От всего сердца

Глава 27

Когда мы в последний раз покидали наших бесстрашных героев, леди Вексин оказалась жрицей Мести и раскрыла свою историю с Косандионом. Но он никогда не женится на ней, потому что она слишком опасна, чтобы быть рядом. Ох, какой поворот. Теперь выбор может быть отменен.

Так женится он или не женится? Сколько можно ждать! Хватит шоркать нам по нервам! Не останавливайтесь!

— … поведение, неподобающее хранителю, — бубнил Фрэнк Коупленд. — Это дерьмовое шоу не должно было случиться.

Я сопротивлялась желанию действовать в стиле Шона и зарычать на экран. Ассамблея Хранителей была встревожена тем, как закончился «Геймдэй», поэтому они решили первым делом с утра позвонить мне по «Зуму», и высказать мне свое недовольство, поучая. Справедливости ради, большая часть осуждения исходила от Фрэнка Коупленда и Дона Филлипса. Они вдвоем управляли большими гостиницами, Фрэнк в Калифорнии и Дон в Альберте.

По крайней мере, я имела дело не со всей Ассамблеей, а только с семью членами совета Североамериканского прихода.

— Вы заранее одобрили это «дерьмовое шоу», — указала я. — Цитата: «Приложите все разумные усилия, чтобы удовлетворить желания Суверена».

— Разумные! — указал Дон. — Как в разумные усилия вписываются в два мертвых гостя?

— В этот раз, — вставил свои пять копеек Брайан Родригес, — никто не умер. Все живы. Никто не получил серьезных травм.

— И мы просто должны в это верить? — потребовал Фрэнк.

— Да. — Я вложила немного стали в свой голос. — Я хранительница. Моего слова достаточно.

— Это еще предстоит выяснить, — сказал Фрэнк.

— Как насчет моего слова?

Я почувствовала, что позади меня расцветает холодная магия. Краем глаза я заметила, как колыхнуло красную мантию Тони, словно ее коснулся ветер.

Фрэнк крепко сжал рот. Это только разозлило меня еще больше. Я была хранительницей уже много лет, и, по-видимому, мое слово имело значение только в том случае, если у меня был помощник, который мог бы меня поддержать.

— Помоги, — прошептал Шон мне на ухо. Он был внизу, в секции умбол.

— Срочно?

— В некоторой степени.

— Сейчас буду.

— Что я хочу знать, так это… — начал Дон.

— Достаточно. Это моя гостиница. Я определяю, что здесь разумно. Мне не нужно, чтобы вы держали меня за руку. Мне не нужно, чтобы вы рассказывали мне, как бы вы справились с этим. Не лезьте не в свое дело.

На мгновение воцарилась потрясенная тишина. Айо Ивата захлопала в ладоши.

— Наконец-то.

Мануэль Ордоньес тоже захлопал в ладоши и что-то пробормотал себе под нос по-испански. Прозвучало очень похоже на estúpido.

— Наконец-то, что? — потребовал Фрэнк.

— Наконец-то кто-то заткнул вас двоих, — сказала Айо. — Это ее гостиница. Ты не являешься ее начальником.

— Мы все знаем, зачем мы проводим эту встречу, — сказал Брайан Родригес. — Доминион связывался с вами обоими с предложением провести этот выбор, и вы отказались.

— На что ты намекаешь? — спросил Дон.

Брайан наклонился к экрану.

— Я не намекаю, я это говорю. В этом вся соль.

— Вам предложили шанс заняться выбором, вы отказались, она сделала это, и она сделала это хорошо. — Магдалина Брасвелл скрестила руки на груди. — Вам нечего тут ей предъявлять. Она провела неделю в своей гостинице с двадцатью душегубами, и все они ушли живыми.

— О, они могут предъявлять, — сказала Айо, — но это не значит, что остальные из нас должны тратить на это время.

— У меня есть законная точка зрения! — Фрэнк стукнул кулаком по столу.

Магдалина фыркнула.

— Благослови твое сердце.

— Напомни мне, Фрэнк, — сказал Тайрон Брайтуэлл. — Кто сделал тебя главным? Я не голосовал за тебя.

— Ахахаха! — Айо рассмеялась. — Я вижу, что ты там сделал!

Я посмотрела на Тони, который снова переоделся в свою обычную одежду. Он кивнул. Мы тихо поменялись местами, и я поспешила через гостиницу к умболам. Я была по уши сыта Ассамблеей Хранителей и его филиалами.

Мы смоделировали отделение умбол по образцу массивных аквариумов-витрин. Стенки их соединенных резервуаров были прозрачными, а сами резервуары простирались на пятьдесят футов в высоту. Идти между ними было все равно, что прогуливаться по дну моря.

Вся делегация умбол плавала внутри самого большого резервуара, размером с олимпийский бассейн. Я нашла Шона сбоку у одного из меньших резервуаров, соединенных с большим узким каналом. Он наблюдал за Оундом. Кандидат описывал небольшие круги против часовой стрелки.

Ой-ой-ой.

Я подошла к прозрачной стене. Оунд проигнорировал меня.

— Как долго он в таком состоянии? — пробормотала я.

— Сорок пять минут, — ответил Шон. — Он продолжает нарезать круги, выделяя феромоны стресса и мочась.

Все в этом было плохо. Умболы не были одиночками. Они не уходили сами по себе и не плавали маленькими кругами. Они были фуражирами, вот почему нам пришлось сделать для них гигантский аквариум. Оунд был в острой фазе расстройства. У гостя нашей гостиницы был нервный срыв. Мои родители были бы в ужасе. Я опозорила семью.

— Почему он плавает в собственной моче? — спросил Шон.

Умболы были чрезвычайно привередливы в отношении своих привычек в ванной. Нам пришлось трижды переделывать их уборную, просто чтобы убедиться, что она эстетична и достаточно уединенна.

— Это заставляет его чувствовать себя в большей безопасности. Это его эквивалент сворачивания в форму эмбриона. Ты вообще добился от него ответа?

— Нет.

