Отступник

ГЛАВА 24

У нас впереди было почти 1000 миль. Меньше чем через двадцать четыре часа я снова увижу свою мать после более чем трехлетнего молчания.

Я обхватила себя руками и начала проваливаться в сон.

Девон разбудил меня три часа спустя. Мы парковались на другой остановке для отдыха.

— Мне нужно размять ноги. — Через мгновение он добавил. — И я умираю с голоду.

Я села, протирая глаза, прогоняя сон. Мои ноги и спина затекли.

— Хорошая идея. Я принесу нам что-нибудь перекусить.

Я вышла из машины, и кровь снова прилила к моим икрам. Глубоко вдохнув свежий воздух, я побежала к небольшой остановке для отдыха на другой стороне парковки. Мужчина заправлял свой микроавтобус, но я не беспокоилась о нем; я видела троих детей в машине. Я сомневалась, что он был шпионом. Колокольчик над стеклянной дверью пронзительно зазвенел, когда я вошла в магазин на остановке отдыха. Воздух внутри был спертым. Слегка кивнув кассиру, который поднял глаза, когда я вошла, я направилась прямо к витрине с закусками и взяла несколько батончиков мюсли и два пакета чипсов.

Я подошла к прилавку и замерла, когда знакомое лицо уставилось на меня с первых полос нескольких газет. Я поставила закуски на прилавок, потянулась за газетой и быстро просмотрела заголовок и отчет. Сенатор Поллард был найден мертвым возле железнодорожных путей. До сих пор было неясно, покончил ли он с собой.

Я почувствовала на себе взгляд кассира и осторожно положила газету обратно, понимая, что он ждет, когда я расплачусь. Я положила деньги и поспешила покинуть остановку отдыха, прижимая к груди закуски. Девон ходил вокруг нашей машины, подняв руки над головой. Он посмотрел в мою сторону и замер.

— Что случилось? У тебя такой вид, словно ты увидела привидение.

Я молча проскользнула в машину, и Девон последовал за мной.

— Кто-то убил сенатора Полларда. Это было в газетах, — сказала я, как только он закрыл дверь.

— Парень, за которого ты выдавала себя?

Я кивнула и передала Девону закуски, прежде чем завела машину и умчалась прочь от остановки отдыха. — Пресса думает, что это могло быть самоубийство, но я уверена, что это была армия Абеля.

— Как ты думаешь, почему они убили того парня? — спросил Девон.

Он развернул один из батончиков мюсли и откусил кусочек, его голубые глаза не отрывались от меня.

— Он был экспертом по организованной преступности, а армия Абеля имеет тесные связи с мафией, если майор говорил правду. Он определенно не рассказал мне всего, учитывая секреты, которые я раскопал до сих пор.

— Он также был ответственен за утечку информации о тюрьме FEA. Он должен был убедиться, что они следуют федеральным правилам или чему-то в этом роде. Но майор сказал, что на самом деле это не он сажал людей за решетку, так что о мести не может быть и речи.

— Там есть тюрьма FEA?

— FEA заботится о Вариантах, даже о тех, кто слишком сумасшедший или слишком преступный, чтобы выйти на свободу, — сказала я с горечью.

— Майор сказал, что это для Вариантов, которые потеряли контроль над своей Вариацией или использовали ее против других, чтобы причинить им вред. Но после всего, что я узнала о FEA, я не уверена, что туда попадают только преступники.

— Много ли членов Армии Абеля в настоящее время находятся в этой тюрьме? — спросил Девон.

Я вспомнила свой разговор с майором о тюрьме строгого режима FEA. Он почти ничего не сказал.

— Стивенс, определенно. И я бы предположила, что он не первый член Армии Абеля, которого поймали. Но я понятия не имею, сколько там может быть других.

— Вероятно, нет. Если только они не позволили ему попасться нарочно, — задумчиво произнес Девон.

— В этом нет особого смысла. Зачем им так рисковать? Он мог выдать важную информацию.

— Нет, если это правда, что в армии Абеля есть Вариант, который может изменять воспоминания. Они могли бы стереть все те воспоминания, которые были бы опасны для них, или, возможно, даже изменить воспоминания людей таким образом, чтобы навести FEA на ложный след.

