь.

Слова ее прозвучали, словно последнее «прости», и она увидела, как в его глазах запрыгали смешинки, хотя то, что он сказал, прозвучало абсолютно серьезно.

— Я расскажу вам, что думаю об этом… — Он постучал пальцами по страницам.

Лейн закрыла за ним дверь и, полусонная, стала раздеваться. Пожалуй, ей хотелось бы сейчас оказаться совсем беспомощной и чтобы кто-нибудь расстегнул ей пуговицы и стянул с ног брюки, но она задавила это желание в зародыше.

Вскоре Лейн уже нежилась в душе. Покрутив кран с холодной водой, она выяснила, что он не работает, а горячий выдает чуть теплую. Пришлось ограничиться воображаемым холодным ливнем, который вернул бы ей способность чувствовать. Когда она наконец решила, что в достаточной степени вернула себе эту способность, Лейн завернулась в пушистое белое полотенце, находившееся в ванной, и отжала длинные светлые волосы. Воспользовавшись прохладным душистым лосьоном для тела, она накинула халат из тонкого атласа и, раскинув руки, улеглась на постель, переживая экстаз освобождения от усталости, чувствуя себя чистой и словно заново рожденной.

Прошло сорок минут, и Лейн поняла, что оживление ее чрезмерно. В голове то и дело всплывали обрывки сценария «Тернистое поле», а когда она попыталась полежать с закрытыми глазами, перед ней возникло лицо Фергюса, которое тоже не давало уснуть. Смирившись с бессонницей, Лейн встала и через стеклянную дверь вышла на маленький балкон. Восхитительные ароматы разливались в ночном воздухе. Она вдохнула их и всем существом ощутила, что жизнь прекрасна и удивительна. Возвышенное стрекотание местного семейства сверчков исполняло в ее честь серенады, и время от времени доносилось шуршание легких и юрких ящериц.

Из мечтательного состояния ее вывел стук в дверь. Босоногая Лейн прошлась на цыпочках по кафелю и повернула ручку.

— Как вам это удалось? — послышался из темноты голос Фергюса.

Лейн приоткрыла дверь пошире и увидела его ослепительную улыбку.

— Это же вылитая Инга! — явно довольный, признался он.

Слишком поздно осознала Лейн, куда ее может завести такая лесть. Не успела она, приятно удивленная, отступить на шаг, как Фергюс оказался в комнате. Он тоже успел переодеться в узкие джинсы и голубую рубашку с закатанными рукавами. Улыбаясь и похлопывая ладонью по сценарию, он сказал:

— Вы великолепно поработали на нее! Конечно, я не уверен, что этот номер пройдет. Давайте поедем куда-нибудь поесть и поговорим.

— Но… я уже… — Лейн стянула халат у ворота.

Его глаза как бы закончили фразу, скользнув небрежно взглядом по ее ночному одеянию. Он продолжал настаивать:

— Время не позднее, к тому же вы ничего не ели.

В знак согласия ее желудок заурчал. Лейн схватилась за пояс халата, невольно улыбнулась и произнесла:

— О боже!

— Вот видите, — сказал Фергюс, — а я знаю отличное место, где можно поесть. Уверяю, после доброй порции бренди вы заснете как младенец.

Лейн опустила глаза и тут увидела торчащие из-под халата голые пальцы ног.

— Хорошо, — поспешила согласиться она в надежде, что он туда не смотрел.

Но Фергюс недаром считался настоящим актером, он сделал вид, что ничего не заметил; и предложил:

— Буду ждать у бассейна. Накиньте какую-нибудь тряпку.

Дождавшись, когда стихли шаги на площадке, Лейн уперла руки в бока, внутренне кипя. Он думает, что я всегда хожу замарашкой! Она окинула взглядом скромное содержимое чемоданчика, развешанное на стуле. У Лейн появилось опасение, что он, может, и прав. Она была уверена, что захватила с собой вечернее платье, и уже отчаялась, когда ей пришло в голову заглянуть под кровать. К счастью Лейн, черное платье без рукавов, очень скромное, свалилось в щель у стены, когда она распаковывала чемодан на кровати. Накинув платье, она провела щеткой по волосам, подмазала красной помадой губы, залезла в босоножки, схватила на ходу сумочку и направилась к бассейну.

— Совсем неплохо за такой короткий срок, — заметил Фергюс, глядя на часы, и повторил: — Совсем неплохо. — Только теперь эти слова относились к ее внешнему виду.

Лейн широко улыбнулась.

— Вот, нашлась какая-то тряпка.

— Кажется, я опять совершил бестактность. — Фергюс потянулся к ее руке. — Извините.