Я запечатала маленький бассейн.

— Давай попробуем более низкую температуру и успокаивающий свет.

Мощные насосы «Гертруды Хант», регулирующие температуру, включились, подавая в резервуар прохладную воду. Я приглушила свет. Водные растения внутри резервуара мягко флуоресцировали.

— Давай подождем, — сказала я. — Ты уже позавтракал?

— Не-а.

Я сунула руку в карман мантии, вытащила печенье в обертке, которое ранее стащила с кухни, и дала ему. Он проглотил его с жадностью.

Оунд продолжал нарезать круги.

Люди испытывали инстинктивный страх перед морскими глубинами. Даже если мы знаем, что водоем совершенно безопасен и в нем нет хищников, плавание в темной воде, где до дна не достать, пробуждает в большинстве из нас примитивную тревогу. У умбол же инстинктивный страх перед земными хищниками. На определенном этапе своего развития они становились добычей огромных рептилий и ужасающих птиц, которые ныряли в воду с большой высоты. Их терпимость к земному насилию очень мала. Она пугает их сверх всякой причины.

— У тебя была возможность поговорить с Миралитт?

Он кивнул.

— Ей понравилась запись. Она в деле. Я отвел ее к Деррил, та пока думает.

— Пойдет ли она на это?

— Если она захочет, то предложение у нее есть. Она примет его или нет.

Оунд стал замедляться. Холодная вода подействовала.

— Я перечитал договор, — сказал Шон.

Прошлой ночью, перед тем как лечь спать, я показала ему запись моего разговора с леди Вексин, записанный гостиницей. Она считала, что отбор будет аннулирован, а я была слишком увлечена ее рассказом, чтобы спросить почему. Шон решил перечитать наш договор с Доминионом, как только мы немного поспим.

— Она права. Скорее всего, они аннулируют отбор.

— Почему?

— Пара не может быть выбрана по умолчанию. Должно быть, по крайней мере, два кандидата, чтобы Суверен мог выбрать одного.

— Держу пари, такое предусмотрели, чтобы кандидаты не переубивали друг друга. Если останется только один, никто не станет парой.

Шон кивнул.

— Если она уйдет сегодня вечером, останется только Оунд. Выбор автоматически отменяется.

— Тьфу.

— Станет все хуже. — Я уставилась на него.

— Если они аннулируют этот выбор, мы будем на крючке для проведения следующего.

— Галактика, нет. Нет. Абсолютно нет. Больше никогда.

— Мы подписались на это.

— Нет. — Я поняла, что это был нерациональный ответ, но он был единственный, который я могла придумать.

Он обнял меня.

Мы оба согласились бы, чтобы в идеальном мире Косандион женился на леди Вексин и родил бы много сверхинтеллектуальных, красивых и физически развитых детей. К сожалению, ничто не указывало на то, что такое произойдет. Прошлой ночью Ората начала опрос населения Доминиона относительно наилучшей даты для нового отбора, если текущий будет отменен.

— Я так устала, — прошептала я ему на ухо.

— Я знаю, любимая. Знаю. Мне жаль, что я втянул нас в это.

— Ты не втягивал нас в это. Мы взялись за руки и вместе прыгнули с того утеса.

Когда мы говорили и думали о том, чтобы сделать это неделю назад, это не казалось таким… таким… таким большим. Таким сложным. Галактика, прошла всего неделя. Как…

— Это похоже на бездонную дыру, и мы продолжаем бросать в нее время, магию и ресурсы, а она становится все больше, — сказала я ему.

— Я просто хочу, чтобы это было сделано. Я хочу, чтобы с этим дерьмом было покончено. Я хочу, чтобы все убрались из нашей гостиницы. Им всем нужно пойти куда-то еще, и нам нужно отправиться за Уилмосом.

Я застонала и стукнулась лбом о его плечо.

— А мы даже не знаем, что найдем по другую сторону портала Каррона.

Мы стояли вместе несколько минут. Шон гладил меня по волосам.

— Если они аннулируют выбор, у них не будет сразу другого, — сказала я. — Могут потребоваться годы, чтобы устроить его снова.

— Может, он сделает нам всем одолжение и женится на рыбе.

— Я не могу, — сказал позади нас механический голос Оунда.

Мы повернулись. Он перестал плавать и завис возле прозрачной стены.

— Я не могу этого сделать. Это слишком опасно. Я недостаточно храбр. Я не могу отправиться в Доминион. Я не могу остаться там. Я не могу стать его парой. Меня могут убить. Могут убить моего отпрыска. Все это закончится трагедией и смертью. Так много смертей.

— Ну, а это идея, — сказал Шон себе под нос.

— Мне так жаль. Я неудачник. Я подвел свой народ. Я пришел сюда за второстепенной просьбой. От этого зависит выживание моего народа. Если я уйду, мы уйдем ни с чем. Но у меня нет мужества. У меня нет сил. Я несчастен.

От него распространилось слегка непрозрачное облако воды.

Я скрыла вздох.

— Я поговорю с Сувереном от вашего имени. — Плавники Оунда слабо затрепетали.

— Вы сделаете это?

— Да. Вы наш гость. Ваше благополучие важно для нас. Я уверена, что можно найти какое-то решение. Отдохните и постарайтесь не волноваться.

Я взяла Шона за руку для моральной поддержки, пока не потеряла ее и тоже не описалась, и мы вдвоем вернулись наверх.

— Я НЕ ПОНИМАЮ. — МИРАЛИТТ НАХМУРИЛАСЬ, СМОТРЯ НА МЕНЯ. — ОМБОЛ НЕ хочет становиться парой? Неужели он думает, что мы не сможем защитить его?

Я вздохнула. Вокруг меня на частном балконе Косандиона кипела бурная деятельность. Сразу после попытки убийства в «Геймдэй» Косандион запросил приватный портал. Учитывая, что в Доминионе надвигалась гражданская война, отказ казался неразумным. Большой портал все равно был закрыт большую часть времени, поэтому мы полностью закрыли его и открыли меньший прямо на балконе. Он мог переносить только одного человека за раз.

