Отданная Душа

ГЛАВА 13

Нэш, должно быть, увидел понимание на моем лице — понимание близкое к панике — потому что обнял меня рукой за талию и притянул ближе к себе, протянув по поверхности автомобиля Картера.

— Все не так плохо, как кажется. Опытные баньши знают, как оставаться в безопасности. Но мы неопытны, Кейли. — Это было мило с его стороны, включить себя в это заявление, но мы оба знали, что это я была новичком. — Кроме того, мы даже не знаем не были ли эти девушки в списке. Это все еще ​​ наша теория. Маловероятная и опасная теория.

— Мы узнаем это, как только нам позвонит Тод. — Настаивала я, новая информация вертелась у меня в голове, это усложняло то, о чем я раздумывала раньше, что готова сделать, но вмешательство просто необходимо.

— Это не обязательно должно произойти сегодня.

— Но произойдет. — Он выяснит это для нас. Уже скоро. Завоевали ли мы его доверие или он просто очень хочет узнать мою фамилию, прежде чем исчезнуть, но мы получим нам необходимую информацию. — Позвони мне, как только услышишь что-нибудь от него. Пожалуйста.

Он помолчал, потом кивнул.

— Но ты должна пообещать мне, что не будешь совершать опасных поступков, независимо от того, что он скажет. Никаких самостоятельных пений для души.

Я бы призналась, если планировала бы что-то рискованное. Кроме того...

— У меня нет желания в одиночку видеть это Подземье. И мой маленький талант никуда не годится без твоего, во всяком случае, не так ли?

— Хорошее замечание. — Он немного расслабился и поцеловал меня на ночь. Я прижалась к нему, хоть он и начал вырваться, цепляясь за чувство, что здесь хорошо и безопасно. В этом новом мире беспрецедентного хаоса и невидимых опасностей Нэш стал ярким маяком здравомыслия. И я не хотела его отпускать.

К сожалению, в мире комендантского часа и будильников, он не мог остаться еще дольше.

Я закрыла и заперла за собой дверь, смотря через переднее окно, пока он не выехал с площадки и не скрылся из виду, затянула шторы и услышала, как что-то скрипнуло позади меня.

— Кейли? — Я вскочила и повернулась, чтобы наткнуться на моего дядю, стоящего на пороге коридора и смотрящего на меня.

— Боже, дядя Брендон, ты напугал меня!

Его улыбка скорее была напоминала гримасу.

— Ты не единственная у нас с «большими ушами».

— Да, но хорошо, что меня волнуют не столько большие уши, сколько большой рот, — сказала я, благодарная, что могу слышать храп Софи, теперь, когда весь дом затих. Я ступала по ковру, направляясь к дяде, затем обошла его и направилась в зал, отчаянно надеясь, что он блефует. Что он не слышал мой маленький спор с Нэшем.

Он последовал за мной в мою комнату, и когда я попыталась захлопнуть перед ним дверь, сильные ладони уперлись о панель дерева, крепко держа ее и не позволяя закрыть.

— Что происходит, Кейли?

— Ничего. — Я перешла на беспечный тон, первая кроссовка, затем другая упали на пол у моего шкафа.

— Я слышал, как вы говорили. — Он прислонился к дверной раме, толстые руки скрестились перед широкой грудью. — Что ты планируешь на поминках, и кто такой Тод?

Вот, дерьмо. Я столкнула в сторону кучу чистой разложенной одежды, которую тетя Вэл сбросила на моей кровати, и опустилась на одеяло, мой ум работал в поисках ответа, в котором было бы, по крайней мере, больше правды чем выдумки. Но я осталась с пустыми руками. Что бы я ни рассказала, не показалось бы ему достаточно правдоподобным, особенно учитывая то, что он знал о баньши больше, чем я... всего.

Поэтому, возможно, я просто должна рассказать ему правду... В таком случае, если Жнец все же появляются на поминках и Нэш откажется помочь мне в своей ошибочной попытке защитить меня, то дядя Брендон, конечно же, вступиться. Он может быть жестоким, но внутри он большой плюшевый медведь, и не сможет смотреть, как раньше времени умирает невинная девушка.

