Отданная Душа

ГЛАВА 3

В рекордно короткие сроки я приняла душ, и спустя двадцать четыре минуты после того как повесил трубку, я была чистой, сухой, одетой и нанесшей достаточно косметики, чтобы скрыть шок. Но я все еще выпрямляла волосы, когда услышала въезжающий на дорожку автомобиль.

Дерьмо. Если я не доберусь до него первой, выйдет дядя Брендон и подвергнет Нэша допросу.

Я вытащила из розетки щипцы-выпрямители, помчались обратно к себе в комнату, чтобы схватить свой телефон, ключи и бумажник, затем выбежала по коридору в гостиную, крича на одном дыхании «доброе утро» и «до свидания» моему удивленному дяде.

— Еще рановато для ланча. Как насчет блинов? — спросил Нэш, когда я скользнула на пассажирское сиденье автомобиля его матери и закрыла дверь.

— Гм... верно. — Хотя вместе со смертью на моей совести и Нэшом перед моими глазами, пища была последней вещью в списке моих желаний.

В автомобиле пахло кофем, от Нэша исходил запах мыла, зубной пасты и чего-то неописуемо соблазнительного. Я хотела вдохнуть его полностью, и не могла оторвать взгляда от подбородка, на котором вчера ночью чернела жесткая щетина, а сегодня утром было гладко. Я вспомнила прикосновение его щеки к моей, и пришлось закрыть глаза и сосредоточиться, чтобы изгнать опасные воспоминания.

Я не завоевана, независимо от того, насколько вкусно он пахнет. Или насколько он хорош. И внезапно возникло подавляющее желание узнать каково это, когда его губы заставляют меня трепетать, я боролась с этим желанием, чтобы сказать что-нибудь безопасное. Что-нибудь случайное, без намека на опасное направление моих мыслей.

— Я думаю, автомобиль тронулся, — сказал я, натягивая ремень безопасности через туловище. Потом тихо отругала себя за такое глупое открытие. Конечно, автомобиль тронулся.

Его краткий взгляд, казалось, прожег меня.

— У меня необоснованная удача.

Я могла только кивнуть и сжала ручку двери, вынуждая свои мысли вернуться к Хайди Андерсон, чтобы удержаться от раздумий о Нэше и... раздумий, которых не должно было быть.

Когда он вновь посмотрел на меня, его внимание скользнуло с моего горла к вырезу моей блузки и затем вернулось к дороге, в то время как челюсти сжались. Я начала считать свои вдохи, чтобы они оставались равномерными.

Мы оказались на лодке в «Омлет Джимми», это местная сеть, где до трех дня подают завтрак. Нэш сидел напротив меня, его руки лежали на столе, рукава были засучены до локтей.

Как только официантка приняла наши заказы и отошла, Нэш наклонился вперед и смело встретил мой взгляд, наклонился так близко, словно нас связывало больше чем песня в темном переулке и почти поцелуй. Но поддразнивания и флирт ушли, он выглядел более серьезным, чем я когда-либо. Мрачным. Почти взволнованным.

— Хорошо... — Он говорил тихо, не перебивая гам говорящей, жующей, и звенящей приборами толпы вокруг нас. — Так вчера вечером ты предсказала смерть этой девушки, а сегодня утром ее показали в новостях, мертвой.

Я кивнула, тяжело сглотнув. Услышав это так — как факт — прозвучало как сумасшествие и что-то устрашающее. И я не была уверена, что хуже.

— Ты сказала, что у тебя и раньше были эти предчувствия?

— Просто несколько раз.

— Хоть одно из них когда-нибудь сбылось?

Я покачала головой, потом пожала плечами и взяла салфетку, в которую были вкручены столовые приборы, чтобы занять свои руки.

— Не то чтобы я знала.

— Но ты знаешь только об этом, потому что это показало по новостям, не так ли? — Я кивнула, не поднимая глаз, и он продолжал. — Таким образом, другие тоже могли сбыться, но ты никогда не узнаешь об этом.