Как только портал был открыт, вошли охранники Миралитт и расположились вокруг балкона, готовые ответить на любые угрозы. В нормальной ситуации я бы восприняла это как оскорбление, но если бы я отказалась, у Миралитт была бы аневризма, а нам нужна была услуга от нее. Все это дело было уроком, чтобы научиться идти на компромисс.

С открытием портала балкон превратился в удаленный кабинет Суверена. С одной стороны Ората сидела в окружении полупрозрачных экранов, просматривая их содержимое и отдавая быстрые команды небольшой группе своих сотрудников. С другой стороны, Его Святейшество находился в таком же положении, с экранами и толпой помощников. Он указывал на экраны и выдавал инструкции короткими уверенными очередями, как генерал в разгар битвы. Косандион сидел за своим столом, ближе всего к перилам и воде, читая и подписывая что-то, в то время как Ресвен слонялся поблизости с небольшой армией сотрудников. Периодически он выделял одного, и тогда сотрудник выбегал на максимальной скорости и исчезал в портале.

Напряжение вибрировало в воздухе. Балкон искрился от него, словно молекулы, которые его создали, каким-то образом приобретали заряд.

— Пара не была убита за последние 70 лет, — сказала Миралитт. — Такое не произойдет в мою службу. Я гарантирую это своей жизнью.

— В этом нет ничего личного. Это связано с их эволюционным происхождением, — сказала я. — Разум эволюционирует многими способами в мириадах форм жизни, но самая быстрая и наиболее распространенная категория разумных существ — это либо хищные всеядные, либо всеядные хищники, которые происходят из середины пищевой цепи. Для развития интеллекта и навыков решения проблем полезно, если вы одновременно охотник и жертва. Люди Земли — хищные всеядные. Вампиры Святой Анократии — всеядные хищники. Качество всеядности важно, потому что организованная охота, животноводство и выращивание сельскохозяйственных культур являются важными вехами прогресса.

— Умболы также являются хищными всеядными, — сказала Миралитт.

— Технически, — сказал Шон.

— Их рацион состоит из растений и нескольких видов ракообразных, все из которых эволюционировали, чтобы вести оседлый образ жизни, — объяснила я. — Их защитные оболочки прикреплены ко дну океана. Они не двигаются.

— Почему это важно? — спросила Миралитт.

— Потому что они не охотятся, — сказал Шон. — Они травоядные. Они не преследуют и не едят другую рыбу, поэтому они не понимают хищнического мышления. Они его боятся.

Я кивнула.

— Они ближе к низу пищевой цепочки, чем к середине, и у них патологический страх быть съеденными.

— Что вы пытаетесь сказать? — спросила Миралитт.

— Они трусы, — сказал Шон. — Это эволюционная адаптация, и преодолеть ее будет практически невозможно. Прямо сейчас Оунд воспринимает всех, кто не является умболом, как хищников.

— Это согласуется с их запросом, — сказал Ресвен.

Я и не подозревала, что он меня слушает.

— О чем они просят?

— Их планета представляет собой единый мелководный океан с редкими глубокими впадинами, — сказал Ресвен. — Они уничтожили хищников на мелководье. В отсутствие хищников их популяция и популяция других хищных рыб резко возросла до неприемлемого уровня. Убийство других рыб, которые не представляют для них прямой угрозы, противоречит их философским доктринам, поэтому они просят Доминион спасти их от самих себя.

— Как? — спросила Миралитт.

— Целенаправленный коммерческий промысел или реинтродукция хищников, — сказал Ресвен. — Это все еще обсуждается.

— Оунд на грани, — сказала я. — Если вы попытаетесь выбрать его в качестве пары, он отступит.

— Каковы цифры из пула о новом выборе? — спросил Косандион, не поднимая глаз.

— Никаких изменений по сравнению с тем, что было два часа назад, — сообщила Ората. Косандион сделал небольшой жест Ресвену.

— Можете мне уделить несколько минут вашего времени? — спросил Ресвен.

— Конечно.

Мы втроем покинули балкон, чтобы уединиться в длинном коридоре, ведущем от него к тронному залу.

— Доминион в кризисе, — сказал Ресвен, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно. — Наши граждане обеспокоены ходом процесса отбора. Они недовольны и встревожены, и они объединяются вокруг Суверена против Бехуна. За последние двадцать четыре часа количество преждевременных родов увеличилось в четыре раза. Это большой показатель общего уровня стресса населения. Такой подъем указывает на то, что Доминион достиг точки кипения.

— Вы собираетесь аннулировать выбор? — спросил я.

— Я не осмеливаюсь говорить от имени Суверена. Только он может принять это решение.

Блин.

— Однако вот что я скажу, — продолжил Ресвен. — Когда выбор объявляется недействительным, все кандидаты, которые не проиграли, получают свои второстепенные просьбы. Пожалуйста, сделайте все, что в ваших силах, чтобы Оунд остался на отборе. Если он уйдет сейчас, его народ ничего не получит, и Доминион почувствует себя еще более оскорбленным.

— Можете ли вы гарантировать, что он не станет парой? — спросил Шон.

— Нет. Я также не могу гарантировать, что Первое Солнце не взорвется в ближайшие десять секунд. Однако это будет столь маловероятно. — Ресвен улыбнулся. — Что бы ни случилось во время финальной церемонии, «Гертруда Хант» превзошла ожидания Суверена. У вас есть благодарность Доминиона. Все мы будем рады вернуться. И, конечно, Доминион предоставит вам все преимущества, оговоренные в нашем договоре.

Они отменяли текущий выбор, делали новый и рассчитывали, что мы им займемся. Лицо Шона сказало мне, что он подумал то же самое.

Бедная леди Вексин.

— Крайне важно, чтобы Оунд присутствовал на финальной церемонии, — повторил Ресвен.

— Очень хорошо, — сказала я. — Мы поговорим с Оундом.

У нас было три часа до финальной церемонии. Надеюсь, этого будет достаточно.