— Вы уверены, что хотите это услышать? — Я сложила ноги подо собой, свернувшись на кровати, возясь с потертым краем своих джинсов.

Дядя Брендон покачал головой.

— Я уверен, что не хочу. Но продолжай.

— Лучше присядьте, — предупредила я его, убирая Ай-Под с подушкой. Наушники вновь запутались, я думаю, это последствия того, что я засыпаю в них.

Мой дядя пожал плечами, затем присел на моем рабочем кресле, в ожидании скрестив руки на груди.

— Хорошо, а предлагаю сделку. И я расскажу все только потому, что верю в то, что вы сделаете правильный выбор. Технически, я думаю, что мое добровольное признание освобождает меня от наказания за то, в чем я собираюсь признаться.

Его губы вздрогнули, словно в последнюю минуту сдержав пробивающуюся улыбку .

— Продолжай...

Я вдохнула и на минуту задержала воздух, интересно, откуда лучше всего начать. Но для начала удобного места не сеществовало, так что я начала в надежде, что мои благие намерения спасут от укора в менее альтруистической части истории.

— Мередит Коул была не первой.

— Она не была твоим первым предсказанием? — Он не выглядел удивленным. Конечно, он не мог забыть тот инцидент, который предшествовал тому, что я очутилась в больнице.

— И это тоже. Но, я имею в виду то, что она была не первая девушкой, которая умерла на этой неделе. Еще одна умерла в субботу вечером, а другая — вчера вечером. Со всеми тремя девушками это происходило одинаково.

— И ты предвидела все их смерти? — Теперь он выглядел удивленным, на лбу появились морщинки, брови взлетели.

— Нет, вторую девушку я никогда не видела даже. — Я посмотрела на свои колени, избегая его взгляда, мои пальцы нервно теребили наушники, пытаясь распутать их узел, которым гордился бы любой моряк, в два отдельных провода. — Но я видела девушку, которая умерла в субботу, и знала, что это произойдет. То же самое и с Мередит во второй половине дня. — Я предполагала, что тетя Вэл рассказала ему об этом.

— Постой, в субботу вечером? — Спинка стула скрипнула, и я увидела, как он наклоняется вперед, смотря на мена с растущим подозрением. — Я думал, что ты осталась дома.

Я пожала плечами и подняла брови.

— А я думала, что я человек.

Дядя нахмурился, но кивнул, как бы говоря, что заслужил это. Тем не менее, я не могла поверить, что тетя Вэл не настучала на меня. Как бы круто это ни было, я не могла не задаваться вопросом, почему. Заставило ли это ее «кофе» забыть о моей выходке?

— Так где же умерла эта первая девочка? — Он снова наклонился, скрестив толстые руки на груди. — Куда ты ходила?

Вдруг провода запутавшиеся в моих пальцах показались мне увлекательными...

— В «Табу», это клуб в Вест-Энде. Но...

Он нахмурился, и даже под тенями толстых коричневых бровей, я думаю, что увидела как переливаются его зеленые радужки. Я знаю, что этого никогда не случалось раньше. Я бы заметила.

— Как ты вообще попала в ночной клуб? — Потребовал он. — У тебя есть поддельное удостоверение?

Я закатила глаза.

— Нет, я просто пробралась через черный ход. — Выбирай что говоришь... — Но не в это дело, — я ринулась рассказывать, надеясь, что он отвлечется на следующую часть. — Одна из девушек в клубе была... покрыта темнотой. Словно она была одета в тени, которые никто не мог видеть. И когда я посмотрела на нее, я знала, что она умрет, и паника — или предчувствие, или что бы это ни было— наступила резко и быстро, как и в прошлый раз. Это было ужасно. Но я не знала, что буду права в том, что она на самом деле умрет, пока я не увидел сюжет в новостях вчера утром. — Говоря об этом... — А остальные тоже мертвы? Те, которых я видела в прошлом году? — Мои пальцы успокоилась и легли на коленях, когда я посмотрела на дядю, умоляя его рассказать мне правду.

