Плененная тьмой

Глава 20

Мы долго идем по зеленой долине, но, к моему удивлению, я совсем не испытываю усталости. Наоборот, кажется, каждое прикосновение к прохладной траве, щекочущей босые ноги, каждое дуновение ветерка, наполненного ароматами цветущих деревьев, наполняет меня жизнью, силой и любовью. Я украдкой поглядываю на Аида, и мне нравится то, что я вижу. Всегда задумчивый и таинственный, мужчина теперь неузнаваем. Он как будто выбросил из головы все тревоги и стал обычным человеком. Таким же, как я, хотя это совершенно невозможно. Я задумалась: что было бы, встреть я его среди людей? Будь он не тысячелетним богом, видавшим зарю человечества и все красоты этого мира, а простым парнем из Дублина, обратил бы он на меня внимание? Понравилась бы я ему? Глупо об этом фантазировать, но мне безумно жаль, что между нами такая пропасть. Однако Элизиум просто не дает мне загрустить.

Щекочущее чувство безоблачного счастья, которое бывает только в детстве, заполняет мою душу и разум. Я вдруг переполняюсь им и, раскидывая руки, бегу вниз с холма, громко крича от восторга. Падаю в траву и устремляю взгляд на солнце. Как же долго я его не видела! Я смотрю прямо на яркий диск, и мне не нужно жмуриться. Это солнце не режет глаза, оно теплое, обволакивающее. Свет рассеивается, словно через призму, и не жжет кожу.

Блаженно потягиваюсь и смеживаю веки. Хочется остаться здесь навсегда. Я забываю недавние тревоги и сомнения, забываю свои желания и цели, просто дышу. В этом месте нет печали, только счастье и умиротворение. Даже мое уставшее тело сейчас легкое, будто перышко. Теперь я понимаю, почему все хотят попасть сюда. Элизиум не только прекрасен снаружи, он взращивает чувство прекрасного внутри. Для тех, кто творил плохие вещи на земле, эта энергия покажется разрушительной. В них слишком много тьмы, которая накрывает непроницаемым колпаком их души. Они бы просто не смогли здесь выжить, если такое слово к ним вообще применимо, их бы расщепило переизбытком окружающего света. А те, кто хранил внутри гармонию, найдут здесь свое последнее пристанище.

На глаза набегает тень, загораживая солнце. Передо мной стоит ухмыляющийся Аид. Его черные волосы обрамляются ореолом света, словно нимбом. Из серых глаз полностью ушла темнота, и радужки стали как два кристальных озера. Глубокие и чистые, переливающиеся каплями прозрачной воды.

— Ты прекрасен… — шепчу я, впервые ощутив к Аиду щемящую нежность, но уже без страха. Без опасений перед его божественной стороной.

Мужчина долго вглядывается в мои глаза, словно выискивая в них ответ на какой-то вопрос, и его игривый взгляд становится серьезным. Он будто бы впервые увидел меня. Что-то неуловимое захватывает нас и кружит в молчаливом танце взглядов.

— Это место небезопасно точно так же, как и Асфоделиевы поля, мы должны помнить об этом, мисс Рейли. Давайте не будем задерживаться здесь дольше, чем требуется!

Аид протягивает мне руку, и я прикасаюсь к ней. Он помогает мне подняться и ведет дальше. А я задумываюсь. Неужели он подумал, что я снова под воздействием каких-то чар признаюсь ему в чувствах? То алхимия туманит мне мозг, то Элизиум. Но мои чувства ведь настоящие! Или нет?

— Аид, я хотела сказать… — пытаюсь объяснить ему свои слова, но осекаюсь.

Мужчина искоса смотрит на меня, но, не услышав продолжения фразы, молча идет дальше. По его глазам я вижу, что он понял то, что я хотела сказать. Он всегда понимает меня лучше, чем я сама.

Мы выходим к покатому берегу реки. Это не та река, которая непременно несет в себе сакральный смысл. Перед нами речушка, неторопливо несущая свои воды в необозримую даль: берега ее густо поросли дикими цветами, а тонкие ветви ивовых деревьев щекочут гладь воды. Течение небыстрое, именно поэтому она совершенно без труда просматривается до самого дна: глубина ее не больше полуметра. Вот подул ветерок и белые лепестки цветов, словно снег, посыпались на воду.