— Я НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ. — ОУДН ЗАДРОЖАЛ В СВОЕМ АКВАРИУМЕ. — ЧТО, если они меня убьют по дороге?

Мы обсуждали это в сотый раз. Я перепробовала все: успокаивающий свет, температурный режим, правильное сочетание растений, даже слабую версию безопасного успокоительного. Мы дошли до аквариума, и на этом все остановилось.

Церемония должна была начаться через три минуты.

— Что, если я умру…? Они съедят меня? Будут ли они готовить мое тело?

Шон шагнул вперед и снял с себя мантию.

— Посмотрите на меня.

Оунд послушно уставился на него.

Тело Шона расплылось. Огромный альфа-оборотень вывалился наружу, семи футов ростом и покрытый темной шерстью. Золотые глаза остановились в немигающем хищном взгляде. Умбол замер.

Пожалуйста, не падай снова в обморок. Пожалуйста, не падай в обморок.

— Посмотрите на мои зубы, — сказал Шон, его голос был глубоким рычанием. Он обнажил свои клыки.

Оунд уставился на него, не в силах отвести взгляд.

— Тому, кто попытается причинить вам боль, придется пройти через меня. Я убью любого, кто попытается причинить вам вред. Любого.

Плавники Оунда слегка задрожали, а затем, наконец, сдвинулись.

— Вы будете рядом со мной? Вы будете охранять меня все это время?

— Все время, — пообещал Шон.

— Я пойду, — сказал Оунд. — Давайте поторопимся.

Я открыла дверь, и вход в тронный зал устремился на меня. Я не хотела рисковать.

Тронный зал сиял, залитый ярким светом. Рой камер Ораты вращался в воздухе, снимая сцену со всех сторон. Финальная церемония транслировалась в прямом эфире, и видеотрансляция уже ввелась. Огромные экраны, которые тянулись по периметру высокого потолка, показывали городские центры на различных планетах Доминиона. Толпы заполонили улицы. Существа всех видов Доминиона стояли, глядя вверх, их лица были напряжены.

Через массивный дверной проем я могла видеть оставшихся делегатов, собравшихся полукругом, с большим промежутком между двумя центральными делегациями, оставляющими прямой путь к трону открытым. Каи стояли крайними справа, затем бехуны, обе делегации были отрезаны силовыми полями. На другой стороне, далеко слева, ждали умболы в скоплении аквариумов. Делегации Храма еще не пришла, но они двигались к тронному залу на максимальной скорости.

И Прайсен Ол, и Амфи находились перед своими соответствующими делегациями, скованные высокотехнологичными рамами для оказания медицинской помощи, удерживаемые в вертикальном положении, но неспособные двигаться.

Наблюдатели уже заняли свои места в галерее, но на этот раз они стояли на ногах с Калденией в центре, похожей на драгоценный камень в короне, в полуночно-синем платье, которое мерцало крошечными огоньками, будто она разлила туманность по бутылкам и вылила ее на свое платье. Жесткий высокий воротник платья подчеркивал ее шею, а крупные звездчатые сапфиры глубокого ультрамаринового оттенка украшали ее тщательно уложенные волосы.

Косандион уже был на троне, с Ресвеном по одну сторону и Его Святейшеством по другую. Миралитт, как обычно, охраняла лестницу, а Ората стояла по другую сторону ступеней. Все карты на стол.

Ресвен был одет в обычную мантию. Святой Экклезиарх надел белые одежды, но его верхняя часть была золотой. Его плащ тоже был золотым, расшитый серебряными вставками. Он стоял твердо, расправив плечи, его взгляд был повелевающим. Он держал длинный скипетр, который воткнул в пол у своих ног, как если бы это было копье. Притворная хрупкость, которую он так тщательно культивировал раньше, была забыта. Доминион зарождался как цивилизация воинов, и сегодня Экклезиарх с ног до головы походил на боевого священника. Но даже со всем своим убранством он не смог затмить Косандиона.

Суверен был одет в черное. Его наряд сидел на нем как влитой, чьи строгие линии напоминали больше военную форму, чем гражданскую одежду. Его плащ, тщательно задрапированный, длинный черный плащ, украшенный серебристым геометрическим узором, был единственной уступкой типичному одеянию Доминиона, на которую он был готов пойти. Косандион посылал месседж. Он был готов отправиться на войну.

Жених ничего не говорил о своей одежде. Моя последняя надежда на разрешение умерла.

Я вошла в тронный зал. Моя длинная темная мантия подметала пол. Позади меня аквариум Оунда скользил по полированному полу. Делегаты повернулись, чтобы посмотреть. По комнате прошелестели вздохи. Они увидели Шона.

Мы пересекли тронный зал. Аквариум Оунда скользнул на отведенное ему место перед своим народом. Шон встал рядом с ним. Я поднялась на помост и заняла свое место слева от Суверена, между ним и Святым Экклезиархом.

В комнату вплыла нежная мелодия, ведомая флейтой, печальный, архаичный звук, который проникал в каждого и захватывал душу. Женский голос присоединился к флейте, пропев бессловесную длинную ноту.

В воздухе разнесся аромат неизвестных специй.

Мелодия стала злобной, больше не красивой песней, а резким, болезненным криком, наполненным яростью. Первобытный вопль, исходящий из глубины страдающего сердца. Волосы у меня на затылке встали дыбом.

Служители Храма вошли в тронный зал. Бордовые платья цвета старой крови облегали их тела, образованные отрезками прозрачной ткани, собранными и удерживаемыми на месте плетеными шнурами, которые перекрещивались на открытых животах и оставляли обнаженными мускулистые плечи и руки. Их нерасчесанные волосы струились по спинам. У некоторых на лицах были нарисованы ярко-красные вены. У некоторых были темные полосы, проведенные через глаза, другие носили чешуйчатые вуали, закрывающие только одну сторону лица. Они ворвались в зал, как стая безумных волков, сверкая зубами и готовые разорвать свою цель на куски. Это было так, как если бы время свернулось само по себе и выплюнуло какой-то древний культ. Истинное лицо служителей Мести, зеркало душ, поглощенных местью, целеустремленных, наполовину безумных, связанных, но не скованных цепями, мечтающих о крови и возмездии.