Он выглядел грустным, словно не хотел этого говорить, но в его глазах не было сомнения. Ни малейшего колебания.

— Да.

— От куда ты знаешь?

Он улыбнулся, почти злобно.

— Потому что вы, девочки, никогда не ошибаетесь.

Великолепно. Болезненно и точно. Похоже на гадалку окружной ярмарки...

— Во всяком случае, после того как я увидела новости вчера утром, я испугалась. А затем это случилось вновь, в тот же день, и все произошло очень странно.

— Но ты не предвидела смерть одной из них, правильно?

Я кивнула и опустила безнадежно спутанные наушники на колени.

— Я слышала о ней, поэтому была вынуждена разыскать эту историю в Интернете. Та девушка в Арлингтоне умерла так же, как и девушка в «Табу». И так же, как Мередит. Все три просто упали замертво без какой-либо причины. Звучит ли это нормально?

— Нет. — К его чести, мой дядя даже не засомневался. — Но это не исключает случайность. Сколько Нэш успел рассказать тебе о том, что мы можем делать?

— Все, что важно, я надеюсь. — И даже если он оставил некоторые пробелы, они были гораздо лучше тех каньонов, которые создали моя семья. Не говоря уже о моей психике.

Глаза дяди Брендона сузились в сомнении, он вскинул одну лодыжку на противоположное колено.

— Разве он упомянул, что происходит с душой человека, когда он умрет?

— Да. Вот где в историю вступает Тод.

— Кто такой Тод?

— Жнец, который работает в больнице. Он застрял там, потому что позволил одной маленькой девочке жить, когда она должна была умереть, а его бос вместо этого убил бабушку той девочки. Но все равно...

Дядя Брендон вскочил со стула, его лицо покраснело до ярко красного. Я подумала, что у него может быть аневризма. Разве у баньши бывает аневризма?

— Нэш возил тебя к Жнецу? — Он начал расхаживать по моему ковру, сердито жестикулируя обеими руками. — У вас есть хоть малейшее понятие, как это опасно? — Я попыталась ответить, но он ринулся вперед, останавливаясь в конце моей кровати, смотря на меня сверху вниз пока разглагольствовал. — Жнецам не нравятся баньши. Наши возможности не в ладах их, поэтому большинство из них чувствуют угрозу в нас. Видеться с Жнецом то же самое, как в полицейском участке размахивать заряженным ружьем.

— Знаю. — Я пожала плечами, пытаясь успокоить его. — Но Нэш знал этого парня, прежде чем он стал Жнецом. Они друзья — своего рода.

— Может так он и думает, но я почему-то сомневаюсь, что Тод с этим согласен. — И снова он начал расхаживать, создавалось такое впечатление, что он шел быстрее, тем мог думать. Хотя эти сомнения, наверно, вытекают из личного опыта.

— Но он должен так думать, потому что он поможет нам. — Нет необходимости упоминать, что его помощь не обошлась без немалого моего участия в этом вопросе.

— Помочь с чем? — Дядя Брендон заторморозил на полпути, повернувшись лицом ко мне, и на этот раз в его глазах точно вихрился ураган.

— Помочь нам разобраться, что происходит. Он получит некую информацию для нас.

Выражение лица моего дяди потемнело, и мое дыхание застряло в горле так быстро, что даже закружилась голова.

— Что это за информация? Кейли, что ты делаешь? Я хочу правду, и прямо сейчас, или я клянусь, что ты не покинешь этот дом, пока тебе не исполнится двадцать один год.

Я иронически улыбнулась дяде Брендону, который смел требовать у меня правды. Я вздохнула и сел прямее на кровать.

— Хорошо, я расскажу, но не волнуйтесь. Все не так опасно, как звучит, — Я надеюсь, — потому что это лазейка в обмен душ, и...

— Обмен душ? — Лицо дяди Брендона менее чем за секунду превратилось из томатно-красного в ядерный. И тогда он стал ходить еще больше. — Вот почему мы хотели, чтобы твой отец все объяснил. Или по крайней мере я. Таким образом, мы бы знали сколько ты знаешь и понимаешь, а что тебе до сих пор неизвестно.

