Выполняю требование ведьмули и оставляю её одну. Наверное, поступаю в это мгновение слишком глупо, но действую так, чтобы защитить наивную девчонку, сумевшую романтизировать тёмную сущность.
Я не достоин её любви.
Конечно, решать за неё не могу, но на данный момент ей лучше держаться от меня подальше. Кто знает, чем закончится битва? Как только брат узнает мою слабость, он обязательно постарается ударить по ней. Склонять перед ним колени я не собираюсь, ведь знаю, что одержав победу над Люциторумом и якобы отомстив ему за смерть Энергии, Свет не остановится. Он сделает всё, чтобы получить полную безграничную власть над Землёй, а потом свергнет и отца. Поэтому мне придётся ударить первым.
Думаю об отце, вспоминаю мать Адалин и понимаю, что как таковой родительской любви мы с братом и сестрой и не получали вовсе.
Хотя… что такое любовь? Слабость… Отец пытался научить нас быть сильными и справляться с задачами, возложенными на наши плечи. Я — тьма. Моя ведьмуля — свет. Мы полные противоположности друг другу, но, чёрт возьми, в нашем случае эти противоположности так активно притягиваются.
Хмыкаю, понимая, что поступаю отчасти как придурок — бывший истинный Адалин. Сам же осуждал его действия, считая круглым болваном за то, что потерял такую ведьмочку, а теперь поступаю ничуть не лучше, сбегая от неё. Я запретил Адалин испытывать любовь по отношению ко мне, руководствуясь здравым смыслом и благими намерениями. А куда они выстилают дорожку? Верно!.. Только в ад мне совсем не хочется. Самое противное, что он уже начинается — на Земле. Отказываясь от чувств, ты погружаешься в пучину непреодолимой боли, начинаешь страдать уже здесь. Я готов мучиться до скончания своей никчёмной бессмертной жизни… Готов жить с этим, если смогу защитить Адалин, но не смогу смотреть на страдания ведьмули.
Так как рассказывать мне что-либо о случившемся она не собирается, придётся прижать Люциторума к стене. Устал я уже изображать послушную собачонку. Даже такая иногда злобно скалится на хозяина. Я сделал то, о чём тёмный повелитель попросил меня — предупредил о сроках возможного нападения, планируемого Светом… Я открыл слабые стороны своего брата и выполнил свою часть сделки. До сих пор не понимаю, почему он не вернул мне кольцо.
В кабинет Люциторума вхожу без стука. Он отрывает голову от ладони, на которую до этого опирался, убирает локти со столешницы и смотрит на меня, напоминая всем своим видом побитого пса. Странно видеть его в таком состоянии. Восстановление идёт совсем не так, как хотелось бы? Или его беспокоит, что не сможет одолеть моего брата? Всё это время Свет копил магию, и сейчас у него много силы. Но даже его возможно победить, если крепко захотеть этого.
— Джеймс… Я думал, ты наслаждаешься обществом своей…
— Я тоже много всего думал, — прерываю Люциторума я и смотрю на него со злым прищуром. — Выполнив свою часть сделки, я хочу получить кольцо.
Повелитель покашливает и с усмешкой качает головой.
— Все ли условия ты выполнил? Кажется, ты забываешь о главном… Мы продлили сделку, когда ты притащил в нижний мир смертную, обратил её, обойдя мои запреты. Так ли нужно тебе это кольцо, если и без него ты способен делать что-то в обход мне? Может быть, ты уже давно справляешься без него, Джеймс? Ты не задумывался об этом? Кольцо подчинения… Уверен, что я пользовался им? Или ты подчиняешься мне, потому что понимаешь, что мы на одной стороне?
— Я не занимаю ничью сторону, — фыркаю я.
— Ну-ну… В битве не бывает такого. Ты зол на брата за то, что заточил тебя со мной, существом, которое ты презирал больше всего на свете.
Люциторум снимает с пальца моё кольцо и бросает его на столешницу.
— Забирай, если хочешь, но ты не перестанешь подчиняться мне, Джеймс. Только со мной ты добьёшься справедливости. Пока Свет не будет свержен, ты не успокоишься, и глубоко в душе ты знаешь это. У нас с тобой одна цель. Сейчас ты уверен в обратном, но однажды убедишься в этом — мы на одной стороне, Джеймс.
Приближаюсь к столу и с опаской беру своё кольцо. Вот она такая долгожданная свобода. Я могу хоть сейчас послать Люциторума и уйти. Могу убить его, отомстив за гибель сестры. Неужели он не боится этого?
— Месть брату не так сладка, как месть за смерть Энергии, — цежу я сквозь зубы.
— Ты многого не понимаешь, юнец. И мне действительно жаль, что я не могу раскрыть тебе глаза на правду, но тебе стоит покопаться в прошлом, и ты сам до многого сможешь дойти. Что касается всего остального — ты не причинишь мне вреда, Джеймс. Видишь ли… Когда ты внёс Адалин в нижние миры, и на её груди магия выжгла печать тьмы, ты не учёл один маленький нюанс — теперь твоя игрушка связана со мной. Навредишь мне — покалечишь её. Она зависит от меня. Пока жив я, будет жить она. Как тебе такой подход? Хотел знать, что за сделку я предложил ей? Я согласен снять клеймо тьмы, если твоя ведьмочка заставит армию исхитов подчиниться мне, занять мою сторону в борьбе с твоим братом. До этого момента она будет зависеть от меня.
Внутренности сжимаются. В животе всё стягивается тугим узлом, а я теряю дар речи и даже пошевелиться толком не могу.
— Видишь, как всё просто… Не только кольцо заставляло тебя подчиняться мне, Джеймс фот ла мир Доусон. Ты будешь делать это и по доброй воле, потому что не позволишь Адалин пострадать. Поговори с ней, объясни, что заключение сделки — единственный способ избавиться от связи со мной.
— При первой же возможности мой нож окажется в твоём сердце, — рычу я и стискиваю руки в кулаки. — Ты ведь прекрасно осознаёшь это, Люциторум? С самого начала знал правду.
— Конечно. Но для начала мы одержим победу над твоим братом, маленький принц. Может, ты исполнишь мою единственную мечту и поможешь мне соединиться с твоей сестрой на том свете.
Как у него язык поворачивается говорить об Энергии? Ведёт себя так, словно не он уничтожил мою сестру… А если… да нет! Свет бы никогда не пошёл против своей семьи. Думаю об одержимости брата своим желанием избавиться от ядра тьмы, что отравляло его душу. Он усиленно тренировался, дабы свет не сливался с тьмой. Неужели не смог одолеть своё одержимое желание и навредил родному человеку?
Все мысли перебиваются сильнейшей пульсацией в висках: Адалин связана с Люциторумом. И он не снимет с неё печать тьмы, пока победа над Светом не будет одержана. Если брат узнает об их связи — он ударит по ведьмочке. Потому что связь действует не в одну сторону, она работает в две. Навредив Адалин, можно навредить и Люциторуму. Он понимает это. На что рассчитывает?
Мне придётся придумать, как обойти эту связь и снять с девушки печать тьмы самостоятельно. Для этого нужно вернуться на несколько дней в нижний мир, ведь только в его библиотеке можно отыскать нужную информацию.
Чертовщина!..
Как же я упустил эту деталь? Как допустил появление связи? Всё случилось из-за того, что позволил чувствам одержать верх над здравым смыслом. Так сильно боялся, что ей кто-то навредит, а навредил сам.
Разворачиваюсь на месте и под хохот Люциторума покидаю его кабинет.