Плохой Волк

Глава 43

Рита

Даже Мартина на празднике отметила, какая я красивая и жизнерадостная, оттащила меня в сторонку, обняла. Я точно знаю, что она не пила, потому что беременна. Но ее счастливый вид, лукавый взгляд, беззаботная улыбка были такими, словно она немного перебрала с шампанским.

Ко всему прочему Мартина на Гошу своего постоянно смотрела горячим, влюбленным взглядом, и он в ответ издалека тоже на нее адски жарко палил…

— Боже, просто идите и потрахайтесь уже! — посоветовала я.

— Так заметно?

— Что ты по муженьку течешь? Очень заметно! Даже не представляю, чего тебе стоило простить его за выкрутасы.

— Ох, мы столько накуролесили. Все не со зла, Рит. К тому же сложности сплотили. Теперь наши отношения стали еще крепче. Мой Гоша такой… — заулыбалась. — Просто мой Гоша.

— Я за тебя жутко рада. К тому же ты станешь мамой, так давно хотела еще детишек. Сынишка рад?

— Маленький мужичок загадал сестричек.

Я хихикнула:

— Хорошо, что есть Мирон, иначе бы Гоша оказался в женском царстве!

— Думаешь, что у меня будут девочки?

— Уверена, что так и будет. Пусть готовится… Девочки такие девочки.

— А ты?

— Что я? Я наслаждаюсь вашим праздником!

— Ой, не говори. У тебя такой жутко загадочный вид, Рита. Колись…

— Ничего особенного. Просто… С сестрой все налаживается, плюс новые горизонты, возможности! Ммм… Бизнес расширять планирую.

О да, малыш. Нам с тобой нужно будет только самое лучшее, верно? Твоей маме следует поднапрячься, пока есть такая возможность!

— Я рада, если у тебя все хорошо. Потому что мне в какой-то момент показалось, будто этот трахарь Волков тебя все-таки достал! Зацепил… — понизила голос Мартина и присмотрелась ко мне тщательнее.

Я постаралась не выдать ни одной эмоции.

Но по сути, Волков меня и зацепил, и достал, и вытрахал.

Потушил, снова зажег…

Бросил.

Теперь даже на расстоянии мое сердце полно какой-то глупой признательности за то, что у меня будет от него Волчонок.

Разве можно испытывать столько всего к одному человеку! Нет… Это вообще не я, эти чувста они не только внутри, они меня окружают куполом-коконом. Настолько плотным, что мне все прочие мужчины резко стали неинтересны… Даже те, что раньше меня могли потенциально завлечь.

Все мои мысли только о Волкове — и плохое, и хорошее, и невыносимое.

Калейдоскоп всего, что только можно вообразить!

— Ой… — ахнула Мартина. — Легок на помине! Нааадо же! Гоша говорил, что Савелий не появится на празднике. Еще и с Котом… — фыркнула. — Загостился что-то наш европейский друг! Пойду к Гоше, поприветствуем друзей вместе.

Мое сердце вмиг взмыло в небеса и рухнуло оттуда вниз, прямиком на раскаленные угли.

Волков… Просто дьявольски красив в деловом костюме. От блеска его белоснежной улыбки были способны погаснуть даже звезды.

Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?

Какая чушь, Вова, какая чушь…

Разве нужны звезды, когда видишь улыбку такого мужчины?

[От автора: Рита имеет в виду стихотворение Владимира Маяковского “Послушайте”]

Смотришь и будто светишься изнутри, загораешься, как та самая звезда, потому что… знаешь.

Знаешь всем своим слабым существом, что он — твой, а ты — его, и есть еще что-то кроме этой взрывной, адской химии между нами, и…

Вдруг все тухнет, обугливается, становится черным, смолянистым плевком где-то в глубине души.

Потому что Волков не один. С ним — она…

Та самая, что была на фото.

Какое-то жутко редкое имя. И жутко красивое, как и она сама.

Цыганка? Гречанка? Что-то восточное?

Не знаю, что за смесь кровей у нее, но впечатление она производит сногсшибательное!

Все мужчины смотрели ей вслед. Эта же мадам походкой от бедра шла в алом платье, под ручку с Савелием.

Он вольготно держал свою ладонь на ее попе, гладил, гладил хозяйски и, клянусь, на этой течной суке не было ни трусов, ни лифчика.

Не было ничего…

Я будто застыла, пока в душе злые черти дожаривали на кострах ненависти обрубки изуродованной привязанности к Волкову Савелию.

— Маргарррита, — растянул на французский манер кто-то.

Я улыбнулась, моргнула, обрела способность видеть кого-то еще, кроме Волкова и его спутницы.

Передо мной улыбался Котов Захар, зеленоглазый франт, душка, обманчиво безобидной внешности. Уверена, отхлебни такого, получишь отравление.

— Кто это рядом с Савелием? — поинтересовалась я.

