Пари на мажора

16.

– Так, остановись, развернись и дуй домой, – командует Гуляева. – Я же сказала, что скоро приеду с лекарствами. Чего ты сама поперлась?

– Да все со мной нормально, – сиплю в ответ, убирая телефон от лица, чтобы прокашляться. – Обычная простуда. Не приезжай. Заразишься, потом я себя виноватой чувствовать буду.

– Я не врач, конечно, но, судя по твоему голосу, ты умираешь. В таком состоянии надо дома лежать, а не по улицам шататься. О чем ты только думаешь?

У меня и вид такой же. Краше только в гроб кладут. Утром, подойдя к зеркалу, чуть не упала. Глаза красные, нос тоже покраснел и раздулся, а уж про цвет кожи и говорить ничего не хотелось.

– О чае с лимоном. А из ингредиентов у меня только вода. Да и таблеток надо купить, единственную пачку с порошком выпила ночью.

– Блин, не понимаю, где ты простудиться умудрилась? Мы же вчера с тобой весь день вместе были.

– Были, – зачем-то киваю и тут же морщусь от резкой боли в голове. Так, понятно, наклоняться и кивать запрещено. – Поэтому и говорю, чтобы ты ко мне не приезжала. Один раз пронесло, на второй – точно заболеешь. Я тут сама справлюсь. Не переживай.

– Угу. Справишься. Мы с тобой минут десять разговариваем, а ты до сих пор до аптеки не дошла. Заблудилась?

В голове тут же промелькнули слова Корнеева: если ты заблудишься, меня первого отправят на твои поиски. Интересно, он и правда пойдет искать? Найдет?

Вот до чего болезнь людей доводит. Они бредить начинают.

Ну, какой, на фиг, Корнеев в моей голове, если эта самая голова трещала так, будто сейчас лопнет?

– Не заблудилась я. Просто аптека рядом с домой оказалась закрытой. Иду в следующую. Где-то здесь видела вывеску, когда мимо проезжала.

– Ой, вот все через одно место.

Ну, начинается. Знаю я Лею. Сейчас она начнет рассказывать про вселенское зло, тайны и заговоры, а я не в том состоянии, чтобы слушать и поддакивать.

– Вижу вывеску. – Удача все-таки частично на моей стороне, ведь вывеску я и правда вижу.

Отлично. За очередной обман не буду гореть в костре.

– Ладно. Будешь дома, сразу отпишись. И звони, если что-нибудь понадобится. Телефон всегда у меня в руках, сама знаешь. Так маме своей и передай, чтобы она лишний раз не волновалась.

Ну все, до этого момента мои глаза просто так слезились, а от заботы подруги я сама хотела разреветься.

Ненавижу болеть.

Адское состояние, когда ты перестаешь быть человеком и становишься вареным овощем, покусанным микробами.

Эх, сейчас бы рядом с мамой оказаться. Она бы меня быстро на ноги поставила. Одно ее присутствие лучше любой самой сильнодействующей таблетки. Лучше всего, что смогли придумать ученые. Это же мама. Обнимет, и все плохое уходит. Мысленно представила, как она сейчас накрыла бы меня пледом, присела рядом и ласково гладила по голове, рассказывая о том…

– Девушка, вы или говорите, или не задерживайте очередь, – посторонний голос как удар по темечку. Я сначала и не поняла, что это ко мне обращаются. – Что у вас?

– Простуда. Наверное.

– Господи, – фыркает женщина в белом халате, демонстративно задрав голову. – Я спрашиваю, какое лекарство вам нужно?

– Что-нибудь от головы. – И следом добавляю: – Пожалуйста.

Закатив глаза, будто я два века порчу жизнь ее семье, она разворачивается и, открыв шкаф, достает из него красную коробочку.

– Что-нибудь еще?

– Нет. Спасибо.

– Товары по акции…

– Нет. Не нужно.

– Вы посмотрите сначала. Вот этот сироп хороший. Возьмите, хорошо при болях в горле помогает.

Теперь я начала жалеть о том, что не дождалась Лею.

– Больше ничего не нужно.

– Скидочная карта…

– Да пробейте вы уже! – за моей спиной раздается знакомый грозный рык, и я тут же оборачиваюсь. Корнеев. Кажется, он стал еще выше. Или это меня земля притягивает?

– А ты… Что… – теряюсь, не зная, что сказать. – Я за тобой не следила! Клянусь!

В ответ Мирон лишь закатывает глаза, отодвигая меня в сторону. Завороженно – ну, я все-таки больна, мне позволительно – слежу за каждым движением парня. Вот он достает телефон, и через секунду слышен писк оплаты. Затем он забирает ту самую красненькую коробочку из рук противного фармацевта и убирает ее в задний карман брюк.

Это же мне не снится?

Одним движением дотрагиваюсь до локтя Мирона и оттягиваю его кожу.

Парень дергается.

– Мамаева, ты… Держи ручонки при себе.

Он настоящий!

Ну, рычит и бесится как настоящий. А там не знаю… Я перестала доверять своей фантазии.

– Прости. Я подумала, что ты мой глюк. Ты и правда здесь. – Даже улыбнулась. Потом жалеть, конечно, буду, но сейчас хотелось. – Стоп! А что ты здесь делаешь?

– А что люди могут делать в аптеке? – огрызается в ответ, подхватывая меня под руку. – За борщом пришел. Наверное, закончился. Пошли.

И я пошла. Молча, без выкрутасов. Так хорошо стало. Идешь, а тебя поддерживают. И уже не так страшно, что свалишься, а через тебя кто-нибудь переступит и мимо пройдет.

Молчать перестала только тогда, когда Мирон меня к машине своей подвел и открыл дверь.

– Особое приглашение нужно? – его бровь выгибается, когда он смотрит на меня.

– Хочешь подвезти меня?

– Есть такая мысль. Но могу и передумать.

Блин, ну чего он и сейчас весь из себя самоуверенный? Еще и взгляд холодный. Мне и так холодно. Могу и в ледышку превратиться.

– Спасибо, – бурчу в ответ и опускаюсь на сиденье.

У меня просто закончились силы. Если Мирон сейчас пойдет в атаку, то я и защититься не смогу. Поэтому, как только он садится рядом, я разворачиваюсь к нему и начинаю говорить:

– Давай сегодня не будем ругаться. Пожалуйста. Не хочу давить на жалость, но мне сейчас не до наших стычек. Хорошо?

Вот это ляпнула.

Не думала, что скажу.

Если Корнеев начнет смеяться, молча выйду из машины. Честное слово, я не в том состоянии, чтобы продолжать войну.

– Я и не собирался с тобой ругаться, Василиса, – спокойно отвечает он, а спустя секунду твердо добавляет: – Пристегнись.

Какой командир. Но делать нечего. Выполняю приказ.

– А ты не боишься заразиться?

– Переживаешь за мое здоровье?

Ерничает, что ли?

– Скорее, за свое. Ты же меня потом в лесу закопаешь, если с соплями проснешься.

– Хорошая идея. Запомню ее.

И замолчал. Через несколько минут машина остановилась. Уже приехали? Огляделась по сторонам. Точно нет. Ну, все. Можно начинать откусывать себе язык. Испугала парня, он побоялся, что может заразиться, и решил выкинуть меня из машины.

Сама виновата.

К Мирону претензий нет.

– Мне выходить, да?

– Сиди. Один схожу.

С этими словами он выходит из машины, а мне остается только разглядывать его спину, не понимая, что вообще происходит. Куда Мирон пошел? Почему я осталась и пялюсь на него? Блин, от кучи вопросов голова начала болеть еще сильнее.