— Я так думаю. — Но если бы это было так, я не уверенна, что хотела бы об этом узнать.

Когда я обратила мое внимание на салфетку, половину ножа и вилки были очищены, я увидела, что он пристально смотрит на меня, как если бы каждое мое слово означало что-то важное. Его губы были крепко сжаты, лоб сморщен от сосредоточенности.

Я незаметно заерзала на скамейке, что было непросто при таком внимательный взгляде. Теперь он, вероятно, действительно думает, что я уродка. Девушка, которая думает, что знает когда кто-то умрет — что может быть интересным в определенных кругах, и стать определенным достоинством.

Но девушка, которая действительно может предсказать смерть? Это просто жутко.

Нэш нахмурился, и его взгляд смещался то вперед, то назад между моими глазами, словно он искал что-то конкретное.

— Кейли, ты знаешь почему это происходит? Что это значит?

Мое сердце мучительно застучало, и я схватилась за измельченную салфетку.

— Как ты знаешь, это может означать что угодно?

— Я... не знаю. — Он вздохнул и откинулся на спинку стула, опустив взгляд на стол, когда взял мини-блюдце с клубничным желе. — Но разве ты не думаешь, что это должно что-то означать? Я имею в виду, мы же не говорим о лотереи или лошадиных бегах. Разве ты не хочешь знать, почему ты можешь это делать? Или где твой предел? Или...

— Нет. — Я резко подняла взгляд, раздражена хорошо знакомым страхом, разраставшимся в животе, который тут же убил ту малую часть аппетита, которую я старалась удержать. — Я не хочу знать, почему и как. Все, что я хочу знать, как сделать, чтобы это остановилось.

Нэш снова наклонился вперед, сверля меня настолько интенсивным взглядом, совершенно захватывающим, что я перевела дух.

— Что будешь делать, если это не возможно?

Мое настроение ухудшилось при одной только мысли. Я покачала головой, отрицая эту возможность.

Он снова взглянул на желе, повертел его на столе, а когда посмотрел вверх, его взгляд стал нежным. Сочувственным.

— Кейли, тебе нужна помощь в этом.

Мои глаза сузились, и всплеск гнева и предательства вырвался наружу.

— Ты думаешь, мне нужны консультации? — Мое дыхание стало частым, когда нахлынули последние воспоминания о ярких халатах, иглах и ремнях удерживающих запястья. — Я не сумасшедшая. — Я встала и бросила нож на стол, но когда попыталась пройти мимо него, его рука крепко ухватилась за мое запястье, и он посмотреть на меня.

— Кейли, подожди, это нето, что я...

— Отпусти. — Я хотела высвободить свою руку, но боялась, что если он не отпустит, я просто вывихну ее. Четырех-пунктные связывающие ремни или крепкая рука, результат тот же самый, я не могу высвободиться. Паника когтистыми лапами медленно поднималась внутри моего желудка, в то время как я старалась не бороться с его захватом. Мою грудь сжало, и я сильно сосредоточилась на меня охватившем отчаянии, чтобы остаться спокойной.

— Люди смотрят... —прошептал он поспешно.

— Тогда отпусти меня. — Каждый вдох был коротким и быстрым, а пот собрались в сгибе моего локтя. — Пожалуйста.

Он отпустил.

Я выдохнула, и мои глаза закрылись, когда облегчение медленно охватило меня. Но я не могла заставить себя сдвинуться. Пока еще нет. Не без пробега.

Когда я поняла, что потираю запястья, я сжала руки в кулаки, пока ногти не врезались в ладони. Отдаленно я начала замечать, что ресторан затих вокруг нас.

— Кейли, пожалуйста, сядь. Это не то, что я имел в виду. — Его голос был мягким. Успокаивающим.

Мои руки начали расслабляться, и я глубоко вздохнула.

— Пожалуйста, — повторил он, и для этого потребовалась каждая частица самоконтроля, чтобы я вернулась и села на подбитую скамейку.

Сруками, стоженными на коленях.

Мы сидели молча, пока разговоры вокруг нас не возобновились, я смотрящая на стол, он смотрящий на меня, если я угадала.