Я вскидываю голову и вижу на другой стороне целый сад абрикосовых, вишневых и других деревьев, хаотично и густо разбросанных по равнине. Пчелиное жужжание слышится даже на этом берегу.

— Я могу войти в эту реку умыться? — я оглядываюсь на Аида, и тот молча кивает.

Не став медлить, я спускаюсь к воде и зачерпываю манящую прохладу в горячие ладони. Плеснув себе ею в лицо, я ощущаю, как ветерок дополняет ощущение свежести, обдувая мою мокрую кожу.

— Я хочу почувствовать больше! — бросаю Аиду через плечо короткую фразу и иду через реку.

Ткань штанов стремительно темнеет, напитываясь водой, но мне все равно. Пробираясь на другой берег, я упрямо разбиваю толщу воды, отчего мои движения несколько замедляются.

Аид идет за мной. Я это понимаю по плеску мелких волн позади. Знаю, что он правильно понял мои слова. Я говорила не об ощущении речной прохлады. Я хочу почувствовать энергию этого места. Прикоснуться к цветущим деревьям, увидеть тени, которые обрели здесь покой.

Разбрызгивая капли, я выхожу из речки на скользкий берег. Мокрая одежда прилипает к телу, но не создает дискомфорта. Аид молча идет рядом, не пытаясь меня остановить, за что я ему безмерно благодарна. Подхожу к цветущей роще и вдыхаю запах абрикосового цвета. Здесь энергия бьет так сильно, что даже мне трудно ее выдерживать. Я тяну руку к ближайшему дереву, но замираю.

— Не бойтесь… — вкрадчиво шепчет Аид, не переставая наблюдать за мной, и мне не остается ничего другого, кроме как прикоснуться к растрескавшейся коре старинного могучего дерева. Бьющий свет буквально сбивает меня с ног, и я падаю на колени, жадно хватая ртом воздух. Немало сил мне потребовалось, чтобы подняться. Мне кажется, даже волосы сейчас искрят энергией жизни. Я словно дотронулась до высоковольтного провода и чудом осталась жива.

— Что это было? — отдышавшись, шепчу я. — Разве я насколько плохая, что этот мир не принимает меня?

— Нет, мисс Рейли, вы просто живы. Только души могут принимать в себя эту энергию и наполняться ее силой. Но могу вас обрадовать: обычного человека это прикосновение попросту убило бы, даже будь он святым при жизни, — Аид говорит плавно, растягивая слова, а я недоумеваю. Он допустил этот эксперимент, зная, что я могу погибнуть? Ради чего?

— Нет, мисс, я бы не допустил этого, — говорит он, словно прочитав мои мысли. — Я вижу в ваших глазах обиду и хочу, чтобы вы знали: как только наши губы впервые соприкоснулись и вы познали часть моей силы, вам перестали грозить такие мелочи.

— Ничего себе мелочи!

Отворачиваясь, я иду дальше. Мне не хочется признавать, но он прав. И чего я так испугалась? Разве он бы рискнул своим источником энергии? Ничего личного, только выгода, только вкусная подпитка.

Обижаться долго не получается. Чем дальше мы идем, тем больше мою душу обволакивает свет. Мне не хочется наполнять этот мир жизнью, как на Асфоделиевых полях. Здесь я чувствую то смирение и спокойствие, которое мне несвойственно.

Вскоре к нам выходят животные и, поглядывая за незваными гостями, провожают вглубь леса. Аид все время молчит, но я вижу, как он неотрывно наблюдает за моими действиями и как будто пытается прочитать мысли. О, уверена, что если бы он мог, то непременно заглянул бы ко мне в голову. Правда, хорошо, что он не умеет. Вряд ли среди моих поверхностных дум что-то может его привлечь его изысканное внимание.