Захваченная врасплох, она и не подумала выдергивать руку из его цепких пальцев, позволив ему вести себя по темной дорожке к припаркованной на подъездной дороге машине, взятой напрокат. Он выпустил ее руку, чтобы открыть дверцу, и сказал:

— Прошу!

— Стыд и позор, что в такой чудесный вечер мы не можем пройтись пешком, — посетовала Лейн, усаживаясь в машину.

— Город длинный, темный, да и вы сегодня не в том состоянии, чтобы совершать пешие прогулки. Может, как-нибудь потом, когда познакомимся поближе.

Он сел за руль и включил зажигание. Лейн не знала, как ей отнестись к его последним словам. Потом решила, что это своего рода дежурная фраза, то и дело слетающая с губ таких мужчин, как Фергюс Ханн. Из осторожности она трезво отнеслась к его намеку и непреклонным тоном сообщила:

— Надеюсь в ближайшие двадцать четыре часа улететь домой, если не будет препятствий со стороны Джерри.

— Джерри, — решительно заявил Фергюс, выводя машину на шоссе, — не та тема, которую мы будем обсуждать сегодня вечером.

Переключая скорость, Фергюс коснулся рукой ее ноги, и Лейн на миг ощутила его тепло, поэтому быстро отвернулась к окну, за которым в темноте проплывали оливковые рощи.

Приятный ночной воздух вливался в полуоткрытое окно, тихо урчал двигатель. Сейчас бы свернуться калачиком и заснуть, подумала Лейн. Но Фергюса занимали совсем другие мысли.

— Конечно, мне не нравится, как это все было проделано, но я рад, что вы приехали, Лейн. Теперь могу попросить вас поделиться со мной вашими мыслями о Джозефе Ленноксе.

Лейн была вполне уверена, что ей нечего предложить такому талантливому актеру в плане воплощения образа героя, который она создавала для него, но ей все равно было лестно.

— Буду счастлива помочь, если смогу. — Поскольку особого желания вдаваться в подробности его собственного характера у нее не было, она сменила тему. — Так вы думаете, в новом варианте я немного через край хватила?

Она поняла, что он улыбнулся.

— Для Инги это именно то, что требовалось.

— И все-таки? — настаивала она, изучая его так хорошо знакомый профиль, не в силах до конца поверить, что между ними нет целлулоидного барьера.

— Нет смысла обсуждать. На фильме это никак не отразится.

— Да, лучше бы не надо, — согласилась она. — Ничто не должно умалить значение сцены конфронтации между Дейлом и его отцом.

Машина свернула на узкую дорогу, ведущую в город.

— Только бы нам убедить эту парочку, о которых мы сегодня не говорим, Ингу и Джерри, — небрежно сказал Фергюс.

— Все равно, что сказать, только бы нам забраться на Эверест и спрыгнуть с вершины.

— Пустяки!

В свете уличных фонарей она перехватила злую усмешку, вспыхнувшую на его лице.

Как прекрасно делать вид, что твоя жизнь в опасности, пока у тебя в запасе есть парашют! — подумала она.

К огорчению Лейн, в городе машина сменила направление и стала удаляться от главной улицы и мерцающих в ночи огней гавани. Когда остановились, Фергюс, извинившись перед Лейн, достал очки в темной оправе и надел их. Выйдя из машины, он первым делом взлохматил волосы, а потом открыл дверцу. Она послушно вышла.

— У вас рот открыт, мисс Денхэм. Надо же мне отпугивать любопытных.

— Извините, я только пытаюсь понять, кого вы мне напоминаете.

— Наверное, вашего любимого дядюшку или старшего брата, — высказал он предположение. — Какого-нибудь Тома, Дика или Гарри. — Фергюс повел ее к входу в маленький ресторан. — Что будете пить?

— Минеральную воду, пожалуйста.

— Минеральную воду?! — с комическим ужасом повторил он, глядя на нее сверху вниз через очки.

Но Лейн стояла на своем.

— Если от доброй порции бренди мне суждено заснуть, то я предпочитаю минеральную воду.

— Как скажете. Может, вы пока подыщете для нас наиболее уединенный столик?

Труда это не составило. Освещение было приглушенным, столиков немного. Лейн выбрала самый дальний в углу.

Пока он подходил к ней, Лейн осенило.

— Кларк Кент! — выпалила она.

Фергюс изобразил, что спотыкается и проливает воду, чем рассмешил ее. Ей доставляло удовольствие наблюдать воочию его актерское мастерство. Вдруг смех на ее лице сменился ужасом и она прижала ко рту ладонь.