Песня взвыла, достигнув крещендо.

Послушники расступились, и между ними появилась леди Вексин. На ней было платье того же стиля, более изысканное, но воздушное. Белоснежное на ее обнаженных плечах, оно становилось ярко артериально-красным на подоле, словно она прошла через бойню. Длинный плиссированный плащ сидел на ее плечах, волочась на полу в пяти футах позади нее. Ярко-красная подводка для глаз растеклась по ее векам. Ее губы были черными. Металлический головной убор венчал ее волосы, поднимаясь дугой над ее головой, сделанный из множества длинных, острых как бритва игл. Когда просители приходили в Храм и обнажали свои сердца, прося о возмездии, вот с кем они сталкивались, если их просьба была принята.

Жрица Мести подошла к трону.

Миралитт сжала свой церемониальный меч. Оунд содрогнулся в аквариуме, и Шон положил свою когтистую лапу на стекло, чтобы успокоить его. Умболы отпрянули от нее, когда она подошла ближе. Люди Бехуна не могли отойти, потому что силовое поле сдерживало их, но они пытались.

Косандион наблюдал за ее приближением. Он, должно быть, видел ее такой раньше, когда посещал Храм, прося ее присоединиться к отбору.

На экранах толпы Доминиона бурлили, как живое море.

Леди Вексин заняла свое место. Ее помощники выстроились позади нее, их глаза были дикими.

— Давайте начнем, — сказал Косандион. В тронном зале воцарилась тишина.

— Народ Бехуна, — сказал Суверен. — Я считаю вашу кандидатку виновной в государственной измене. Она действовала с вашего согласия. Как вы собираетесь искупить ее преступление?

Амфи смотрела прямо перед собой, словно не слышала ни слова.

Глава делегации, пожилая женщина, облизнула губы.

— Мы больше не признаем власть Доминиона.

Экраны взорвали возмущенный рев толпы. Я отключила их.

— В курсе, ваш Сенат уже проинформировал меня.

— Даже если вы приведете всю армию Доминиона, мы будем твердо противостоять вашему тираническому режиму, — объявила лидер. — Мы будем защищать нашу свободу до последнего вздоха!

Косандион оставался непоколебим.

— Я не планирую вторгаться в Бехун. Вы были изолированы, поэтому я позволяю канцлеру объяснить вам кое-что.

Ресвен заговорил, чеканя каждое слово.

— По состоянию на двенадцать часов назад все текущие и будущие соглашения об импорте-экспорте между компаниями Бехуна и Доминиона аннулированы. Вся помощь Доминиона, включая категориальные и блоковые гранты, распределение бюджетов и программы, дополняющие здравоохранение, государственное образование, развитие общества, профессиональную подготовку и охрану окружающей среды отменены. Планетарная защита, установленная Доминионом, законсервирована. Флот внутрисистемной обороны находится на пути к прыжковым воротам Бехуна, и, достигнув их, они вернутся в Доминион. Всем гражданам Доминиона, в настоящее время проживающим на Бехуне, настоятельно рекомендуется вернуться домой. Все граждане Бехуна, в настоящее время проживающие в Доминионе, подлежат высылке и должны отбыть в Бехун в течение следующих двенадцати часов, после чего доступ Бехуна ко всем планетарным вратам, контролируемым Доминионом, будет аннулирован.

Ресвен сделал небольшую паузу для осмысления, и продолжил.

— Я полагаю, что последний пункт будет представлять для вас особый интерес, сенатор Колореа. Вы будете рады узнать, что стипендия вашей младшей дочери отменена, и она была успешно депортирована в Бехун.

Колореа уставилась на него.

— Вы не можете этого сделать! Институт робототехники…

— Это учебное заведение Доминиона, финансируемое федеральным бюджетом Доминиона, — сказал Ресвен.

— А как насчет спортивных команд? — спросил один из делегатов справа от Колореи.

Другой делегат повернулся к нему.

— Спортивных команд? А как насчет импорта урана?

— Я даю Бехуну именно то, что он просит… нет, то, что он требовал в своем высокомерии, — сказал Суверен. — Теперь мы вернемся к рассматриваемому вопросу. Как вы собираетесь искупить свое преступление?

— У нас срочное сообщение из Бехуна, Летеро, — объявила Ората.

Суверен кивнул. Ближайший экран мигнул, показывая интерьер большого зала со многими рядами сидений. В зале царил хаос. Некоторые сиденья были разорваны, некоторые испачканы и сожжены. Пара все еще дымилась. Около пятидесяти существ с мрачными лицами, некоторые из которых были сислафами, другие из множества других видов, сидели в секции прямо лицом к камере, решительно игнорируя разгром.

Перед камерой появилась женщина в мантии, испачканной сажей.

— Меня зовут Нелония Эдер. Я новый спикер Сената Бехуна.

— Где предыдущий спикер? — спросил Суверен.

— Он нездоров и больше не в состоянии выполнять свои обязанности, — сказала Нелония.

Позади нее двое сислафов в официальных одеждах тащили по полу тело, и когда поняли, что их снимают, изменили курс и утащили его из поля зрения.

— Фракция повстанцев временно взяла под контроль Сенат Бехуна и объявила об отделении Бехуна от Доминиона, — сказала Нелония.

Колореа закашлялась.

— Мы сожалеем об этом прискорбном происшествии. Повстанцы были подавлены, и мы, как законно избранное правительство, осуждаем их действия. Бехун не собирается покидать любящие объятия Доминиона и не имеет ни малейшего желания делать это. — Она ударила себя кулаком в грудь. — Мы клянемся в нашей верности Суверену!

Оставшиеся сенаторы встали как один и ударили себя кулаками.

— Клянемся!

Лицо Амфи было бескровным.

— Доминион примет во внимание ваши действия, — сказал Косандион.

— Благодарю вас, мой Суверен. Могу я обратиться к гражданке Астурре?