У меня кружилась голова. Мысль о том, что кто-то способен сделать это с моими воспоминаниями, казалась все менее и менее заманчивой. Что случилось с человеком, которому изменили память? Если они думали, что их жизнь сложилась по-другому, изменило ли это то, кем они были?

— Но майор должен знать, что он не может доверять Стивенсу. Что выиграет Абель, если его схватят? Я просто думаю, что Стивенс был их наименьшим приоритетом, и именно поэтому его не спасли.

— Я думаю, мы никогда этого не узнаем, — сказал Девон. Его голос звучал измученно, и я подумала, не затеял ли он эту дискуссию, чтобы отвлечься от своих родителей.

— Если только моя мать не знает больше.

— Она не видела твоего отца четырнадцать лет? — Девон поднял брови.

— Я действительно не знаю, — сказала я тихим голосом. — В досье была записка. Майор думал, что они поддерживали связь после того, как я присоединилась к FEA.

Но факт оставался фактом: почти все годы, что я была жива, Абелю было наплевать на меня. Он бросил мою мать и меня, потому что мы были ему не нужны. И теперь, когда он увидел, насколько полезен мой талант, он захотел его для себя.

FEA даже не знала, где находится штаб армии Абеля. Безнадежность захлестнула меня. Как я вообще собиралась найти Холли?

Девон схватил меня за руку, вырывая из моих мыслей.

— Ты скучаешь по ней?

— По моей матери? — Я хотела фыркнуть, но потом остановилась. — Я не скучаю по матери, которую помню. Я скучаю по матери с фотографии, по молодой, счастливой матери, которая с улыбкой держала меня на коленях, по матери, которая любила меня. Мать, у которой все еще была надежда. Иногда я не уверена, существовала ли когда-нибудь эта мать.

Мой голос застрял у меня в горле. — Может быть, мне просто придется смириться с тем, что меня нельзя любить.

— Не говори так, — прошептал Девон.

— Ничто не может быть дальше от истины.

Его хватка на моей руке усилилась. Я сжала его руку в ответ. Мысль о нашем поцелуе промелькнула у меня в голове, и тепло поползло вверх по моей шее. Близость Девона была приятной. Было ли так плохо двигаться дальше? Чтобы найти кого-то другого, кого можно полюбить? Какая разница, сколько времени прошло? Я уже глубоко заботилась о Девоне, а Алек определенно остался в прошлом. Тем не менее, часть меня знала, что это было слишком быстро.

— Прости. Мысли о моих родителях повергают меня в депрессию. Мне просто придется смириться с этим.

Я включила радио и позволила музыке унести мои мысли.

Следующие несколько часов мы провели в молчании, но вскоре после того, как мы пересекли границу с Невадой, голос Девона нарушил тишину.

— Может быть, нам стоит остановиться на некоторое время. Я думаю, нам обоим не помешал бы отдых. И я умираю с голоду.

Я прикусила губу. Мы были так близки, и мы уже потеряли так много времени.

— И если мы продолжим ехать, то приедем в бар к обеду. Сомневаюсь, что они откроются так рано.

В его словах был смысл. Когда мы подъехали к следующему съезду, я съехала с шоссе на следующую остановку для отдыха. Как только я вышла из машины и смогла размять ноги и глотнуть свежего, хотя и отравленного газом воздуха, я почувствовала себя намного лучше. Мы купили бутерброды, несколько пакетов чипсов и несколько шоколадных батончиков, прежде чем вернуться к нашему грузовику.

— Я думала, в пустыне будет теплее, — сказал я, садясь на край кузова грузовика, свесив ноги.

— Не ночью, — сказал Девон, разрывая пакет из фольги и, практически закидывая горсть чипсов.

Рино был всего в нескольких милях отсюда.

— Родители Холли живут недалеко от Рино, — сказала я.

Девон замер на середине жевания.

— Ты хочешь навестить их?

— Может быть. Я не знаю, — нерешительно сказала я.

— Они бы подумали, что это странно, если бы я была в гостях без нее. Я не думаю, что они еще знают о ней. И, может быть, им никогда не придется этого узнавать. Если нам удастся спасти Холли, тогда все будет хорошо.

