Пари на дракона. Поцелуй навылет

Глава 5 (Не) невеста

Рейвард Греаз

— Потрудись объяснить: что это было?

Отец, омыв руки и прихватив полотенце, возвращается из ванной в спальню — небольшую, но уютную комнату со светло-зелёными стенами, отделанными плашками из дуба. Большая кровать, вместительные шкафы для одежды и учебников, рабочий стол и пара стульев. Несмотря на моё высокородное происхождение, спальня у меня ничем не отличается от комнат других адептов. В Илларии разве что только к принцу особенное отношение. Да и то не всегда.

В каждом движении отца чувствуется раздражение. Он тщательно вытирает пальцы, смотря на меня со смесью разочарования и недовольства.

— О чём ты?

Я сижу за рабочим столом и стараюсь ни одним мускулом не выдать, в каком напряжении нахожусь.

Каждый, буквально каждый разговор с папой — для меня пытка. Мне всё время кажется, что я делаю что-то не так. Что не достоин носить нашу фамилию. Это выматывает. Настолько, что после его визитов мне хочется нырнуть под воду и не всплывать.

— О твоём амулете, который так опрометчиво подарил альве. — Чёрные, так не похожие на мои, глаза давят, заставляя отвести взгляд и склонить голову.

Я не похож на папу. Ни внешне, ни внутренне. Весь в мать, и в устах отца это звучит как ругательство. То ли дело Ультар. Погибший брат был его копией во всём: в жёстком, бескомпромиссном характере и уникальной, ещё большей, чем у меня, силы дара.

Но Ультара больше нет, и теперь я единственный наследник рода Греаз. Поэтому отец лепит из меня своё подобие. И мне проще пытаться соответствовать, чем грести поперёк. В конце концов, я несу ответственность за маму и сестру.

— Он ей нужен. — Демонстративно спокойно пожимаю плечами и нахожу в себе силы поднять взгляд. — Разве мы не должны защищать наших гостей?

— Своим поступком ты привлёк к ней ненужное внимание. Если так хочешь защитить своих подружек, действуй более обдуманно, — наставительно цедит папа. — А ещё лучше — вообще не заводи фавориток.

— Она не фаворитка, — вспыхиваю я и тут же злюсь на себя.

Опускаю голову, обхватывая её руками. Проявление эмоций для отца — самая страшная ошибка, и она непростительна.

— Да? — В голосе папы скользит ирония. — И кто же тогда?

— Друг.

Я отвечаю всего лишь с секундной заминкой, но от отца не укрывается и меньшее. А уж когда он расправляет ментальные сети, пытаться скрыть хоть что-то совершенно бесполезно.

— Себе-то не ври, сын, — с внезапной грустью произносит он, заставляя меня в неверии вскинуть голову. — Я же вижу, что эта девушка вызывает в тебе сотни эмоций, и ни одна из них не похожа на простую дружбу. Ты влюблён, сын.

Не спрашивает — утверждает. Мне не остаётся ничего другого, как признать этот факт.

— Наверное.

— И тебе придётся об этом забыть, — выдыхает отец, приближаясь и седлая запасной стул.

Он складывает руки на спинке и пытливо осматривает моё лицо. И я впервые не пытаюсь загасить гнев, вызванный его словами. Наоборот, я нахожу в своей эмоции силы противостоять дару отца. Закрываюсь от его щупов, блокирую любые попытки вскрыть мою оборону.

— О как. — Папа вскидывает брови. — Похвально, Рейвард. Ты приятно меня удивляешь. Запомни этот момент, потренируйся…

— Почему? — перебиваю его нравоучения и с удовлетворением замечаю, что мой голос ровен и холоден.

— Что — почему?

— Почему я должен забыть Кару?

— Потому что так нужно императору, — лаконично отвечает отец. — Чуть позже я представлю тебе твою невесту. Она одобрена его величеством. Ваш союз уже обговорён с её семьёй.

— А моё мнение никому не интересно? — нервно сглотнув, спрашиваю я.

Хотя ответ и так известен. Греазы за все века, что существует наш род, никогда не женились по любви. Только по воле долга и императора. Отец не исключение. Может быть, поэтому он никогда не проявлял к маме тепло и нежность? Только механическая забота, не имеющая ничего общего с настоящей любовью.

— И кто же она? — не получив ответа, снова спрашиваю я.

— Узнаешь. — уклончиво отвечает папа, чем вызывает у меня удивление. — Мне нужно провести последнюю проверку её ментального состояния. Хоть ты и считаешь меня ледяным мудаком, демоническую марионетку я к своему сыну не подпущу.

