От всего сердца

Глава 16

Когда мы в последний раз покидали гостиницу, дебаты были закончены, и жители Доминиона в виде Орды Пожирателей Книг были заняты голосованием за своего фаворита в официальных рейтингах. Тем временем Дина отчаянно пыталась выяснить личность убийцы, нацелившегося на Косандиона. К сожалению, дебаты оказались менее, чем поучительными.

Душегубы уставились на меня. «Уставились» фигурально в их случае, поскольку их глаза были спрятаны в расщелинах коры. Они как бы расселись, стоя прямо и раскинув свои ветви, чтобы занять как можно больше места. Их конечности скользили друг по другу подальше от меня, напоминая темные, кошмарные щупальца, готовые хватать и сжимать. Дерево скрипело и стонало, когда они двигались, наводя на мысль о звуке ломающихся под давлением человеческих костей.

Шон рядом со мной, казалось, не был впечатлен. Меня это тоже не впечатляло.

Все остальные уже были отправлены в свои апартаменты, включая Унессу. Через три часа Косандион должен был пойти на свое первое свидание, которым должна была стать Элленда, а всех остальных пригласили на ранний ужин, но до тех пор делегации оставались взаперти. На сегодня с нас было достаточно общения.

Самый большой душегуб протянул ко мне свои ветви, держа их надо мной, как пальцы огромных рук, готовые сбить меня с ног. Переводчик, прикрепленный к его коре, зашипел и заговорил низким мужским голосом.

— Предложение. Вы прекращаете вмешиваться, или мы убьем вас и сломаем ваше домашнее дерево. Вы хотите это обсудить?

Это было не первое мое душегубское родео.

— Вы следуете правилам, или мы убьем вас, отправимся на вашу планету и уничтожим ваши саженцы огнем.

Вожак заскрипел, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Заблуждение: вы не покинете свое дерево. Вы не можете отправиться на нашу планету. Подчиняйтесь, или мы убьем вас. Вы хотите это обсудить?

— Я убью вас здесь. Он отправится на вашу планету. — Я указала на Шона.

Шон показал им свои зубы. Пол арены раздвинулся, обнажив заросли сорняков на клумбе. Из камня вылетели два сопла. Первый выпустил на растения аэрозоль жесткого внеземного средства от сорняков. Сорняки пожухли. Душегубы отступили. Вторая насадка щелкнула и выплюнула струю пламени, превратив увядшие сорняки в миниатюрный факел.

— Мы убьем. Вы умрете. — Я впилась в них взглядом. — Нет необходимости обсуждать. Возвращайтесь в яму.

Душегубы заскрипели и зашипели.

Я постучала метлой по каменному полу. Низкий звук запульсировал по арене, сотрясая мои кости. Душегубы были чувствительны к вибрации и звукам. Именно так они опознавали свою добычу.

Деревья отпрянули назад.

— Подчиняйтесь!

Душегубы сбились в кучу, сложив ветви. Я вскрыла пол под ними и направила их по скользкому отростку в яму.

Шон засмеялся.

— К сожалению, это еще не конец. Они целеустремленные придурки. На этот раз я удивила их, но они вернутся с чем-нибудь еще.

— Что случилось с их подругой?

Я обернулась. Первый Ученый стоял прямо за мной, в то время как двое его учеников-помощников держались на почтительном расстоянии. Предполагалось, что Гастон проводит его домой, но его нигде не было видно.

— Ей причинили вред? — спросил Первый Ученый.

— Нет, — сказал Шон. — Я отправил ее обратно в яму.

Душегубы были раздельнополыми, с мужскими и женскими деревьями. Отличить их друг от друга было практически невозможно, но только самки производили споровые капсулы.

— Их споровые капсулы не смертельны, — объяснила я. — Они вызывают временный ступор. Они бросают их в отдаленную добычу, чтобы вырубить ее, чтобы потом они могли подобраться поближе и съесть.

Если бы снаряд-капсула попал в Бестату, она, возможно, заснула бы. Но с метаболизмом вампира, снаряд мог просто замедлить ее, и тогда мы увидели бы потрясающее воплощение Пола Баньяна[14] в рыцарских доспехах с вампирским оружием. Заряженный кровавый меч мог пронзить взрослого душегуба за два или три взмаха, и я даже не могла объяснить словами, как я была счастлива, что мы вообще избежали этой неразберихи.