— Можете, — сказал Суверен

— Амфи Астурра, — нараспев произнесла Нелония. — Настоящим вы изгоняетесь из Бехуна. Если вы вернетесь, ваша голова будет отделена от вашего тела и сохранена в Цитадели Справедливости, чтобы служить примером для будущих поколений.

Нелония склонила голову и отступила назад.

Делегат, который беспокоился об импорте урана, ударил себя кулаком в грудь.

— Я клянусь в своей верности Суверену!

Колореа дернулась, словно ее ударили током.

— Я клянусь в своей верности!

— … верности…

— … Суверену!

Около половины делегации заявили о своей верности. Остальные хранили молчание.

— Очень хорошо, — сказал Суверен. — Делегация Бехуна будет задержана и допрошена, чтобы выяснить их роль в покушении на убийство. Их второстепенная просьба не будет удовлетворена. Гражданка, Амфи Астурра, за покушение на убийство Суверена я приговариваю вас к изгнанию. Вы будете переданы под стражу столичной гвардии до вашего выздоровления.

Охранники Миралитт вошли в тронный зал. Потребовалось около трех минут, чтобы загнать делегацию Бехуна в угол и вывести их из гостиницы.

— Кандидат Прайсен Ол, — сказал Суверен. — Я признаю вас виновным в покушении на убийство Суверена. В свете вашего полного сотрудничества я приговариваю вас к семи годам исправительных работ, чтобы вы могли искупить свои преступления, которые будут отбываться под руководством Святого Экклезиарха Доминиона.

В галерее наблюдателей Первый Ученый распушил перышки.

— Я принимаю свое наказание, — сказал Прайсен Ол.

— Народ Кая, вы не проявили должной осмотрительности и привели убийцу в качестве своего кандидата. Ваша второстепенная просьба не может быть удовлетворена, однако Доминион признает ваши усилия и готов продолжить наши дипломатические отношения.

Лидер каев заговорил.

— Мы сожалеем об этом печальном событии. Мы продолжим наши усилия. Пусть Суверен будет здоров. Пусть его мать будет здорова. Пусть его дедушка по материнской линии будет здоров. Пусть его бабушка…

Потребовалось несколько минут, чтобы упомянуть всех дальних родственников Косандиона. Даже Калдения получила пожелание здоровья. Наконец, они пожелали крепкого здоровья его будущей паре и детям и ушли.

— Теперь мы должны решить вопрос о паре, — сказал Косандион. Оунд слабо шевельнул плавниками.

Леди Вексин медленно кивнула.

— В Доминионе есть те, кто призывает отменить этот выбор, чтобы назначить новый отбор, — сказал Суверен. — Они желают начать новый поиск, чтобы можно было найти идеального кандидата на роль моей пары. Желают ли кандидаты высказать свое мнение по этому вопросу?

Мелькнули плавники Оунда.

— Нет.

— Нет, Летеро, — сказала леди Вексин.

Послушники оскалили зубы и зашипели.

— Очень хорошо. — Косандион поднялся с каменным лицом. — Я, Летеро Коливион, Дистим Арбиенто, Повелитель Доминиона Семи Звезд, Тот, Кто Неуязвим для Судьбы, Свет Утреннего Солнца, объявляю этот отбор оконченным.

На экранах на лицах граждан Доминиона у некоторых отображался ужас, у некоторых возмущение. Трансляция велась без звука. Доминион был в хаосе. В тронном зале стало тихо, как в могиле.

В этой тишине леди Вексин повернулась и пошла обратно к двери.

— Потому что идеальный кандидат найден, — сказал Косандион. — Это та, что пытается уйти от меня прямо сейчас. Леди Вексин остановилась.

Косандион спустился с помоста по ступенькам и подошел к ней. Она повернулась, ее лицо было почти комично озадаченным, что совершенно не соответствовало ее короне и платью, пропитанному метафорической кровью.

Косандион взял ее за руку. Его глаза были теплыми, а губы растянулись в улыбке.

— Мне наконец-то удалось удивить вас, миледи?

Она посмотрела на его пальцы, держащие ее руку, а затем снова на него.

— Подумайте хорошенько, Летеро, — сказала она ему. — Потом будет слишком поздно сожалеть об этом.

— Неважно, что принесет будущее, это будет единственное, о чем я никогда не пожалею. Вы выйдете за меня замуж? — спросил он.

Она открыла рот. Ничего не вышло. Он наклонил голову, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Да, — сказала леди Вексин.

На экранах толпы Доминиона взорвались радостными криками. Я снова включила звук, и счастливый рев заполнил комнату. Оунд с облегчением обмяк в аквариуме. Калдения просияла.

Косандион прижал к себе леди Вексин, его лицо сияло. Она улыбнулась ему в ответ. Они стояли вместе, идеальная пара, полностью сосредоточенная друг на друге.

Ората махала мне рукой.

Ох. Финал! Чуть не забыла.

Я постучала метлой. Пол, стены и потолок тронного зала исчезли во тьме космоса. Галактика вспыхнула в черных глубинах и расцвела мириадами звезд. Сияющие туманности засверкали ярким цветом. Первая планета Доминиона, украшенная драгоценными камнями зеленых и синих цветов, медленно вращалась на расстоянии, за ней следовали другие планеты, символы славы межзвездной нации. В центре всего этого стояли Косандион и леди Вексин, держа друг за друга.

Взошло Первое Солнце Доминиона и его свет поймал пару, омывая их и заставляя сиять.

Сверкающие звезды и лепестки цветов дождем сыпались с потолка, кружась на призрачном ветру.

Косандион что-то сказал. Его слова потонули в шуме, но я была хранительницей и все равно их услышала.

— Наконец-то я поймал тебя.

— Ты такой дурак, — прошептала она в ответ.

МЫ С КОСАНДИОНОМ ОБЛОКОТИЛИСЬ НА ПЕРИЛА ЕГО БАЛКОНА. ПЕРЕД нами мерцал океан Колинды в свете раннего вечера. Медленно поднималась призрачная луна, клочок паутины на фоне неба. Под нами на пляже, созданным мной, Калдения и леди Вексин смотрели на воду и разговаривали приглушенными голосами, слишком тихо, чтобы разобрать.