— В Илларии всё-таки есть демон? — Цепляюсь за эту тему, не желая больше говорить о невесте.

Она мне уже заочно неприятна.

— Есть. — На этот раз отец ошеломляет меня прямолинейным ответом. — Не факт, что именно демон. Но Ноктис уверен, что это именно отродье Демастата.

— А ты?

Вглядываюсь в папино лицо. Вблизи становится заметно, что годы работы в ДСД не прошли для него бесследно. Сеть морщин пролегает в уголках его глаз, а некогда мягкие черты заострились. Всё-таки постоянное применение магии изнашивает нашу физическую оболочку.

Но не это заставляет меня присматриваться к отцу. Он выглядит уставшим, хотя даже дома, наедине с семьёй, старается держаться. И что ещё более важно — мне непривычна такая откровенность со стороны папы. Раньше на все мои вопросы о работе департамента он предпочитал отмалчиваться.

— Я ставлю на альву Крови, — потирая переносицу, произносит отец. — Они не настолько мощны в управлении сознанием, как их хозяева, но для подталкивания к нужным действиям сил этих тварей хватит. Кто-то из делегации «Пацифаль» умело маскируется под альву с другим даром. У тебя есть предположения, кто может быть вражеским шпионом?

— А как вычислить такого хамелеона? — вместо ответа, спрашиваю я. — Альвы Крови, насколько я помню, обладают весьма примечательной внешностью. Да даже если скрывать их красные глаза изменяющим артефактом, то шпиону всё равно нужна подпитка. Регулярная.

— Да, всё верно. — Папа вздыхает и поднимается.

Одёргивает рукава рубашки и служебного кителя.

— Тот же аргумент привёл и Ноктис. Не морщься. Феллард — хороший оперативник, но моё место он всё равно не займёт. И понимает, что со временем ты станешь его начальником. Ноктис тебе не конкурент.

— Да я об этом и не думаю.

Отвожу взгляд, раздосадованный тем, что отец опять прочёл меня как открытую книгу. Прочёл, но так и не понял, что Феллард бесит меня совсем по другому поводу. Даже к сотрудникам папа проявляет больше участия, чем ко мне.

— Так вот, — тем временем продолжает отец, присев на край стола и сложив руки на груди. — Как ты понимаешь, версий у нас три. Демонический лазутчик или альва Крови. Сейчас мы проверяем всех студентов и сотрудников. Ноктис уже приступил к процедуре.

— А третья? Третья версия какая?

— Заговор среди наших. Тот самый обломок от Осколка можно использовать для контроля драконов, — отвечает отец и заметно темнеет. — И это худший для нас исход.

— Почему?

— Потому что, сын мой, это означает, что ДСД не выполняет свою работу. Мои соглядатаи не справляются с выявлением заговорщиков. И ты прекрасно понимаешь, как это отразится на будущем нашей семьи.

— Поэтому тебе проще обвинить альв?

Я не замечаю, как поднимаюсь, оказавшись на одном уровне с папой. Меня злит сама мысль о том, что гости из Алерата прибыли с камнем за пазухой. Что отец может обвинить принцессу и её свиту.

Да Иллария с ними! Меня злит, что тень может лечь на Кару!

— Не позволяй твоей влюблённости застилать тебе глаза, Рейвард, — цедит отец, вмиг надев маску беспристрастности.

Он отталкивается от стола и идёт к выходу.

— Любовь — не то чувство, которое мы можем себе позволить.

Я не успеваю возразить. Дверь за спиной папы распахивается, и в проёме показывается голова Ноктиса.

— Конрад, — зовёт отцовский заместитель и тут же поправляется: — Лорд Греаз, я вызвал Радовиля. Мне кажется, вам будет интересно присутствовать при проверке.

— Да, конечно. — Папа тут же теряет ко мне интерес и разворачивается на выход. — Только для начала княжну проверю.

— Я уже её осмотрел, там чисто. Высокомерно, самолюбиво и самонадеянно, но чисто, — как бы между прочим бросает Ноктис, исчезая за порогом.

— Благодарю. Что бы я без тебя делал. — В голосе отца звучит улыбка, которой я не наблюдаю, когда он искоса смотрит на меня. — Рейвард, прошу тебя, больше никаких опрометчивых действий. У тебя теперь есть невеста. Уделяй внимание ей и учёбе. А про ту девушку забудь.