— Мы заботимся о безопасности всех наших гостей. Даже самых надоедливых, — сказал Шон.

— Кстати, о гостях, — сказал Первый Ученый. — Может ли гостиница вместить еще троих? Я хочу посмотреть, как закончится этот отбор.

— Мы были бы рады видеть вас с нами, — сказала я ему. — Но как насчет ваших лекций?

Первый Ученый вздохнул.

— Управление развитием молодых умов — трудная и изматывающая задача. Нужно отдыхать, чтобы быть максимально эффективным, и несколько дней самообучения и личного созерцания были бы полезны для моих студентов.

Курятник ку-ко все еще хранился у меня на складе, но он был слишком большим. Я вырезала новый набор комнат в крыле наблюдателей и начала превращать их в небольшую среду обитания. Что ему нравилось в прошлый раз? Просо. Вот и все. Мне нужно было бы сообщить Орро.

Зазвонил сотовый Шона. Он достал его из кармана мантии и посмотрел на него.

— Мараис.

Офицер Мараис подрабатывал нашим охранником. У него накопилась куча отпусков, поэтому он взял недельный отпуск, чтобы охранять «Гертруду Хант». Он, к сожалению, не поделился этим фактом с женой. У меня было предчувствие, что за это ему придется чертовски дорого заплатить.

Шон несколько мгновений прислушивался.

— Я сейчас буду. — Он повесил трубку и повернулся ко мне. — У нас появились протестующие.

— Что?

— Какая-то религиозная группа Доминиона протестует перед гостиницей. У них проблема с выбором пары.

— Средь бела дня?

Я вывела трансляцию с уличных камер на ближайший большой экран. Три человека стояли перед гостиницей, сразу за границей. Должно быть, они использовали оттенок для кожи, потому что их кожа выглядела по-земному. Их высокотехнологичные плакаты, выполненные из маленьких металлических стержней и светящиеся неоном, так не выглядели.

— Я разберусь с этим, — сказал мне Шон.

Он бросился к стене. Гостиница открыла для него вход.

Я отмахнулась от экрана.

— Что-то срочное?

— Не волнуйтесь, Шон справится с этим. — Я закончила комнату и открыла проход в крыло наблюдателей. — Позвольте мне показать вам ваши комнаты.

Мы пошли по коридору. Это был мой шанс поковыряться в его мозгах. Нам все еще предстояло разобраться со скрытым убийцей.

— Каково ваше мнение о Никати?

— Умный, красноречивый и хорошо образованный, — сказал Первый Ученый. — Но, увы, ненастоящий философ.

— Почему?

— Никати разделяет те же недостатки, что и Амфи, хотя у нее они более очевидны.

— Я думала, она хорошо справилась.

Первый Ученый покачал головой.

— У нее были хорошие учителя. Они научили ее, как находить знания и как ими пользоваться, но им не удалось зажечь искру оригинальной мысли. Правда в том, что знакомство с мыслями тех, кто был до нас, является основой философии, но это только первый шаг. Следующий шаг — выработать свой собственный взгляд. Гораздо более ужасающее начинание.

— Получается, Амфи проиграла?

— Без сомнения. Какой вопрос я задал?

— Что такое любовь?

Первый Ученый кивнул.

— Вот именно. Я спросил их об их определении любви. Амфи просто объявила, что любовь сложна, пересказала то, чему ее учили, и повела нас по кругу к своему тезису. Она так и не ответила на этот вопрос.

— А леди Вексин?

Глаза Первого Ученого загорелись.

— Такая прекрасная лаконичная демонстрация принципа Тессидекта. Он был одним из основополагающих философов, вышедших из скопления Омега Центавра около тысячи лет назад. Тессидект предположил, что любовь, по сути, обязывает. Независимо от того, взаимна она или нет, она создает отношения между существом и объектом его желания, формируя свой собственный микрокосм. Миниатюрную вселенную нашего собственного создания, разрушающую все аспекты пространственно-временного континуума. Когда вы влюблены, ваше восприятие, ваше внутреннее равновесие, даже ваше чувство времени и места меняются.

Интересно. Я никогда не думала об этом с такой точки зрения.

Первый Ученый продолжал, размахивая на ходу своей указкой.

— Поскольку каждое существо уникально и не похоже ни на одно другое, уникальна и их любовь, и микрокосм, который она создает. Ее нельзя определить, ее можно только пережить.