— Только не говорите, что забыли переодеть колготки! — поморгал ресницами Фергюс.

— У меня нет денег! — объявила Лейн, вцепившись в сумочку. — Только немного английских. Я собиралась завтра обменять дорожные чеки.

Он пожал плечами.

— Вряд ли это конец света. Думаю, смогу наскрести на парочку баклажанов.

Лейн слабо улыбнулась.

— Извините, я бы не поехала… если бы предвидела, что платить придется мужчине.

— Конечно нет, я бы сказал, что вы не такого сорта девушка. — Глаза Фергюса искрились неудержимым весельем.

— Мне ужасно неудобно, — искренне продолжала оправдываться Лейн. — Я верну вам деньги завтра.

Фергюс прикрылся меню и пробормотал:

— Так и быть. Я не могу иметь дело с женщиной, которая не может расплатиться за себя.

Лейн не выдержала и улыбнулась.

— Хватит меня дурачить…

— Как можно?! На первом свидании! — перебил он ее. — Платишь не для того, чтобы остаться с носом. — И тут же снял очки. — Платишь? Я сказал «платишь»? Боже упаси!

— Какой вы ужасный, — пожаловалась Лейн, невольно улыбаясь.

Они попробовали греческий салат, пока готовились заказанный Лейн простой омлет и меч-рыба для Фергюса. Очень скоро Лейн испытала на себе, что значит поджариваться на медленном огне. К середине ужина ей уже пришлось, отвечая на вопросы, рассказать о своем трудном творческом пути и выуживать из памяти те подробности сценария, которые интересовали его. Фергюса поразило, как это она не побоялась настоять, чтобы больного подростка взяли на роль Дейла, хотя рисковала достигнутым успехом.

— По-моему, настоящие жизненные страдания дают преимущества исполнителю этой роли, — объяснила она. — Кроме того, таким молодым людям надо давать возможность проявить себя в том деле, с которым они могут справиться.

Она увидела, как серьезно он слушает ее.

— Я правильно понял, что сценарий фильма «Тернистое поле» явился результатом вашего личного опыта? — мягко спросил он.

Неожиданные радости, которыми Лейн была обязана истории, наполненной испытаниями жизни своей покойной сестры, давали ей право откровенно рассказать о ее судьбе.

— Моя младшая сестра Лиззи родилась умственно неполноценной. Отпущенные годы она провела почти в полной изоляции, но все равно Лиззи была личностью, а не капустой. Она понимала больше, чем могла выразить, у нее было чувство юмора… и мы любили ее.

Фергюс помрачнел.

— Но она умерла.

Лейн кивнула.

— Три года назад. Мы как раз успели отметить ее четырнадцатилетие.

— Это был ад?

Выражение искреннего сочувствия в глазах Фергюса смутило Лейн, настолько это было неожиданно… она никогда не видела его таким на экране. Что-то такое проявилось в нем, заставив подумать: а ведь я совсем не знаю, какой он! Слезы выступили на ее глазах, но она заставила себя улыбнуться и покачала головой.

— Звучит ужасно, но мы испытали облегчение после того, как месяц за месяцем наблюдали, что ей становится все хуже, и смерть восприняли как освобождение для нее… Мы верили, что путы неполноценности пали и там она была здорова. Я вспоминаю ее с чувством огромного восхищения. Она боролась…

— Да, у Тима, исполнителя роли Дейла, должно быть, много трудностей, но, кажется, он подтверждает все, что вы говорите.

— Неужели? Надеюсь увидеть его в работе.

Лейн еще раз убедилась в неподдельной заинтересованности со стороны Фергюса.

— Вы обязательно получите такую возможность. Ваш рассказ заставил меня по-новому взглянуть на всю историю, и, если мы сумеем оградить себя от непомерных притязаний Инги, в наших силах сделать эту сцену по-настоящему потрясающей.

— Я должна предупредить вас, Фергюс: не обвиняйте Джерри в том, что я отсутствовала до сих пор. Правда, ему не хватает терпения в работе с авторами, но в данном случае я сама оговорила для себя исключительное право работать над сериалом для телекомпании. В конце концов мы внесли этот пункт в контракт. Так удобнее и мне и режиссеру. Не скажу, что мне все нравится в его работе, но чем-то приходится жертвовать.

— Даже при этом условии существует элементарная вежливость. Присутствие автора полезно для работы над фильмом, хотя, должен признать, вам повезло, что до сих пор вы были вне досягаемости Инги. — Он кивнул официанту, заказал «Метаксу» и продолжал: — Она знаменита тем, что способна поедом есть людей и только косточки выплевывать.

