Первые (СИ)

43

Давно я не проливала столько слез, как сейчас. Они, не переставая, выплескиваются наружу. Поток такой, словно бьет из неиссякаемого источника. Все чувства перекручены. Я лежу на кровати и сжимаю руками покрывало до боли в пальцах. Не знаю, сколько времени пребываю в этом положении, но вскоре затихаю и пытаюсь распознать эмоции. Заглушить их, чтобы найти выход. Правильное направление. От разговора с отцом Антона у меня все внутри перевернулось. Сломалось. Сбились все жизненные ориентиры. Вся та правда, которой меня пичкали несколько лет подряд, разлетелась пеплом по ветру.

Я не знаю, как на нее реагировать, что говорить… Теперь понимаю Степана Андреевича. Он прав. Нам нужно встретиться с Жанной, но как?! Меня гложет обида! Она в буквальном смысле сжирает клетки изнутри! Почему она не рассказала мне, что произошло?! Почему бросила?! Почему?! Почему?! Почему?!

Этот вопрос не дает мне покоя… Я верчусь из стороны в сторону, а, устав, скручиваюсь и медленно выдыхаю. Вспоминаю лицо Антона, и слезы снова наворачиваются на глаза. Я хотела все обдумать, пережить, а потом уже поговорить с ним, но не успела… Сама же стала виновницей этой дурацкой ссоры. Не знаю, почему язык не повернулся, чтобы сказать о Викторе Алексеевиче. Мне просто стало плохо от его рассказа, ведь если все так, то…

Сжимаюсь ещё сильнее, считаю до десяти, медленно вдыхаю и выдыхаю, настраиваясь на звонок Жанне. Продолжать избегать встречи бессмысленно. Я должна услышать её версию, и потом… Потом буду думать о своем отношении к ней. Только оказывается, что набрать номер матери сложнее, чем мне представляется. Я несколько раз беру телефон и смотрю на злосчастные цифры. Сердце грохочет за ребрами, создавая не шуточную вибрацию, которой теплой волной прокатывает по телу.

В итоге я открываю мессенджер и пишу ей сообщение. Странно, но Жанна отвечает сразу же, спрашивает, где мы можем встретиться, говорит, что приедет сама, куда я скажу. Может, поступаю не так, как нужно… Но пишу свой адрес и нервно кусаю губы, пока мама отвечает. В это время мой взгляд перемещается на чат с Маршалом. Все внутри сжимается, когда вижу, что он в сети. Я должна и с ним поговорить… Только тут оказывается ещё сложнее преступить через себя. Как вспомню, с каким выражением лица он уезжал, становится не по себе.

Как начинать этот разговор, когда меня будто пополам переломали?

Я с трудом нахожу в себе силы, чтобы подняться, и иду в ванную. Умываюсь долго. Привожу себя в порядок до приезда Жанны. Суечусь на кухне, завариваю вкусный чай, который мне подарила Инна, и не знаю, куда деть руки. Волнение накатывает волнами. Я даже придумываю фразы, с которых уместно было бы начать наш разговор, но все они теряются в пространстве, когда раздается звонок в дверь. Как в замедленной съемке тащусь к выходу и застываю, отходя в сторону, пока Жанна Павловна переступает порог моего жилища. Мы обе молчим. На миг мне кажется, что она меня обнимет, но нет. Мама печально улыбается и выжимает из себя приветствие. Мне чертовски неловко. Отвожу глаза в сторону, чтобы не сталкиваться с ее изучающим взглядом.

— Я удивлена, — говорит, когда проходим в кухню, — думала, что ты меня до конца жизни видеть не захочешь, — Жанна садится на стул и рассматривает обстановку вокруг.

— Поговорить хотела, — почему-то голос хрустит. Я беру чашки, наливаю нам чай, суетливо отвлекаюсь на эти действия и избегаю зрительного контакта с матерью.

— О чем? — с её лица постепенно сходит улыбка. Я замечаю, как она изменилась за прошедший год. Стала ярче, что ли.

— Мне Виктор Алексеевич все рассказал, — глухо откликаюсь, садясь на стул, беру чашку, грею об нее пальцы, стараюсь контролировать эмоции, которые скручиваются удавкой на шее, и отгоняю чертово слезливое состояние, — он рассказал о том дне, когда ты… Когда ты закрыла меня…

Жанна не моргает, глядя на меня. Несколько секунд пребывает в таком состоянии, а потом без слов принимается за чай. Её пальцы дрожат. Чашка стучит о блюдце. Молчание тяжелым грузом виснет над нами.

— Почему ты мне не рассказала?

— Мне было сложно об этом говорить, Лиза. Не то состояние, — мама начинает часто моргать и шумно вдыхает, — а потом к тебе было не подступиться. Лена еще внесла свою лепту…

— Я имею право знать, что произошло, — по телу проносится мелкая дрожь. Но это только начало. Мне страшно представить, что Жанна испытывала. Не знаю, смогу ли я когда-то понять её и прочувствовать в полной мере все эмоции, которые она пережила.

— Витя мне не оставил шансов, — усмехается, покачивая головой, — даже здесь. — Она на мгновение прикрывает глаза, после чего упирается в меня взглядом. — Когда мне сообщили, что твой отец погиб, я, действительно, чуть с ума не сошла. Мне было плохо, больно… Я не знала, что делать, и как взять себя в руки, потому что… Он сорвался с работы из-за меня, Лиза. Твой отец мечтал о сыне. Очень. Ему хотелось иметь большую семью. В тот день подтвердилось, что я беременна.

Сердце ухает вниз. Глухо работает в районе пяток, пока Жанна говорит о том, что у меня мог родиться брат.

— Я сообщила ему. Визжала от радости и счастья. И он поехал к нам. Сорвался внепланово. Я… Я не могу объяснить тебе словами, что я чувствовала. Парила. Летала, а потом авария… На фоне большого стресса случился выкидыш. Я страдала, Лиза, да, но не резала себе вены, как выставила все Лена. Я толком не помню, что говорила тебе, что делала. Помню лишь кровь и свой крик. Я не хотела, чтобы так получилось, но после этого умом тронулась… Лечилась, да. Пила таблетки и… — Жанна прерывает свой рассказ, делает глоток чая, а я чувствую, как работает сердечная мышца. Гулом в голове отдает. Её слова ядом пропитывают клетки. Дышать тяжело. — Я думала, что приведу свое состояние в норму и заберу тебя, но… Мне показали, что без меня тебе живется лучше. Я хотела большую счастливую семью и всех потеряла в результате. Я не пытаюсь оправдаться сейчас. Я могла вернуться в любой момент, но мне не хватало смелости. Лена так сорвалась, когда я после лечения приехала. Сказала, что я мастер ломать психику детям. Так все вывернула, что я и сама в это поверила. Нашла в себе силы посмотреть тебе в глаза только через несколько лет, но и это не было правильным решением. Я и сейчас периодически прохожу лечение, Лиза, и ты правильно поступила, что уехала. Из-за моего одержимого желания вернуть себе хотя бы дочь ты пострадала. Мне жаль. Правда. Очень жаль.

Жанна замолкает, а у меня рябит перед глазами. Прижимаю руку к губам и не сдерживаюсь. Начинаю плакать.