Плохой Волк

Глава 46

Глава 46

Рита

Я обратила внимание на опухшие руки Волка со сбитыми в мясо костяшками. Он как будто пытался разбить голыми руками кирпичную стену.

— Дала? — рявкнул.

Савелий на миг прикрыл глаза, снова пальцами едва заметно чиркнул своему по лицу, на этот раз над бровью. Пальцы потряхивало.

Лицо на миг подернулось судорогой.

— Что, голова плохо соображает, когда болит? — поинтересовалась я. — Таблетку от головной боли выпей, вдруг поможет.

— Тебя спросить забыл.

Он быстро закинулся таблетками, которые нашлись у него в кармане пиджака. Явно не анальгин от головной боли. Пакетик был помечен каким-то знаком. Из общения с Даней я вынесла кое-какую полезную информацию и поняла, что Волков подсел на какие-то таблетки. Наверное, поэтому он выглядел — таким, словно вот-вот сорвется.

Машина вильнула, Савелий приблизился резко и сдавил горло пальцами так, что перед глазами потемнело.

— Рассказывай, как чужой хуй обрабатываешь. Рассказывай! — потребовал. — Нравится? Кайфуешь!

Вторая рука поползла мне под платье, пальцы дернули колготы, разорвав.

Его даже не останавливало, что на переднем сиденье был водитель и еще один пассажир.

Похоже, я зря рассчитывала, что Волков мной побрезгует после якобы другого мужчины. Он шлюх пачками имел! О брезгливости речи не шло. Может быть, трахать так, как раньше, побрезгует, но поиметь, унизить и выбросить — это запросто.

— Рассказывай, подстилка! — дернул трусы в сторону, лизнул языком шею, хрипло задышал и выдохнул потрясенно. — Блять, точно легла под другого. Пахнешь иначе! По-другому…

Из-за беременности я перестала пользоваться духами совсем. Они на мне перестали раскрываться, как раньше. Запах тела стал другим, и от внимания Волкова это не ускользнуло.

Внезапно он замер.

Крупная ладонь двинулась выше. Пальцы, словно не веря, очертили твердую выпуклость животика.

— Ты… — захрипел и оттолкнул меня.

— Да-да. У нас будет ребенок, — рассмеялась я. — Тебя я желаю видеть меньше всего. Все кончено!

Волк застыл. В глазах закрутилась воронка шока и ужаса.

— Нет-нет! — быстро закачал головой.

Зрачки его расширились, стали совсем пугающими.

Огромные темные колодцы кипящей тьмы.

Мороз продрал нутро.

Жесты более хаотичные.

— Сейчас я тебя от этого избавлю, да-да… Избавлю. Рули в больничку, — хлопнул по плечу водителя. — У нас здесь экстренная операция намечается.

Я забилась в угол дальнего сиденья.

— Рожать ты не будешь. Ясно? Не будешь рожать. Вырежу из тебя гнилое отродье, отмою. Перышки тебе начистят, снова станешь моей течной сучкой. И на этот раз я тебя из поля зрения не выпущу. Вообще. Понадобится, и под замок закрою, и на цепь посажу…

Он нес пугающую чушь. Пугал до ледяного озноба. Теперь я по-настоящему его боялась.

Раньше — нет, а теперь — да.

И не могла сказать, что ребенок — его. Была уверена, что он и от своего тоже захочет избавиться.

“Я бы сделал ему очень большое одолжение, не позволив родиться…”

“Я бы сделал ему очень большое одолжение, не позволив родиться…”

“Я бы сделал ему очень большое одолжение, не позволив родиться…”

Нет, нельзя говорить, что ребенок — его! Нельзя!

Телефон зазвонил.

Волк рассмеялся.

— Снова он. Настырный, да? Настырный? Тебе потерял!

— Даня будет меня искать. Он должен был меня встретить. Всех на уши поставит, — проблеяла я.

— Любишь козла этого? Так скажи, чтобы отвалил. Или завтра же его поймают и дубинкой в зад отлюбят. Порвет до самых кишок. Звони! — приказал, передав мне телефон и присел рядом. — Придумай что-нибудь. Живо.

Я перезвонила Пономареву. С трудом заставила себя улыбнуться.

— Даня, привет. Мы немного с тобой разминулись. Я с подругой в кафе посижу немного, хорошо?

— С Мартиной? — раздалось на другом конце.

— Нет, старая подруга. Со школы. Ты ее не знаешь. Потом познакомлю.

— Так, может, сейчас и познакомимся? — протянул Пономарев.

Мне кажется, он мгновенно понял: что-то не так. У него тоже был нюх… За столько времени нашего вынужденного общения я успела его узнать, и понимала, что он сейчас весь подобрался, оскалился, глаза загорелись от нетерпения!

Если бы не эти угрозы и пугающее поведение Волкова, клянусь, я бы никогда, никогда не дала наводку, где можно Волка найти.

Но сейчас выдохнула:

— Черт, Даня…

— В чем дело?

— Я такая забывчивая из-за этой беременности. Я не закрыла кассу, — произнесла фразу придуманную именно на такой случай.

Пономарев настоял. Он поставил на то, что Волков объявится, и заранее просил сообщить ему незаметно, чтобы не вызывать подозрений.

В голову пришла фраза: “Я не закрыла кассу!”

Боже, когда я это обсуждала, хорохорилась и веселилась, не думала, что когда-то придется воспользоваться этой фразой.

Я не думала, что когда-то сдам Волкова.

Была уверена, что он просто на меня после другого не посмотрит и даже близко подходить не захочет. И, даже если подойдет, то узнав, что я с другим, просто вышвырнет лениво.

Оказалось, я недооценила кое-что…

Волков не шутил. Не шутил, боже!

— Не закрыла кассу, — повторил Даня. — Рит, ты уверена? Подумай хорошенько, — его голос стал мягким, мурчащим.

Мне кажется, у него даже встал на мысль, что он может поймать того, за кем так долго охотится. Возбуждают не только секс, женщины или мужчины, опасность или адреналин, чувство, что вот-вот осуществится тайная задумка, тоже возбуждает…

— Да, не закрыла. Приедь, пожалуйста. Код ты знаешь.

— Обязательно. Скоро увидимся! — с теплом заверил меня Пономарев.

Волков это слышал. Слышал наше воркование и впился пальцами в мой локоть, причиняя боль.

— Очень жду. Целую, — шепнула под испепеляющим взглядом Волка.

Он отобрал телефон и принялся смотреть фото, нашел фото с семейного праздника.

— Я в ахуе. Ты этого клоуна с семьей познакомила.

— Люди знакомятся с семьей, когда планируют серьезные отношения.

— Я внесу свои правки в ваши планы, — холодно отозвался Волк и отвернулся.

Его пальцы изредка беспокойно касались виска, лба.

Он на меня не смотрел, а я боялась посмотреть на него в ответ.

Боялась даже шевельнуться. Потому что рядом со мной сидел вулкан, который напитывался ненавистью, а раскаленная лава клокотала в жерле, готовясь вырваться в любой момент.

Город мелькал за окном.

Грязный, холодный, темный…

Меня мутило — от страха, от запаха мужчины рядом, от звука его редкого смеха — пустого, злого, от едва слышного бормотания радио на фоне, от завихряющихся воронок внутри меня — волчонок чувствовал, как мне страшно, и тоже закручивал ураган…

Дань-Даня-Данечка, ты же отслеживаешь мой телефон…

Поспеши, поспеши, молила я мысленно Пономарева.