Правда. Я была влюблена до того, как встретила Шона, но мои отношения с ним были непохожи ни на какие другие. Это было… это было по-другому, и я не могла до конца выразить это словами.

— В двух коротких предложениях леди Вексин передала саму суть этой концепции: ее любовь нельзя объяснить, ее можно только почувствовать, она не похожа ни на какую другую, и она предпочитает ее всем предыдущим любовям, которые испытывала. Я не должен был ожидать ничего меньшего от ученицы Храма Желания. В конце концов, у них прекрасное образование.

В леди Вексин было гораздо больше, чем она показывала миру, хотя некий многострадальный канцлер, скорее всего, сказал бы Первому Ученому, что он слишком высоко оценивает ее.

— Но Прайсен Ол — настоящая находка в этой компании. Вы заметили, что он процитировал Секвиста? Я знаю многих ученых, которые воздержались бы даже от упоминания этого имени. Планетофаг, суперорганизм, путешествующий с планеты на планету, пожирающий жизнь, чтобы поддерживать свою собственную, но все же осознающий и мучимый своим существованием, проклятый, оскорбляемый и, наконец, уничтоженный. И вот этот молодой человек, у которого не только хватило смелости процитировать его исследование своей цели, но и расширить его, добавив свои собственные наблюдения. Я почти уверен, что он родом из монастыря Са. Его аргументы отличаются особым непринужденным, но утонченным подходом.

— Может ли он быть самозванцем?

— Невозможно. Должно быть, он посвятил себя учебе с самого раннего возраста. Я видел множество молодых аспирантов, но этот человек приложил немало усилий.

Если Прайсен Ол был настоящим ученым, это делало его менее вероятным убийцей. Не исключено, но и не так вероятно. Прямо сейчас мои деньги были поставлены на Никати. Но была еще леди Вексин, которая обладала уникальным пониманием древней философии, «хорошо двигалась» и заслужила визит Калдении. И Элленда, которая теперь была раскрашена траурной краской, возможно, потому, что знала, что собирается убить Косандиона, и не переживет последствий. Кандидатам было обещано свидание с Сувереном один на один, но это не было гарантией. Кандидат может быть исключен до того, как наступит его очередь на свидание. Элленда отставала в рейтинге, поэтому она нанесла траурную краску, зная, что Косандион поймет к чему это и отреагирует. Теперь у нее будет свидание и прекрасная возможность нацелиться на него…

Мы добрались до новых покоев, которые я только что создала. Я открыла дверь. Нас ожидала уютная комната, не слишком большая и не слишком маленькая, ее стены были увиты ветвями деревьев, предлагающими удобный насест. Три домика-гнезда выступали из стен треугольником вокруг центрального неглубокого бассейна. Среднее гнездо было больше остальных и украшено разноцветными камешками. Три окна, каждое с отдельным выступом, заливали комнату солнечным светом. Две другие, поменьше, комнаты разветвлялись в стороны, одна служила ванной, а другая — кабинетом.

— Прекрасно, — пробормотал Первый Ученый. Он махнул крыльями своим помощникам.

Они приблизились. Один из них осторожно вытащил несколько больших булавок из перьев Первого Ученого, другой схватил головной убор и сорвал его с головы Первого Ученого.

Старший ку-ко вздохнул с облегчением, сел на край бассейна и опустил свои когтистые лапы в воду. Его перья распушились, раздув его вдвое по сравнению с обычным обхватом.

Я открыла рот, чтобы пожелать ему приятного пребывания.

Гостиница зазвенела у меня в голове. Кто-то пытался открыть канал связи с Баха-чар.

Гостиница вывела для меня экран, и я ответила на звонок. Появилась женщина, закутанная в шаль, так что была видна лишь небольшая часть ее лица. Ее кожа была пестрой, цветовой узор, который обычно можно увидеть у пестрой собаки или черепаховой кошки, и усеяна крошечными ромбовидными выступами. Нет, не выступами, а тонкими чешуйками. Она явно принадлежала к человеческому типу, но я никогда не видела ничего подобного.

— Вы хранительница гостиницы? — прошептала она настойчивым голосом.

— Да.

— Суверен в опасности. Один из кандидатов не тот, за кого себя выдает. Встретимся у стеклянного ларька на Кривой улице. Я буду ждать полчаса. Никаких мужчин.