Обе женщины отказались от своих сложных платьев в пользу более практичной одежды. Калдения надела скромное платье своего любимого цвета шалфея, в то время как леди Вексин оставила игольчатую корону и переоделась в простые бело-голубые одежды.

— Вам интересно, о чем они говорят? — спросила я Косандиона.

— Если бы я сказал «да», вы позволили бы мне пошпионить за ними?

— Нет.

Он улыбнулся.

— Это действительно то, чего вы хотите? — спросила я.

— Это то, чего я давно хотел.

— Вы понимаете, что вами могли манипулировать?

— Я знаю, все понимаю. Но вопрос в том, с какой целью? — Он посмотрел на леди Вексин. — Она не хочет власти. Она не хочет богатства или престижа. Она просто хочет меня. Никто никогда не прилагал столько усилий ради меня.

— А что насчет Доминиона?

Косандион развернулся и прислонился спиной к перилам.

— Как-то вы спрашивали меня, можно ли повлиять на общественное мнение. С самого начала выбора, еще до того, как мы вошли в вашу гостиницу, я использовал все имеющиеся в моем распоряжении ресурсы именно для этого. Я хотел, чтобы она победила. Я знал, что она воспользуется любой возможностью, и она сделала это блестяще. Сначала она их забавляла. Некоторые из них высмеивали ее. Затем они неохотно признали ее навыки. Она начала им нравиться, и с каждым появлением она соблазняла их все больше, пока они не прониклись к ней. Она понравилась им, и к концу они хотели, чтобы она выиграла так же сильно, как и я. Прошлой ночью я чуть не довел свою нацию до предела, подведя к тому, что выбор будет отменен. Общественный резонанс в ее пользу заглушил всех критиков. Доминион любит ее.

— Значит, вы никогда не собирались брать в пару Никати? Ведь вы сказали ему, что он стал бы вашим выбором.

— Он собирался взять свою жизнь в свои руки. Он сомневался во всем, от своего права первородства до собственных способностей. Я просто придал ему уверенности.

— А что по поводу Версии?

— Я прекратил эти отношения, как только Вексин согласилась участвовать в отборе.

— Так это было из-за нее с самого начала?

Он кивнул.

— Почему она?

— Я не знаю. В ней что-то есть. Я не могу описать то, что чувствую. Моя жизнь очень регламентирована, и так было всегда. Мое время ограничено, как вода в пустыне. Так много из этого не мое. А она, она — хаос. Она любит меня таким, какой я есть, а я глубоко эгоистичный человек. Я хочу всей этой любви. Она единственный человек, который только мой, вне правил и предписаний. Никто не выбирал ее для меня, никто не выбирал меня для нее.

— Вы выбрали друг друга.

— Именно. Это неописуемая редкость в моем мире. Возмутительная роскошь.

Он посмотрел на нее через плечо.

— Я работал сверх всяких пределов, чтобы решить большинство насущных проблем во время этого отбора. Я укрепил границы. Орда Сокрушающая Надежду займется Суркаром и его фракцией. Святая Анократия должна разобраться с Домом Меер. В крупнейшем королевстве Гахеи вот-вот начнется гражданская война, и остальные их королевства будут сидеть сложа руки, наблюдая за этим. Клювы-убийцы, которым не терпелось с кем-то поцапаться, будут нацелены на флот Мутерзена. Я распустил руководство Альянса консерваторов и заставил Бехун сделать выбор. Внутренняя оппозиция моему правлению пошатнулась, и потребуется некоторое время, чтобы сформулировать новую стратегию. Я сделал все это, чтобы купить нам небольшую передышку. Немного спокойного времени для меня и для нее. Это не продлится долго, но мы будем в полной мере наслаждаться каждым моментом, прежде чем Доминион породит еще одну катастрофу и швырнет мне ее в лицо.

— Жизнь мечется от одной катастрофы к другой.

— Да, и вы ждали из-за меня, чтобы разрешить свою. Доступ к порталу принадлежит вам. Вы можете использовать его столько раз, сколько вам будет нужно. Это меньшее, что я могу сделать.

— Вам всегда будут рады в нашей гостинице, Летеро. В любое время, когда вам и леди Вексин понадобится небольшая передышка, или вы захотите отдохнуть у океана, наполненного монстрами, наши двери всегда будут открыты для вас.

Он взглянул на свою тетю.

— Действительно, монстрами. — Калдения обернулась и бросила на него острый взгляд.

— Она не могла нас слышать, не так ли? — пробормотал он себе под нос.

— Ваша тетя — замечательная женщина. Она является моей гостьей в течение долгого времени, и я все еще не уверена в ее пределах. К сожалению, на ее жизнь все еще есть контракты.

Отбор напомнил галактике о существовании Калдении. Срок действия некоторых контрактов истек, но некоторые обновились.

— Она останется нашей гостьей еще на некоторое время.

— Я думаю, ей это нравится, — сказал Косандион. — Это долгожданный отдых после десятилетий напряжения.

Леди Вексин повернулась к Косандиону и махнула рукой.

— Меня зовут, — сказал он. — Дина, было приятно.

— Я рада, что «Гертруда Хант» смогла удовлетворить ваши потребности.

Он сбежал вниз по лестнице.

Подошел Ресвен. Внизу Косандион обнял леди Вексин за плечи, а она обняла его за талию.

— Они составляют такую прекрасную пару, — улыбнулся Ресвен. — Он не мог выбрать лучше.

Я опешила.

— Вы были в этом замешаны?

Он кивнул.

— С самого начала?

Он снова кивнул.

— Ресвен, вы превосходный актер.

— Хранительница, я буду делать то, что хочет от меня Летеро. Я желаю вам удачи в поисках вашего друга. Берегитесь, Каррон — жестокое место. Я не могу себе представить, что за существо устроило там свое логово.

