От всего сердца

Глава 2

Станем ли мы свидетелями ухаживания оборотня? Обнаружит ли Орро незаконную выпечку, готовящуюся на его кухне? Или затевается еще что-то более опасное?

История продолжается…

Пирог остывал в своей форме. Корочка меренги была румяной и слегка хрустящей. Она немного потрескалась, что, без сомнения, удостоится косого взгляда от Орро, но это уже дело десятое.

Я открыла духовку и коснулась формы. Чуть теплая. Хорошо.

Знакомое присутствие пересекло границу, и магия гостиницы зашевелилась в ответ. Будь «Гертруда Хант» собакой, она бы подняла голову и завиляла хвостом.

Шон вернулся домой.

Следом за ним возникло еще одно присутствие, поднимаясь по нашей подъездной дорожке. Я обратилась к гостинице, и она выпустила для меня экран, перекинув на него изображение с наружных камер. Грузовик Шона остановился напротив гаража. Позади него, тяжелый белый самосвал с черным кузовом, полным дров, медленно заезжал задом по плавному подъему дорожки и вокруг дома.

Я взяла длинный нож и осторожно провела им по периметру кольца, отсекая меренгу. Если открыть форму, пропустив этот этап, то половина меренги снялась бы вместе с формой.

Шон выбрался из грузовика. Он был высоким и поджарым, с развитой мускулатурой. Глядя на него, вы бы сказали, что он был сильным и быстрым, но это было еще не все. Казалось, Шон всегда настороже. Он излучал своего рода спокойную, но бдительную уверенность, и вы на инстинктивном уровне понимали, что если возникнет угроза, он ответит на нее мгновенно и с сокрушительной силой.

Люди это чувствовали и хотели дать об этом знать. Поскольку мы жили в Техасе, по большей части они спрашивали у него, играл ли он в футбол, поскольку каким-то образом фраза «этот парень играл в футбол» давала разумное объяснение боевой готовности Шона.

Чудовище сорвалась с места и вылетела через собачью дверцу навстречу Шону, пританцовывая вокруг его ног и виляя хвостом. Он наклонился, чтобы ее погладить.

Открыв защёлку, я аккуратно сняла форму с пирога. Идеально.

Бросив разъемную форму в раковину, я включила кофеварку сварить кофе без кофеина, и вышла на улицу, как раз во время, чтобы застать, как самосвал выгружает огромную гору дров нам на траву. Я подошла к Шону. Он улыбнулся и обнял меня одной рукой за плечи. Я прислонилась к нему и почувствовала, как он расслабился.

Ты уже дома, милый. Всё хорошо.

Водитель, грузный мужик средних лет с красным лицом и короткими волосами с проседью, выбрался наружу и окинул дрова взглядом.

— 30 кубометров, — с гордостью заявил он.

— Выглядит отлично, — одобрила я.

— Ваш муж не стал платить за складирование, — доложил водитель. — Сказал, что ему нужно поупражняться.

Я улыбнулась Шону. Он не был моим мужем, но уточнять не стоило.

— Мы сами разберемся.

Водитель подмигнул нам.

— Вы милая парочка. Значит, ты был полузащитником в старшей школе?

— Да, — невозмутимо соврал Шон.

Он перепробовал все виды спорта в детстве, но никак не в школе. Шон был слишком хорош и слишком физически одарен, а его родители хотели избежать излишнего внимания. Большинство его внешкольных занятий приходились на несколько отдельных школ боевых искусств с опытными тренерами-ветеранами. В армии затеряться среди других ему было намного проще. В старшей школе упор делался на индивидуальные достижения и славу, в то время как в армии предпочитали командную работу.

— Так и подумал, — сказал водитель. — Ладно, ребятки, не скучайте.

— Счастливо. — Шон поднял руку.

Водитель забрался в грузовик и поехал по дорожке. Трава вокруг кучи дров зашевелилась.

— Еще нет, — предупредил Шон.

Лужайка замерла.

Самосвал доехал до конца съезда, остановился, пропуская машины, повернул налево и покатил по дороге.

— Ладно, — сказал Шон. — Теперь забирай.