— Я не невежественна. — Мой характер взъерошился, и я протянулась к Ай Поду лежащему на тумбочке, пока мой мозг работал.

— Ты такова, если думаешь, что можешь рассматривать обмен душ. Ты не представляешь, насколько опасно возиться с Жнецами!

— Игнорировать это опасно, дядя Брендон. Разве ты не понимаешь? — Встав, я схватила чистые джинсы и грубо потрясла их, приятно, когда материал четко акцентировал гнев мой. — В конце концов, если предчувствия постоянны, я не смогу сдержать мою песню. Я бы случайно задержала график Жнеца, и по настоящему взбесила бы его — не говоря уже о других невидимых существах, которые там скрываются — с незнанием, что делаю. Видишь? Чем дольше вы держите меня в незнании и в темноте, тем больше вероятность того, что я споткнусь на том, чего не понимаю. Нэш знает это. Он пояснил возможности и последствия. Он вооружил меня знанием, потому что он понимает, что лучше всего знать, как избежать неприятностей.

— Из того, что я слышал, это больше похоже на то, что ты ищешь проблемы.

— Не проблемы. А правду. — Я бросила сложенные джинсы на край кровати. — Этого здесь было очень мало, и даже теперь, когда я знаю кто я, вы и тетя Вэл по-прежнему храните секреты.

Он тяжело выдохнул и сел на край моего комода, проведя одной рукой по растрепанным волосам.

— Мы не храним секретов от тебя. Мы даем возможность твоему отцу действовать как настоящему родителю.

— Ха! — Я протопала вокруг кровати, чтобы она оказалась между нами, а затем схватила с кучи блузку с длинными рукавами. — У него было шестнадцать лет для этого. Что заставляет вас думать, что сейчас он уже начнет?

— Дай емушанс,Кейли. Он можетудивить тебя.

— Вряд ли. — Я сложила блузку несколькими короткими, резкими движениями, а затем бросила ее на джинсы, где одна рука свободно болталась на стороне. — Если Нэш знал, что мой отец обязан был сказать мне, он уже сказал.

Дядя Брендон наклонился вперед и поправил рукав сверху лежащей рубашки.

— Нэш никогда не должен был брать тебя с собой на встречу с Жнецом, Кейли. У баньши нет естественной защиты от большинства вещей, находящихся там. Вот почему мы живем здесь, с людьми. Ключ к долголетию в том, чтобы пребывать вне поля зрения. Встреча с Жнецом должна произойти только раз в жизни — в самом конце.

— Это просто смешно! — Я бросила следующую сложенную рубашку на стопку и потянулась за пижамными штанами из кучи. — Жнец не может коснуться тебя, пока твое имя не появится в его списке, и когда это случится, ничего нельзя будет сделать, чтобы остановить его. Избегать Жнецов не имеет смысла. Особенно, когда они могут помочь. — Теоретически. Но была ли моя теория о сума сошедшем Жнеце, который отклонился от своей цели и убивает девочек, просто теорией?

— Какую правду помогает вам найти этот Жнец? — Дядя Брендон откинулся на стул с победно звучащим вздохом. Он потер свой ​​висок, словно у него болела голова, но я не приняла на себя вину за это. Если каждый взрослый человек в моей жизни не лгал бы мне в течение тринадцати лет, этого никто бы не произошло.

— Он тайком заглянет в основной список трех последних дней, чтобы узнать, были ли те мертвые девушки в нем.

— Он что? — Дядя Брендон стал пугающе тихим, и единственным движением в комнате был нервный тик на крае его левого века.

— Не волнуйтесь. Он не возьмет его с собой. Он просто заглянет.

— Кейли, дело не в этом. То, что он делает опасно для вас всех. Жнецы очень серьезно относятся к своим спискам. Люди не должны знать, когда они умрут. Вот почему мы не можешь предупредить их. Как только у тебя появляется предчувствие, ты не можешь говорить, верно?