— Ты в порядке? — спросил он, наконец, когда официантка поставила пищу на столе за мной, и я почувствовала, как расслабляются мои плечи, когда я прислонилась к деревянной спинке.

— Мне не нужен врач. — Я заставила себя посмотреть вверх, готовая твердо противостоять его аргументам. Но этого не понадобилось.

Он вздохнул, звук тяжелый с неохотой.

— Я знаю. Ты должна рассказать своим тете и дяде.

— Нэш...

— Они могли бы помочь тебе, Кейли. Ты должна сказать кому-нибудь...

— Они знают, ладно? — Я взглянула на стол, заметив, что мои пальцы рвут измельченную салфетку на еще более мелкие куски. Оттолкнув их в сторону, я встретилась взглядом с Нэшем, внезапно, безрассудно решив рассказать ему всю правду. Насколько хуже он мог подумать обо мне еще? — В последний раз, когда это случилось, я испугалась и начала кричать. И я не могла остановиться. Меня положили в больницу, и привязали к кровати, напичкали кучей лекарств, и не выпускали, пока все не согласились, что мой «бред и истерии» уже позади, и больше не надо говорить об этом. Хорошо? Поэтому я не собираюсь говорить им, разве что захочу провести осенние каникулы в психической лечебнице.

Нэш моргнул, и за секунду на его лице вспыхнуло неверие, отвращение, возмущение и, наконец, ярость, брови опустились, руки сжались, словно он хотел кого-то ударить.

Мне потребовалось время, чтобы понять, что ничего из этого не было направлено на меня. То, что он не был зол и смущен тем, чтобы пошел на свидание со школьной психопаткой. Вероятно потому, что никто больше не знал. Никто, кроме Софи, а ее родители угрожали ей изгнанием из общества—абсолютный домашний арест — если она когда-нибудь выпустит семейный секрет их пресловутого мешка.

— Как долго? — спросил Нэш, его взгляд буравил мена так глубоко, что я задавалась вопросом, может ли он видеть прямо через глаза мой мозг.

Я вздохнула и сняла этикетку с бутылочки от сиропа без сахара.

— Через неделю, я говорила все правильно, и мой дядя увез меня, не следуя предписаниям врача. Они сказали школе, что у меня был грипп. — Я была на втором курсе, почти год до встречи с Нэшем, когда Эмма начала встречаться с некоторыми его товарищами по команде.

Нэш закрыл глаза и тяжело выдохнул.

— Этого никогда не должно было случиться. Ты не сумасшедшая. Прошлая ночь доказала это.

Я кивнула, онемев. Если бы я неправильно его поняла, то никогда не смогла бы ходить в свою школу снова. Но я даже не могла вызвать раздражение при создавшейся в данный момент возможности. Не с моими беззащитными тайнами, мое сердце готово открыться и похоронить скрытый ужас, скрывающийся в туманных воспоминаниях.

— Ты должна рассказать им снова, и...

— Нет.

Но он продолжал, как будто я ничего не говорила.

— ...если они не поверят тебе, позвони своему отцу.

— Нет, Нэш.

Прежде, чем он смог снова начать спор, гладкие, бледные руку появились в поле моем зрения, и официантка поставила одну тарелку на стол передо мной, и одну перед ним. Я даже не слышала, как она подошла, и, основываясь на широко раскрытых глазах Нэша, он тоже.

— Ладно, ребята, налетайте и дайте мне знать, если я могу подать вам еще что-нибудь, О’Кей?

Мы оба кивнули, когда она уходила. Но я смогла только нарезать свои блины на четкие маленькие треугольники и обмокать их в сиропе. У меня не было аппетита. Даже Нэш только ковырял еду в своей тарелке.

Наконец, он положил вилку и прочистил горло, пока я не посмотрела.

— Мне не убедить тебя в этом, не так ли?

Я покачала головой. Он нахмурился, потом вздохнул и вытянул губы в подобии улыбки.

— Как ты относишься к гусям?