— Надеюсь, вы преувеличиваете, — смеясь, сказала Лейн, но Фергюс в ответ только усмехнулся.

— К тому же мальчику в вашем сценарии чертовски не повезло с родителями. Надеюсь, это не из личного опыта?

Лейн покачала головой.

— Слава богу, нет. Мне так повезло, что лучшего и желать нельзя. Кстати, у вас красивая дочь, Фергюс.

Он изобразил удивление.

— Кто? Ужасная Ханна?

— А может, у вас растет вторая Ширли Темпл?

— Боже упаси! Актерские способности Ханны годятся только для домашнего пользования.

К тому времени когда белый автомобиль свернул на подъездную дорогу к вилле, обитатели ее почивали сладким сном.

— Теперь уж я наверняка быстро усну, — призналась Лейн. — Спасибо вам за приятный ужин, мистер Ханн. Я готова расплатиться с вами.

Фергюс повернулся к ней, вопросительно изогнув бровь.

— Неужели?

Лейн быстро отвернулась от него, оправляя подол платья.

— Как только обменяю свои дорожные чеки.

— А-а-а… — протянул он.

Внезапная тишина заставила Лейн обернуться. Он насмешливо разглядывал ее. Стоило ей взглянуть на него, как внутри все сжалось. Она постаралась не подать виду и сказала как можно небрежней:

— Не знаю, как вы, а я готова для постели.

Она прикусила язык, но было уже поздно. Фергюс изъявил желание, не колеблясь ни секунды.

— Никогда еще не был более готов для этого.

Он явно поддразнивал, возможно, даже развлекался за ее счет. Внезапно ей захотелось убежать от этого человека и собственных чувств, которые он в ней вызывал… Лейн положила руку на колени, наклонилась вперед и посмотрела вниз.

— Потеряли что-нибудь? — спросил он.

Только этого ей не хватало! Сумочки нигде не было! Значит, она оставила ее в ресторане.

— О нет! — взмолилась она. — Потеряла! Моя сумочка! Черт возьми!

— Не нашли? А в ней все дорожные чеки? Та-а-а-к, значит, плакали мои денежки. — Он продолжал разыгрывать ее, а Лейн в отчаянии смотрела на него.

— Извините, Фергюс! Не могли бы мы вернуться? Вы согласны? Я готова сама себя выпороть.

Фергюс откинулся на спинку сиденья.

— Ммм… право, не знаю.

В голосе Лейн сразу появилась твердость.

— Как это, не знаете?

— Вы могли бы меня немного поощрить.

Спокойствие!

— Какого рода поощрение? — решительно спросила она, самоуверенно полагая, что ответ ей хорошо известен. Лейн попала под синий огонь его глаз.

— А что вы предлагаете? — улыбнулся он.

Она распахнула дверцу машины.

— Я предлагаю себе войти в дом и вызвать такси. Я способна вернуть свою сумочку, не прибегая к… торговле собственным телом!

Он уронил руки на руль.

— Слишком сильно сказано, вы не находите? Я ведь не рассчитывал на ваше тело, мисс Денхэм, всего лишь на прощальный поцелуй с пожеланием спокойной ночи.

Злая на Фергюса за то, что он заморочил ее, и на себя за собственную глупость, Лейн пустила в ход избитый женский прием, которым только усугубила ситуацию.

— Представляю, сколько таких поцелуев вы получили за свою жизнь, мистер Ханн!

Она поспешно выскочила из машины, прошипев «спокойной ночи», хлопнула дверцей и, спотыкаясь, пошла в темноте к вилле. Вспыхнувшие за спиной автомобильные фары осветили ей путь, отчего раздражение только усилилось, и Лейн в сердцах выругалась.

Оказавшись у себя, она, не включая света, прошла в спальню, закрыла дверь и привалилась к ней спиной, глубоко дыша, чтобы утихомирить биение предательского сердца. Но тут послышался тихий стук. Делать было нечего, Лейн включила свет и повернула ручку двери. За ней, словно в раме, стоял Фергюс, держа в руке ее сумочку.

— Может, вы это искали?

Лейн прищурилась.

— Где она была?

В глазах Фергюса запрыгали чертики.

— Я нашел ее на заднем сиденье.

— Все это время вы знали, что она там лежит, — обвинила его Лейн.

Фергюс явно притворялся.

— Как только вы ушли, я вспомнил, что снял ее со спинки вашего стула, когда последовал за вами к выходу. Должно быть, я бросил ее на заднее сиденье и забыл.

— Забыли? — Лейн скептически подняла бровь.

Он изобразил невинность.

— Да, мадам.

Она недоверчиво покачала головой.