— Да. — Я сорвала пушек на фланелевых брюках, чувствуя себя неудобно с направлением дискуссии, которую в настоящее время возглавляла не я, и из-за наступившего чувства вины. — Я пыталась предупредить Мередит, но я знала, что если я открою рот, то буду в состоянии только кричать.

Дядя Брендон мрачно кивнул.

— Для этого существует ​​хорошая причина. Горе опустошает человека. А неминуемая смерть преследует всех людей. Человеку достаточно тяжело знать, что он умирает от рака или чего-то вроде этого. Но знать точный момент? Знать дату и время, которые все больше приближаются, а жизнь ускользает? Это свело бы людей с ума.

Я уставилась на него, сильно сжав брюки обеими руками.

— Вы думаете, что я этого не знаю?

— Конечно, знаешь. — Он провел рукой по густым каштановым волосам, выдыхая в отчаянии. — Ты понимаешь это гораздо лучше, чем я когда-либо смогу, и поэтому ты оказалась в больнице.

— Нет, это вы с тетей Вэл госпитализировали меня. — Я не могла позволить его замечанию остаться незамеченным.

— В конечном счете, да. — Дядя Брендон признал это одним четким кивком. — Но только потому, что мы не могли помочь тебе своими силами. Мы даже не смогли успокоить тебя. Ты кричала более часа, после того, как предчувствие прошло, хотя, наверное, я единственный, кто мог сказать, когда это случилось.

Я повернулась и открыла верхний ящик своего комода, бросив в него штаны.

— Как ты смог это установить?

— Мужчины Баньши слышат вопль женщин до того, как он действительно прозвучит. Через некоторое время он изменяется от песни в крик. Ты была в ужасе — в истерике — и мы боялись, что ты захочешь навредить себе. Мы не знали, что делать.

— И вам не приходило в голову просто поговорить со мной? Скажи мне правду? — Я вырвала несколько пар нижнего белья из кучи и сунула их в другой ящик, а затем захлопнула его.

— Хотел. Я даже пытался, но ты не хотела слушать. Я сомневаюсь, что ты вообще могла услышать меня через собственный крик. Я не мог успокоить тебя, даже когда попытался воздействовать на тебя.

— Нэш смог. Он сделал это дважды. — Я опустилась на кровать вспоминая и рассеянно тяня на колени другие тряпки с кучи, успокаиваясь от одной мысли о Нэше.

— Нэш смог?— странное выражение пролетело по лицу моего дяди — некоторое странное сочетание удивления, грусти и беспокойства. — Он повлиял на тебя?

— Только чтобы успокоить меня в течении этих двух предчувствий. Почему? — И вдруг я поняла, о чем он действительно спрашивал. — Нет! Он никогда не будет пытаться заставить на меня что-то сделать. Он не такой.

Он, казалось, на мгновение обдумывал мою точку зрения, затем, наконец, кивнул.

— Хорошо. Я рад, что он может помочь тебе контролировать свой вопль, даже если при этом он должен использовать свое влияние. Это, конечно, лучше, чем альтернатива. — Он улыбнулся, как будто оставил меня в покое, но вместо этого, напряженная линия рта заставила меня придвинуться к краю. — Но мы отклонились от разговора. Кэйли, ты не можешь принять участие в сделке с Жнецом. И вам, конечно, вообще не следовало просить Жнеца шпионить. Если он попадется, ничего хорошего из этого не получиться. Они, наверное, уволят его.

— И что? — Что такое потерять работу по сравнению с жизнью невинной девушки? Кроме того, потеря работы не конец света, Эмма была тому доказательством. Она теряла работу раз в пару месяцев, в течение почти года, пока ее не наняли в кино. — Для того, чтобы быть Ловцом-душ, кажется необходимы довольно специфические навыки, и Нэш говорил, что Жнецы есть во всем мире. Конечно, он сможет найти работу в другом месте. Больницы ему не нравятся, в любом случае.

Дядя Брендон закрыл глаза и сделал глубокий вдох перед тем, как вновь встретиться со мной взглядом.

— Кейли, ты не понимаешь. Вернуться назад невозможно, если Жнец теряет свое место.

