Плененная тьмой

Глава 18

Я выбираю удобные теплые штаны из тянущейся ткани и хлопковую рубашку, поверх которой набрасываю меховую накидку. Удивляюсь высоким сапогам, предложенным Гекатой.

— Это ридинги? Мы что, поедем на лошадях?

Она закатывает глаза, удивляясь моей недогадливости.

— Перси, ты как будто только вчера родилась! — говорит она с доброй улыбкой. — Хотя в каком-то смысле так оно и есть, — девушка помогает мне заправить штаны в сапоги и добавляет: — Конечно, на лошадях, или ты решила пешком обойти все подземное царство? Аид-то бессмертный, он может и тысячу лет бродить, но ты?

— Я поняла! — киваю я. — Только мне теперь тоже чужды человеческие потребности. Они полностью восполняются энергией Аида.

— Не полностью, ты ведь еще нуждаешься в сне? Может, не так часто, как люди, но все же. С течением времени, скорее всего, и эта потребность уйдет. А пока будь добра поторопиться!

— Все понятно! — соглашаюсь я с ведьмой. — Однако я не умею ездить на лошадях. В детстве как-то пробовала и чуть не свалилась. С тех пор у меня к ним настороженное отношение.

Геката хихикает, но молчит. Она помогает мне собрать волосы и, сделав замысловатое плетение, отходит назад, чтобы полюбоваться своей работой:

— Кажется, ты готова!

— Мне так не кажется! — вдруг выдаю я. — Ну где я, а где лошади? Почему мы не можем просто перенестись?

— Перси, это не совсем простые лошади. Скоро ты все поймешь! Не бойся, Аид позаботится о тебе! — улыбается она и растворяется в воздухе.

Что ж, прекрасно! Аид позаботится! Еще и лошади непростые! И что это могло бы значить? Сбросят меня со своих сказочных спин как-нибудь по-волшебному?

Я уже начинаю себя накручивать, представляя всякие ужасы, когда чувствую легкое дуновение ветерка за своей спиной.

— Мисс Рейли… вы готовы?

Я оборачиваюсь и вижу Аида. Мое дыхание перехватывает от вида мужчины.

— Решил не ждать, а зайти за вами сам, — хитро мурлычет он бархатным голосом.

Неосознанно пробегаю взглядом по нему с головы до ног, не находя слов, чтобы описать свое изумление. Аид одет в такие же плотные штаны с высокими сапогами, как и у меня, белую рубашку старомодного покроя и темно-синий камзол. Настоящий принц. Только вот царство у него не совсем сказочное. Длинные волосы он убрал в низкий хвост, а серые глаза горят огнем жизни. Лукавые искорки в них переливаются и кружат голову.

Не без труда отвожу взгляд и прокашливаюсь.

— Идем?

— Как пожелает дама!

Аид подставляет мне свой локоть, и я, решаясь лишь несколько секунд, кладу на него руку. Мужчина улыбается, и мы тут же переносимся в темное помещение. Запах сырости бьет в нос прежде, чем ноги ступают на утоптанную землю, а глаза привыкают к темноте.

Я понимаю, что мы оказались в том же зале, куда я попала, когда двое демонов притащили меня в подземное царство. Устремляю взгляд туда, где была дверь, через которую хотела сбежать, но ничего не вижу. Вопросительно смотрю на Аида, и тот усмехается:

— Все просто, Персефона… — взмах руки, и перед нами появляется выход.

— Скажи, это можешь сделать только ты? Открыть путь на Землю?

— Да!

— Тогда почему, когда я убегала, дверь была открыта?

Аид серьезно смотрит в мои глаза.

— В тот раз я просто хотел проверить, как далеко вы способны зайти ради своей цели, поэтому открыл ее.

— А если бы у меня получилось? Ты бы выпустил меня? — я отвечаю на его взгляд с вызовом и вижу в его глазах стальную уверенность с капелькой сожаления.

— Да, мисс Рейли, — вежливо и с поклоном головы отвечает Аид. — Я бы не стал препятствовать. Хотя, скорее всего, пришел бы за вами на Землю и просил вернуться.

Просил? Это слово застревает в моем сознании. Оно явно не вяжется с характером бога смерти. «Заставил, пленил, похитил» — это да.