Сомнение промелькнуло на лице Девона. Конечно, было нелепо думать, что мы сможем так легко освободить Холли. Я развернула шоколадку и откусила огромный кусок. Сладость успокоила мой желудок.

— Может быть, нам стоит немного вздремнуть, — сказал он. — Так у нас будет достаточно энергии, когда мы прибудем в Вегас.

Мы забрались в наши спальные мешки и растянулись на кровати. Девон придвинулся ко мне ближе, пока наши лица не оказались в нескольких дюймах друг от друга. Его глаза искали мои.

— Тебе нужно больше времени, верно? — прошептал он. — Из-за того, что случилось с Алеком.

Я кивнула. Не только из-за Алека. Конечно, это было частью дела. Все было еще слишком сыро, и я еще не отпустила его. Я чувствовала это в глубине души. Но мне также нужно было время, чтобы понять, что я чувствую и почему я так себя чувствую. Неужели я просто не могла привязаться к следующему человеку, который был добр ко мне? Искала ли я кого-нибудь, кого угодно — кто мог бы полюбить меня? Это было нездорово, и это было бы несправедливо по отношению к Девону.

— Расскажи мне о том, как ты впервые исцелил кого-то, — пробормотала я, положив голову ему на грудь.

— Мне было лет семь, и я играл в саду, — сказал он.

Я слышала улыбку в его голосе, и это наполнило меня успокаивающим теплом.

— Наш кот поймал птицу. Когда я, наконец, отобрал его у нее, она была мертва. Мне было так грустно, когда я увидел этот комочек перьев в своих ладонях. А потом мои пальцы начало покалывать и стало жарко, и птица зашевелилась. Я был так ошеломлен, что даже выронил ее, но к тому времени все было в порядке. Ее потребовалась еще минута, чтобы собраться с силами, а затем она улетела в лес.

— Ты пытался рассказать своим родителям?

— О да. Я думал, что сотворил волшебство, и был убежден, что получу письмо из Хогвартса в кратчайшие сроки. — Его грудь затряслась под моей головой, когда он усмехнулся. — Мои родители думали, что я преувеличиваю. В тот же вечер они перестали читать мне «Гарри Поттера».

Я улыбнулась.

— Так ты получил письмо?

— Нет, но я долго не сдавался. Я был просто одержим совами. В конце концов папа сказал мне, что я должен быть терпеливым. Он напомнил мне, что письма из Хогвартса будут доставлены на мой одиннадцатый день рождения. Ну, к тому времени я уже понял, что на самом деле я не волшебник. Я также понял, что не могу сказать им правду.

Я сжала его руку и вдохнула его запах. Почему-то все больше не выглядело таким мрачным.

Я была измотана, но мы не могли рисковать спать больше двух часов за раз. Я ввела адрес родителей Холли в наш GPS-навигатор. Я знала, что навещать их было бы рискованно, но поскольку их дом был практически на нашем пути, мне показалось, что не помешает убедиться, что с ними все в порядке. Нам потребовалось бы всего чуть больше пятнадцати минут, чтобы добраться до их дома.

Девон сделал глоток воды из бутылки, прежде чем спросить:

— Ты когда-нибудь встречалась с ними?

— С родителями Холли? — спросила я.

Он кивнул.

— Да, однажды, примерно через шесть месяцев после того, как мы с Холли присоединились к FEA.

— Вы присоединились к FEA в одно и то же время?

— В значительной степени. Холли переехала на пару недель раньше меня. И когда Мейджор наконец позволил ей снова увидеться со своей семьей, я поехала с ней. И летом тоже.

— И это был единственный раз, когда ты их видела?

— Это был единственный раз, когда мы с Холли видели их. Майор не хотел, чтобы она навещала их. Она звонила им и отправляла электронные письма, но Мейджор этого не одобрял.

— Это сложно. Как майор мог ожидать, что она забудет свою семью?

— Вот как работает FEA, — сказала я с горечью.

Некоторое время после этого никто из нас ничего не говорил.

— А как насчет тебя и Алека? — осторожно спросил Девон.

Мои руки на руле напряглись. Откуда взялся этот вопрос?

— Что ты имеешь в виду?

