Первые (СИ)

36

— Ещё! Та-а-ак! Бей! Ещё! — Аристарх ходит вокруг меня кругами, пока я без остановки бью импровизированного соперника. Пот льётся градом, стекает по спине прямо в трусы, со лба капает в глаза. Меня сегодня словно в костёр кинули. Бью, не переставая. Чётко в цель. Хочу прогнать из головы дурные мысли о матери, чтобы не водили там грёбаные хороводы. У меня нет злости. Если только небольшой её осадок на дне. Кажется, вчера меня подключили к бесперебойному источнику питания позитивными эмоциями. Я знал его место нахождения — адрес, этаж и нужную дверь.

И хотел туда вернуться, обеспечив тем самым прочную связь между мной и Лизой. Не знаю, почему, но именно к ней рванул после посещения больнички. Мама была в хреновом состоянии. Наглоталась каких-то таблеток. Еле откачали. Я поговорить с ней не смог толком, так как она находилась в апатичном состоянии и никак не реагировала. Всем видом транслировала обиду. Странно, только в этот раз я не чувствовал вины за то, что не находился рядом. Меня триггерило другое — отец. Он не пытался помочь ей. Не знаю… Объяснить как-то, что не хочет с ней жить. Бля, да он ничего ей не пробует сказать! Тупо оплачивает лечение и на этом все! Словно они не жили столько лет вместе! Будто и ребенка общего нет!

Ведёт себя, как последняя мразь!

На развод подал, и она, узнав об этом, сразу схватилась за бутылек с какой-то отравой. Треш, с какой стороны не посмотри. И я был знаком только с одним человеком, которому мог рассказать об этом. Лиза.

Вчера из меня поплыли признания. Не хотел улыбаться и делать вид, что все нормально, ведь ни хрена не нормально!

Мне нужно было найти выход, и я видел лишь один — психолог или психиатр. Маме мог помочь только специалист, потому что травить себя из-за развода, мать твою, глупость!

— Хороший настрой, Антон, — Аристарх дает отбой, и я останавливаюсь, хватая ртом кислород. — Сегодня сконцентрирован, хвалю.

Тренер скупо улыбается, и это действие преображает его лицо. Смотрится неестественно, словно ему кожу растягивают через силу. Или я уже привык к его недовольству и серьезности.

— Ещё бы курить бросил, и цены бы тебе не было, — хлопает по плечу, вызывая у меня усмешку.

— Её и так нет. Или вы работорговец?

— Смешно, — снова растягивает губы в улыбке и указывает на раздевалку, — с тебя достаточно, и да, — останавливается в шаге от меня, — никаких драк вне этого ринга, — намекает на сбитые костяшки.

— Ага, — не могу такого обещать, но киваю, мысленно скрещивая пальцы. Может мне ещё в церковь ходить из-за своих мыслей? Усмехаясь, иду в раздевалку, оттуда в душ, освежаю изнеможённое тело, влезаю в свежую одежду и выхожу из здания.

Сегодня пасмурно. Дуборина такая, что хочется обратно к Аристарху нырнуть. Но я сажусь за руль и двигаюсь в «СПАРТАК». Иван Александрович не спешит возвращать меня в команду, да и я, судя по всему, ещё не готов. На парковке жду минут десять, когда явится Лабук, и стартую, стоит его пятой точке заземлиться на соседнее пассажирское. Рожа у друга недовольная. Я бы сказал слишком мрачная. После днюхи Ростовой не узнаю пацана. Будто подменили. Вроде иногда выдает все те же приколы, но в глазах читается другое. Сложно объяснить. Внешне ничего не изменилось, а по внутренним радарам пролетают сигналы SOS.

— Ты у нас теперь тоже с хомутом на шее? — убирает телефон, криво улыбается и смотрит на дорогу. — Можем устраивать траур?

— Ха-ха-ха, как смешно, — направляемся в боулинг, где договорились встретиться с остальными, — если хочешь нажраться в доску, то не используй меня, как повод.

— Потеря друга, чем не повод? Наши ряды редеют. Плачевно.

— Сам случаем не влез в тот же хомут? — стебусь, конечно, а Кирилла аж передергивает.

— Не дай Бог, — показательно крестится, — чтобы я, да с одной, нет. Моя персона слишком ценная. Не для личного пользования.

— Типов вай-фай?

— Ага, несу пользу людям. Прекрасной половине человечества в частности.

— Так пора выделить тебе отдельную полку в сексшопе.

— Да. Не для одной цацы мама ягодку растила.

— Дебил, — останавливаю машину около торгового центра. Лабук ржёт. Что-то про ценность своего члена заясняет, а я пишу Лизе, что скоро её заберу. Она вроде как с Ростовой по бутикам рванула.

Впервые мне хочется променять тусовку в боулинге с пацанами на прогулку с девушкой. Да, я особо никого и никуда не водил. Так. Для галочки, чтобы пустить пыль в глаза и сбить последующую обиду за неоправданные ожидания. Не заморачивался со свиданиями и подарками, а в отношении Лизы хочется сделать все и сразу. Остановились на прогулке по набережной. Как в прошлом году. Погодка не радует, но моя девочка захотела пройтись, значит я уступлю.

Иду с Лабуком и возле лестницы сталкиваюсь с Кристиной. Та сверлит меня глазами и демонстративно отворачивается. Её подружки что-то пиликают. ЧТО-ТО явно адресовано мне. Пожимаю плечами. Плевать. На данный момент у меня есть проблемы посерьезнее.

Нужно с Грехом поговорить. У него есть родственники со связями. Вроде как со своей клиникой. Может, он сможет чем-то помочь. Хотя бы подкинуть инфы. Только нужно вытащить его из боулинга, чтобы поговорить с глазу на глаз. Без свидетелей.

Получается через полчаса, когда Фил и Лабук сцепляются языками, доказывая друг другу свою значимость. Мы с Дамиром сваливаем из здания. Я достаю сигарету, потому что тема щепетильная. Как таким делиться? Лизе с трудом сказал, а Грех вечно в глаза смотрит и в выражениях не стесняется.

Кратко ему излагаю проблему, избегая конкретики. Не говорю, что матери нужна психологическая помощь. Дымлю, как паровоз, а он лишь молча кивает. Хмурится. Зевает даже. Добавляет моей внутренней агонии полешек. Каждую вену, блядь, выворачивает, пока жду его ответа. Тот поправляет ворот куртки и забирает у меня пачку с сигаретами.

— Кому-то близкому нужна помощь, да? — сцепляю зубы крепче. — Ты же у нас птица гордая. Просто так не попросишь, — усмехается, прикуривает и выпускает клубы дыма в холодный воздух. — Я с дядькой переговорю. У него много спецов.

— Спасибо, — в лёгких становится больше места. Расправляются.

— Я так понимаю, что распространяться не хочешь? — киваю. — Тогда это по его части, — криво улыбается. — У него даже какая-то шишка из администрации голову лечила. Все папки с грифом «секретно».

Отлично. Главное мать уговорить на лечение.

— Все так серьезно? — вдруг спрашивает, протягивая пачку с сигами. — Не смотри так, Тох. Мы все помним, что ты сотворил ради матери. Я не идиот. Ради кого бы ты еще так впрягался? — хлопает по плечу. — Решим. Пацанам не скажу. Пойдем, а то Лабук скоро искать начнет.