Я судорожно вздыхаю и отвожу взгляд. Мне действительно хотелось домой, но я уже не представляла себя среди людей. Мое место здесь.

— Не грустите, дорогая, вам все равно не удалось бы выбраться, — продолжает мужчина. — Чтобы попасть на Землю, нужно задобрить старого Харона, а у вас с собой не было ни гроша.

— Кого? — удивляюсь я, услышав это имя.

— Лодочник, который переправляет души умерших через бурные воды реки Стикс. Он мог вас отправить обратно, но только в случае, если вам было бы что ему предложить взамен.

— Значит, шансов никаких! — я констатирую факт и замечаю, что меня это больше не трогает. Мне действительно уже все равно, что Аид похитил и запер меня. Я меряла его человеческими нормами, а он древний бог. Для него наша жизнь — одно мгновение. Вряд ли он вообще способен понять человеческие чувства. Откуда ему, существовавшему только в подземном мире, знать, что такое привязанность и любовь? Долг перед семьей и дружба?

Аид шагает в мерцающую дверь, и поверхность идет рябью. Не размыкая наших рук, он тянет меня за собой, и я ступаю сквозь врата. Ощущение внутренней дрожи, словно я прошла сквозь поток воды, пронзает меня, но я стряхиваю с себя это оцепенение.

Тут же мы оказываемся за пределами замка, на широких ступенях казалось бы бесконечной лестницы. Ветер треплет мои волосы, но я смотрю только вперед. Темнота окутывает нас, не давая рассмотреть то, что внизу, — все утопает во мгле. Но как только мы начинаем спускаться, высокие чаши вокруг нас загораются красно-голубым пламенем, освещая дальнейший путь. Ступени за ступенями. Куда ни взгляни, видно лишь мерцание воздуха. Как будто эта темнота живая.

В молчании мы спускаемся все ниже, и я все отчетливее чувствую запах воды и холод.

— Как вы могли заметить, Цербера сегодня не было возле двери. Его обязанность — охранять выход в том случае, если какая-нибудь заблудшая душа решит сбежать. К несчастью, она окажется в зубах зверя.

— Я помню… — тихо роняю я.

Перед глазами встает треглавая тварь с зубами в мой палец. Как он придавливает меня к земле огромным телом, обдавая запахом разлагающейся плоти из пасти, а я содрогаюсь в ужасе и ожидании скорой смерти.

— Он бы вас никогда не тронул. Я бы не позволил, — одной фразой унимает мою дрожь Аид, будто читая мысли.

Мужчина ведет меня к большим вратам, врезанным в высокую стену, теряющуюся в черно-бордовых тучах где-то в необозримой вышине. Сейчас врата открыты, будто бы готовятся кого-то впустить, или, может быть, выпустить нас?

— Было ли такое, что кому-то удалось сбежать? — интересуюсь я.

— Никогда. Как только душа ступает на берег, путь назад для нее невозможен, — невозмутимо отвечает Аид.

— Понятно, не зря у нас говорят, что «оттуда не возвращаются», — тяну я.

— Так и есть, мисс Рейли.

Мы минуем врата. Странное предвкушение заставляет мое сердце дрожать. Неужели я действительно увижу то, чего не видел ни один человек?

Речной запах становится отчетливее, и вскоре мы действительно подходим к берегу, где темная гладь воды отражает свечение огня в чашах.

— Вот мы и пришли… — спокойно говорит Аид, вглядываясь в темноту над рекой.

Мертвая тишина, разбавляемая едва слышимым плеском воды, умиротворяет. Кажется, я оказалась в странном сне, наполненном спокойной, совершенно не пугающей мистикой. Чувство завершенности окутывает меня, и я вдруг понимаю, что это отголоски последних ощущений умирающих. Они сдаются. Покоряются воле бога смерти и отплывают в свой последний путь.

Я пытаюсь разглядеть то, что видит Аид, но поначалу не вижу совершенно ничего. Оглядываюсь по сторонам, и вдруг мое внимание привлекает появившийся из тумана на реке огонек. Вскоре показывается и фигура. Старик с длинной бородой и в мешковатом одеянии стоит на корме широкой лодки и держит в руках желтый фонарь. Он медленно подплывает ближе, а я стараюсь не смотреть в пустые глазницы тех, кого он везет в своей лодке. У них такой растерянный вид, что я чувствую, будто тону в их обреченности. Глубокий вдох. Я могу это выдержать, я больше не человек. Уже нет.