— Эсиль, давнишняя его… подруга.

Я смотрела, как они поздоровались со всеми, Волков что-то подарил, потом эта парочка, хохоча, скрылись в дальнем углу зала ресторана. Оттуда можно было попасть в служебные помещения.

Я вернулась к гостям, к Мартине, потанцевала, сделала вид, что пью шампанское, похихикала с Котовым.

Боковым зрением наблюдала за тем направлением, в котором скрылись Волков и Эсиль.

Первым вышел Волков.

Безобразник на ходу застегивал ширинку.

Позднее появилась она. Волосы немного растрепаны, край помады поплыл.

Еще один взрыв ревности.

Господи, когда же бомбить перестанет, а?!

Я наблюдала нехотя.

Сама не хотела, но внутренний маньяк бдил за Волковым, наблюдая, как он побалагурил с Гошей и Котовым, отрывисто сообщил ему название клуба, в котором будет скоро.

Это название отпечаталось во мне словно клеймо.

Не поеду же я.

НЕ ПО-Е-ДУ!

Но однако же, вопреки всему, поехала!

Меня пропустили.

Сегодня я выглядела так сногсшибательно, что прошла бы любой фейс-контроль, даже в самом роскошном и закрытом заведении.

Не знаю, почему я так принарядилась.

Вернее, знала, догадывалась.

Только сейчас поняла, что подсознательно ждала и жаждала встречи с Волковым.

Потому хотела выглядеть на все сто.

Войдя в клуб, я огляделась.

Я почти сразу же увидела его на диване в одной из ниш, углубленных в стену.

Выпивка, веселье, громкая музыка…

Порок, дым, пот.

И он…

Он, Волк, сидел с царским видом.

Просто король порока, чадящего в этом клубе.

Он обнимался сразу с двумя горячим телками, одна из которых активно двигала рукой у него в штанах…

Ноги с трудом выдержали вес тела.

Устойчивые каблучки зашатались. На меня как-то резко навалилась усталость, нервотрепк последних дней.

Я с трудом сделала первый шаг, он показался мне невыносимо тяжелым, будто к ногам были привязаны стокилограммовые гири.

За ним второй, третий.

И каждый шаг ничуть не легче предыдущего.

Сплошная каторга и путь на эшафот.

Знаете, как глупо. Я все ждала, ждала, что картинка моргнет и растает. Или что Савелий сгонит шалав и поманит меня пальцем, распахнув объятия, а я… полетела бы?

Точно не знаю…

Вот только картинка не исчезала, обретала все большую четкость и реальность, становилась гротескно-выпуклой — и чертов выпирающий стояк волка, и запах выпивки, и капельки пота на кожа, дым травки, которую он курил и передавал девочкам, посмеиваясь.

— Привет! — сказала я, остановившись возле дивана.

Как будто ворона прокаркала…

— Рита? — удивился. — Я тебя звал, что ли? Вроде не звал… — покачал головой. — Как дела?

— А ты…

Надо было замолчать. Уйти, развернуться, но меня накрыло черной ненавистью. Я считала себя особенной. Он же сам говорил. Пусть не незаменимой, но особенной, той, которую хочется больше всех. Даже его навязчивые букеты, которые били мимо, считала признаком каких-то чувств.

Выходит, их… нет? Не было?

Что же тогда было? Что же было…

— Я видела тебя с другой. Ты изменил мне?

Волк усмехнулся, прикрыл тяжелые веки, стиснул баб, прижав их поближе к себе. Они послушно начали его целовать, ласкать, гладить. Его огромный стояк под брюками…

— Я тебе кинул весточку, ты — в игнор. Не дала. Не дашь ты, даст другая. Это главный закон каменных джунглей. Одиноких и неудовлетворенных баб — тысячи, а мужиков всегда не хватает, — ответил гуляка.

— Бабы? Нет… Этих я и бабами назвать не могу. Шлюхи…

Волк чмокнул в губы девок по очереди.

— Шлюшки. Шлюшечки… Ничем не хуже тебя, если уж на то пошло. А хочешь к нам? — предложил. — Девочки подвинутся, а?

Они запищали.

— Подвинутся, — послал мне поцелуйчик. — Давай, Ритуль… Оторвешься. На чей-нибудь горячий ротик твою киску пристроим. Девочки, кто спец по кискам? Ты или ты? Обе… Ай, Ритка, счастливица… Отлимонят тебя так, что забудешь, как тебя зовут. Подарок от заведения! Этот клуб… типа мой!

Я с трудом заставила себя покачать головой. Слова застряли в глотке.

Внутри все давным-давно обуглилось, только пепел осыпался.

Горячий, сухой, обжигающий пепел.

— Так зачем ты приходила, Рит?

Я с трудом разлепила губы.

— Привет передать. От Дани… — развернулась и ушла.

Не знаю, расслышал ли он мои слова.

Я сама себя с трудом услышала...