— Конечно, отец, — выдавливаю я, чувствуя, как каждое слово стеклянным крошевом скребёт по горлу.

— Спасибо, сын, я ценю. — Папа кивает и наконец-то выходит.

Поднимаюсь и в каком-то ступоре двигаюсь в сторону ванны. В душе буря, но я не слышу крика. Даже внутреннего. Зверь беснуется, рычит. Я слышу его призыв: забрать Кару и убраться из Илларии.

Но это инстинкты. Умом я понимаю, что мой порыв ни к чему не приведёт. Я ничего не могу дать Каре, а она достойна лучшего. Поступи я, как требует сердце, — превращу и её жизнь в череду скитаний, и всю мою семью подставлю. Как бы ни был добр император, а ослушания он не терпит.

Нет, я не могу себе позволить быть слабым и поддаваться мимолётным порывам. Я буду мудрее.

С удивлением обнаруживаю себя у умывальника, смотрящим в зеркало и держащим в одной руке ножницы.

В одном отец просчитался: я не смогу держаться от Кары подальше. Мы ведь задолжали магистру Брюгверу целый доклад. Да и пари наше никто не отменял. А последнее вообще дело чести.

Как Кара сказала? «Кажется, ты задолжал мне стрижку!»

Улыбаюсь, вспоминая наше время на лётной площадке. Сердце сжимается в сладкой печали, когда я вспоминаю попытки Кары поддержать меня. Она такая маленькая, такая наивная и беззащитная, я просто не могу подставить её под удар. Под интриги императорского двора.

Откладываю ножницы и снимаю рубашку. Что ж, часть спора я проиграл, надо быть честным и выполнять его условия.

Набираю воду в ванну, планируя принять её сразу после стрижки. Я никогда сам не стригся, но почему-то душа требует этого маленького хулиганства.

Возвращаюсь к раковине и только берусь за ножницы, как в голове яркой вспышкой проносятся слова отца.

Княжна⁈ Почему он упомянул её?

Машинально щёлкаю ножницами, отрезаю одну из прядей и роняю её в раковину. Как раз в тот момент, когда в дверь стучат, а затем, не дожидаясь ответа, входят в спальню.

— Рейвард?

От голоса Пелагеи я вздрагиваю и срезаю целый клок. Да чтоб тебя!

Ошалело смотрю на себя в зеркале. Левая сторона головы всё ещё с длинными локонами, а вот правая топорщится целой полосой коротких волосков.

Чувствую себя девчонкой-подростком, которая назло родителям режет каре. Мелаис как-то устроила такой саботаж, когда мама запретила ей обучаться верховой езде.

— Ре-е-ейв?

Противный голосок княжны взбадривает меня получше молниевого заряда. Наскоро смыв остриженные волосы и оставляя за собой мыльные следы, спешу к выходу. И неожиданно сшибаю Пелагею дверью. Зачем она вообще полезла ко мне в ванную⁈

— Ой! — Она отшатывается, и я машинально ловлю лису, которая тут же прижимается к моей груди.

И это бесит! Дракон внутри буквально скребёт лапами, пытаясь быть от оборотницы как можно дальше. Что ж, дружище, я с тобой солидарен.

— Спасибо, милый, — воркует Пелагея, прикрывая глаза и благодарно прикладываясь щекой к груди.

Её, похоже, совершенно не заботит ни мыльная вода, стекающая с моих волос, ни мой обнажённый вид.

А меня аж передёргивает от искусственности эмоций, которые пытается транслировать княжна: счастье, радость от встречи, что-то похожее на влюблённость. Не знаю, кто её учил, но будь я менее опытным в сканировании — купился бы.

А сейчас… Я будто вату жую, а не к настоящим чувствам прикасаюсь.

— Не за что.

Мой голос настолько чужой, что я сам себя пугаюсь. Отодвигаю лису, но не тут-то было. Она вцепляется в мои плечи с явным намерением грохнуться в обморок.

— Что-то мне нехорошо. — В этот раз она вполне натурально бледнеет.

— Пойдём, присядешь, — всё так же холодно говорю я, всё же умудряясь вырваться из лисьей хватки.

Осторожно подхватываю княжну под локоть и довожу до стула, на котором ранее сидел отец.

— Зачем пришла?

Не собираюсь с ней церемониться, да и вижу уже, что Пелагея пришла в себя. Она постреливает взглядом по обстановке, явно запоминая, что и где лежит. Будто уже планирует свой переезд.

— Тебе сообщили радостную весть? — Пухлые губки княжны растягиваются в улыбке, обнажая аккуратные клыки.