В траве разверзлась черная дыра и «Гертруда Хант» проглотила все тридцать кубометров в один присест, а я почувствовала прокатившиеся по ней удовлетворение. Лужайка снова сомкнулась, словно застегнутая на молнию. От горы дров не осталось и следа.

Шон поднял голову и его губы растянулись в медленной, ленивой улыбке.

— Ммм, яблочный пирог.

Удивить оборотня едой было нереальной затеей.

— У нас посетитель.

— Знаю. Почуял ее у гаража. Чего она хочет?

— Поговорить с тобой.

Он вздохнул.

— Ладно. Давай разберемся с этим.

Мы прошли к гаражу. Дверь открылась, и оборотень заморгала от резкого солнечного света, но тут она заметила Шона. Ее плечи расправились. Она отбросила гриву волос стратегически нетерпеливым рывком головы.

Вот и настало время толкать речь.

— Значит, вот как ты выглядишь. — Она понизила голос до бархатистого, соблазнительного сопрано. — Неплохо.

Никакой реакции.

— Такой мужчина, как ты, и в таком месте, как это. Какая растрата.

Шон ничего не ответил.

— Уилмос пропал, — заявила она.

Уилмос был оборотнем первого поколения, ветераном, одним из старейших выживших с Аууля. Будучи оборотнем, он всегда был в форме, правда, когда родились родители Шона, он уже был взрослым и приложил руку к созданию их альфа-подвида. Уилмос заработал себе имя как наемник и владелец магазина в Баха-чар, галактическом базаре. Теперь же он был не столько наемником, сколько посредником между наемниками и их клиентами. И он считал Шона исключительным. Мы встретились по чистой случайности, и когда Шон решил, что хочет увидеть вселенную своими глазами, Уилмос ему в этом помог. Он был тем, кто втянул его в мясорубку на Нексусе, и я никогда его за это не прощу. Никогда.

Уилмос был ответственен и за нынешний наплыв к нам неутомимых поклонниц. Нексус был адским местом, где три фракции — торговцы из клана Нуан, отрокары из Орды Сокрушающей Надежду и вампиры Святой Анократии схлестнулись в бесконечной войне. Время там текло иначе, и аномалии пространства-времени делали ведение технологической войны невозможным, поэтому противостояние велось в изнурительных ближних боях. У Орды и Анократии было преимущество в количестве и качестве их солдат. У торговцев был Туран Адин, неубиваемый и непобедимый генерал, командовавший их наемниками. Неважно, как бы сильно он не был ранен, Туран Адин всегда восставал, чтобы снова ринуться в бой.

На самом деле, Тураны Адины мёрли, как мухи. Клан Нуан обладал комплектом исключительных доспехов, приспосабливавшихся к своему носителю, и когда один генерал-наемник умирал, вместо него броню надевал другой и Туран Адин перерождался. Шон стал последним Туран Адином. Объединенным силам рыцарей-вампиров и отрокарских воинов не удавалось убить его в течение восемнадцати месяцев.

Когда война закончилась, Шон вернул доспехи торговцам и остался со мной, потому что любил меня. Его имя под личиной Туран Адина должно было остаться тайной и не быть преданным огласке. Однако Уилмос не смог держать свой рот на замке. Он лопался по швам от гордости и мало-помалу начал выпускать кота из мешка в разговорах с глазу на глаз. Так оборотни об этом узнали.

Когда я спросила об этом Уилмоса, тот что-то извиняюще промямлил, а затем сменил тему. Я видела в нем забавного дядюшку, который приходит на обед и травит шуточки, всегда такой доброжелательный, но стоит кому-то повестись на его речи, как он рискует очутиться на дереве, распивая пиво и пиля сук, на котором сидит.

Оборотень сощурила глаза, глядя на Шона.

— Дело в том, что Уилмос попросил тебя о помощи, а ты ему отказал, поскольку был слишком занят игрой в дочки-матери с человеческой девушкой. Люди говорят, что ты трус. Что ты раскис. Волк, подчинивший отрокаров и вампирских рыцарей, превратился в тень самого себя. Поэтому я пришла сама посмотреть, что случилось с героем Нексуса, которым ты когда-то был. Каково это? Просто сдаться и отвернуться от своего друга?

