Плохой Волк

Глава 7

Глава 7

Савелий Волк

— Ну, что там?

Сзади слышится грустный тяжелый вздох.

— Бро. Даже не знаю… — задумчивый голос Кота.

Потом быстрые щелчки — звуки нескольких снимков.

Сукин сын снимает меня, лежащим на животе в кабинете для перевязки, и громко-громко ржет, делая фото моей голой задницы.

— Прекрати, кретин! Просто скажи, че там, и все!

Кот валится на пол и закатывается в смехе, рыдает даже, закрыв лицо.

— Вот тварина. Еще друг, называется!

Я бы соскочил быстро, да как влепил ему в лицо с вертушки. Но зад… адски болит.

Ноет просто.

Двигаюсь, словно пенсионер. Хочется поскулить даже от боли.

— Когда ты позвонил и попросил организовать тебе больничку по-тихому, я был готов ко всему! — выдыхает Кот между взрывами смеха. — Думал, как в былые времена, ты с кем махач серьезный устроил, а у тебя… У тебя…

— Хватит.

Я все-таки встаю с трудом и ищу брюки.

С трусами.

Кот снова проваливается в дикий и бессмысленный ржач.

— Трусы ищешь? Да? Драные они! Как и брюки…

Друг поднимается, вытирает ладонями слезы от смеха и снова сгибается пополам, так ржет, что почти лает.

— Может быть, тоже заштопать? Будет у тебя не только жопа штопаная, но и брюки с трусами — тоже!

— Хватит! Одежду мне дай. Хоть какую-то!

Кот вываливается из палаты на несколько секунд, потом возвращается с пакетом для одежды. Там новый костюм.

— Держи. Переодевайся. Только осторожнее, окей? Больше задницей не налетай ни на что…

Друг все еще посмеивается над моими злоключениями, но потом все же смог собраться и прокашлялся.

— Ладно. Поржали и хватит. Теперь о серьезном. Врач сказал, что тебе… кхм… повезло. В буквальном смысле. Ты мог бы повредить паховую область и артерии всякие. Что случилось? Кто?

Друг стал серьезным и лезет за сигаретами в карман. Я стреляю у него сразу целую пачку и потихоньку, как утка, переваливаясь с носка на пятку, выбираюсь в коридор. Вместе мы неторопливо выбираемся на улицу, где можно покурить спокойно.

Огонек зажигалки выплясывает.

Пальцы дрожат.

От злости!

Вот же макака-Маргарита! Проворная бестия оказалась! Обманула меня, толкнула так, что я задом приземлился о мраморный выступ.

В туалете — кафель. Туфли на тонкой подошве.

Скользко. Я поскользнулся, рухнул, распорол кожу на заднице об острый угол.

Хорошо, что не головой ебнулся. Иначе — крышка.

И смешно, и грешно.

Я зол, как свора чертей, выпущенных из ада.

Держись, Ритуля.

Теперь найти и выдрать тебя — дело чести.

Волк на ветер слова не бросает.

Из-под земли достану.

И, если следовать Риткиному же примеру, я ей штрафные баллы за сорванное свидание начислю!

Порванные итальянские брюки и нижнее белье.

Пять хирургических швов и огромный синяк на заднице.

Моральный ущерб.

И, самое главное, она мне не дала.

Все, Ритуля, ты в адском, в жестком минусе!

Я тебя так взогрею…

Выкурил подряд три сигареты. Показалось мало!

— Все-таки расскажешь, что стряслось? — уточняет Кот.

— Случайность.

— Тебе полжопы заштопали, — хохотнув, замечает Котов. — Говори, кто. Разберемся. Вместе. Как в старые добрые времена.

Глаза Котова заблестели, он размял шею, хрустнул кулаками, даже нырнул в карман пиджака и достал кастет. Носил его, как память о былых временах. Помню я этот кастете. Как-то в дело пустил его приятель, его противнику лицо пришлось лечить у пластического хирурга. Можно и насмерть забить.

— Убери, кретин! — цежу сквозь зубы. — Никого бить не надо. Говорю же. Сам.

— Сам?! Не думаю. Я докопаюсь до правды. Сейчас по камерам все выясню! — разошелся Кот, ударив себя кулаком в грудь. — Кто обидел моего друга, считай, обидел меня. Смертельное оскорбление!

Чего он на дыбы так встал!

— Успокойся! — рычу. — Ничего смотреть не надо. Баба это была. БАБА! Ясно?!

— Чеееее?! Гонишь! Не хочешь говорить, сам посмотрю.

Кот сплевывает и смотрит на меня с обидой.

— Говорю же. Баба. БА-БА. С придурью, бля!

Но судя по прищуру зеленоватых глаз, Котов мне не верит!

— Ты шутишь, да? — качает головой. — Думаешь, я поверю, что тебя баба какая-то отмудохала?!