Во время завтрака я ничего не ела, и Нэш не насладился, мы остановились у сэндвич-магазина, где купили мешок старого хлеба. Затем направились в «Белый Рок Лейк» кормить гогочущую стаю гусей, парочка которых были мужественными маленькими демонами. Один схватили кусок хлеба прямо из моих рук, почти цапнув меня за палец, а другой щипал обувь Нэша, когда он не тянуть пищу из мешка достаточно быстро.

Когда хлеб закончился, мы убежали от гусей — едва — отправившись на прогулку вокруг озера. Ветер хлестал мои волосы, и я споткнулся об ослабшую доску в пристани, но когда Нэш взял мою руку, я не вырвала ее, молчать с ним было очень приятно. Как могло этого не быть, когда теперь он видел каждую тень в моей душе, и каждый уголок в моем сознании, и ни разу не назвал меня сумасшедшей — или пытался приободрить меня.

А почему бы и нет? Я задавалась вопросом, тайком посмотрев на его профиль, когда он покосился на солнце в сторону озера. Была ли я не достаточно привлекательна?

Нет, я не хочу быть последней в списке его побед, но я не прочь узнать, достойна ли я его.

Нэш улыбнулся, когда заметил меня смотрящую на него. Его глаза были больше зелеными, чем коричневыми в солнечном свете, и они, казалось, нежно перемешивались, вероятно, отражая движение воды.

— Кейли, могу ли я спросить у тебя кое-что личное?

А смертьи психические заболевания не личное?

— Только еслия смогу спросить в ответ.

Казалось, он задумался на мгновение, потом улыбнулся, показав одну глубокую ямочку, и сжал мою руку во время ходьбы.

— Ты первая.

— Ты спалс Лорой Белл?

Нэш заставил меня резко остановиться, и арочные брови резко устремились к красивым мальчишеским ресницам.

— Это не справедливо. Я не спрашивал тебя с кем и где ты была.

Я пожала плечами, наслаждаясь его дискомфортом.

— Спрашивай. — Я даже не нуждалась в пальцах, чтобы поставить галочку моем списке.

Он нахмурился, у него в мыслях был явно другой вопрос.

— Если я скажу да, ты разозлишься?

Япожала плечами.

— Это не мое дело.

— Тогда почему тебя это волнует?

Рррр...

— Хорошо, новый вопрос. — Я потянула его дальше, набираясь смелости задать вопрос, ответ на который я не была уверен, что хочу действительно знать. Но я должна была узнать, прежде чем все зайдет дальше. — Что ты здесь делаешь? — я направила его внимание на наши сплетенные руки. — Что это значит для тебя?

— Твоедоверие, надеюсь.

У меня немного закружилась голова, и я подавила полубессознательную улыбку.

— И это все? — Я моргнула ему, когда мы ступили на причал. Даже если это правда, это не может быть все. Я наигранно нахмурила брови. — Ты уверен, что не пытаешься просто перепихнуться?

Его улыбка на этот раз была настоящей, он потянул меня к себе и нежно прижал к старым деревянным перилам, его губы были в дюйме от моего носа.

— Предлагаешь?

Мое сердце помчалось, и я позволила своим рукам задержаться на его спине, отслеживая крепкую поверхность под длинными рукавами. Чувствовать его давление на себе. Обонять его вблизи. При сложившихся обстоятельствах, только на один момент, длящийся только удар пульса...

Тогда я опустилась обратно на землю из мила грез, шлепнувшись с глухим стуком.

Последнее, что мне нужно, это быть в числе обносков Нэша Хадсона. Но прежде чем я успела понять, как сказать это не обидев его или не показавшись ханжой, его глаза вспыхнули с интересом и он наклонился, поцеловав кончик моего носа.

Я ахнула, и он засмеялся.

— Я шучу, Кейли. Я просто не ожидают, что ты будешь думать об этом так долго. — Он улыбнулся, затем сделал шаг назад и снова взял меня за руку, а я смотрела на него с удивлением, мои щеки пылали.