Экран потемнел.

Я ШЕСТВОВАЛА ПО ГОСТИНИЦЕ В ДОРОЖНОЙ МАНТИИ: невзрачной, серой, поношенной и слегка изодранной. Шон шагал рядом со мной, выглядя, как грозовая туча, готовая разразиться молнией.

— Это небезопасно.

— Я возьму с собой энергетический хлыст и метлу.

Метла, переделанная в посох для удобства переноски, была в чехле на липучке у меня за спиной. Энергетический хлыст был у меня на поясе под мантией. Сжатие его высвобождало нить длиной в семь футов, которая могла бы отделить человеческую голову от тела, мгновенно прижигая рану. Я практиковалась с ним, и я стала достаточно хороша, чтобы не нуждаться в перчатке, которую я обычно надевала для него. Перчатка была единственной вещью, которую хлыст не резал, но она также причиняла боль моей руке, когда я ее надевала.

Лицо Шона превратилось в суровую маску.

— Этого недостаточно. Я пойду вместо тебя.

— Ты придешь, и ничего не случится. Она сказала: «никаких мужчин».

— Меня не волнует, что она сказала.

— Я уже поняла.

— Ты здесь единственная женщина-хранительница. Если они хотят изолировать тебя, это идеальный способ сделать это. Пошлите женщину, которая притворяется испуганной, так чтобы ты никак не могла привести подкрепление.

— Я приведу подкрепление.

Дверь передо мной распахнулась, и я вышла на террасу, где Карат, Гастон и Дагоркун пили чай и смотрели, как Куки гоняется за желтой бабочкой в саду. Это было похоже на начало шутки. Рыцарь, воин и шпион заходят в бар…

— А вот и наши милые хозяева, — сказал Гастон. — О-о-о. Мне не нравятся эти выражения.

Два бойца насторожились, как акулы, почуявшие кровь в воде.

— Какие-то проблемы? — спросил Дагоркун. — Пожалуйста, пусть будут неприятности. Мне нужно выпустить наружу много накопившегося разочарования.

— Леди Карат, — сказала я. — Не хотели бы вы совершить короткую прогулку?

Глаза Карат сузились.

— Какого рода прогулка? Потребуется ли для этого заряженное оружие?

— Возможно.

Она вскочила.

— Поехали! Я возьму свой меч.

Карат нырнула внутрь, в общую комнату, и побежала в свои покои.

— Видишь? — спросила я Шона. — Подкрепление.

Он зарычал.

— Хорошо.

— Я буду протестовать! — прогрохотал Дагоркун.

— Прогулка для девочек, — сказала я ему. — Никаких мужчин.

— Я должен пойти, — крикнул Куки из сада.

Как, черт возьми, он вообще нас услышал?

— Куки, ты мужчина.

Куки улыбнулся в усы.

— Очень тихий, очень хитрый мужчина, которого никто не заметит.

В глазах Шона появился задумчивый огонек.

— Нет, — сказала я ему.

Карат вышла на террасу. На ней был длинный темный плащ, распахнутый спереди, вследствие чего виднелся массивный меч, пристегнутый к бедру. Она поплотнее запахнула плащ и подняла капюшон.

— Готова.

МЫ С КАРАТ СПЕШИЛИ ПО МНОГОЛЮДНЫМ УЛИЦАМ БАХА-ЧАРА. У НАС оставалось около пятнадцати минут.

— Почему Кривая улица? — проворчала Карат. — А она не могла выбрать что-нибудь поближе?

— Поймешь, когда мы туда доберемся.

Мы миновали еще один переулок, свернули в следующий и вышли на Кривую улицу. Это был не столько изгиб, сколько подкова с ответвляющимися с обеих сторон узкими переулками. Повсюду возвышались высокие здания с террасами, соединенные переходами, мостами и разноцветными парусиновыми тенями. Покупатели заполонили переулки.

— Поняла, — сказал Карат. — Это лабиринт.

— Да. Легко убежать и исчезнуть.

— Если она убежит, должна ли я преследовать ее?

— Нет. Мы пришли сюда с добрыми намерениями. Она скажет то, что должна сказать, или не скажет.

Стеклянный киоск находился посередине улицы, видимый издалека из-за высокой мачты, которая выступала из входа, возвышаясь над улицей под углом, как огромная удочка. С нее свисали стеклянные безделушки всех цветов и форм, украшения, колокольчики, призмы, подвесные вазы, сверкающие и переливающиеся на свету.