Смотрю на неё, а в голове только одна мысль: «Такая красота снаружи — и такое убожество внутри. Неужели она сама не видит, насколько отвратительно её поведение?»

Но вслух я говорю другое:

— О том, что мне оказали честь и ты стала моей невестой?

Пелагея взволнованно кивает, глядя на меня во все глаза. Но что-то в её взгляде настораживает. Она будто косит чуть в сторону, за моё плечо.

Встаю и прямой наводкой иду к двери. Решительно её распахиваю и только и успеваю отскочить в сторону. В спальню заваливается с пяток подружек-лисичек.

— Ой! — деланно удивляется Пелагея на мой скептический взгляд.

Это ж насколько она отчаялась, что была готова скомпрометировать меня?

— Девочки, я же просила вас подождать меня в столовой, — княжна, наигранно хмуря брови, отчитывает подружек.

— Да мы… это… — Девушки поднимаются, бросают на меня испуганные взгляды и пятятся на выход. — Мы не хотели оставлять тебя наедине с драконом!

— Он мой жених. — Пелагея гордо выпячивает грудь. — И не опорочит мою честь. Верно же, милый?

— Если там есть что порочить, — шёпотом ворчу я и под округлившиеся глаза княжны громко заявляю: — Слово аристократа: в моих помыслах нет ничего дурного.

— Видите, девочки, всё в порядке, — уже шипит княжна в сторону медлящих лис.

Не сразу до меня доходит, почему свита Пелагеи не спешит покинуть мою спальню. А потом понимаю, что мой вид далёк от приличного, и каждая лиса успевает подмигнуть мне перед тем, как выйти за порог.

— В столовой увидимся! — Княжна, удивляя прытью, подлетает к двери и с размаху захлопывает её.

Оборачивается ко мне и, сдув со лба выбившийся локон, спрашивает:

— Так о чём это мы?

— Это ты ко мне пришла, тебе и говорить. — Я хмурюсь, складывая руки на груди. — Если хочешь знать моё мнение — я не в восторге от предстоящей перспективы стать твоим мужем.

На лице княжны на долю секунды проступает злость, но уже в следующее мгновение она направляется ко мне, скривив губы в наигранной обиде.

— Фу, Рейвард, как некрасиво быть таким прямолинейным!

— Зато честно. Хоть кто-то из нас должен говорить правду.

— Так не пойдёт. — Княжна качает головой. — Я ведь не враг тебе. Наш союз выгоден империи и Конклаву. Зачем ссориться на берегу?

— Предпочитаешь устроить кораблекрушение уже в море? — парирую я, чувствуя, как глухое раздражение постепенно разрастается в горячее желание выгнать лису из спальни.

— Предпочитаю спокойный круиз, — скалится Пелагея. — И в твоих интересах мне его обеспечить.

— Не то что?

— Я откажусь от брака. — Княжна пожимает плечами. — Дай угадаю? Императору это не понравится. Но что ещё более важно: это не понравится твоему отцу, верно?

Молчу. Только зубы стискиваю, чтобы не рявкнуть на зарвавшуюся оборотницу.

— Миллат поведал мне о ваших чудесных семейных отношениях. — Пелагея, вернувшись к прекрасному расположению духа, принимается прохаживаться по комнате. — Ваш род такой ценный, что требует больше наследников. А твоя мама, увы, больше на их рождение не способна…

— Пелагея, если ты хочешь завести со мной хорошие отношения, то тебя несёт не в ту сторону, — делаю предупреждение «невесте».

— Да что ты? — в притворном удивлении восклицает княжна.

И тут же взвизгивает, оскользнувшись на мыльной луже и упав на пол. Но меня заботит не её комфорт, а то, что прямо в этот момент происходит за дверью спальни. Новый гость, эмоции которого заставляют и меня, и дракона забыть о мерзкой княжне.

Не слыша стука, я в мгновение ока оказываюсь у выхода и тяну дверь. И тут же окунаюсь в знакомую, такую тёплую бирюзу глаз Тэлль.

— Кара? — отчего-то сиплым голосом, спрашиваю я. — Ты что тут делаешь?

Она распахивает глаза так широко и удивлённо, что мне хочется рассмеяться. Но вот её взгляд, который ползёт по моему телу и физически обжигает, заставляет эмоции моментально сменить вектор.

— Э-э-э… — мямлит Кара, в то время как её лицо полыхает алым факелом.

— Рейв, ты идёшь, милый?