— Да не отмудохала она меня! Понимаешь?

— Нет! Ни хрена не понимаю! Что за гром-баба такая?

— Да не гром-баба! — машу рукой. — Среднего роста, стройная, можно даже сказать, хрупкая…

Глаза Кота наполняются еще большим сомнением. Вижу, как он пытается представить, что произошло, и не может понять!

— Да как так? — прочесывает роскошную шевелюру пятерней.

— Просто, Кот. Все до смешного просто. Она, блять, как змея. Хитрая, изворотливая. Момент удачный выбрала, и хрясь… Сбежала!

Кот застыл. Глаза стали огромные, круглые.

Хлопает ресницами, онемев.

— Я не верю. Хочу увидеть это сам. Пока не увижу своими глазами, не поверю! — мотнул головой.

— Веришь или не веришь. Мне пох! — приваливаюсь автоматически задом на перила и мгновенно отскакиваю, как ошпаренный. — Блять, жопа болит… Ууу…

— Тебе уколы поставят обезболивающие, пройдет. Но, Волк…

Кот ходит кругами, взбудоражено трясет головой. Звонит кому-то. Просит выяснить.

Аааа… Задолбал! Приставучий, как вонючий клещ, или пиявка.

Вопьется, не отдерешь! Уже жалею, что позвонил именно ему. Но не Декабря же дергать. У него там, вроде с рыжулей, снова амур-лямур, сдвиги положительные. Гоша Декабрь полон надежд, что его семья вновь воссоединится.

Как-то не по-дружески тормошить его в такие моменты.

Нет, Декабрю звонить я не стал…

К тому же в происшествии была замешана Ритка, а значит, интересы Мартины — жены Декабря тоже задеты.

— Эй, Кот… Пссс… Сюда иди.

— Да. Да. Получил. Спасибо. Деньги на карте, — говорит отрывисто.

Котов медленно подходит ко мне, закуривает снова, смотрит на видео, матерится.

— Черт. Точно, баба! Е мое…

— Что у тебя?

— Записи с видеокамер. Тут видно, как вы в туалет двинули, потом эта баба выбегает перепуганная такая, взлохмаченная. Что она из стакана достает? — приглядывается.

— Телефон, — говорю мрачно. — Перекинь мне эту запись. Прямо сейчас.

— Слушай, это не баба… Это Зена какая-то! Амазонка, е мое! Как она могла тебя уделать, ну? В голову не приходит. Ты же собранный, внимательный.

— Как-как?! Молча. Говорю, же момент выбрала удачный.

— Че, в рот у тебя взяла?

В руку, думаю еще более мрачно. Обидно. Даже не в рот…

Ничего. Наверстаю..

И в рот возьмет. И в зад даст. И трахаться будет, как не в себя, невзирая на дни — красные, зеленые, серо-буро-малиновые.

Все равно!

Я ее так… охать и орать заставлю!

Мысленно я уже много чего с этой Ритулей вытворять начал, как меня вернул с небес на землю наглый вопрос Кота:

— Познакомишь?

— Чего?! — рявкнул я и, забыв о боли, сгреб в охапку воротник рубашки, встряхнул Захара.

— С Зеной, говорю, меня познакомь.

— Тебе зачем?!

— Очень хочу вживую на нее посмотреть. Надо же! Облапошить тебя не каждой бабе дано. Честно, я таких даже не знал. Интересно стало! Да я ей такую поляну накрою! — потер ладони. — Декабрь в курсе?

— О происшествии? Нет! Помалкивай.

— Но почему? Он тоже поржет!

— Помалкивай, Кот. Ты обещал. Никому ни слова.

— Стремно тебе, что ли?!

— Нет. Плевать. Гоша меня видел в ситуациях похлеще, чем эта! Мне не стремно. Дело не в этом.

— А в чем тогда?

— Эта… Зена, как ты ее назвал, лучшая подруга Мартины. Гоша с Мартиной мирится активно и, как настоящий каблук, — скривился я. — Может бросится выполнять любую прихоть своей рыжей. ЛЮ-БУ-Ю! Ритка поплачется Мартине, Мартина потребует у Гоши чего-нибудь такого… Вроде мести за то, что я ее подругу тронул пальцем.

— Так ты ее чпокнул или нет чпокнул?!

— Не суть.

— Как это не суть? Суть! Ну? Было?

— Намечалось.

— То есть, ты еще ее и не чпокнул. Волчара-Лошара…

Кот успел уйти в сторону, иначе бы отхватил в челюсть.

— Мда, дружище…

— Молчи.

— Хорошо. Но даже если я буду язык за зубами держать, Зена сама может подружке растрепать. Так?

— Не факт, — ухмыляюсь. — Я возьму ее в такую плотную осаду, что ей некогда будет подружке плакаться. Сама приползет… Умолять еще станет!