Мы остановились прямо под мачтой. Покупатели двигались мимо нас непрерывным потоком. На другой стороне улицы группа низкорослых волосатых существ, похожих на гибрид обезьяны и осла, с энтузиазмом торговалась с владельцем оружейного магазина, тачи, взбираясь друг на друга, чтобы удобнее визжать ему в лицо. Насекомоподобный тачи был удивительно терпелив к их глупости.

— За нами наблюдают, — сказала Карат.

Я тоже это почувствовала — сосредоточенный взгляд, изучающий нас с отчаянной интенсивностью.

Мгновения тянулись незаметно.

Пятно света упало на плащ Карат и скользнуло ко мне. Я подняла голову.

Здание, в котором размещался оружейный магазин, имело форму перевернутой буквы L. Его нижний этаж был самым широким. С правой стороны здание возвышалось на три этажа. Слева большая терраса на крыше простиралась от второго этажа до верха оставшегося первого этажа. Узкая каменная лестница, втиснутая между левым концом террасы и соседним зданием, являлась единственным выходом на террасу с улицы.

На этой террасе одинокая фигура, закутанная в шаль, стояла у каменных перил, держа в руке маленькое зеркальце.

— Мы приглашены, — сказала Карат. — Мы прошли проверку.

— Похоже на то.

Мы перешли улицу и подошли к узкой каменной лестнице. Терраса находилась в сорока футах над улицей, слишком далеко, чтобы перепрыгнуть. Если мы поднимемся туда, лестница будет единственным путем вниз.

Карат посмотрела на лестницу.

— Твоя сестра сообщила мне, что ты не боец. Если возникнут проблемы, прячься за мной.

— Спасибо тебе за это щедрое предложение.

— Это было не предложение.

Она действительно была лучшей подругой Мод. Они были совершенно одинаковыми.

Терраса была пуста, если не считать женщины с зеркальцем. Как и ожидалось, там было только два выхода: лестница, по которой мы поднялись, и дверь, ведущая на второй этаж оружейного магазина. Дверь была открыта, и что-то стояло прямо внутри, скрытое во мраке.

— Боевой дроид, — пробормотала Карат.

— Откуда знаешь? Слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

— Я слышу запах смазки и охлаждающей жидкости.

Одним словом — вампиры.

Карат остановилась. Я тоже остановилась. Женщина некоторое время наблюдала за нами, затем подошла. Она двигалась очень тихо. Она подошла к нам на расстояние трех футов и протянула маленький планшет. На нем ухмылялось знакомое лицо. Стрижка была другой, одежда не соответствовала его нынешнему имиджу, а его улыбка была порочной, но сомнений не было.

— Его имя, его настоящее имя — Кумбр Аджи. Его отец правит бродячим флотом метеоритного пояса Мутерзен.

— Пират, — выплюнула Карат. — Ненавижу пиратов.

— Он вырос в роскоши, созданной за счет страданий многих других. Он безжалостный садист.

Женщина опустила капюшон. Крошечные чешуйки покрывали ее лицо. С ее большими темными глазами и тонкими чертами лица она слыла бы красавицей по любым стандартам. Большой шрам пересекал левую сторону ее лица, протянувшись по диагонали от носа к челюсти. Края шрама были красными и рваными. Еще один шрам охватывал ее шею, старый и толстый от многократных ран. Это был такой шрам, который могла бы получить собака, если бы натянула ошейник с шипами внутри.

— Я была изменена для него. Чтобы доставлять ему удовольствие. Весы — его фетиш. Он сделал это. — Она указала на шрам на своем лице. — И это. — Она указала на свою шею.

Ее глаза сказали мне, что она не лжет. Они были полны боли и холодного гнева, своего рода ярости, которая горела как огонь, но подавлялась так долго, что превратилась в лед. Эта женщина страдала так, как я, вероятно, даже не могла себе представить. Люди говорили, что глаза — это окно в душу. Если это было правдой, то ее душа была изранена.

Карат застыла, как статуя.

— За голову Суверена назначена награда. Ее достаточно, чтобы купить целый автопарк.

Его уверенная улыбка вспыхнула воспоминанием передо мной.

— Но дело не в деньгах, не так ли? — спросила я.