Наконец мы выходим из леса и перед нами простираются бесконечные луга и равнины, холмы, поросшие густой травой и полевыми цветами, источающими запах дикого меда. Теней мы так и не встретили, что меня немного расстраивает. Может, им просто не было нужды показываться? Ведь если тени Асфоделиевых полей хотели урвать мой жизненный свет, страдая из-за скудного питания, на котором они находятся, то душам из Элизиума это попросту не нужно. Но разве им не любопытно? Наверное, я задала этот вопрос вслух, так как Аид негромко ответил:

— Любопытство никогда еще ни к чему хорошему не приводило, мисс Рейли. Сначала люди ищут знаний, невероятно манящих силой своей таинственности, а потом предпочитают стереть себе память, испив из реки забвения, лишь бы не помнить тех откровений, которые оказались слишком тяжелой ношей для их плеч.

— Но как же развитие? Ведь оно невозможно без любопытства, — задаю я вполне резонный вопрос, надеясь, что у Аида не найдется достойного ответа.

Но он меня удивляет:

— Не любопытство приводит к развитию. Это, скорее, заслуга любознательности и наблюдательности. Те, кто владеет этим качеством, не воруют чужие тайны, они берут данную им информацию, которая у них под носом, которой способны распорядиться. А вот любопытство — это темная сторона любознательности. Это непременная тяга познать то, чего не следовало бы знать. Кажется, Ева, первая девушка из ваших писаний о Боге, поплатилась именно за это.

Я останавливаюсь, чувствуя, как для меня открывается истина. А ведь так и есть: любопытство — это подглядывать за соседом из каких-то низких целей, это копаться в чужом белье в надежде отыскать то, что можно использовать во вред. Это знания, полученные не совсем честным путем. Тогда когда любознательность — это способ познать мир. Способность ребенка изучать, существовать в тех условиях, которые подарили ему возможность жить.

— Но почему тени так и не показались? Это ведь было бы не любопытство — выйти и посмотреть на нас. Вдруг мы хотим как-то им навредить…

— Мисс Рейли… — Аид бросает на меня лукавый взгляд. — Именно поэтому они и не показались. Им не нужно проявляться, ведь я могу лишь отправить их в Тартарары, а больше им ничего не грозит. Скажите, стала бы овечка выходить на луг ко льву узнать, не собирается ли он ею полакомиться?

— Довольно интересно… — только и говорю я, затем сходу выдаю новый вопрос — глупо не воспользоваться разговорчивостью Аида, раз он уже решил открыть мне тайны его мира: — Когда я пыталась сбежать, я пробегала мимо зала суда, на котором как раз решалась судьба одной из душ, — украдкой смотрю на Аида, но не вижу гнева в его глазах, вызванного моими словами, и продолжаю: — Тогда я поняла, что в человеке есть не только плохое, но и хорошее. Как ты определяешь, кому и какой удел уготован?

— Мисс Рейли, — отвечает он, не глядя на меня, — это не объяснить в двух словах. Люди никогда не бывают исключительно хорошими или исключительно плохими. В каждом из вас таится много оттенков. Черное и белое — это недосягаемые идеалы, созданные только для удобства определения. На самом деле все намного глубже. Вы увидите, как проходит суд, если сами того пожелаете.

— Я хочу! — выдаю я без капли сомнений. Ведь мне безумно интересно то, о чем при жизни ни у кого не было возможности узнать.

Аид тихо смеется, а я улыбаюсь в ответ. В голове избыток мыслей, а тело буквально звенит, будто новогодний колокольчик, от переполняющей меня энергии.

Мир вокруг начинает кружиться, но я пытаюсь не обращать на это внимания. Перед глазами вспыхивают искры, и я останавливаюсь, чтобы проморгаться. Но ничего не выходит. Поле моего зрения сужается до маленькой точки, и я поворачиваю голову к Аиду.

— Мне, кажется, нехорошо. Не понимаю, что происходит… — я оседаю на землю, ощущая, как слабеют ноги. — Сейчас передохну и пойдем дальше.

— Ох, Перси… — слышу сквозь шум в ушах взволнованный голос Аида.

Если бы мне не было так плохо, я бы обрадовалась, что он назвал меня по имени. Но теперь, кажется, дела плохи, он зовет меня так, только когда я при смерти…

Я закрываю глаза и падаю спиной в прохладную траву, но это мне ничуть не помогает. Чувствую прикосновение губ к своим губам, но, не успев ответить на поцелуй, проваливаюсь в забытье.