По осколкам нашей любви

∙ ГЛАВА 16 ∙

К моему восхищению и удивлению, в воскресенье днем Марко объявился у меня на пороге, ничего не объяснив, кроме того, что его планы изменились. Меня волновало то, что он сразу же пришел увидеться, как поменялись дела, потому что не знала, что за планы это были.

И меня взволновало еще больше, когда мы завернули на Принсес-стрит к Немецкому рынку. Он открывался там каждый декабрь на Рождество вместе с небольшим выставочным комплексом и ледяным катком. Мы ели охлажденную выпечку, пили кофе и держались за руки, пока шныряли через толпу. Когда проходили сады, солнце уже село, и его заменили Рождественские огоньки, усеянные повсюду. Я заулыбалась, когда увидела каток.

— Выглядит весело.

Марко прижал меня в себе ближе.

— А также холодно.

— Раньше, когда была маленькой, я каталась здесь в садах каждое Рождество. Не знаю, почему перестала.

— Потому что холодно.

— Это того стоит. — Я подняла голову и улыбнулась ему. — Мы должны покататься.

— Я ни за что не ступлю на лед.

— Не ступишь. Ты же будешь кататься на коньках.

— Ни за что я не засуну ноги в арендованные коньки.

Я остановилась, вероятно, раздражая каждого, кому приходилось проходить мимо нас, чтобы продолжить свой путь дальше.

— Пожалуйста, — умоляла я.

Марко смотрел на меня, полностью не двигаясь.

Осознавая, что это был тот случай, когда очарование не помогало, я сменила тактику. Вместо этого я приподняла бровь и сказала:

— Ты боишься кататься.

— Реверсивная психология? Ты серьезно?

Я фыркнула, наполовину смеясь от забавы и раздражения, когда толкнула его в грудь.

— Давай, я хочу покататься с тобой. Мы будем как идеальная, романтическая Рождественская открытка. По крайней мере, не тошнотворная.

Пятнадцать минут спустя…

— Ханна, не думаю, что тебе стоит делать это, — предупредил Марко, скрещивая руки на груди, когда я хотела похвастаться.

Для того, кто был такой же большой, как и он, и кто не катался достаточно много в своей жизни, Марко прекрасно держался на льду. Он ни разу не упал на задницу, хотя держался за ограждение катка в надежде, что я все-таки разрешу ему выйти.

Я была удивлена, как легко навыки вернулись ко мне и как быстро тело адаптировалось к катанию. Я сделала несколько кругов, проезжая мимо медлительного Марко.

Мне хотелось показать ему вращение, которое делала раньше, но на пути было много людей.

— Все нормально, — пообещала я ему, улыбаясь.

Я наслаждалась праздником.

Видя пробел между потоком катающихся, я оттолкнулась назад, чтобы дать себе побольше пространства для свободы действий. К моему шоку, я почувствовала, как ударилась обо что-то твердое.

Прозвучало «уф», и затем это что-то твердое рухнуло позади, забирая меня с собой. Я споткнулась назад, издавая визг, пока махала руками, чтобы удержать равновесие. Когда обернулась, глаза в ужасе выкатились из орбит.

К сожалению, этим твердым, во что я врезалась, была девушка, которая затем врезалась в мальчика, а он, в свою очередь, упал на парочку, задевшую после молодую женщину.

Пока господствовал хаос, и дергались конечности, я в смирении могла лишь наблюдать за разгромом катка, который создала; другие отдыхающие отъезжали в сторону, чтобы посмотреть, как все складываются словно домино.

Вопли и ругательные слова наполнили атмосферу, когда пострадавшие смогли подняться. Мой взгляд прыгал от одного к другому, чтобы убедиться, что никто не получил серьезных травм.

Теплая рука схватила мою и отдернула меня назад.

— Они в порядке, — сказал Марко сквозь стиснутые зубы и еще раз дернул меня за руку. — Давай вытащим тебя отсюда. Сейчас же.

Осознав, что это была, вероятно, хорошая идея, учитывая, что на меня были направлены убийственные взгляды, я извинилась взглядом перед жертвами, которые быстро встали на ноги, и, как нелепая курочка, поспешила за Марко с катка.

После он оперативно снял с нас коньки, надел ботинки, затем схватил меня за руку и потащил нас обратно на Принсес-стрит.

Мы были на полпути к возвышенности, когда Марко вдруг отпустил мою руку и посмотрел на меня, видимо, готовясь взорваться. Что он после и сделал.

Его смех был громким и заразительным, и, казалось, Марко даже не мог перевести дыхание.