— Нет. Он хочет превзойти своего отца. Этот поступок принесет ему больший престиж и почести среди тех, кем он стремится однажды править.

— Он нацелен на пиратский трон, — сказала Карат.

Женщина кивнула и вернула капюшон на место.

— Теперь вы знаете, где искать. Вы можете подтвердить все, что я сказала. Я прошу только, чтобы вы не убивали его. Он и его отец в долгу передо мной за смерть моих родителей.

— Как вы думаете, вы сможете получить то, что вам причитается? — спросила я.

— Все, что мне нужно, — это небольшое окно возможностей. Выстрел. — Женщина обнажила клыки. Они были длинными и тонкими, как зубы кобры.

— Вы знаете, где дверь в мою гостиницу, — сказала я. — Если то, что вы говорите, правда, завтра будет подходящее время быть поблизости.

— У меня нет причин доверять вам, — сказала она.

— Я знаю ее и ее сестру. Они не лгут. Вы получите свой шанс. Не тратьте его впустую, — сказала Карат.

Женщина повернулась и пошла прочь, исчезая в здании. Дверь за ней закрылась.

Мы направились к лестнице.

— Ты ей веришь? — спросила рыцарша-вампир.

— Доверяй, но проверяй, — пробормотала я. И я знала как раз того человека, который мог бы за короткое время раздобыть мне необходимую информацию.

Неприятное ощущение холода разлилось по моему позвоночнику, словно ледяная гниющая слизь капнула мне на затылок. Отвращение пронзило меня. Я узнала эту магию.

— Стой!

Карат замерла, ее нога застыла в дюйме от земли.

Какое-то существо поднималось по лестнице. Его длинное, изодранное одеяние, так похожее на мое, скользило по камням, будто оно плыло, а не шло. Широкие рукава скрывали его руки, а внутри глубокого капюшона была темнота.

Карат опустила ногу и сняла меч с бедра. Ярко-красный свет вырвался из рукояти, пробежав по венам внутри лезвия. Кровавое оружие взвыло, заряжаясь.

Искаженный ад-ал вышел на террасу и встал перед нами, блокируя наш побег. Свет упал на нижнюю половину его лица, и я увидела очертания бледной кожистой челюсти. Нам отрезали путь. Лестница и здание за ней были перед нами, оружейный магазин был позади нас, и я сильно сомневалась, что таинственная женщина впустит нас.

Существо подняло правую руку. Его рукав откинулся, обнажив чудовищную руку, сжатую в кулак. Искаженный ад-ал разжал свои длинные когтистые пальцы. На камни упала прядь длинноватых волос, черных с проседью.

Мурашки поползли вверх по моим рукам. Уилмос.

— Кто-то, кого ты знаешь? — спросила Карат, пристально глядя на существо.

— Да. Эта штука стреляет молниями. Не пытайся блокировать их.

Призрачный ветер развевал одежду искаженного ад-ала. Зловонная магия сгустилась вокруг него, как тошнотворное облако.

— Он жив? — задала я ему вопрос.

Ад-ал не ответил.

— Чего ты хочешь? Что я могу обменять у тебя на его жизнь?

Магия пульсировала так сильно, что меня чуть не стошнило.

Что-то спрыгнуло с крыши здания перед нами. Оно пролетело по воздуху и врезалось в ад-ала.

Женщина-оборотень. О нет!

Она разорвала его, в бешенстве вонзив в мантию два кроваво-красных ножа. Ад-ал схватил ее и отшвырнул прочь. Она отлетела, с хрустом врезалась в здание за лестницей и соскользнула вниз.

Магия существа вспыхнула, породив оранжевую молнию между пальцами обеих рук. Он направил один шар в нас, а другой — в женщину-оборотня.

— Держись позади меня! — рявкнула Карат и бросилась в атаку.

Женщина-оборотень перекатилась на ступеньки и прыгнула на ад-ала.

Существо метнуло два шара-молнии. Я метнулась влево, Карат вправо, и ослепляющая сфера разорвалась между нами. Второй шар настиг женщину- оборотня в середине прыжка. Она попыталась увернуться, но он задел ее бок и спину со вспышкой белого пламени. Она закричала, издав звук чистой агонии, и рухнула на террасу, корчась от боли.