— Вы забыли, что я насмотрелась фильмов с вашим участием, и меня не проведешь.

Он склонился к ней.

— Неужели вы смотрели столько фильмов с моим участием?

Смущение, раздражение и… желание теснили грудь Лейн, пока сияющие весельем синие глаза заглядывали ей в лицо. И вдруг, забросив на плечо сумочку, она расправила плечи и решительно заявила:

— О да! Понимаете, я боготворю даже землю, по которой вы ходите. Я из числа фанатов Фергюса Ханна.

— Должно быть, нелегко сделать такое признание. — Он притворился, что не заметил сарказма в ее голосе.

Не желая, чтобы ей помешали высказаться, она поспешила продолжить:

— Так разве я откажусь лечь под вас? И вы сможете изнасиловать меня и сделать еще одну зарубку на столбике кровати, не так ли?

Веселье Фергюса мгновенно сменилось задумчивостью. Он заговорил спокойно, без всякого смущения:

— Никогда бы не подумал, что вы увлекаетесь бульварной прессой.

Лейн проглотила это и стояла на своем.

— Я читаю то, что отражает жизнь во всех ее проявлениях.

Что-то над ее головой привлекло внимание Фергюса. Он направился к балкону. Лейн так и осталась с открытым ртом, наблюдая, как Фергюс закрывает оставленную ею распахнутой балконную дверь.

— Это было неразумно, — сказал он.

— Видимо, забыла закрыть, но вечер довольно теплый, а я люблю свежий воздух.

Ее оскорбило, что он позволяет вести себя так, будто ему разрешено войти в ее комнату. Фергюс покачал головой с таким видом, словно столкнулся с безнадежным случаем.

— Какое легкомыслие! Надеюсь, у вас есть средство от насекомых?

— Средство от насекомых? — переспросила она, складывая на груди руки. — Нет, но, наверное, смогу приобрести.

Фергюс обернулся к ней.

— Так на чем мы остановились?

Лейн указала ему на дверь. Он проигнорировал этот жест и продолжал изучать ее лицо.

— Вам кто-нибудь говорил, что у вас зеленые глаза?

Лейн уронила руки и топнула ногой.

— Чуть ли не каждый, кого я знала.

— А-а… — Фергюс откашлялся. — И много их было?

Снова скрестив на груди руки, Лейн нетерпеливо притопывала ногой. Фергюс задумался и, явно что-то решив для себя, признался:

— Похоже, я опять разгневал нянюшку.

Лейн перекинула волосы через плечо.

— Спокойной ночи, мистер Ханн.

Он протянул руку и тронул волосы у нее за ухом. Из последних сил Лейн цеплялась за свое здравомыслие. А он незаметно приблизился. Она чувствовала, как он проводит кончиками пальцев по ее щеке, и с трудом удерживала взгляд на пуговице его рубашки, в то время как тело каждой клеточкой умоляло сдаться. Он приподнял ее подбородок и вынудил встретиться с ним взглядом, но тут же посмотрел на ее губы.

— Обещаю вам, — голос звучал нежно и искренне, — мое единственное желание — невинный поцелуй.

Лейн не сразу удалось обрести голос. Губы ее едва слышно прошелестели:

— Это было бы легкомысленно.

Легкими прикосновениями пальца он гладил ее шею, спускаясь все ниже и ниже. Почему бы нет? — подумала она. Собрав остатки воли, Лейн выдавила из себя банальность:

— Благими намерениями дорога в ад вымощена.

— Только если вы согласны.

Не в силах дольше выносить эту пытку, Лейн крепко зажмурилась.

— Спокойной ночи… Фергюс.

Последовало долгое неясное молчание, затем тихий вздох смирения.

— Ну что ж, спокойной ночи.

Услышав, как повернулась дверная ручка, Лейн осмелилась открыть глаза. Он вымученно улыбнулся ей и озвучил последний кадр:

— Спите спокойно, если сможете.

Как только дверь закрылась, Лейн рухнула на постель, эмоционально опустошенная. Поездка превращалась в ночной кошмар. Она предвидела, что личная встреча с этим человеком заставит ее страдать, но и в самых безумных мечтах не смела надеяться, что он проявит интерес к ее мыслям или к телу.

Проведя почти бессонную ночь, она с опозданием поняла, насколько нешуточным было его упоминание о средстве против насекомых. Конечно, она неопытна, комары ассоциировались у нее с Шотландией, а москиты с Африкой. Кто знал, что ночной воздух Греции чреват для нее таким назойливым террором? Она понимала, что Фергюс оказался прав, и в ней закипала злость, впрочем, даже это не помогло более успешно вести кровавую охоту на москитов.