— Мой… — «Парень» больше не казалось адекватным так его называть. «Любовник» — звучит ужасно. — Шон пойдет со мной.

— Я рад это слышать. Ваш напарник впечатляет. — Точно! Напарник то, что надо.

— Он такой.

Я ОТОШЛА ОТ РЕСВЕНА, ПРОШЛА ЧЕРЕЗ ПОКОИ КОСАНДИОНА В КОРИДОР И вошла в тронный зал. Теперь он казался похожим на пещеру, пустую и заброшенную. Гости вдохнули в гостиницу жизнь. Они пришли из далеких мест, принеся с собой свою магию и жизненную силу, отдавая их пространству, которое занимали. Но, в конце концов, они ушли. Гости всегда так делали.

Я прошла мимо Океанского обеденного зала. Орро с его кухонными помощниками распивали какие-то жидкости, которые опьяняли разные виды. Они хорошо поработали, и теперь пришло время повеселиться кухонному персоналу. Я проскользнула в дверной проем, приглушая шум своих шагов. Я и раньше видела вечеринки кухонного персонала, так что мне было нужно держаться подальше от этой.

В дальнем конце тронного зала разговаривали две женщины, Миралитт и Деррил. Женщина-оборотень была одета в форму столичной гвардии. Итак, она, должно быть, решила принять предложение Миралитт.

Столичная стража не нанимала оборотней. Из народа Аууля получались отличные наемники, но они сопротивлялись ассимиляции с другими культурами. Они были преданы друг другу больше всех остальных, и эта преданность сделала их невосприимчивыми к коллективному сочувствию Доминиона. Рано или поздно они отказывались от своего долга и возвращались в поселения оборотней.

Деррил была другой. Она хотела оставить воспоминания об Аууле позади, и ей отчаянно нужно было место, которому можно было принадлежать, и дело, которое не имело ничего общего с отрастанием меха и сравнением с другими оборотнями. Народ Аууля десятилетиями вел войну за свою планету, и их боевые искусства не имели себе равных. У Деррил была вся надлежащая подготовка, и она преуспела в этом, потому что она была усерднее, чем кто-либо, чтобы получить этот опыт. Технически, Миралитт согласилась нанять ее в качестве одолжения для Шона, но мы все четверо знали, что это была огромная победа для Миралитт. Надеюсь, это будет большая победа и для Деррил.

Я прошла мимо них. Деррил склонила передо мной голову. Миралитт кивнула.

Это было почти такое же хорошее решение, как и то, что случилось с Прайсеном Олом. Первый Ученый был так доволен собой, что даже заверещал, объясняя мне. Прайсен Ол был блестящим и противоречивым человеком, который созрел для некоторого руководства и обращения к высшей цели. Святой Экклезиарх точно знал, как ее сформировать, и к тому времени, когда он закончит, Доминион получит редкий талант. По-видимому, Первый Ученый не продвинулся далеко в своих просьбах к Косандиону, поэтому он пошел к своему любимому собеседнику по дебатам и объявил, что нашел своего преемника. У меня были сомнения, но случались и более странные вещи.

Они даже позволили Прайсену Олу оставить Томато при себе. Ассассин и зеленый медведь были кровными братьями. Вероятно, за этим стояла интересная история, но у меня не было времени ее слушать.

Я прошла через последний коридор и вошла в зал прибытия. Шон и Тони стояли перед порталом. На Шоне был боевой костюм, защищающий от воздействия окружающей среды. Темно-серый, он защищал его с ног до головы, оставляя открытым только лицо. Его любимый зеленый нож висел в ножнах на поясе. Он пристегнул пистолет сзади, а другой — к правому бедру.

— … понял. Не волнуйся, с гостиницей ничего не случится, — говорил Тони.

Они оба повернулись ко мне.

— Ты уверена? — спросил меня Шон.

— Абсолютно уверена. — Я сняла мантию.

Я была одета в такой же костюм. Мой энергетический хлыст покоился в держателе на бедре. Шон настоял, чтобы я взяла с собой запасное оружие. Я протянула руку. Моя метла приземлилась в нее, вспыхнула синим и превратилась в копье.

Костюмы снабжались респираторами и защитными пластинами, которые можно было в любой момент задвинуть, делая костюмы полностью герметичными. Легкое и гибкое, это снаряжение было разработано для планетарных боев в опасных условиях.

— Я бы предпочел, чтобы ты осталась, — сказал Шон.

Мы уже обсуждали это. Если то, что похитило Уилмоса, было нацелено на Шона, оно могло послать за ним искаженных ад-алов в любой момент, когда он покидал гостиницу. Из нас двоих он больше времени проводил вдали от «Гертруды Хант». Оно не хотело его. Оно хотело меня, и я должна была выяснить, почему.

Тони согласился остаться, чтобы проводить наших гостей. Большинство из них все равно уже ушли. Умболы ушли еще до окончания финальной церемонии, почувствовав облегчение после того, как Ресвен заверил их, что их второстепенная просьба будет удовлетворена.

Куки отбыл сразу после умбол. Он был в восторге от победы над кланом Сай. К сожалению, клан Сай должен был нанести ответный удар, и очень скоро, поэтому Куки и его окружение должны были вернуться в Торговый дом, чтобы подготовить свою защиту.

Дагоркун тоже ушел, поблагодарив Шона и меня за гостеприимство. Ему нужно было многое обсудить с родителями. Гастон и Карат пока оставались в гостинице. У Гастона была выносливость верблюда, но его тело, наконец, не выдержало, и он лег спать и, вероятно, не встанет до завтра. Кухонные помощники Орро покинут нас после вечеринки, Первый Ученый и его помощники ушли, а Косандион, леди Вексин и Ресвен уйдут примерно через час. Тони справится с этим.

Нам же надо было спасти Уилмоса. Я посмотрела на портал. Больше нет причин откладывать.

— Готова? — спросил Шон.

Я протянула руку.

— Возьмешь меня за руку?

Шон взял меня за руку. Мы вместе вошли в портал.