Она подалась вперёд, насколько это позволяли путы, сосредоточившись на нем. Она бросала ему вызов на его территории и теперь ожидала ответной реакции. Ей бы понравилось, если бы он вздернул ее вверх и приложил об стену, зарычав ей в лицо. Это было бы демонстрацией превосходства, которую она понимала. Она бы подчинилась, а затем они бы отправились на поиски Уилмоса вместе, без меня, чтобы она могла доказать ему насколько она круче как потенциальная партнёрша.

Шон нарушил молчание.

— Я тебя знать не знаю.

Женщина заморгала.

Шон вытянул руку, и метла очутилась в его пальцах, только в его случае это всегда было копьё — грубый посох с бритвенно-острым лезвием.

— Твое приглашение отозвано. — Он постучал древком копья по полу.

Гостиница раскрылась, стены и комнаты разошлись в стороны, открывая коридор, ведущий к дальней двери. Она открылась нараспашку, и из нее полился ярко-золотой солнечный свет Баха-чар.

Связывавший женщину усик поволок ее по полу.

— Подожди! — заорала она.

Усик метнулся к двери и вышвырнул ее вон, на свет. Дверь с грохотом захлопнулась, и архитектура гостиницы вернулась к нормальному состоянию. Чудовище довольно гавкнула.

— Грубовато, — сказала я.

— Она спокойно приземлится на ноги. Это уже начинает утомлять. Пора бы им усвоить намек.

Мы направились на кухню.

— Что насчет Уилмоса? — спросила я.

Шон пожал плечами.

— Без понятия.

— Врешь. Врешь и не краснеешь. Он просил тебя о помощи?

— Он все время просит меня помочь.

Что правда, то правда. С точки зрения Уилмоса, каждая работёнка могла выиграть от участия в ней Шона. Он посещал гостиницу минимум раз в месяц, а Шон всегда останавливался у его магазина, когда мы отправлялись за покупками. Я не могла припомнить ни одного раза, когда разговор не заканчивался «Я сейчас работаю над небольшим проектом…»

Уилмосу искренне нравился Шон, и не только из-за того, что Шон был вершиной всего, чего пытались достичь жители Аууля. Раз Шон заботился обо мне, это делало меня важной и для Уилмоса. Если бы с нами что-нибудь случилось, старый оборотень прибежал бы с грузовиком, полным оружия, и пожертвовал бы собой, чтобы спасти нас, не раздумывая ни секунды.

Шон считал Уилмоса кем-то типа дедушки. Логически он понимал, что его родители были превосходными бойцами, но они были его родителями, которые привыкли к мирской жизни на Земле. Уилмос был не просто старым, поседевшим ветераном, который рассказывал военные байки и отправлялся на поиски приключений. Он был больше этого. Для Шона он был старейшиной, связующим звеном с планетой, которая навсегда была утрачена. Часть Шона знала, что он никогда полностью не впишется в «нормальную» жизнь на Земле. Я познакомила его с Баха-чар и инопланетянами, но Уилмос был тем, кто открыл ему дверь в галактику.

— Думаешь, он может быть в беде? — спросила я.

— Когда я видел его в последний раз, Уилмос был совершеннолетним. Он хорошо вооружен, обладает связями и сам может о себе позаботиться. Точно так же, как делал это все пятьдесят лет до встречи со мной.

Мы вошли на кухню. Шон заметил пирог и направился прямо к нему.

Я достала из шкафчика тарелку, добавила к ней вилку, и вручила ему. Он взял нож с подставки, отрезал четверть пирога себе на тарелку и посмотрел на меня полными надежды глазами.

— Кофе?

— Свежесваренный.

Я налила кружку декафа[1], добавила немного сливок и подала ему. Шон сделал глоток кофе, откусил кусок пирога и довольно вздохнул.

— Пирог восхитителен, — похвалил он. — Спасибо.

— Рада, что тебе нравится.

Я отрезала себе кусочек и села напротив него. Шон протянул руку, и я повторила его жест. Он сжал мои пальцы, улыбнулся и откусил еще кусок пирога.