Мое тело помнило, как в него попала та молния. Это было похоже на то, как если бы тебя воткнули в центр звезды, утопив в невообразимой, жгучей, невыносимой боли, от которой горел костный мозг. Это чуть не убило меня. Эхо этой боли прокатилось по моему телу. Страх наполнил меня, вытесняя все остальное.

Только не снова. Нет, больше никогда.

Шар молнии, нацеленный на нас, изогнулся и устремился ко мне, как ракета с тепловым наведением.

Подгоняемая паникой, я метнулась в сторону, сорвала с пояса энергетический хлыст и сжала его. Нить накала вспыхнула дождем желтых искр. Я щелкнула кнутом. Кончик его поймал шар молнии. Удар отдался эхом в моей руке, и я бросилась на землю.

Оранжевая сфера взорвалась белым огнем. Магическая взрывная волна ударила меня, отбросив дальше по камню. Перегрузка отвратительной магии пнула меня по ребрам, и мое сердце закричало в груди. Боль захлестнула меня. Я выплыла из нее, подавилась, всхлипнула, выплюнула кровь изо рта и перекатилась, встав вертикально.

Карат безумно быстро рубанула искаженного ад-ала, ее меч казался продолжением ее руки. Существо царапнуло ее броню когтями. Она взревела и продолжала размахивать, быстро, точно, не оставляя ему возможности собрать заново магию.

Женщина-оборотень, пошатываясь, поднялась на ноги, схватила свои ножи и бросилась на ад-ала, ища лазейку. Они набросились на существо с противоположных сторон. Он метался между ними, как тряпка на бельевой веревке, танцующая на сильном ветру.

Я была недостаточно быстра, чтобы угнаться за кем-либо из них. Если бы я попыталась напасть, я бы задела одну из них хлыстом.

Длинная полоска крови текла по лицу Карат, намочив ее волосы. Правый бок оборотня представлял собой месиво из дыр и тлеющей одежды. Черный жесткий костюм, который она носила под ним, просвечивал сквозь прорехи.

Карат сделала выпад. Ад-ал развернулся, повернувшись к ней спиной, и ее клинок промахнулся на дюйм. Оборотень увидела прореху, нырнула в нее и полоснула обоими ножами. Ад-ал дернулся в сторону, избегая удара, и приблизился в ту долю секунды, когда ее руки были разведены в стороны. Его когтистая рука вцепилась в женщину-оборотня прямо под грудину. Существо рвануло руку вверх, разрезая когтями плоть и одежду в брызгах крови. Оборотень закричала.

Карат рубанула по ад-алу. Существо скользнуло в сторону, но кровавый клинок зацепил край его одежды. Кусок ткани отлетел, вырвавшись на свободу. Карат ухмыльнулась, ее лицо исказила ужасающая гримаса, и начала бешеную атаку. Влево, вправо, замах, рубящий удар, я едва могла уследить.

Оборотень бросилась вперед, нанося удар.

Магия закружилась внутри одеяния ад-ала.

— Бегите! — Я вскинула руку, выставляя свою магию перед собой, как щит.

Карат проигнорировала меня и ткнула ножом в ад-ала.

Магия вырвалась из существа, как ударная волна от коллапсирующей звезды. Отвратительный поток магии ударил в Карат и оборотня, отбросив их за мою спину, словно они ничего не весили, и врезался в мой щит. Воздух передо мной вспыхнул бирюзой. Оранжевая молния ударила в экран моей магии. Мне показалось, что тысяча раскаленных игл пронзила меня в одно мгновение. Моя рука онемела.

Зловонная магия умерла.

Краем глаза я увидела, как Карат бьется в конвульсиях на земле. Оборотень растянулась на спине, издавая тихие хрипящие звуки.

Ад-ал завис передо мной. Черное пятно расползлось по его одеянию, от капюшона до подола, будто он сбросил кожу, обнажив свою истинную природу под ней.

Я почувствовала это. Вот он какой. Искаженный. Ужасное, неправильное, космическое существо, которое хотело заразить, поглотить и удушить.

Полоски оранжевых молний змеились над бывшим ад-алом, поднимаясь вверх, будто существо было поймано невидимым пылевым дьяволом. Это существо с когтистыми руками и чудовищной челюстью когда-то было человеком. Таким же человеком, как я. Теперь это была оболочка, вместилище внутренней порчи, и эта порча убьет меня, а затем убьет Карат и оборотня. Никто из нас не выберется отсюда живым.