— Вернуться? Что это значит? Вернуться от куда?

— Смерть. Жнецы мертвы, Кейли. Единственное, что удерживает их тела и их души — это работа. После того, как Жнец теряет ее, все кончено.

— Нееет. — Носки, которые я спаривала, выпали из рук, в то время как я попыталась понять то, что он сказал.

Вот почему Тод сказал, что почти потерял свою работу за ту девочку, которую оставил в живых, он имел в виду, что чуть не лишился жизни. И если он попадется шпионя ради меня, то это точно произойдет.

Некруто. Совсем не круто.

Почему, Мира ради, он сказал, что сделает это? Конечно, не для того, чтобы узнать мое имя? Я не настолько интересна, и мое имя не так уж и сложно найти. Он уже знает, где я учусь.

— Но мы должны были это сделать. — Я встретилась с глазами дяди Брендона, говоря правду, как только я узнала ее. — Мы должны узнать, были ли эти девушки в списке. Я не думаю, что они должны были умереть, и мы не узнаем наверняка, не взглянув на список.

Тем не менее, моя решимость дрогнула. Это была та же старая моральная дилемма. Разве я имею право спасти одну жизнь жертвуя другой? Девушкой которую я даже не знаю или парнем, которого я видела только один раз? Уже мертвого парня, который наверняка знал на что идет, когда соглашался на это.

Вдруг все стало бессмысленным. Я знала глубоко в сердце, что эти девушки не должны были умирать, но попытка спасти следующую приближала меня к встрече с существами, которых я даже не могла себе представить, в мире, которого никогда не видела, и подвергала несколько других жизней в опасность. В том числе мою собственную.

Мои плечи опустились, и я уставилась на своего дядю в почти парализующем замешательстве.

— Так что я должна делать? — Я ненавидела то, как молодо и невежественно я звучу, но он был прав. Я действительно и понятия не имела о том, что происходит, и все благие намерения ничего не значат, если я не знаю, что с ними делать.

— Я не думаю, что есть что-то, что ты можешь сделать, Кейли. — Дядя Брендон выглядел так же разочарованно, как я себя чувствовала. — Но мы не знаем, на самом ли деле здесь что-то не так, и пока мы не знаем наверняка, мы просто разыскиваем себе неприятностей.

Я действительно очень старалась держать открытым свой разум. Не спешить с выводами. В конечном итоге у меня не было точных доказательств. Все что у меня было — это плохое предчувствие и некое душу жгущее чувство вины. И даже если бы я оказалась права, мои варианты были немногочисленны и редки. Не говоря уже о надуманном. Я только что узнала, что я Баньши и еще не опробовала ни один из моих предполагаемых навыков. Не существовало никакой гарантий, что я смогу сделать все необходимое, чтобы спасти жизнь следующей девушке, даже если она ошибочно была под угрозой исчезновения.

Может быть, мне следует просто держаться подальше от Жнецов и их дел. В конце концов, меня это не очень-то касается.

Пока что.

Но что, если это произойдет в ближайшее время? Одна девушка из моей школы уже умерла, и не было никакой гарантии, что это не повторится. Это может случиться с каждым. Это могу быть я или любой из моих друзей.

— Но что, если я права? Если эти девочки умерли раньше предназначенного времени, тогда я не могу просто стоять в стороне и позволить этому случиться вновь, если я возможно могу остановить это. Но в одиночку я не могу никого спасти, а втянув кто-то еще в это просто увеличит число людей попадающих в опасность. — Я рисковала Тодом. И Нэшем.

— Ну, тогда, я думаю, ты получила свой ​​ответ. Даже если ты готова рискнуть собой — и на заметку, я не позволю тебе сделать этого пока ты на моем попечении — ты не имеешь права никем рисковать.

Я перенесла свое внимание с белья на подушку, тревожно выщипывая перо, торчащие через наволочку.

— Так я должна просто позволить невинным девушкам умирать раньше времени?

Дядя Брендон тяжело вздохнул.