Удивление вскоре перетекло в разделяемое нами веселье, и я прислонилась к нему, хохоча как ненормальная.

— Ох, детка. — Марко наконец успокоился, обхватывая меня за плечо. — Не думал я, что ты такая лохушка.

— Я не лохушка! Я просто… не очень хорошо ориентируюсь в пространстве. Видимо.

Его тело опять сотрясло от смеха.

— Это чертово преуменьшение года. Боже, это было похоже на пародийную сценку. Ты была на высоте.

— Должна ли я подготовить себя к постоянному потоку высмеиваний на следующие несколько часов?

— Скорее на годы. Каждый раз, когда мы будем видеть каток…

Я хмыкнула.

— Никто не пострадал.

Он фыркнул и попытался не рассмеяться вновь.

Я больно ущипнула его.

— Если продолжишь дразнить, то не получишь свой Рождественский подарок. — Я купила ему Blu-Ray плеер, когда он сказал, что такого не имел, а я знала, как он любил смотреть фильмы.

Марко посмотрел вниз на меня, прижимая ближе к себе.

— А ты все равно получишь свой.

Мои глаза загорелись.

— Ты купил мне подарок?

— Конечно.

— Люблю подарки.

Его взгляд был очень нежным.

— Верно подмечено.

Тепло запульсировало во мне от его выражения лица. Я прижалась к нему сильнее.

— Ты мне вроде нравишься. Ты это понимаешь, так ведь?

Вместо ответа Марко остановил нас посередине толпы и поцеловал меня так, будто никого не было вокруг.

После долгого, жаркого объятия, я отстранилась и улыбнулась ему:

— Ты и вправду классный.

Марко заулыбался в ответ:

— Хоть кто-то из нас.

Я сузила глаза.

— У тебя два часа, чтобы выудить инцидент на катке из своего мозга, и ни больше.

— Протестую. Двух часов недостаточно.

— Ужасно как предостаточно.

— Время высмеивания должно быть соразмерно величине масштаба происшествия. Детка, ты одновременно вывела из строя пять человек на льду. Я бы сказал, что, по крайней мере, это стоит пять лет нашей совместной жизни. Один год на одного человека.

Я хотела поспорить с его математикой, но подумала, что если мы поменяемся ролями, то сама буду издеваться над ним последующие годы.

— Ладно, — заворчала я. — Пять лет.

Марко прижал меня к себе, обнимая, и снова повел меня к возвышенности.

— Ты же сейчас понимаешь, что посвящаешь себя мне на следующие пять лет?

Этот подлый, маленький… Я посмотрела на него с неохотным восхищением.

— Хорошо сыграно, Д'Алессандро. Хорошо сыграно.

В течение последних нескольких недель я начала просыпаться до будильника Марко. По большей части, чтобы просто прижаться к нему поближе и вновь закрыть глаза.

Однако утром я проснулась и обнаружила, что наши тела были переплетены; мое бедро лежало поверх его, а нижняя часть тела прижата к нему.

Марко, может, и спал, но тело осознавало близость наших интимных мест. Из-за твердого стояка, упирающегося мне в живот, я почувствовала прелестное покалывание между ног, когда полностью проснулась.

Поднимая руки вверх к его обнаженной спине, я восхищалась тем, что ощущала его. Наклонив голову, я начала зацеловывать к низу его грудь.

Внезапно его руки обхватили меня, и Марко толкнул нас, отчего я оказалась на спине, пока он нависал сверху и смотрел на меня сонными глазами.

— Сначала с помощью храпа ты заставляешь меня проснуться, а теперь пытаешься сделать так, чтобы я опоздал? — Его голос был более хриплый, чем раньше. Такой невероятно сексуальный, что мне захотелось ласкать себя, слушая его.

Я скрутилась под ним, пока не смогла ногами легко обхватить его бедра.

— Просто пытаюсь извиниться за храп сексом, но если тебе не интересно…, — дразнила я, убирая ноги.

— Не вижу, чтобы к тебе был приставлен пистолет, детка.

Я усмехнулась и покачала головой.

— Нет, это твой член.

Марко улыбнулся в ответ.

— Тебе нравится произносить это слово, не так ли?

Я кивнула, когда он опустился, чтобы прижаться поцелуем к моей шее.

— Член. — Поцелуи превратились в покусывания, отчего я захихикала. — Член, член, член.

Рыча, Марко перекатил нас так, что теперь сам был на спине. Он поднял взгляд на меня; его красивые сине-зеленые глаза были такими же бодрыми, как и стояк. Руки устроились на моих бедрах, и пылкий жар показался в его глазах.