Воспоминания нахлынули на меня. Сражение с существом, подобному этому; как я, почти умирая, принесла его тело в гостиницу, и узнала в нем лучшего друга своего брата, а затем наблюдала, как разложение внутри него просачивается наружу и сбегает. Он заполз в мою гостиницу, как какой-то отвратительный паразит. Он пытался заразить «Гертруду Хант» и Тони, в то время как я ничего не могла поделать, беспомощная и оторванная от собственного тела смертью крошечной гостиницы, которую я так старалась спасти.

Я убила того незваного гостя. Я вычистила от него свою гостиницу. Я была хранительницей, и сделаю это еще раз. Это был мой долг.

Я сняла метлу со спины и поставила ее перед собой. Магия струилась вокруг меня, спиралью выходя из моего тела и дергая за волосы.

Искаженный ад-ал вскинул руки вверх.

Я направила свою магию в здание подо мной. Она струилась сквозь камень террасы на первый этаж, вырастая из подошв моих ног, как корни дерева.

Двойные шары молний, подпитываемые его магией вспыхнули в руках ад-ала. Она скрепляла их вместе. Светящиеся сгустки соединились, слившись в ослепительную сферу, бурлящую энергией. Еще одна молния охватила его, соскользнув с одежды существа.

— Дина! — крикнула Карат позади меня. — Отойди от него!

Я обернула свою магию вокруг себя и метлы, создавая некий кокон, связывая нас.

Сверкающая сфера разбилась. Луч оранжевой молнии устремился ко мне, испещренный темной магией.

Я схватила метлу, пропуская через нее свою силу.

Луч ворвался в мой магический экран, пытаясь просверлить его насквозь, обжигая, кусая… Напряжение сковало мой позвоночник, ломая позвонки, такое сильное, что казалось, я вот-вот съежусь и рухну. Магия прорывалась ко мне, пытаясь оттолкнуть назад, но я стойко держалась. Мои корни были глубокими. Меня она не тронет.

Луч вспыхнул чистым белым светом.

Агония вибрировала во мне, распространяясь от груди до кончиков пальцев. Я почувствовала вкус крови, но крепко держалась.

Луч зашипел.

Я ждала, переполненная болью.

Молния погасла.

— Моя очередь.

Я передала все, что у меня было, своей метле. Древко раскололось в моей руке, выпустив щупальца сверкающей бирюзы. Они бросились к существу и зажали его в тисках, обернувшись поверх его одежды.

Искаженный ад-ал завизжал. Его сила вспыхнула, покрывая мои щупальца, борясь против меня. Я стиснула зубы и сжала. Убийства было недостаточно. Я должна была сдержать его, чтобы он не заразил ничего другого.

Молния метнулась вверх по щупальцам к метле и укусила меня за руку. Было такое чувство, будто кто-то содрал с меня кожу лезвием электробритвы.

Я не закричала. Я не была в ярости. Я просто сжимала, все сильнее и сильнее, пытаясь изничтожить эту мерзость. Ничто из того, что оно могло бы сделать со мной, не заставило бы меня остановиться. Если бы небо треснуло и упало на меня, я бы продолжала сжимать.

Существо закричало, размахивая руками. Его магия обрушилась на меня, и я почувствовала, и я ощутила бушующую внутри него скверну. Она горела от ярости и разочарования, как факел на собственных похоронах. Ей помешали, и она понимала это, возмущенная тем, что ее связали.

Бывший ад-ал дернулся, отчаянно пытаясь освободиться. Моя магия давила на него, распространяясь от щупалец, обволакивающих его все туже и туже. Он съежился под давлением. Его одеяние свернулось в комок.

Я сжала еще сильнее.

Тело бывшего ад-ала исчезло. Теперь это был просто сгусток чистой скверны, вязкий, жидкий, но все еще связанный моей силой.

Разъяренный и беспомощный он продолжал вопить в моем сознании.

Я потянулась глубоко внутрь ко дну своей души, и послала последний ужасный импульс через свою метлу. Моя магия раздавила мерзкую кляксу в кулаке. Она лопнула и дождем хлынула на террасу, забрызгав камень и нас троих дурно пахнущей слизью. Магия скверны исчезла. Теперь это была просто гниющая жидкость.

Я втянула щупальца в метлу и вытерла отвратительную грязь со своего лица. Позади меня Карат, пошатываясь, поднялась на ноги.