— Задавай свой вопрос, прежде чем я изменю свое мнение.

Его улыбка исчезла, поддразнивания закончились. Что еще он мог захотеть узнать? Что подают на обед в психической больнице?

— Что случилось с твоей мамой?

Ох.

— Ты не обязана рассказывать. — Он остановился и повернулся ко мне лицом, когда принял мое облегчение за дискомфорт. — Мне было просто любопытно. О том, какой она была.

Я отбросила запутанные нити коричневых волос с лица.

— Я не возражаю. — Я хотела бы, чтобы моя мама была еще жива, конечно, и мне очень жаль, что я живу не со своей собственной семьей, а с Софи. Но моя мама умерла так давно, что я едва помню о ней, и я привыкла к этому вопросу. — Она умерла в автомобильной аварии, когда мне было три года.

— Ты когда-нибудь увидишь своего отца?

Я пожала плечами и пнула гальку с причала.

— Он приезжает несколько раз в год. — Это были просто Рождество и мой День рождения. А теперь я не видела его больше года. Не то чтобы меня это заботило. У него своя жизнь — предположительно — а у меня своя.

Судя по вспышке симпатии в глазах Нэша, он слышал даже те части, которые я не сказала вслух. Потом произошла тонкая перемена в его выражении лица, которую я не могла объяснить.

— Я все еще думаю, что ты должна рассказать своему отцу о прошлой ночи.

Я нахмурилась и отправилась обратно вниз к причалу со скрещенными на груди руками, приятно, когда ветер дует в лицо на этот раз, убирая волосы с лица.

Нэшпоспешил замной.

— Кейли...

— Ты знаешь какая худшая часть всего этого? — потребовала я, когда он поравнялся со мной и замедлился свой шаг.

— Какая? — Он удивился моей готовности говорить об этом. Но я не говорила о моем отце.

Мои глаза закрылись, и, когда ветер стих, солнце стало греть мое лицо, создавая разительный контраст с холодом который был у меня внутри.

— Я чувствую, что должна была сделать что-то, чтобы остановить ее. Я имею в виду, я знала, что она скоро умрет, и я ничего не делала. Я даже не сказала ей. Я просто, пряча свой хвост, побежала домой. Я позволила ей умереть, Нэш.

— Нет. — Его голос был тверд. Мои глаза распахнулись, когда он повернул меня к себе лицом, деревянные рейки скрипели под нами. — Ты не сделала ничего плохого, Кейли. Знать, что произойдет, не означает, что ты сможешь остановить это.

— Может быть, я могла бы. Я даже не попыталась! — Я была настолько погружена тем, что ее смерть означала для меня, что едва остановился подумать о том, что я должна была сделать для нее.

Его взгляд сверлил меня, выражение его лица ожесточилось.

— Это не так просто. Смерть не бывает случайной. Если пришло ее время уйти, нет ничего, что мы могли бы сделать, чтобы остановить это.

Как он мог быть так уверен?

— Я должна была, по крайней мере, сказать ей...

— Нет! — Его резкий тон удивил нас обоих, и когда он протянул руку, чтобы взять меня за руку, я сделал шаг назад. Нэш низко опустил голову и держал руку так, чтобы показать, что не тронет меня, потом сунул ее в карман. — Она бы не поверила тебе. И, во всяком случае, опасно связываться с вещами, которых ты не понимаешь, а ты не понимаешь всего этого. Клянись, что если это случится еще раз, и меня не будет рядом, ты не будешь ничего делать. Или говорить что-нибудь. Просто развернись и уйти. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я. Он начинал пугать меня, его серьезные глаза и его красивые губы, сжатые в плотную и тонкую линию.

— Поклянись, — настаивал Нэш, радужка его глаз яростно мигала и вихрилась в ярком солнечном свете. — Ты должна поклясться.

— Клянусь. — И я имел это в виду, потому что в тот момент, в солнечном свете при помощи сурового света и теней, Нэш выглядел испуганным и устрашающим.

Но еще хуже то, что он выглядел так, словно точно знает, о чем говорит.