— Мне жаль, если это щекотливая тема. Я просто не знаю всей истории. Что произошло между вами двумя?

Я подумала о печали на лице Алека после того, как я сказала ему, что понимаю, почему его родители ненавидели его. Но смирение и принятие были еще хуже. Как будто подтвердились его худшие опасения, как будто он подозревал это с самого начала. Как я могла так его назвать? Мой желудок сжался так сильно, что я была уверена, что меня вырвет.

— Больше нет таких вещей, как Алек и я, — сказала я.

Но ложь была такой вопиющей. Это было видно по тому, как дрожал мой голос, по тому, как я даже не могла смотреть на Девона, когда говорила это. Я не думала, что когда-нибудь не будет таких вещей, как мы с Алеком. Моему сердцу было наплевать на предательство. Может быть, через несколько лет мои чувства померкнут, притупятся с годами, останутся лишь далеким воспоминанием. Но это не изменило бы того факта, что Алек был частью меня — хорошей или плохой.

— Он заботился обо мне, когда я присоединилась к FEA. Он слушал мои истории и был рядом, когда я плакала. Он понимал, каково это, когда твои родители отворачиваются от тебя. Он был для меня всем.

Я поняла, как глупо это прозвучало.

— Наверное, я просто привязалась к первому человеку, который проявил ко мне немного доброты.

Это было нечто большее, но я не хотела объяснять.

— Полагаю, в этом есть смысл, — сказал Девон.

Но, конечно, он никогда не мог этого понять. У него были родители, Линда и Рональд. У него была семья, которая любила его, несмотря ни на что. Он никогда не испытывал глухой боли от глубокого предательства, от веры в то, что ты ничего не стоишь; это чувство возникает только в том случае, если люди, которые привели тебя в этот мир, если люди, которые должны любить тебя больше собственной жизни, не могут даже смотреть на тебя без отвращения.

Я кивнула. Не вина Девона, что он не мог посочувствовать. Он понимал боль и потерю. Это была просто другая боль. Я взяла его за руку. Он был крепким и теплым.

Мы свернули на улицу, где жила семья Холли. Ряды за рядами одинаковых на вид маленьких серых домиков стояли на еще более крошечных квадратных лужайках. Я остановила машину у обочины, и мы вышли. Трава пожелтела, цветы на клумбах выгорели на солнце. Входная дверь была приоткрыта. Я медленно подошла к ней и толкнула ее. Ни из какой части дома не доносилось никаких звуков. Наступила полная тишина. Девон последовал за мной внутрь.

— Алло? — Я позвала, но слово эхом отозвалось в тишине.

Я просунула голову в гостиную.

Ящики были открыты, и их содержимое валялось на полу. Мое сердце бешено колотилось в груди. Я поспешила вверх по лестнице и обнаружила спальни в таком же беспорядке. Шкафы в главной спальне и комнатах братьев и сестер Холли были пусты. Мебель все еще стояла там, нетронутая.

— Что здесь произошло? — прошептала я.

Девон ткнул носком кроссовки растение в горшке; оно упало на землю и разбросало землю и сухие листья по всему бежевому ковру.

— Кто бы не был здесь, они явно торопились.

Мы спустились вниз. На кухне на столе лежал забытый пакет из-под молока, от которого исходил прогорклый запах испорченного молока. Через окно я могла разглядеть, как сосед поливает свои помидоры. Я поспешила из дома к мужчине. Он поднял глаза, когда мы с Девоном подошли, и сдвинул назад поля черной шляпы, которая защищала его от солнца.

— Где ты… — Я ломала голову, вспоминая фамилию Холли. — Ты видел Митчеллов в последнее время?

Глаза мужчины слегка сузились. Он поставил лейку и вытер свои большие руки о синий комбинезон.

— Я никогда не видел тебя здесь.

— Я подруга их старшей дочери Холли.

— Девочка из школы-интерната, — сказал мужчина. Затем он вздохнул.

— Митчеллы уехали несколько дней назад. Мы слышали, как их машина отъехала посреди ночи. Никто ничего не знает о том, куда они отправились. Я знаю, что у них были финансовые проблемы, но вот так сбежать. — Он покачал головой.

— Это все, что ты знаешь?

Он кивнул.