Едва голос Пелагеи затихает, как в глазах Тэлль зажигается боль напополам с обидой. Поднимаю руки в попытке успокоить её и ляпаю первое и самое банальное:

— Это не то, что ты думаешь!

И ведь понимаю, что делаю только хуже. Альва разворачивается и пускается в стремительный бег по коридору.

Да вот только я не готов её сейчас отпускать!

В три шага нагоняю её и, обхватив руками трепыхающееся тело, прижимаю к себе. Мне плевать, что на мне нет рубашки, плевать, что мы стоим в коридоре общежития. Увидит кто — я просто сделаю то, что боюсь сделать без повода. Я пойду против отца и императора.

Всё это проносится в голове сумбурной вереницей мыслей. Я больше сосредоточен на чувствах, я тянусь к Каре. Готов даже воспользоваться магией, чтобы успокоить её бешено стучащее сердце.

Но главное, она не вырывается. Замерла в моих руках стальной спицей. Я не знаю, сколько времени мы проводим в таком положении. Склоняюсь к её плечу и слышу прерывистое дыхание, которое, словно ловит мой ритм. Мы начинаем дышать в унисон, и это ещё больше выносит меня из реальности.

Нет больше ничего вокруг — только я и Кара.

— Как дела?

Нелепый вопрос, но я не могу придумать ничего другого. Альва в моих руках расслабляется. Не разворачиваясь, она прижимается к моей груди уже по собственному желанию.

— Я с Ильке порвала, — тихо выдыхает она, а у меня внутри всё переворачивается.

Зверь, будто с цепи срывается и разве что победный танец не исполняет. Мне с трудом удаётся сдержать оборот, но аметистовые чешуйки всё же покрывают руки.

— Что с тобой? — испуганно спрашивает Кара, пытаясь отшатнуться.

— Это я так радуюсь. — Прижав альву обратно, я покачиваюсь с ней в такт неведомому ритму.

Умом понимаю, что с каждой проведённой в коридоре секундой риск быть обнаруженными в таком компрометирующем положении возрастает. Но… я с радостью иду на поводу у своих желаний.

— Есть причина для радости? — тихо спрашивает Кара, принимая правила моей игры.

— И да, и нет, — выдыхаю я, удовлетворённо замечая, как мурашки бегут по шее альвы.

А потом настроение резко делает вираж, когда я признаюсь:

— Мне невесту выдали.

Тэлль тут же каменеет, принимается выбираться из моей хватки. Но куда там. Держу её как самое дорогое сокровище.

— Только вот она мне не нужна, — продолжаю я.

Кара вновь замирает и, повернув голову, искоса смотрит на меня.

— А кто же тебе нужен?

В её бирюзовых глазах неверие смешивается со светом надежды. Мне до боли в сердце хочется сказать правду. Сказать, что она нужна мне как воздух, но я не могу себе этого позволить. Мне нечего предложить Каре. У моей маленькой альвы Жизни рядом со мной всегда будет риск разоблачить свой дар. А стервятники при дворе не упустят возможности использовать это для своей выгоды.

Я не могу так рисковать ею. Не могу! А потому говорю вторую правду:

— Мне нужна свобода.

Разворачиваю Кару и чуть отстраняю от себя. Теперь мы выглядим не так провокационно, и случайные прохожие не смогут обвинить меня в приставаниях. Осталось самому успокоиться.

Чешуйки на руках бледнеют и растворяются, говоря мне, что и зверь угомонился. Всё правильно, Рейв, всё правильно.

— А как её получить? — тем временем интересуется альва.

Тэлль выглядит несколько обескураженно, но, что меня радует, она не обижается. С её стороны я чувствую лёгкую досаду, но больше — принятие. И от этого мне ещё больше хочется выть. Даже Арм настолько хорошо меня не понимает, как эта свалившаяся мне на голову посланница самой судьбы.

— Для начала свести с ума одну настырную лису. — Заговорщицки поигрываю бровями и в ответ ловлю ехидную улыбку Тэлль.

— О-о-о, это ты по адресу обратился.

В глазах Кары загорается такой энтузиазм, что мне даже на секунду становится жаль княжну. Но ровно на секунду, потом что коридор наполняет уже ставший ненавистным мне голосок лисы.

— Милый, ты идёшь?

— Конечно! — Я разворачиваюсь, кивая Каре. — Присоединишься?

— Спрашиваешь! — усмехается та, и обгоняя меня, первой устремляется к открытой двери. — И у меня есть прекрасный повод испортить вам приватное общение.