Аид сжимает мою ладонь, явно чувствуя, насколько я напряжена, и кивает старику:

— Здравствуй, Харон!

Паника на миг завладевает мной. Не хочу видеть этих пустых лиц. Они, наверное, еще не поняли, что их жизни пришел конец.

Старик исчезает в тумане, а я закрываю глаза и следую за Аидом, и лишь спустя несколько минут он окликает меня:

— Персефона, познакомьтесь…

Я открываю глаза и вижу четверку огромных черных лошадей. При виде нас они возбужденно храпят и переступают с ноги на ногу. Глаза их горят настоящим огнем, разгоняя мрак вокруг и указывая, что это действительно необычные лошади. Это адские создания, взгляд которых выжигает душу.

Меня трясет, и я понимаю, что точно не сяду ни на одно этих чудовищ. Я и с обычной лошадью не справилась бы, а тут…

— Я не поеду на этом! — говорю я, указывая на адскую четверку.

Аид мягко усмехается и гладит по гриве одного из коней. Вороной, с блестящей шерстью и шелковой гривой, самый крупный из всех четверых. Он отвечает огненным взглядом на ласку мужчины и кивает, признавая в нем хозяина. Остальные трое склоняют головы за ним. Значит, этот в их упряжке главный?

— Подойдите, не бойтесь! — говорит Аид, затем мягко добавляет: — Вы же знаете, я не позволю никому причинить вам вред!

Я долго смотрю в его глаза и киваю. Уверенность в том, что его слова правдивы, не дает отступить, показать слабость. В конце концов, это просто животное. Подхожу к коню и кладу ладонь поверх руки Аида.

— Его зовут Смерть! — Аид переплетает пальцы с моими, не давая мне вырвать ладонь от нахлынувшего ужаса, стоило мне услышать имя коня. Мужчина кивает в направлении остальных: — А там Голод, Война и Чума.

— Их имена… — не веря своим ушам, шепчу я. — Это лошади всадников апокалипсиса? Так, выходит, мифы правдивы и ими управляешь ты?

— Да, они подчиняются мне. У вас, людей, есть множество предзнаменований конца света. Но не они послужат началом Дикой охоты.

— Что же будет, если они появятся в нашем мире? Ты придешь вершить суд на Землю? — Я шокированно перевожу взгляд с коней на Аида. — Все знают, что означает приход этой четверки, — что человечеству пришел конец, что нас ждет кара небесная и никому уже не спастись.

Аид прищуривается и задумчиво отвечает:

— Если я прибуду на Землю в колеснице, запряженной этой четверкой, человечеству и вправду придет конец. Только не потому, что я приду наказывать. А потому, что баланс энергии будет необратимо нарушен. Тьма опустится на этот мир, похоронив под собой все живое. Это мало похоже на суд, не так ли, мисс Рейли?

— Да. Но ведь не все заслуживают такой участи, — соглашаюсь я, продолжая гладить коня. Его глаза неотрывно смотрят на меня, но я уже не боюсь. Каким бы умным он ни был, он подчиняется Аиду, а значит, его желание убить меня на месте, которое горит в адском взгляде, не будет исполнено, пока его хозяин не прикажет.

— Я не жесток, хоть каждый из людей думает иначе. Я справедлив! Каждый умерший на Земле заслуживает того, чем был наполнен при жизни. И я здесь ни при чем. Только выбор самого человека влияет на его участь. Я же слежу за исполнением приговора, отмеренного каждому из них с начала времен. Вы должны видеть меня настоящего! Ведь так? — тоскливый огонек вспыхивает в глазах Аида, и мне тоже становится больно. Он думает, что я осуждаю его?

Я знаю, что Аид имеет в виду: вижу ли я его внутренние мотивы, заметила ли его стремление к правде. Но мне давно открылась истина его сути — это точное балансирование между справедливостью и жестокостью. Он ходит по лезвию ножа столько, сколько существует мир, ни разу не накренившись в сторону. Мир существует, а значит, Аид — это бастион. Граница между светом и тьмой. Мое существование уже говорит о том, что здесь, внизу, все идет так, как должно.