— Оседлай мой член, — приказал Марко с хрипотцой.

Я замурлыкала, приподнимаясь над ним, пока не почувствовала член у входа, и сразу стала влажной от его слов.

— Раз ты так хорошо попросил…

Я была в великолепном настроении. День начался со сногсшибательного секса, и вот уже конец одного из моих любимых уроков. У меня был четвертый класс старшей школы, и мы обсуждали злодеев. Чтобы прибегнуть к иллюстрации развития персонажа и необходимости обдумать хороший образ злодея в литературе, я использовала нарезки из фильма «Темный Рыцарь: Возрождение легенды».

Детям это понравилось, и фильм действительно помог понять им то, как применялась история, обстоятельства и мотивация в создании плохого персонажа. Ученики были заинтересованы. Возможно, это был самый оживленный урок, который когда-либо видела, поэтому наслаждалась этим в полной мере.

— Что с вами? — Джек Райан, заноза в моей заднице, усмехнулся и успешно испортил позитивную атмосферу. — Кто-то вас все-таки порадовал?

Кровь закипела, и, пока я считала до десяти, чтобы спокойно ответить этой мелкой заднице, Джаррод кинул в него ластик.

Тот врезался в щеку Джека. Сильно.

— Че за херня! — Он прижал ладонь к щеке и посмотрел в сторону Джаррода, заерзав, будто собирался встать, но я уже решительно шла в наступление.

— Садись обратно, — ужасно спокойно потребовала я. Весь класс напрягся от злости в моем голосе.

Удивленный моим тоном, Джек уселся обратно.

Дойдя до его стола, я положила на него руку и нагнулась вниз, чтобы Джек смотрел только мне в лицо и никуда больше.

Мой голос был тихим и строгим, когда начала выкладывать ему:

— Если ты еще раз заговоришь так со мной, то вылетишь отсюда. Понял меня?

Он пожал плечами.

Я сузила глаза.

— Тогда позволь мне тебе все прояснить. Я тобою не впечатлена. И даже не запугана, и, честно говоря, мне уже тошно от твоего постоянного выпендрежества в классе. Еще одно неподобающее слово, и ты вылетишь. И я буду выставлять тебя из класса каждый раз, когда будешь делать так. А знаешь почему? Мне плевать, пропустишь ты уроки или нет. Я лучше одарю вниманием того, кто заслуживает это. Если ты хочешь выйти в мир без среднего образования и затем потратить жизнь на то, чтобы сводить концы с концами, тогда вперед. Скажи мне то, что действительно, действительно выведет меня.

В ответ Джек просто безмолвно уставился на меня.

Но он не открыл рот. Я сочла это за прогресс.

Стреляя в него последним предупредительным взглядом, я наклонилась, подобрала ластик Джаррода и подошла к его столу.

— Думаю, ты уронил его.

Ухмыляясь, он забрал его обратно, но на тот момент я не выпустила стерку из руки.

— И попрошу в следующий раз не ронять его.

Выражение Джаррода поменялось; ухмылка исчезла, и нотки серьезности появились в его глазах. Он осторожно кивнул, и я наконец отдала ему стерку.

Мы закончили урок, но Джек официально испортил мне настроение. Я одарила его еще одним суровым взглядом, когда он выходил из класса после звонка на перемену. Когда все дети начали уходить, Джаррод подошел к моему столку, ожидая, когда уйдут все.

Как только последний вышел за порог, он заулыбался мне.

— Вы и вправду выглядите счастливее, мисс. — Улыбка превратилась в понимающую. — Это как-то связано с тем парнем, который приходил к вам недавно?

— Джаррод, — твердо сказала я, — это не твое дело.

— Точно, — ухмыльнулся он, — Просто говорю. Приятно знать, что большой парень присматривает за вами.

Это было так мило, но я не дала ему об этом понять. А вместо этого сказала:

— Насколько бы я не ценила то, что в мою защиту ты кинул в Джека ластик, мне нужно, чтобы ты думал, прежде чем что-то делал. Ты очень вспыльчив, Джаррод, а это может привести тебя к ситуации, которая, возможно, не дастся легко; я хочу, чтобы ты был выше этого. Поэтому, когда кто-то говорит то, что тебе не нравится или пытается добиться от тебя реакции, остановись, подумай и вспомни, что ты — умный ребенок с ярким будущем и маленьким братом, который думает, что мир крутится вокруг тебя.

Джаррод смотрел на меня некоторое время, наверное, обдумывая слова.

К моему облегчению, он не сумничал в ответ. А просто кивнул.