— Нет. — Он наклонился вперед, положив локти на колени и долго, глубоко вздохнул. — Я тебе кое что скажу. Когда вы услышите от этого Жнеца, что этих девушек не было в списке, я займусь этим. С твоим отцом. Но при одном условием. Ты поклянешься, что останешься в стороне.

— Но...

— Никаких но. Мы договорились? — Я открыла рот, чтобы ответить, но он перебил меня. — И прежде чем ответить, подумай о Нэше, и Тоде, и о тех, кого ты еще могла бы втянуть в опасность, если попытаешься справиться с этим самостоятельно.

Я вздохнула. Он знал, что со своим последним замечанием он выиграл.

— Отлично. Я дам знать, что Тод выкапал, как только кое-что разузнаю.

— Спасибо. Я знаю, что все это не легко для тебя. — Он встал и сунул руки в карманы, в это время я бросила мои носки в открытый ящик позади меня.

— Да, ладно, небольшое психическое заболевание и патологические крики в кругу семьи это мелочь?

Мой дядя засмеялся, прислонившись к дверной раме.

— Могло быть и хуже. Ты могла бы быть оракулом.

— Оракулы существуют?

— Не много, и большинство из них действительно ненормальные. Если ты думаешь, что предсказание одной смерти в настоящее время, сильно влияет на твое здравомыслие, попробуй представить как это знать, что произойдет с каждым встречным, а ты не в состоянии отключить видения.

Я содрогнулась только при мысли об этом. Как много там всего, чего я никогда не знала? Как я не понимала, что половина моей семьи даже не были людьми? Была ли на моих глазах завеса?

— Как же я никогда раньше не замечала вихри в твоих глазных радужках до сегодняшнего вечера?

Дядя Брендон грустно улыбнулся.

— Потому что я очень стар и научился контролировать свои эмоции, по большей части. Хотя это все труднее делать, находясь радом с тобой, каждый день. Я думаю отчасти поэтому твой папа остается в стороне. Когда он смотрит на тебя, он видит твою мать, и не может скрыть свою реакцию. А если бы ты увидела его глаза, ты начала бы задавать вопросы, на которые он не был готов ответить.

Ну, не отвечать уже больше не выход...

— Так сколько Вам лет? На самом деле.

Дядя Брендон усмехнулся и посмотрел на пол, и на мгновение я подумала, что он не ответит, — что я сломала какой-нибудь кодекс поведения Баньши, задавая такой вопрос. Но потом он встретился со мной взглядом, все еще слегка улыбаясь.

— Я задавался вопросом, как много ты готова принять. Мне исполнилось сто двадцать четыре года прошлой весной.

— О черт! — Я почувствовала, что мои глаза расширились, а его улыбка стала еще глубже. — Вы могли бы пойти на пенсию шестьдесят лет назад. Знает ли это тетя Вэл?

— Конечно. И она беспощадно дразнит меня этим. Дети от моего первого брака старше, чем она.

— Вы были женаты раньше? — Я не могла удержать шок в моем голосе.

Улыбка полная тоски вернулась.

— В Ирландии, полвека назад. Мы должны передвигаться каждые несколько десятилетий, чтобы люди не заметили, что мы не стареем, как все. Моя первая жена умерла в Иллинойсе двадцать четыре года назад, и наши дети — оба Баньши — уже имеют своих внуков. Напомни мне, что бы я показал тебе их фотографии когда-нибудь.

Я кивнула, онемев от удивления.

— Вау. А те дети милее Софи? —Я не могла не спросить.

Дядя Брендон вяло нахмурился, и его симпатичная улыбка сгладилась.

— Честно говоря, да. Но Софи еще молода. Она еще вырастет.

Так или иначе,у меня были сомнения насчет этого.

Но потом что-то еще пришло мне в голову.

— Какая ирония, не так ли? — Я сделала еще один шаг назад, оценивая его — и все новые перспективы. — Ты в три раза старше тети Вэл, но выглядишь намного моложе.

Он подмигнул, взявшись одной рукой за дверную ручку, когда поворачивался, чтобы уйти.

— Ну, Кейли, я могу сказать тебе прямо, что «ирония» не совсем то слово, чтобы описывает это.