— Это какой же?

— Стрижка. Я же сказала: ты мне её задолжал. А значит, и руководить процессом буду я.

— Погоди.

Я не на шутку пугаюсь. Догоняю Кару и притормаживаю её у самого входа.

— Ты что собралась делать?

— Доверься мне. — Альва подмигивает мне и проходит внутрь.

Из спальни тут же доносится недовольный вопль княжны:

— Ты что тут забыла?

— Рейвард попросил меня помочь ему со стрижкой. Я любезно согласилась. Вопросы?

Настороженно заглядываю в комнату, откровенно боясь встревать между этими двумя. Уж больно воинственно выглядит Кара, а княжна и не думает скрывать гнева.

— Я сама могу постричь моего жениха. — Пелагея задирает подбородок.

Тэлль в это время обходит комнату по периметру. Находит несколько горшков с кактусами, которые вот уже несколько лет упорно отказываются помирать, и прихватывает их с собой.

— Ты что делаешь?

Лиса сторонится её, а я наконец-то решаюсь зайти в собственную спальню.

На ходу достаю свежую рубашку из шкафа и накидываю на себя. Пока я одеваюсь, Кара успевает поставить по центру комнаты стул и разместить кактусы на прикроватной тумбе.

— Мне нужны инструменты для стрижки. — Альва пожимает плечами, и её руки окутывает изумрудно-золотистое сияние.

Пелагея, явно увлечённая происходящим, подходит ближе. Да как и я. На мой вопросительный взгляд Тэлль отмахивается, явно прося помолчать и не лезть.

Магия Кары окутывает усохшие растения, наполняя их живительной силой. Кактусы разрастаются, на их верхушках проклёвываются крупные алые бутоны. И уже через секунду они раскрываются диковинными цветами, лепестки которых трепещут, как крылья бабочек.

Заворожённый, я наблюдаю за чудесами, которые творит магия Кары. Это настолько волшебно, что глаз не отвести. Цветы переливаются, движутся, словно они действительно живые существа.

— Это что? Бабочки⁈

Визг Пелагеи приводит меня в чувство, заставляя отвлечься от кактусов.

— Ага, они самые, — с довольным видом отвечает Кара.

Но ведь врёт же: откуда у меня тут бабочкам взяться? Уже открываю рот, чтобы возразить, как в следующее мгновение происходит внезапное. Пелагею будто ветром сдувает. Была она — и нет её, только дверь хлопает.

— Даже не попрощалась. Как невежливо. — Кара кривит губы в наигранной обиде.

А меня смех разбирает. Смотрю на маленькую альву и поверить не могу, что она так лихо выгнала мою «невесту» из спальни.

— Я поражён. — Отвешиваю поклон, отчего Кара покрывается нежным румянцем. — Уже и не знал, как её выставить, а ты за минуту справилась.

— Обращайся. — Тэлль мягко улыбается и кивает на стул. — Приступим к стрижке?

— Погоди.

Я хмурюсь, быстро обхожу альву и достаю из стола почтовик. Набрасываю сообщение Арму с просьбой привести Мирру с Лери.

— Нам нужна компания.

— Зачем? — В голосе Кары проскальзывает искреннее недоумение.

Я совсем забыл, что в королевстве нравы гораздо проще. Мне, конечно, очень хочется, чтобы в спальню сейчас завалился кто-нибудь из посторонних, желательно завхоз, но я не могу так рисковать.

— Позову ребят. Обсудим наши дела, — отвечаю я, продолжая набирать текст.

— Ты так боишься оставаться со мной наедине? — В голосе Кары мне чудится обида.

— Я забочусь о твоей репутации.

— Оу, — выдыхает Тэлль и продолжает, откровенно перебарщивая с сарказмом: — Ну спасибо.

Бросаю почтовик на стол и оборачиваюсь, сложив руки на груди. Кара стоит посреди комнаты, подсвеченная сиянием цветов. Такая же до умопомрачения красивая и столь же беззащитная, как и чудо, что сотворила её магия. Узнай остальные, кто она, — и каждый будет норовить её сломать, подстроить под себя. Я не могу позволить этому случиться. Как не могу позволить закрепиться нашей привязке. Риски, что мы не истинные, слишком высоки.

Я могу лишь оберегать её и сделаю всё для этого!

— Приступим? — Вопросительно веду бровью и без приглашения иду к стулу.

— Приступим, — решительно отвечает моя храбрая альва. — И пока не прибыла твоя репутационная кавалерия, мы поговорим!