— Хорошо, спасибо.

Я взяла Девона за руку и потащила его обратно к машине.

— Как ты думаешь, что здесь произошло? — спросил он, когда мы вернулись в машину.

— Либо майор отвез их в безопасное место, в чем я сомневаюсь, учитывая состояние дома, либо армия Абеля похитила их, чтобы гарантировать сотрудничество Холли. Или…

Я ломала голову, чтобы придумать другое решение. В любом случае, это не совсем имело смысл.

— Нам нужно уходить, — сказал Девон, нервно оглядывая окрестности. — Сейчас.

Я нажала на газ, и мы помчались по улице. Паника сдавила мне грудь. Что случилось с семьей Холли?

— Мы не должны делать поспешных выводов. Вполне логично, что FEA доставит их в безопасное место не только ради них самих, но и ради безопасности FEA. Им придется защищать их. К тому же Холли будет менее склонна выдавать секреты, если ее семья не будет в опасности, — сказал Девон спокойным голосом.

Мне хотелось в это верить. Девон протянул руку и ввел адрес бара в GPS. Внезапно перед моим внутренним взором материализовался образ, почти как видение. Мои пальцы крепче сжали руль, когда дорога скрылась из виду. Образ в моей голове был всем, что я могла видеть: маленький мальчик с бирюзовыми глазами стоит на деревянном табурете и наклоняется над кроваткой, глядя вниз на крошечного ребенка. Он подходит ближе и целует ребенка в щеку. Малышка открывает глаза. Они бирюзовые, как и у него.

— Зак, — говорит мужчина.

— Не буди свою сестру. Она просто заснула.

— Она проснулась, — съязвил Зак.

Мужчина появляется в фокусе рядом с мальчиком и ерошит ему волосы. У него тоже бирюзовые глаза. Он обнимает маленького мальчика и наклоняется над кроваткой, как это делал мальчик. Мужчина протягивает руку и вкладывает свой палец в крошечную ручку ребенка. Она обхватывает его палец своей рукой.

— Тесса! — Голос Девона прорвался сквозь мое видение.

Я ахнула и попыталась отогнать образы. Дорога снова появилась в фокусе, и машина резко вильнула, когда Девон вцепился в руль, чтобы вернуть машину на правую полосу, чтобы мы не столкнулись со встречным движением. Мимо нас промчалась машина, несколько раз сигналя, и водитель показал нам палец.

— Тесса, в чем дело? В голосе Девона звучала паника, и он все еще держался за руль.

— Я в порядке, — заверила я его, и он ослабил хватку на руле.

Образы маленькой девочки все еще были у меня в голове, яркие, как дорога передо мной. Это были воспоминания, теперь я это знала. Но как они вдруг появились в моей голове? Я взглянула в зеркало заднего вида и похолодела. Черный лимузин отстал от нас на две машины.

Перед моими глазами вспыхнуло еще одно изображение. На этот раз Зак был на земле, прижимая ребенка к своему маленькому телу и улыбаясь кому-то снизу вверх.

Я нажал ногой на педаль газа и обогнал машину перед нами с запасом в несколько дюймов.

— Тесса, что, черт возьми, происходит?

— Мои воспоминания, кто-то манипулирует ими, — закричала я.

Девон бросил взгляд через плечо, его тело напряглось от напряжения. Я не замедлилась. Я проезжала мимо одной машины за другой, не обращая внимания на гудки и сердитые жесты проезжающих водителей.

Образы в моей голове поблекли, замерцали и исчезли.

— Черный лимузин, где он?

— Они далеко позади, на шесть машин позади нас. Он пытается не отставать от нас.

Я бы этого не допустила. Машина дергалась взад и вперед каждый раз, когда я проезжала мимо другой машины, но я продолжала давить ногой на педаль газа, пока не перестал чувствовать, как образы терзают мой разум.

— Они ушли, — сказал Девон, расслабляясь на сиденье.

— Пока, — прошептала я.

Мое горло сжалось, а глаза горели. Образы, воспоминания, были ли они реальны? Это не имело значения. Кто-то пытался вмешаться в мой разум, взять под контроль мои мысли и манипулировать моим сознанием. Но на этот раз я им этого не позволю.