Я киваю и вглядываюсь в серые глаза, плавящиеся под моим взглядом раскаленной сталью. Пытаюсь найти в них ответ, но оказывается, что он гораздо ближе. Ответ давно в моем сердце, тесно связанный с тем, как я вижу мир. Лишь хочу понять: зачем ему знать то, что я о нем думаю? Разве это важно?

Губы мужчины оказываются совсем рядом с моими. Но он закрывает глаза и шипит сквозь зубы, будто хочет унять боль:

— Нам пора…

Я выныриваю из омута его глаз и, прокашливаясь, пытаюсь прийти в себя. Разглядываю лошадей одну за другой.

— На которой из них мне придется отправляться в путь?

— Я бы предложил вам сесть со мной…

— Нет! — немного резче, чем сама от себя ожидала, отвечаю я. Не знаю почему, может, потому что близость Аида путает мои мысли? Я же действительно хочу как следует узнать то место, в котором оказалась, а не думать о его груди, тесно прижатой к моей спине.

— Я отправлюсь на Чуме, если ты не против!

— Хороший выбор! — одобряет Аид и помогает мне взобраться на лошадь. Да, это оказывается единственная женская особь в четверке, и я интуитивно выбрала именно ее.

Сам он взбирается на Смерть и подгоняет его легким ударом каблуков о мягкие бока.

— Боитесь, мисс Рейли? — ухмыляется Аид, видя, как я в страхе вцепилась в поводья, лелея свой страх.

Глядя в его глаза, я чувствую невысказанный вызов и улыбаюсь в ответ:

— Нисколько!

Я чувствую огонь в крови, который бурлит во мне с невиданной силой. Может быть, он передался с энергией адской лошади, а может, был спрятан во мне, — это неважно. Мое тело становится мягким, словно пластилин, и я пригибаюсь ниже.

— Теперь попробуй догони! — выкрикиваю я и пришпориваю Чуму.

Она пускается в галоп быстрее Смерти Аида. Я вижу его удивленный взгляд и взмываю в кровавое небо. Теперь понятно, о чем говорила Геката. Это действительно не совсем обычные лошади. Они подхватывают ветер, будто для них чужды законы гравитации, становясь единым целым с ним, и летят. Я испытываю дикий восторг. Мне страшно, но я кричу от восхищения. Свобода в самом пьянящем, невероятном виде накрывает меня с головой, и я окунаюсь в нее как в омут с головой.

Вся моя жизнь, складывающаяся в вереницу невнятных событий, никак не отражающихся в моей душе, равноценна одному этому полету, который выбивает воздух из груди. Я чувствую, что Смерть Аида несется за мной и не обгоняет только потому, что мужчина наслаждается моими эмоциями. Меня это возбуждает. Я физически чувствую восхищение Аида и ликую, пьянея от этого. Ветер треплет полы моей одежды и забивает дыхание. Скорость немыслимая, и алые облака скрывают все, что прячется в густом тумане неба.

Я снова кричу от воодушевления, а все внутренности подбрасывает на очередной воздушной подушке. Аид оказывается рядом, и его конь мчится вплотную. Он смотрит на меня. Я ловлю его взгляд, точно зная, что он сгорает в невероятном желании. Его манит моя жажда жизни. Та энергия, которую я излучаю. Понимаю, что мне не нужно дышать, я могу этого не делать. Я не человек больше, но делаю судорожный вздох и кричу:

— Аид, ты умеешь так же? — я натягиваю поводья, резко меняя направление движения, и мы устремляемся острой стрелой вниз.

— Перси… — слышу отголосок сквозь ветер…

— Ты умеешь чувствовать так, как я? — кричу я в небо и охрипшим шепотом добавляю: — Нет, тебе чужды эмоции! Настоящие, те, что заставляют сердце биться вновь и вновь! — я знаю, что мой голос утопает в потоке ветров, но не могу остановиться. Чувствую, что еще секунда, и я разобьюсь о землю. И за секунду до столкновения Чума расправляет черные крылья.

Жесткая посадка.

— Перси!

Крик Аида заглушает мои собственные эмоции. Я интуитивно натягиваю поводья, и Чума тормозит, не позволяя мне выпасть из седла, поднимая столп красной пыли.